Волк

Я устал. На бесплодное время. И жду Времен. Сучий фиолетово-бардовый кентавр каждый день протыкает мое горло. Проткнет и глумиться, поворачивая жало копья по окружности. За это я откусил ему правую руку. Я родился жалким человеческим существом с волчьими волосами на макушке. По ночам я проглатывал Солнце, иногда проглатывал Луну. Я ем человечье мясо. Я пью человечью кровь.

Мой отец мог рассмешить любую великаншу, привязав козлиную бороду к своим яйцам. Я же вынужден смешить исследователей небесных сфер, привязанный к зодиакальной оси гремящей на весь Гороскоп цепью, которую выковали черные карлики из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны.

Я Серый Волчок. Я схаваю сраных карликов. Я откушу сначала их красно-желтые жопы. Потом я сделаю яичницу на сковородке Солнца из гениталий пузатых низкосраких цвергов. Солнце будет снова в моей утробе. Я проглочу и Зодиакальный диск со всеми Стражниками. Переварю. Часть высру, а часть отрыгну своему ребятенку-волчонку. Пусть жиреет. Опять вскорости я разгрызу плоть сынишки. Отварю из его потрахов в подземном чане хагис.

Мой отец когда-то висел на кишках своего сына и моего брата. И в харю ему впивалась змея: не полосатый волкозуб, а очковая ядовитая кобра. Я отомщу. Кишки моего дитя положу в детский желудок. Прокипячу. Достану из чана и оболью забродившей сыновьей кровью.

Однажды Стражники уже слопали дымящийся горячий хагис из моего волчонка. Переблевались, падлы. А Змееносец из рвоты собрал моего сына: Белого Полярного Волка. И оживил. Пусть бегает под улюлюканье ковшик о ковшик Большой и Малой Медведиц. Все равно сожру.

Вурдалаками, упырями, своими волчьими оборотнями я населил и человеческий мир, и мир 88-бесконечности. Пусть убивают людишек-таракуль, клопов поднебесной и сосут жизненный фиолетово-бардовый сок. Я опиваюсь кровью и рыгаю. Желтая желудочная слизь и белая бешеная пена льются с моих клыков. Я в предвкушении Последней Битвы.

 

Ворон

 

Сидит ворон, зооморфный трикстер-дружок. Сцепляются в нем две спиральные галактики ЭнДжиСи в одну галактику, в один пророческий пуп земли. В поисках новой суши демиург-ныряльщик, ловец старой земли, оперяется из белого в черный, как вечное противоборство или собственное наказание.

Он - древний Кутх и участник пунической войны, заклинанье первопредка-шамана и первый океанский с приливом отлив. Своим клювом водит Куйкынняку шорох света на абордаж. Дырявит черную плоскую мессу и пузо голодного Волка. Из отверстий выскакивают Солнце, поднимается Луна, загораются дружеские созвездия, сверкают вражьи сияющие затоны.

Йель любит инжир, вяжущие фиги. Он проклят на жажду взбесившимся белым божеством. Сидит черный ворон на пальме, облопавшись сладкими финиками. Синим зраком водит в поисках небесного утоляющего жажду ручья. Стальной отлив его оперенья привлекает Гидру-врага. Шипит чудовище, обкручивая звездную Чашу с живительной влагой, не дает подойти. Плачет Ворон жгучими слезами: Воды!

Куркыль готов пойти на любой коварный обман, но сам одурачен. Патриарх всего вороньего народа куц. Помимо желания Влаги у Ворона голод после того, как он съел коросту с рыбьей кости. Но Папа северного народа – это Мама южных миров. Ворон прожорлив. Его слезы – это смертная кровь. Это огонь, который он дал своим народам. Во веки веков Черный Ворон застыл и на бардовом стяге Звездного Потрошителя. Щит – вороная сталь. Оперенье на шлеме Убийцы-Бога. Лапа – когтистая культя.

Жрать!

Пить!

Двойная, единственная, яростная похоть.

И Ворон еще пока не меняет свой пол.

Он дрочит.

 

Волосы Вероники

 

Жила-была девочка Вероника на самом северном полюсе Галактики. Выросли у милой чертеночки на голове роговые нитевидные производные кожи. Шелковистые, льняные, бархатистые, белобрысые. И назвал Великий Ученый все выросшее на черепе у Вероники – волосяной покрой.

Быстро и бурно покрылось тело девочки растительностью. Подросла и сама маленькая засранка. Бегает-прыгает вне эклиптики ласковое волосатое чудовище. Пукает своей нерастраченной красотой.

А как выйдет молодица утром к млечному ручью расчесать свои волосы, покровные, пуховые, осязательные. Тут как тут уже весь волосяной сход собрался на водопой.

На волокуше приезжают Волосатые лягушки. Из личинок мотылей, стрекоз и поденок вылазют круглые черви - паразиты Волосатики - и плодятся в темно-синих водоемах неба миллионами мельчайших яиц в виде молочно-белых шнурков. Двумя рогами неуклюже качает Волосатый носорог и пережевывает волокнистую хвою, тилландскую бромелию и пальмовый мох. Закрепляет прибрежные пески злаковый Волоснец и топорщится на галактическом ветру. Плещутся в пресных морях матово-серебристые саблевидные рыбы Волосохвосты.

Зачарован звездный Феб-Мир шерстью, волосом, мехом Вероники. Невооруженным глазом видны в длинных вибриссах внегалактические туманности и небольшие звезды 4-й величины.

Рядом с Вероникой Великий Ученый сядет, как придурошный влюбленный муж. Гладит правой ногой левую ногу девицы. Раскручивает девственницу на точное значение Пи. Но не хочет делиться Вероника со своим многомудрствующим мужем волосатым колдовством. Ее губы и чресла закрыты. И Великий Ученый вынужден двинуться в поход: за изложением прямолинейной и сферической тригонометрии, за таблоидностью синусов, за астролябией и за стенной круг.

Плачет, убивается Вероника. И дает зарок: остричь всю свою волосяную поверхность, если вернется Любимый из-за долготы с широтами, со щитом на эвекции и с разложением по эксцентрикам и эпициклам.

Муж возвращается, бросая к ногам Вероники Мэгистэ, Аналлему, Тетрабиблос, Гипотезы. Бреет гелиоцентрическим ножом Влюбленная свое девственно-бледное тело. Сливаются - поверхностно и внутренне - Ученый и лысое бабское туловище. Произведение длин диагоналей вписанного в круг четырехугольника = сумма произведений длин его противоположных сторон.

Волосы Вероники парят, опутывая сцепившееся любовное чудище.

В древнем Египте господствует теперь геоцентрическая система будущего, как первый и один элементарный комп.

 

Северная корона

 

В плотоядном гелио-ионизиации всего пути от одного протуберанца воспылал электрический ветер. Коронер с допросом пришел уже после сжигания женской массы. Коронный следователь, как фраунгоферова линия, должен будет назначить Великому Эксперту вскрыть труп и вытащить из Смерти наследника Солнца. Но оглашение излученного вердикта является лишь фазой конечного пути, дугой на коллизии к Змееносцу и прощальной Песней быко-чело Звездного.

Венец был выкован Великим Кузнецом из чистого корония. Этот гипотетический элемент с высокоионизированным числом всего лишь один и в один миг из Вечности выплодили Горы. Среди железа, никеля, кальция и аргона Солнце выпестовало себе в Горах Великий металл.

Вышедшая из Горна Северная корона осветила Лабиринт. Умерщвлено и мертво Чудовище. С мечом в бычьей морде лежит в центре мирового клубка внук Солнца и сын Морского Колдуна. Убийца бычари в руках держит клубок корональных линий. В его рту ревут и шипят переднеязычные корональные согласные р-р-р-р, ш-ш-ш-ш.

Клубок-Корона выводит корабль Героя с Чужой Женой на остров Великого Алкаша. Бросил на этом рифе один Мужик сонную Бабу, а другой Бухарь поднял ее и винищем угостил. Вокруг всякие козлы забегали с коронными электросепараторами. Очищают высоковольтным устройством воздух от взвешенных твердых частиц (пыли и золы) и делают чистый спирт. Безумные бляди толкутся вокруг с присемянниками и каранкулами в руках. Каждая прошмандовка мечтает о коронке или привенчике в половой щелке, в попке и в других дырочках. Каждый козел мечтает забуриться своим рабочим наконечником в виде цилиндрического кольца в породу телесного Субстрата-Супца. И у козлов, и у блядей: на зубах - золотые коронки со звездами Гелиоса, на черепушках – клетки оогония, как у водорослей лучиц.

Главный Бухарь коронным вольтметром отмеряет галлоны и бидоны чистейшего Винища. Прибор неточен, но Алкашу по хрену: бочка - туда, цистерна – оттуда. Пьяная жизнь – это коронарный сосуд, питающий сердце-Извечное Солнце.

Пей! Веселись! Звездный подлючий мирюшка!

Залупился Великий Пьянарь на вперившийся на него откуда-то от сраных людишек коронограф. Жахнул в коронограф стаканом и разбил целостат.

Либо бухай! Либо таращись!

Голая Баба стоит перед Алкашом. Бухарь хватает ее за жопу, гладит груди, дергает за соски. Ла-фа! Великий Пьяный Кормчий венчает Жену Северной Короной.

Бухие Все! Светится Звездная Извращенная Пьяная Сальная Байда!

 

Малый Пес

 

Хрен господень – собачья пахота. Как палка в жопе. Как трубчатая кость курей. Отпидарасили поганого Бобика. Еще щенком заставили жрать фивскую человечину. Грудку, ягодицы кадмического олене-оборотня разодрала парочка приблудных псов. В оливковом лесу. На водопое. У пещеры. Потому что жирную грудастую бабу увидел козел-мужик. Хря. Гав. Гугу. На песьем языке воет Бобик. За собственным хвостом кружится в танце облезлый здоровый Барбос. Нет могилки у съеденного Охотника. Кусок человечины красуется у Великой Охотницы во рту. Кровища течет по подбородку. Бабья свита хохочет. Чернокорень, как песье язычило, торчит в Южном звездном округе семейством-бурачником. Песколовка гладит песколюба и тянет щетинистого червя пескожилу. Пескоройка из отряда миног точит зубами, зарывшись в Млечный грунт, метаморфоз.

Над грядущей гибелью всех богов сверкает повадырь Процион, предвещая знойный Сириус.

 

Кит

 

Втемяшен в китовую сраку серповидный клинок Эрмс. Жизнь аола началась с самого конца, с долгой морской битвы гарпунера и сусука гангского. Бедрасто-грудастую женскую сущность защитил герой социалистического труда от китового зуба и (или) усища.

Куча рогаликов с пиками подготавливают финвала к разделке в разрезе круглой овально-бугристой жизни. Накачивают компрессором для буксировки на промысловую пловучую станцию. Китоглавы – родственники марабу – важно расхаживают у разрезанного трупа малого полосатика. Питаются непереваренной рыбой из пуза бутылконоса. Дымят открытыми зевами переработки стальной пресс, алмазный шлифовщик и перемалывающий агрегат. Производит прибрежно-пловучая фабрика из мяса китообразных кормовую муку. Из сала, костей и внутренностей – маргарин. Из жира печени – витамин А. Из кашалота – ус, спермацет и амбру.

Одна похвала Кассиопеи, а следствие: дочурка прикована к скале наручниками, и жрет моллюсков, рачков и плангтон морское кетакеа. Змеиный взгляд Медузы Горгоны не окаменит синего кита. Ему, пузатому здоровому млекопитающему, все по хрену. Ни гринда, ни единорог, ни горбач не трусят перед своим зеркальным отражением в щитодиске.

Герой соц.труда вылетел в крылатых сандалиях из-за облака. Биллиарды гарпунов с гранатами запендюрил через квадропарсеки во все отряды дельфинов и китообразных. Заглотил весь китовый жир и в славе топорщится. Одной рукой башку Горгоны держит, другой рукой обнимает талию спасенной красавицы. Попран китовый хвост. Только на небе в виде созвездия спасается один Живой Кит.

Качается на волнах Звездного океана Китище.

Выбрасывает фонтаны, полные парами Морской нирваны.

Зубасто-усатый рот улыбается. Глаза у углов рта хихикают. Ноздри-дыхала гоготом разбрызгиваются.

Блещет Китище в счастье Солнца напыщенный и насыщенный!