Из журналов "Кадетская перекличка" №№39 и 40, 1985-86г.

6-го июня в городе Каракасе в Венецуэле, скоропостижно скончался кадет 1-го Русского Великого Князя Константина Константиновича Кадетского Корпуса

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ДОМЕРЩИКОВ.

 

Покойный родился 17-го марта 1912-го года в Петербурге, эвакуировался с семьей в 1920 году и, попав в Югославию, вскоре поступил в корпус в Сараево, который кончил вице-фельдфебелем XI выпуска в 1931-м году в Белой Церкви. По окончании корпуса Коля поступил в Лувенский университет в Бельгии, где учился один год, после чего вернулся в Югославию и поступил на строительный факультет Белградского университета, который закончил в 1938-м году.

После окончания университета Коля отбывал воинскую по-виность в школе артиллерийских резервных офицеров и был произведен в чин резервного подпоручика. Во время войны он был мобилизован, попал в плен, был освобожден, уехал в Германию и работал инженером в Берлине, где был ранен в бомбардировке.

Перед концом войны ему удалось соединиться с семьей в Тироле. Там он женился в 1945-м году на Марии Александровне Хитрово. Вскоре он с женой выехали в Венецуэлу, куда понемногу съехалась вся его многочисленная родня. Тут у Домерщик-вых родились две дочери, Елена и Мария.

Смерть Коли большой непоправимый удар для его семьи, для его родственников и для венецуэльского Объединения, председателем и вице-председателем которого был он многие годы. Мы потеряли друга и товарища, которого все любили и уважали. Вокруг его высокой фигуры все мы объединялись не только воспоминаниями давно минувших дней. Нас объединяли также его бесспорный авторитет, его спокойный и рассудительный характер, его тонкое чувство юмора, его поэтический талант.

Коля принимал деятельное участие в жизни венецуэльского Объединения. Он был одним из его основателей, и организатором двух наших Съездов, последнее время его вице-председателем.

Венецуэльское Объединение потеряло своего правофлангового, друга и товарища, носившего незримые погоны с такой любовью и с таким достоинством.

Да будет же легка тебе, дорогой Коля, венецуэльская земля и да пошлет тебе Господь Вечную Память...

Семье и родственникам покойного выражаем искреннее соболезнование и сочувствие в постигшем их, и всех нас, горе.

 

Правление Объединения Кадет Российских Кадетских Корпусов в Венецуэле. (КП39)

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ДОМЕРЩИКОВ

Да упокоит Господь душу усопшего раба Своего болярина и воина НИКОЛАЯ,

вице-фельдфебеля Одиннадцатого выпуска Княже-Константи-новского Кадетского Корпуса.

Покойный Николай Николаевич принадлежал к старинному русскому роду Домерщиковых. Отец его был пажом и полковником гвардейской конной артиллерии, а мать дочерью генерала от инфантерии Павловского.

Как своего далекого друга детства и товарища по Кадетскому Корпусу я его дальше буду называть Колей. Коля имел счастье родиться в Санкт Петербурге, почему и может считаться одним из последних могикан рожденных под двуглавым орлом в столице Российской. Я знаю, что он гордился этим.

Приблизительно с 1925-го или 26-го года, когда семья Коли из-за служебного перевода его отца покинула рудник Любию, где до того времени мы с Колей проводили каникулы наша связь продлжалась исключительно в стенах нашего Корпуса в Сараеве.

В 1929 году по окончании мною Корпуса наш связь оказалась прерванной вплоть до 1952 года. То есть до того момента когда я будучи со своей семьей в беженском лагере г. Триеста получил от него письменную весточку, что он со своей семьей, родителями и сестрой Мариной находится в Каракасе. После этого у нас установилась письменная связь которая продолжалась и после моего прибытия в Америку. Вскоре я убедился в его поэтическом таланте и советовал ему издать томик стихов. Он же по своей скромности всегда сводил мои настояния к шутке.

Наконец нам удалось снова встретиться на Кадетском Съезде в Лейквуде, где я познакомился и с его милой супругой Маней и убедился, что они составляли идеальный брак даже несмотря на разные харктеры; у Мани динамичный, у Коли более спокойный до флегматичного.

Колю любили и ценили не только его сверстники, товарищи по корпусу, но и многие имевшие с ним контакт. Любили и ценили за его рассудительность, за трезвость ума, за твердо выработанные политические и житейские взгляды. К тому же за правдивость, глубокий патриотизм и товарищество, как его принято понимать кадетами.

Мне жаль, что я о нем не могу сообщить больше. Надеюсь, что об этом сообщат его одноклассники и те кто с ним был в контакте более долгое время чем я.

Я хочу привести маленькое доказательство насколько Коля пользовался симпатией даже у иностранцев.

После Кадетского Съезда во Франции я продолжал дорогу в Югославию. Туда же приехала и чета Домерщиковых. Так как нас обоих интересовало Сараево в котором мы провели долгие кадетские годы то мы предварительно согласовались о встрече в Сараеве. Перед этим я остановился в Зенице (50 км. от Сараева), где провел свои последние годы службы по возвращении из плена и, где у меня оставались кумовья и наши хорошие знакомые. Там я посетил своего друга архитектора Беру Костиала и его супругу бывшую мою сослуживицу. Они уговаривали меня остаться еще на один день в Зенице. Между тем с Колей у меня была согласована встреча на следующий день. Объясняя им причину моего отказа я упомянул фамилию Домерщиковых.

"Свидание с Николай Николаевичем"? неожиданно спросил меня Костиал.

Оказалось, что Коля вместе с Костиалом, в середине тридцатых годов был в Школе для Запасных Артиллерийских Офицеров. Я удивился, что от того времени без малого прошло сорок лет и Беро помнит его имя и отчество, он ответил мне приблизительно так:

"Как я могу забыть высокого, подтянутого, с породистым лицом молодого человека, который выделялся между нами дружеским отношением к каждому из нас, скромностью и воспитанием. Он у нас пользовался общей симпатией".

И я верю, что это именно так. Коля умел очаровывать, не проявляя к этому никаких усилий.

 

* * * *

Николай Николаевич Домерщиков

 

стихотворение, написаное по случаю празднования 16-летнего пребывания в Венецуэле.

16 лет прошло с тех пор,

Как в лагерях мы прозябали,

И на Америку свой взор

С надеждой тайной устремляли...

Слыхали мы. что есть Нью-Йорк,

С превысоченными домами,

Работа там зовется «ворк»,

И что там платят долларами.

 

Слыхали мы про Аргентину,

(Вертинский про нее певал),

Но все ж туманную картину

Весь континент тот представлял.

 

Вдруг говорят: «Хотите визу?

В Венецуэлу, в Каракас?»

Чернявый консул смотрит снизу.

Ответить просит сразу нас.

Схватили карту, поискали.

Венецуэла — где она?

Как будто в детстве мы слыхали,

Что это дикая страна.

 

Ах вот она — земли немало,

Экватор близко — не беда,

Не будет хуже, чем бывало,

Зато нет снега никогда!

 

Перекрестились, помолились,

На карту капнула слеза,

Наутро к консулу явились

И шепотом сказали «ДА»...

16 лет с тех пор прошло,

Условия не раз менялись,

Но до сих пор нам хорошо,

Иначе б тут мы не собрались.

________________________________________

Гаснет луч, жизнь клонится к закату,

Зенит давно остался позади,

И больно, больно чувствовать утрату

Прошедших лет, прошедшего пути.

Когда встречаешь тех, с кем юность протекала

И вспоминаешь дни без горя, без забот,

Тогда мне кажется, что шутку жизнь сыграла

И что еще возможен поворот.

Но поворота нет, дорога вьется в гору.

Года минувшие и юность не вернуть,

А впереди уже открылся взору

Последний перевал, где оборвется путь . . .

(Николай Домерщиков,

 

Передо мной альбом в старинном переплете,

В нем снимки бледные давно минувших лет:

Вот Институт, вот Корпус на отлете,

Вот лица юные товарищей-кадет.

Седая голова склонилась над альбомом,

Воспоминания нахлынули волной

И кажется, что не было годов объятых громом

И нет десяток лет нависших над тобой.

А ты опять в краю где жизнь нам раем снилась

Где наша молодость счастливая прошла,

Где между нами дружба зародилась,

Где первая любовь несмело расцвела.

Где мы гулять ходили по аллее,

Чтоб взгляд перехватить сияющих очей

Знакомы или той, чей взгляд стал всех милее,

Пройдя с поклоном мимо, молча — без речей.

Где мы традиции кадетские хранили,

К нам перешедшие от дедов и отцов,

Где нас воспитывали и учили

По плану старых русских корпусов.

Где мы без отпуска частенько оставались

За разные проделки или лень,

Где, получив матуру, с грустью расставались

Окончив утро жизни — вступая в жизни день…

Мы постарели все, рассеялись по свету,

Но не забыть нам Корпус никогда

И чувство братское к товарищу кадету

В нас сохранится навсегда.

 

(Николай Домерщиков