О подлости эта повесть – Со мною это, случилось… Гложет и гложет совесть; Не забывается подлость. Оговорил мальчишку, В детстве - далеком, далеком; Полвека…, со многим «лИшком» – Забыть бы, за этим сроком… Трусость моя там прорвалась, Нет до сих пор покоя! Рубашка на мне порвалась; А дома за это – побои… Матери вру, мол, Алешка - Дернул нечаянно он, мол… Думал, пройдет немножко, И успокоятся дома… Мать меня, чуть не в охапку – К матери бедного парня! Хоть совестно мне и жалко - Вру я…, не глядя прямо… Забылись детали скандала; И мне и Алешке досталось… Ну, ладно – мне бы пристало; Невинному, не полагалось! Рубашке не век оставаться; Когда уже ткань гнилая – Будет и рваться и рваться; Хоть от собачьего лая. Что толку, что мать чинила? Срок у рубашки вышел… Старалась хотя, через силу, На ладан рубашка дышит… Зашила; со швом параллельно, Ползет она снова, рвется. Прочность у ткани предельна – Она не на век дается. Обидел тогда мальчишку, Парнишка он был хороший. Грех он не знает затишья - С годами он только горше… Многажды я извинялся, Мысленно только, не прямо; По жизни потом не встречался – Жизнь играет с нами. Явление – словно бы новость; Позднее лишь мне открылось - Трусость рождает подлость; Подлость питает трусость… |