Мои друзья из севастопольского издательства "ЭКОСИ-Гидрофизика", руководимого талантливым человеком, лауреатом Государственной премии СССР в области космических исследований Юрием Терёхиным решили, - посоветовшись сами с собою! - ко дню моего шестидесятипятилетия преподнести подарок. А что может быть лучшим подарком для человека пишущего, чем его собственная книга, изданная, - как в лучшие советские времена! - бесплатно для автора! Да ещё такая, за которую гонорар можно получить!

И такая книга " ИСТОРИИ СВЯЗУЮЩАЯ НИТЬ " появилась вскорости.

В этой книге, помимо моих "севастопольских рассказов", были и поздравления в стихах и прозе. И среди них я вдруг увидел знакомую подпись:

 

"Владимир Орлов. Жму руку. 5.04.96 г. г. Симферополь".

А за подписью - стихи:

 

 

МИХАИЛУ ЛЕЗИНСКОМУ

 

Люблю я Мишу выше крыши,

А, может быть, ещё повыше.

Хоть он разбойник и бродяга,

А по годам, - совсем салага!

Девчатам русским по душе

Земляк по имени Моше.

 

 

Перед самым отъездом в Израиль, я приехал из Севастополя в Симферополь к Владимиру Орлову, чтобы поблагодарить за поздравление и сказать прощальное "прости-прощай"...

 

С Вовкой дружить было сложно, - такой уж у него был характер скрипучий, и мы с ним часто сорились, сходились и расходились... и так в течение многих-многих лет...

Нонны, - его, жены, выдерживающий с внутренним достоинством проделки мужа! - дома не было, она гостила у сына в Израиле! - а была какая-то молоденькая девочка, которую Нонна попросила ухаживать за больным мужем.

 

- Старик! - обрадовался Володя, будто не было десятилетней размолвки. - Радуйся! У меня вышла книжка с очень раздражающим для некоторых названием "Еврейское счастье". Я тебе надпишу!

И он, волоча больные ноги и своё грузное тело, вдавливая костыль и ноги в ворсистый ковёр, прошкандыбал к книжной полке.

 

Я отвернулся. Мне хотелось плакать. Я не думал, что он ТАК болен и Так беспомощен. Я тоже не помолодел, но я старился медленно, наблюдая своё лицо в различных зеркалах, а он - мы не виделись с ним очень и очень долго, - в один день.

Володя достал с книжной полки "Еврейское счастье" и надписал:

 

Мише Лезинскому:

 

Последний кусок колбасы

Я в старости отдал бы смело -

Лишь только бы наши часы

Затикали справо налево.

 

 

А потом мы на кухне пили чай, - словно не было десяти лет разлуки! - и ударились в воспоминания: в сегодня, в завтра, в двухтысячный год. Хотя мы и не встречались, но друг о друге знали всё. Говорили и о наших детях, ставшими неожиданно взрослыми. Рассказывал о Юрке, как тяжело ему приходится в Израиле... Вспомнили и о том времени, когда он слушал "вражьи голоса" и делился со мною - тогда об Израиле он, да и я, были лучшего мнения...

Вспомнил он и мою дочку Олю, которой когда-то в Севастополе, - он приезжал вместе с Нонной ко мне в гости, - и, которая ему очень понравилась. Оля спросила у него: "Что ты ешь во рту?" И он тут же, восхитившись этой фразой, надписал свою очередную книжку, изданную в Москве только что "Чудеса приходят на рассвете"

 

Желаю Оле

Счастливой доли!

Вл. Орлов. 28. VIII. 71".

 

 

А потом дарил ей свои детские книжки, которые она и привезла в Израиль.

Володя поинтересовался, как ей живётся? И я честно сказал: трудно,

- Я хочу, - сказал Володя, - надписать и ей книжку, девочке, которую я видел маленькой. И написал на "Еврейском счастье":

 

"Трудно мне без Оли,

Как Орлу в неволе!

От автора и друга."

 

 

И расписался, не забыв поставить дату: 29.V.95

 

- Прощай! сказал Володя и обнял меня. - Больше не увидимся в этой жизни.

- Ну что ты, Вова, я приеду...

 

И сегодня, через много-много лет, на исходе века, стараюсь припомнить, о чём же мы вели разговоры в те далёкие годы, когда были здоровы и полны творческих планов?..

Естественно для пишущих, да ещё для евреев, о женщинах: кто? где? когда? - мы были несколько моложе и эта тема явно преобладала в наших разговорах.

Но не только об этом шла речь. Это было время, когда детский поэт Сергей Баруздин "перекрыл кислород" Владимиру Орлову, поэту, пишущему для детей - он выступил в "Литературной газете" со статьёй, где, - цитирую по памяти, - Баруздин писал: отчего это Новосибирское краевое издательсво печатает и извещает о своих намерениях и в дальнейшем печатать, стихи симферопольца Владимира Орлова!?. Что им, в краевом издательстве, - "краевом" было подчёркнуто, - недостаточно своих поэтов с сибирской пропиской!?..

После такой постановки вопроса, Орлова не только Новосибирское издательство перестало печатать, но и родное - симферопольское.

Да что там - Симферопольское! В Москве тоже печатать перестали, несмотря на заступничество Самуила Маршака и Агнии Барто. Несмотря на доброжелательность всех редакторов,- кроме крымских! - с коим соприкасался Володя Орлов.

Плохим поэтом был Баруздин, но крупным начальником в Союзе писателей СССР, могущим позвонить в ЦК КПСС! Последнее считалось большим приимуществом.

Но не с бухты же барахты он выступил в солидной газете, серьёзные мотивы должны присутствовать.

Высказываю свою мысль: да, мотивы были! Серьёзные-несерьёзные, это как на это посмотреть!

Дело в том, что детские стихи Сергея Баруздина и стихи для детей Владимира Орлова появились на одной странице в русском журнале, выходящем на Украине, "РАДУГА". Одновременно. Бок о бок. Заканчиваются Володины стихи, начинаются Баруздина. Талантливые - Орлова, бездарные - Баруздина. Кто-то явно хотел щёлкнуть по носу Сергея Баруздина стихами Владимира Орлова - на фоне орловских стихов, бездарность баруздинских рифмосплетений особенно чётко просматривалась.

Хотели "щёлкнуть по носу Баруздина", но тот увернулся и выпад срикошировал по еврейскому носу Владимира Орлова...

Уже отсюда, из Израиля, я попытался продолжить наш давний разговор о Баруздине, написал ему об этом в письме. Получил ответ:

 

"...а вот с Баруздиным посложней. Я до сих пор не знаю, какая сука его натравила на меня. Ведь именно в то время он очень заботливо ко мне относился: дал рекомендацию в СП (Союз писателей - М.Л.), в трудную минуту беспрекословно одалживал деньги, пытался устроить меня на Высшие курсы Литинститута. Сдаётся мне, что он вдруг узнал о моей пятой графе (пятая графа - национальность - М.Л.). Другой причины я найти не могу до сих пор.

Дело это в моей памяти заглохло, но ты разбудил эхо и оно до меня из того времени донесло какие-то воспоминания, связанные с душевной болезнью Баруздина. Сейчас эта история меня не трогает..."

 

Это из письма мне от Владимира Орлова от 15. 05.97 года!..

 

И ещё в те далёкие дни, перераставшие в вечер и ночь, Нона стелила нам в "вовкином" кабинете! Прокуренном насквозь, - и Володя, и я ещё курили тогда, пили водку и ухаживали за женщинами! - мы с ним беседовали о земле обетованной, - Володя регулярно ловил "вражеские голоса" и мы обменивались впечатлениями.

С кем он ещё мог поделиться!? Только с друзьями!

Вот тогда-то он и сказал, что написал два новых стихотворения. И - прочитал. Я заставил его переписать свежеиспечённые стихи в мой блокнот. Вот эти стихи для детей, навеянные исторической родиной:

 

 

Очень грустно

Пароходу -

Привязали

Пароход.

Пароходу

Нету ходу

Ни назад

И ни вперёд.

Пароход

Повесил нос:

- Я не лошадь

И не пёс!

Почему же

Я привязан?

Почему же

Я наказан?

Почему меня

В портах

Держат люди

На цепях?

 

 

А вот второе плач-стихотворение!

 

 

Глядит на море

Пристально

Встречающий народ:

К своей родимой пристани

Подходит пароход.

До этого мгновения

Прошёл он сто дорог,

Наверно, от волнения

Охрип его гудок.

В его иллюминаторы

Заглядывали скалы,

И солнышко экватора

Борта его ласкало.

Моря его качали,

Ветра над ним рычали,

Но чёрными ночами

За тридевять морей

Он думал о причале

На Родине своей.

И вот на море

Пристально

В порту глядит народ -

К своей

Родимой пристании

Подходит пароход.

Огромный

И железный,

он тихо заурчал

И нежно,

Нежно,

Нежно

Потёрся о причал.

 

 

Мы на кухне пили чай, - словно не было десяти лет разлуки! - и ударились в воспоминания: в сегодня, в завтра, в двухтысячный год. Хотя мы и не встречались, но друг о друге знали всё. Говорили и о наших детях, ставшими неожиданно взрослыми. Рассказывал о Юрке, как тяжело ему приходится в Израиле.. Вспомнили и о том времени, когда он слушал "вражьи голоса" и делился со мною ...

- Прощай! сказал Володя и обнял меня. - больше не увидимся в этой жизни.

- Ну что ты, Вова, я приеду...

- Мужики, а плачут, - произнесла девушка, которую Нонна оставила вместо себя, - и... заплакала...

 

Поэт, драматург, острословец Владимир Натанович Орлов скончался в конце ноября ХХ уходящего века, не дожив до 2000 года всего ничего, оставив нам сотни своих замечательных книг, переведённые на многие языки мира. Найдите и почитайте его стихи, дышащие жизнью.