Покупать билет, явно не хотелось. Какое-то седьмое чувство, яростно борясь с хорошим воспитанием и совестью, не давало подойти к кассе, но силы были не на его стороне. Кассирша с удивлением посмотрела на гражданина, протягивающего ей деньги, но разорвав паутину на окне кассы, взяла. С чувством выполненного долга, Николай юркнул в подошедшую электричку, заняв свободное место. До деревни бабушки, ехать надо было часа полтора. Когда большая часть пути была уже позади, Николай занервничал. Выложенный за билет полтинник, явно не давал покоя. Народ ехавший без билетов, казалось совсем не обращал ни на что внимания, решая проблемы будущих урожаев и политической основы государства.

- Извините товарищи, вы не подскажите, контроль будет? – обратился Николай к ближайшим соседям. Те не вникнув в смысл фразы, но уловив знакомое слово, резко стартанули с места, увлекая за собой остальных пассажиров. Как переполненный вагон, умудрился поместиться в тамбур, так и осталось для Коли загадкой. Через минуту, поняв, что тревога была ложной, народ хлынул обратно, бросая нервные взгляды на Николая. Сидящий напротив мужик, вытащил из кармана руку, с увесистым кулаком на конце, засунул ее под Колин нос, и злобно прошипел;

- Еще раз, панику подымешь, я тебе зуб выбью или …, - осмотрев хилую фигурку, добавил, - может, даже два!

Аргумент возымел свое действие, но распирающая изнутри «жаба», что его кинули как лоха, сунув в кассе, никому ненужный билет была сильней.

- Так, что, контролеров вообще не бывает? – через пять минут, опять не выдержал Коля. И народ опять бросился, но уже не в тамбур, а к паникеру.

Били Колю долго, народ насмотревшийся заграничных боевиков, применил к нему все виды единоборств. После того, как волна возмущенного пролетариата схлынула, он сквозь помутневшее сознание, посчитал потери. Сидящий напротив мужик, его явно обманул - зубов не хватало трех! Пока в вагоне, шло обсуждение справедливого возмездия, никто не заметил, как с обеих сторон действительно ворвались контролеры. Судя по их шеям и росту, до этой работы они выполняли роль локомотивов, к тому же один, держал в руках обломок шпалы, а второй вместо компостера, имел приличный кусок рельсы. Жалобно крякнув, народ полез в карманы за своими «кровными», и только Коля воспрянул духом, доставая новенький билет. Через минуту, очередь дошла и до него.

- Слышь Серег, смотри билетник! – контролер, смотрел на кусок бумаги с оттиском кассового аппарата, как баран на новые ворота, зато его напарник, оказался куда более сообразительным и расторопным. – Так это из-за таких как ты, я домой третий день попасть не могу! – опустив на Колину голову рельс, взревел он. – Жена сказала, что бы я, без новой норковой шубы, ей на глаза не попадался, а они полтинники государству швыряют! – при всем своем возмущении, он не забывал охаживать билетника, уже изрядно помятым рельсом. Мордобой продолжался до тех пор, пока Николай, теряя сознание, не сунул ему два смятых червонца.

Пересчитав зубы, Николай понял, что их, все так же три, правда уже не выбитых, а оставшихся. Вместе с вернувшимся сознанием, пришло и зрение, которое хоть и с плохой резкостью, но оповестило, что над ним склонились две фигуры, в милицейской форме.

- Это же как тебя так упасть, угораздило?! – сквозь пелену, донесся далекий голос. И как только губы, смогли выговаривать слова, Колек, рассказал им все. И о беспределе контролеров, и о ненависти российского пролетариата. – Так ты с билетом что ли? – прервал его, сотрудник. – Наверное, при «пятаках» пассажир, как думаешь Вась?

- А, то! Гражданин, с вас сто рублей штрафа! И не надо задавать глупых вопросов, было бы за что, уже бы на нарах парился!

Первое, что сделал Николай, покидая ползком электричку, это проглотил злополучный билет, что бы никто и никогда, не смог его больше увидеть