Рецензии
| За рассказ Игоря Осинных я взялся с некоторой опаской и предвкушением удовольствия от сложности предстоящей задачи. Рассказ не прост, несмотря на размер. То, что делает Игорь, не подпадает под мое понимание графомании. Он пишет о том, что переживает глубоко внутри себя. И очень не хочется нечаянно обидеть такого Автора. Но и врать ТАКОМУ Автору не хочется тоже.
«Шел дождь.» Дождь идет на протяжении всего повествования. Природа равнодушна и слишком занята собой, чтобы отвлекаться на мелкие желания смертных. И это создает ощущение кинематографического эпизода. Да, наверное, - эпизод из фильма. Эпизод из жизни.
Автор предваряет свой рассказ фразой «Человек максимально счастлив лишь во время собственной смерти.» Смелая и категоричная мысль. Но, как любая категоричность, ОБЯЗАНА иметь червоточину. Не будем искать ее. Такие открытия куда интереснее совершать в одиночку. Посмотрим, удалось ли Автору убедить нас в правильности СВОЕЙ мысли.
Название рассказа – «Там». Там – за чертой между жизнью и смертью. Там – куда раньше времени не дано заглянуть почти никому. Просто и многозначительно.
При всей неохватности темы Автор предлагает нам рассказ, очень маленький по объему. Значит, нашел сказать читателю что-то самое важное, решил, что ухватил суть. Давайте посмотрим. Радист Давид погибает во время бомбежки. После чего с небес падает луч света и Давид чувствует, что «летит к источнику этого тёплого света по длинному коридору с закручивающимися стенками». В это же время воскресает земля, деревья и все погибшие люди. «Конец тоннеля уже был близко. Не осталось ничего кроме тёплого света и ощущения полёта. Он не знал, что будет за краем, и это не было важно».
Приведу полностью окончание рассказа.
«Вновь шёл дождь. Его монотонный шум нарушал только рокот, доносившийся с запада. Жидкость разъедала холодное рваное тело Давида. Искореженная груда металла, недавно бывшая боевой машиной пехоты, лежала неподалёку вместе со всей своей командой. Уже остыл мозг, создавший в условиях аноксии неведомый мир, в котором навсегда осталось сознание Давида, некоторые ткани ещё продолжали жить, но и они были обречены в оставшемся без нервной системы теле, как были обречены люди, ещё продолжавшие метаться на поверхности разрушенной планеты.
Шёл дождь.»
«И – что?» - подумал я. Да, перед смертью человек действительно видит что-то, подобное тоннелю со светом в конце. Признаюсь, это я знаю не понаслышке. Только счастья при этом не испытывал. Успокоение, смирение, облегчение от закончившихся мук – да, пожалуй. Но – счастье?!
Совсем сбил меня Автор с толку, когда в конце квалифицировал все виденное литгероем как «созданный в условиях аноксии неведомый мир». И тут мы могли бы с Вами, Игорь начать дискуссию, превышающую объем рассказа в сотни раз. Я же хочу завершить ее, не начав. Вы не убедили меня, Вашего Читателя. В силу моего собственного жизненного опыта, остатков логики и здравого смысла.
О тоннеле мы уже говорили. Давайте поговорим о воскрешении.
«Давид узнал их всех, погибших от ракетных обстрелов, ядовитых газов, новых вирусов, ядерных взрывов, скинутых метеоритов…»
Включаю логику. Видимо, это некий общественный тоннель, что-то вроде метро. Никогда о таком не слышал. Я думал, он у каждого свой. И откуда Давид знает их всех? И совершенно непонятное словосочетание – «скинутых метеоритов». Их что, с орбиты скидывали? Они же неуправляемые после этого, могут упасть куда угодно! Мир совсем рехнулся?!
Давайте лучше поговорим о стиле. В силу своего небольшого размера, рассказ должен читаться на одном дыхании. Соблюдение ритма здесь почти так же важно, как в стихах. Лишнее – безжалостно резать! А лишние слова, нарушающие ритм, есть.
«и вновь вернулся к своей работе». «Вновь» – лишнее. «Вернулся» и обозначает - вновь начал работать.
«Кто-нибудь ещё здесь остался?» Лишнее – «здесь», утяжеляет речь, делает ее не разговорной.
«Все куда-то пропали. В эфире тоже никого нет.» Поверил бы: «Все пропали. И в эфире никого.»
«. и это лучшее, что можно предпринять в данной ситуации. Пылевые облака будут закрывать поверхность от солнечных лучей столетиями»
Ага, капец уж близится, а они тут правильные предложения составляют. Не верю! «Пылевые облака будут закрывать поверхность от солнечных лучей столетиями»! Блеск! Это еще не каждый в спокойной-то обстановке придумает.
«Вспышка оборвала его. Непреодолимая сила отшвырнула его.» Повторение «его». Мелочь, но можно же как-то иначе?
«Почему-то они летели медленно.»
Ох уж мне эти «почему-то» и «как-то»! Игорь, это же РУССКИЙ язык! Неужели недостаточно слов?
«Пространство заполнял непонятный нарастающий гул»
«Непонятный» – простите, банально и беспомощно. Понятно, что непонятный, а какой он еще? Расскажите мне, читателю. Густой? Вибрирующий? Закладывающий уши? Дайте мне почувствовать его!
В заключение скажу вот что. Игорь, Ваша работа интересна и сложна для критика. Я подступался к ней несколько раз и откладывал. В конце концов оставил то, что может помочь Вам сделать рассказ лучше. На мои общие рассуждения можете плюнуть с высокой колокольни и забыть, а вот еще немного поработать со стилем я бы Вам посоветовал.
Желаю успехов! И удачи. Литераторам она тоже нужна.
С уважением, Критик 5 | | Ну что же, уважаемый Автор, приступим к «разбору».
Вначале сделаю несколько пояснений. Я тоже не сторонник «построчного» разбора. Сначала всегда читаю от начала до конца. Пытаюсь охватить произведение в целом, понять замысел автора. Но запоминаю места, на которых «споткнулся». Если цель чтения – рецензия, перечитываю второй раз. И уже потом вместе с Автором перечитываю заново, показывая ему, что помешало мне получить удовольствие от чтения (прочесть, как говорят, «запоем»). А вот тут удобнее идти последовательно по строкам. Автора ведь интересует - где конкретно, в какой строчке? Вот давайте и перечтем вместе с Вами еще разок.
У отрывка, несомненно, есть сюжет. Давайте начнем с него.
Девочка просыпается от оклика матери (чаще называемой Маня – К5). Осматривается по сторонам. В зал входит Борис (иногда называемый «отец» - К5). Мать говорит ему, что дочку изнасиловали. Пытаются выяснить, «кто это сделал». Борис выходит в другую комнату. Там видит, что кто-то украл из серванта глубинные часы. Предъявляет претензии девочке. Мать идет в спальню. Спрашивает дочь, кто рылся в шифоньере. « Слава Богу, сюда (до кушетки – К5) он не добрался». Борис несет девочку в ванную. На диване остается кровавое пятно. Девочку моют, укладывают, она засыпает. «В комнату ввалились Белла Наумовна с Колей (подозреваемый – К5) и Маня с Борисом.» Коля сильно пьян. Диалоги, в ходе которых выясняются детали содеянного. Девочка показывает на Колю, который, очевидно, опоил ее, поскольку она быстро уснула и толком не помнит произошедшего. Борис собирается идти за милицией. Но Коля предупреждает, что в таком случае он выдаст Бориса за кражу глубинных часов. Борис никуда не идет. Продолжаются расспросы, переходящие в личные разборки взрослых. Расспросы заканчиваются обвинением девочки матерью: « Так, Света, а ну-ка помолчи, - оборвала меня Маня, - Наслушались уже тебя! Нарассказывала нам сказок! И не стыдно? Четверо взрослых выслушивают, что она тут мелет. Как будто, дел у нас других нет!» Белла Наумовна и Коля уходят.
Сюжет последователен, внутренне логичен, но динамики в нем нет. Рассказ ведется от первого лица (девочки). А это очень сложная задача. Думается, это тот эпизод повести, в котором Автор должен был показать внутренний драматизм ситуации художественными средствами. Уточним, показать Читателю ситуацию глазами пострадавшей девочки, почувствовать хотя бы долю того, что чувствовала она. Посмотрим, как Автору это удалось.
Первая строка.
«Мне казалось, что я нахожусь в какой-то глубокой тёмной яме, из которой никак не могу выбраться.» И первая моя секундная остановка.
«… в какой-то глубокой тёмной яме». Это же художественный текст? Тогда откуда это невзрачно-беспомощное «в какой-то»? А «темной»? Или есть светлые ямы? Делаю пометку в памяти – первый минус. А также вывод – со словарем синонимов Автор, скорее всего, не дружен.
Читаем дальше.
«До меня вдруг дошло, что это голос Мани, а темнота вызвана тем, что у меня закрыты глаза. Открыть их удалось почему-то с большим трудом, и я увидела заплаканную мать, трясущую меня за плечи.»
В первый раз появляется Маня. Потом оказывается, что это мать героини. Поскольку читаем мы отрывок из повести, делаю скидку на то, что где-то раньше Автор объяснил эти странные отношения дочери с матерью. Называть мать по имени для меня очень непривычно. Но Бог с ним, наверное, какие-то непростые отношения в этой семье.
А вот канцелярское «вызвана тем, что» заставляет вновь нахмуриться. И дальше – «Открыть их удалось почему-то с большим трудом» опять приводит к знакомому ощущению некой вторичности. Где-то я это уже видел. А, вспомнил! Таким псевдо-научным (псевдо-литературным) языком писали подростки в одном, издаваемом ими на папины деньги, журнале. «Данный, какой-то, почему-то (подразумевая иронию – К5)» - этими словами они пытались отойти от обыденной речи, приукрасить ее, хотя уверен, и сами чувствовали собственную ущербность.
Давайте продвинемся чуть вперед.
«- После того, что здесь обнаружила, удивительно, как я вообще до сих пор жива, - Маня закатилась плачем со всхлипами и завываниями.»
Простите, дорогой мой Автор, но здесь воскликну сакраментальное «Не верю!» Так не говорят обычные люди (а ведь Ваши герои – обычные люди). Откуда опять эта канцелярщина: «После того, что здесь обнаружила…»,?! Так пишут в милицейских протоколах. «Вообще до сих пор…» В экстремальных ситуациях речь всегда сокращена. Она жива и неожиданна. Подсознание подсовывает языку такие обороты, что …А вот так, «как бы» связно и, повторюсь, псевдо-грамотно говорят герои в подростковых пробах пера.
Наверное, это будет главной моей претензией Вам. Давайте сразу выложу все, что бросилось в глаза.
Канцелярщина, псевдо-литературность, ненужные украшательства:
«…пытаясь понять, что здесь можно было обнаружить», «ты лежала абсолютно голая», «приобрело какой-то землистый оттенок», «отец от чего-то вздрогнул», «я сочла его однокоренным со словом «нести» (какое там «сочла»! девочку изнасиловали, а она, видите ли, «сочла однокоренным»), «я почувствовала острый приступ тошноты и, не успев никого предупредить …», «предотвратив тем самым», «… почему я чем-то красным …», «ребёнок немного не в себе», «тоже какоё-то время не издавал никаких звуков», «Что он при этом сказал», «Я застала её без сознаниия», «Похоже, в таком состоянии она валялась…», «Я сейчас пойду и приведу Колю. Ещё не известно, действительно ли он здесь был…», «Я мысленно удивилась», «мысленно рассуждала я».
А как вам такая прямая речь:
«-Только мне сначала Свету надо в прядок привести. Она очень слаба, возможно, самостоятельно до душа не дойдёт…» Ну, сказала бы просто: «Света сама не дойдет, слаба очень». А так, как у Вас, люди не разговаривают. Наверное, так будут говорить первые андроиды.
Или вот такой диалог. Я такого в быту не слышал.
«- Зачем ты позволила ему ковыряться в наших вещах? – сердито спросил он меня.
- Я ему не позволяла.
- А зачем ему вообще понадобилось лезть в сервант? Что он при этом сказал? – поинтересовалась Маня.»
Штампы, банальщина:
«любопытство взяло верх», «Взору предстало …», «лицо … приобрело … землистый оттенок», «стал похож на памятник», «как в тумане», «эхом повторила», «в упор глядя на меня», «с трудом соображая», «совсем по-детски разревелась», «Наступила тишина, нарушаемая», «Всё вокруг поплыло» …
Достаточно? То же самое встречаем на каждом шагу. А ведь мы не дошли и до середины текста. Но вывод уже можно сделать. У меня создалось ощущение, что это действительно проба пера, и Автор пытается писать как бы литературным языком, думая, что сюжет оправдает отсутствие собственного стиля. Не скажу по этому поводу ничего нового. Дорогой Автор, в наше время, в условиях жесточайшей конкуренции сетевых авторов, заманивайте своего случайного читателя с первых же строк. Подбирайте слова, как рыбак подбирает удачливую наживку. Чуть-чуть фальши – и все, ушел от Вас читатель, сорвался. Пошел искать дальше. Благо, выбрать, что почитать, не проблема. Так же, например, как ушел от Вас я. Желания прочесть повесть целиком у меня не возникло, увы. Вот такой я эстет, уж простите 
А ведь речевые недостатки, Ребекка, как раз и не позволили Вам передать невидимый, постепенно осознаваемый девочкой ужас произошедшего. Именно этот язык превратил сцену с глубокими переживаниями в протокол какой-то канцелярии. В общем-то, трагизм ситуации и состояние всех героев читателю понятны, но они схематичны, они картонные, они НЕ ЖИВЫЕ. Пошел, сказал, поднял, понес, вытер … И даже «заорал» как-то не по-настоящему.
Завершу рецензию цитатой из Вашего отрывка:
«-Завтра с утра придёшь ко мне на работу, и опять же, только как врач, я скажу, что тебе делать дальше, - тихо, но делая почти после каждого слова паузу, сказала она, сильно сощурив свои огромные тёмные глаза. После этого оба гостя исчезли.»
Исчезну и я. Конечно, я не врач, и глазки у меня, как Вы, наверное, уже вообразили, маленькие и злые  Да и давать советы – не моя задача. Но если Вы придете ко мне «на работу» (на эту страничку) и зададите любой вопрос, я с удовольствием отвечу.
С уважением, Ваш Критик 5 |
|
| Шапочка Мастера |
|
|  |
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
