Пулеметная лента закончилась. Отзвуки последних выстрелов еще несколько секунд эхом звенели в ушах, а потом вдруг наступила тишина. В этой неожиданной тишине Костя посмотрел на слегка дымящийся, но бесполезный теперь ствол пулемета и тут ему стало по настоящему страшно. Просто жутко. Теперь его убьют. С пулеметом он мог бы еще немного сдерживать этих гадов, а теперь все.

Их маленькая разведгруппа выполнила задание – на окраине небольшой, затерянной в джунглях деревушки они встретились со связником и он сообщил им имя предателя. Но по дороге домой они нарвались на засаду – видимо предатель успел сообщить и об их группе. Около получаса они с боем отходили, теряя одного бойца за другим. Когда осталось всего четверо капитан сказал: «Кто-то должен их задержать». Прощальных объятий и пафосных слов, как это изображают в голивудских фильмах не было – в реальности на них просто нет времени. Они оставили легкий пулемет с единственной последней лентой, пару гранат и ушли. Им нужно было добраться до реки – там в тайнике под нависшими ветвями деревьев спрятана моторная лодка. «Дай нам 15 минут, а потом уходи если сможешь» - сказал капитан на прощанье.

Почему он тогда сказал «Я», Костя и сам не мог ответить. Он никогда не считал себя героем. Скорее наоборот. Но у него была ранена нога, он не мог быстро идти. Ему было стыдно, что он задерживает товарищей и поэтому, когда капитан спросил «Кто?», Костя сказал «Я».

И вот теперь он сидит за маленьким пригорком с пулеметом без патронов, а те трое уходит к спасительной реке. Костя вдруг испытал жгучую зависть к этим троим. Он не хотел умирать. Ему было по настоящему страшно.

Левый глаз заливала кровь – пуля чиркнула чуть выше брови. «Хорошо, что левый, а не правый – целиться не мешает» – подумал Костя и сам поразился этой своей мысли. Выстрелы, ночные вылазки, засады, смерть. Всего лишь пару месяцев назад все это было так далеко и могло присниться только во сне. Он был обычным российским сисадмином в обычной питерской оптовой торговой компании. Он жил обычной тихой и спокойной жизнью. Он даже ни разу не сломал себе ничего, хуже зубной боли ничего не испытывал, воевал только с вирусами, которые регулярно заносили в сеть менеджеры – любители полазить по порносайтам, и самой большой опасностью считал дуру-секретаршу, которая уже три раза умудрялась пережигать порт принтера. А потом на какой-то пьянке, какой-то малознакомый человек вдруг предложил: «Ты хорошо знаешь испанский? А не хочешь поехать в Никарагуа?».

И вот он уже месяц как здесь в центральной Америке, в повстанческом партизанском отряде, воюет за революцию. И теперь ему очень-очень страшно. И он очень-очень хочет жить. Мысли вихрем пронеслись в голове. Что делать? Как спасти свою жизнь? Сдаться? Будут бить, возможно пытать, но, наверное, не убьют. И это главное. Будет плохо, очень больно и очень плохо, но ОН БУДЕТ ЖИТЬ! Он, Костя, сисадмин из Питера. Видеть солнце и небо, дышать воздухом. Жить!

А может, Костя оглянулся в ту сторону, куда ушли те трое, может рвануть туда, попробовать убежать. Они ведь уже наверняка далеко, он уже выполнил свой долг, сделал все, что мог. Шансы невелики, но попробовать можно. Эта мысль захватила сознание и Костя даже сделал движение, чтобы привстать, но острая боль в раненой ноге как бы сказала: «Сиди уж лучше, все равно не убежишь».

Значит все-таки сдаться? Те, там в нескольких десятках метров притихли в зарослях. Их было человек 25 – 30. Вооружены только карабинами. Отряд жандармов из местного населения. Против пулеметных очередей они идти не хотели. «Они не знают, что у меня кончились патроны, поэтому ждут – понял Костя – можно успеть закурить сигарету». Есть еще секунд пятнадцать – двадцать. Может быть полминуты. Может быть даже целая минута – все-таки они тоже не хотят умирать. Целая минута, чтобы покурить, подумать и решить.

Костя достал из пачки помятую, почти поломанную сигарету. Руки были черные, пахли пороховым дымом и дрожали. Зажечь зажигалку получилось только с третьего раза. Костя затянулся, раз, другой и вдруг стало как-то спокойнее. Спокойнее стало от мысли, что это последняя, самая последняя сигарета в его жизни. Больше не будет. Все, точка. Костя прислушался к этому ощущению и понял, все стало проще и легче. Он не пойдет сдаваться. Потому, что, во-первых, те трое еще не так далеко ушли, все-таки. А они обязательно должны дойти, рассказать про предателя и тем самым спасти отряд от гибели. А во-вторых, … во-вторых просто не пойдет. И все, что он сейчас может сделать это умереть достойно.

Когда сигарета закончилась, Костя пристегнул в калашу последний магазин и выглянул из-за пригорка. Преследователи уже осмелели и пригнувшись продвигались в его сторону. Костя быстро прицелился и дал короткую очередь. Ближайший жандарм нелепо взмахнув руками повалился в траву. Остальные тут же залегли вновь. «Ну, это ненадолго уже – сейчас они поймут, что пулемета больше нет, осмелеют и прихлопнут меня. Но все-таки я их запугал! Боятся с**и»! Их тридцать, а он один и они его боятся! От этой мысли Косте вдруг стало весело. «Что пи**ры страшно вам?! (тра-та-та вторил ему верный калашников) Обоссались га***ны!» – и Костя дал еще одну короткую очередь по кустам за которыми маячили фигуры карабинеров. И тут же из травы и кустов по нему начали стрелять в ответ.

Костя прижался спиной к толстому дереву и вдруг подумал о Ленке. Вернее не обо всей Ленке целиком, а как-то об ее средней части. Она вдруг с такой ясностью представилась ему в тех красных трусиках, что на попе одни веревочки, да и спереди их тоже совсем немного. «А ты все о бабах» – усмехнулся сам над собой Костя, перескочил за соседнее дерево и снова стал огрызаться короткими очередями.

Когда закончились патроны, Костя постоял несколько секунд в укрытии и сделал последнее, что мог сделать. Он побежал. Побежал быстро, насколько мог. Побежал в сторону от реки, чтобы еще хоть на немного отвлечь на себя внимание и задержать нападавших. Через несколько метров, что-то больно ударило его между лопаток. От толчка Костя стукнулся лицом в дерево и перевернувшись упал на спину. И снова вдруг наступила тишина.

Еще несколько секунд он видел солнце в чужом и таком родном никарагуанском небе. И еще он успел услышать где-то там, очень далеко, рев лодочного мотора. И потом, приглушенные расстоянием выстрелы – это товарищи прощались с ним. Костя улыбнулся разбитыми губами и умер.

Первые секунды после этого, он не мог понять что происходит. Он вдруг оказался сидящим в кресле в какой-то комнате, какой-то человек радостно вопил: «Ну давай вставай уже, возвращайся в реальность! Ну и рожа у тебя, ты бы себя видел! Ну как, понравилось?! Зашибись?!». Но Костя долго не мог прийти в себя. «Это что, все неправда была? Я не умер?» – все спрашивал он. Наконец пошатываясь добрел до ванной, умылся холодной водой и вспомнил.

Вчера позвонил бывший сокурсник Тимур. Тимур еще в университете считался гением, ему пророчили большое будущее. «Я такую штуку придумал! Приходи покажу. Тебе понравится.» – пообещал он. А сегодня он сдерживая предвкушающую улыбку объяснял: «Я использовал обычный шлем виртуальной реальности, правда немного доработанный, но это неважно. Так вот, главное – это сама программа. То есть принцип. Первое - в отличие от стандартных программ такого типа она сначала вводит человека в гипнотический транс. Второе, и не менее важное – сама виртуальная реальность. Все детально проработано, к тому же она дополняется фантазией человека, который в нее погружается. И самое прикольное – она особым образом воздействует на центры памяти – ты забываешь, что сидишь в этой комнате, появление в той реальности получает предысторию и кажется абсолютно естественным. Принцип и подробности объяснять долго, лучше просто попробуй. Тебе выпала великая честь первым опробовать мое гениальное изобретение. Да не боись – все будет зашибись. Я же обещал – тебе понравится». Для начала, «что-нибудь попроще», Тимур отправил Костю на Гаваи – позагорать на пляже с красотками в бикини. Когда Костя вернулся с морского побережья он был в полном восторге.

«Пока, погружения недолгие – сценарии разработаны всего на 5 – 10 минут. – сообщил Тимур – Давай теперь что-нибудь поинтереснее попробуем. Например вот это. Любопытно, как ты там себя поведешь. Честно скажу тебе – я там обоссался». Костя надел шлем и тут у него закончилась пулеметная лента.

Теперь Тимур восторженно спрашивал: «Ну чего ты молчишь? Скажи как? Понравилось? Скажи, что-нибудь». Костя сидел на диване опустив голову. Потом поднял глаза на Тимура и сказал: «Я хочу обратно».

Вечером Ленка пыталась заигрывать с хмурым Костей, но тот не отвечал на приставания. Он думал о своей жизни. Он смотрел на привычные вещи, на телевизор, коврики, компакт-диски, шкаф набитый вещами, в общем на всю домашнюю, такую знакомую обстановку и все это почему-то казалось таким чужим, далеким и ненужным. Он вспоминал свой офис, представил как завтра придет на работу, а там опять все эти бессмысленные действия, пошлые анекдоты в курилке, регистры, программы, провода … фу! Зачем это все?

Лена, поняла, что с ее парнем творится что-то неладное и предложила: «Давай выпьем, что ли». Но и водка не помогла. Костя пил молча, с каким-то отчаянием, а когда выпил уже много, заплетающимся языком попытался что-то объяснить. «Понимаешь, - говорил он – там все ясно. Там знаешь, что нужно делать. Потому, что ты прав! Потому, что революция! Потому что свобода и справедливость! Это как автоматная очередь. Ты делаешь свое дело и все! Муй бьен комарадос! А все остальное – ху**я!». Костя мутным взглядом посмотрел в глаза Лены: «А, ничего ты не понимаешь! Что вы вообще можете понять! Дураки вы все! Знали бы вы, как вы тут живете!». «Да задолбал ты со свои Никарагуа! Там и война то уже лет двадцать как закончилась! Совсем крыша съехала»! И Лена ушла, обиженно хлопнув дверью. Но Костя уже спал, положив голову на стол.

На следующий день он пришел на работу. Сослуживцы отметили, что он очень неразговорчив и как-то странно задумчив. Впрочем, он весь день исправно выполнял свои обязанности. А вечером Костя выпрыгнул из окна двенадцатого этажа. На подоконнике остался окурок, от последней, самой последней сигареты в жизни. Такой же как там, в Никарагуа.