Никодимыч, крался домой огородами, с особой осторожностью. Сегодня он был абсолютно трезв, и это вносило в его поведение глобальные коррективы.

- Совсем баба одурела! - увидев клубящийся из трубы дымок, прохрипел он, - в среду, баню топит! Будь, проклят тот день, когда развалился наш колхоз! Ведь в гроб, стерва, загонит! – Повод, для эмоционального всплеска был очень весомым. Налитая соком, как спелый помидор, сорокапятилетняя Верка, за последние пять лет, с его точки зрения, тронулась умом. Освободившись, от тяжкого труда доярки, она вдруг воспылала неугасимой страстью к своему законному супругу. Первый год, он, с трудом, но все же пробовал исполнять супружеский долг, по мере ее потребностей, но как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров. Верка, разошлась не на шутку. С такими же, как она безработными деревенскими бабенками, до дыр затерев в сельской библиотеке журнал «Спид-Инфо», супруга требовала таких сексуальных нововведений, что Никодимыч иногда терял не только дар речи, но и сознание. – Пристрелить ее что ли?! – ползком преодолевая картофельную грядку, думал он, - хотя где я в деревне гаубицу найду, а с ружья, мне ее не взять, что слону с дробины!

В оконце баньки, мелькнул силуэт, и воодушевленный Никодимыч, осознав, что дом свободен, лелея в сознании мечту, завалится на кровать, притворившись пьяным, рванул с места так, что даже не заметил преграждающий путь, забор палисадника. Пройдя сквозь него, как нож через масло, он влетел в дом, и остановился как вкопанный. Такого, не должно было быть в принципе, но это был не мираж. В центре горницы, стоял стол, ломившийся от разнообразной закуски, и среди всей этой благодати, возвышалась непочатая бутыль чистого как слеза, первоклассного самогона. Что это, какая-то ловушка, Никодимыч, понял сразу, но вот какая?! Сознание, до краев наполненное открывшимся взгляду натюрмортом, не предлагало, ни единого варианта.

- Стерва! – тоненько заголосил, Никодимыч, - стерва, стерва, стерва! – безостановочно повторял он, приближаясь к столу. – Да будь, что будет, где наша не пропадала! – схватив дрожащей рукой, запотевший бутыль, взвизгнул он. Как только заветная жидкость забулькала в стакан, вызывая спазмы желудка, какое-то седьмое чувство, оповестило, что в комнате он не один.

- Стоять! – резкий возглас, похожий на хлопок бича, подтвердил его предположения, но отступать было некуда. Влив, заветную жидкость, в широко раскрытый от страха рот, Никодимыч плотно прикрыл глаза, с ужасом ожидая обычного в таких случаях нокаутирующего удара. Мгновенья тянулись мучительно долго, и он, преодолевая страх, приоткрыл один глаз, желая оценить обстановку.

Верка, прикрыв простыней девятипудовое тело, блестевшее как надраенный медный таз, улыбаясь, стояла в дверном проеме, упершись мощной рукой в косяк.

- Иди ко мне милый! – смотря на Никодимыча ласковым взглядом, проворковала она. – Что же ты торопишься, мог бы, и меня подождать! – Такому поведению благоверной, было обоснование, но кто бы знал. А ведь все началось еще две недели назад, когда в библиотеку поступил свежий номер любимого Веркиного журнала, где на последней странице, мелким, но вполне разборчивым шрифтом, была напечатана реклама товаров секс-шопа, высылаемых наложенным платежом. Верка, очень внимательно рассмотрела этот раздел, и тяжело вздохнув, пересчитала завязанную в платочек наличность. Выдернув страницу с купоном, она, стараясь не допускать орфографических ошибок, вписала в графу, название чудо-крема, намазавшись которым, любая женщина, становилась для мужчин, чем-то вроде меда для летающих рядом мух. Сегодня утром, заглянув в почтовый ящик, Верка увидела долгожданное извещение. – Ну что же ты стоишь родимый, иди ко мне! – еще раз проворковала она.

Никодимыч, понимая, что третье приглашение может стать роковым, и весьма возможно, даже последним в его жизни, шел к ней, как идет кролик, загипнотизированный взглядом удава. Но странное дело, чем ближе он приближался к своей единственной и неповторимой, тем все сильнее и сильнее ощущал нарастающий в носу зуд. Сначала мелькнула мысль, что в отверстие попало какое-то насекомое, когда он бороздил просторы собственного огорода, потом он списал все это на вибрацию собственного тела, которое так реагировало на близкое присутствие Верки, а зуд все нарастал и нарастал.

Разрядка была ужасной, чих был настолько мощным, что Никодимычу казалось, что вместе с естественной влагой, наружу вылетели остатки белого вещества из черепной коробки. Взрывной волной, с Верки напрочь сорвало простыню, и она предстала перед его взглядом, в полном неглиже. А в носу все свербило и свербило. Через минуту Никодимыч чихал уже очередями, заставив законную в целях собственной безопасности, отступить за дверной косяк.

- Коля, родимый, ты простыл что ли? – причитала она, - сходи в баньку попарься, а потом посидим, выпьем! – Если бы не это обещание, вряд ли бы Никодимыч согласился на помывку среди недели, но неуемная тяга к спиртному, сделала свое дело. Причихивая на ходу, как «запорожец» с барахлящим двигателем, Коля, не желая откладывать предстоящий банкет в долгий ящик, шустро шмыгнул во двор.

Баньку строил еще его дед. Маленькое помещение помывочной было отшлифовано годами до зеркального блеска. Раздевшись в предбаннике, Никодимыч, резво отворил дверь и, желая на скорую руку опрокинуть на себя один-другой тазик теплой воды, заскочил вовнутрь. Разве мог он тогда знать, что, намазывая распаренное тело чудо-кремом, который вызвал у него такой безудержный чих, Верка об экономии не думала. Чудо-зелье, при этой процедуре, просто падало кусками на пол, смешиваясь с мыльной пеной.

Схематика его движений, когда он очутился на этом скользком полу, а в носу засвербило так, что потемнело в глазах, была сравнима только с движениями глиста попавшего на абсолютно гладкую поверхность. При этом внутренние ощущения от беспрерывного чихания были аналогичны кашлю при поносе. Минут пятнадцать он не мог остановить не тело ни сознание, кувыркаясь по отполированной поверхности. Причинив организму, ущерб в виде двух сломанных ребер, шести вывихнутых пальцев и лодыжки, Никодимыч, остановился только тогда, когда при особо удачном падении, остатки его зубов намертво впились в немного подгнившее дерево скамейки. В таком виде его и нашла благоверная, озаботившаяся долгим отсутствием.

Местный ветеринар, скептически осмотрев тело жертвы секс-индустрии, прописал курс прокалывания витамин, полный отказ от спиртного и постельный режим. Весь этот лечебно-профилактический комплекс процедур, отразился на организме Никодимыча довольно эффективно, по крайней мере, Верка, каждое утро вставала с постели все более умиротворенная.

- Не зря деньгу потратила! – приговаривала она, - надо бы в редакцию, да в этот секс-шоп, благодарность отправить. Ты смотри, один раз понюхал, а две недели, как в молодости!