Я встретила ее в необыкновенно красивом саду: виноград и персики свисали над головами случайных задумчивых прохожих, подразнивая своей сладостной сочностью; среди громадных гордых камней осторожно пробирался взволнованный ручеек. О чем он пел?! О любви?! Нет, это была песть какой-то всепоглощающей печали, которая исполнялась только этим ручейком и только на этих клавишах-гальках.

На одиноком холодном камне в середине сада сидела она – высокая, красивая и благородно-седая. Белое лицо, небрежно исчерченное мелкими морщинками, было напряжено, застывшие глаза смотрели в даль, которая для меня, простой смертной, недосягаема. Вызывающе красные губы были плотно сжаты, казалось, они хранили за своим замком великую тайну. Черное платье, спорившее с ее бледным лицом, облегало грациозную стройную фигуру. Я не могла оторвать от нее взгляда, ходила кругами поблизости. Ее задумчивость передалась и мне: она думала о чем-то вечном, я – о ней. Кто она – красивая и седая, похожая на гордую королеву?! Кто она? Я искала ответ в ее глазах, ее лице, ее теле и не замечала лежащую рядом огромную сумку, набитую бутылками и остатками чей-то роскоши.

Я встретила ее в необыкновенно красивом саду, саду потерянных душ.