Пять – это два и три. Стало быть,

пять – это чётное и нечётное?

(Рассуждение древнего софиста)

 

Городок у нас небольшой, маленький, можно сказать, городок, периферийный. В старые времена такие городки называли уездными. Ну, да это так, к слову. А суть в том, что наставили у нас в недавнее время светофоров. А зачем они нам, спрашивается? Машин-то раз-два и обчёлся, не Америка же у нас, в самом деле.

Инспектор ГАИ Петров теперь стоит с мегафоном на перекрёстке и приучает сограждан к порядку: «Гр-ражданочка, вернитесь!.. Девушки, а девушки, на светофорчик надо поглядывать!..» А ему все в ответ: «Петрович, да чего я буду ждать, пока на твоём светофоре зелёный загорится, если машин нигде нет и в ближайшую неделю не предвидится!» Инспектор Петров ворчит, всё грозится оштрафовать кого-нибудь, но, вообще, он мужик добрый, да и на пенсию ему скоро. Посудите сами, как он людям потом в глаза смотреть будет?

Да, и ещё нужно сказать, что один светофор у нас установили параллельно земле. На высоте второго этажа. Ну, вы видели, наверно, такие: изогнутая труба, не Бог весть какое сооружение. Их ставят обычно где узенькие тротуарчики, чтобы не мешались, прилепят стойку прямо к стене дома и потом пригибают светофор к проезжей части. Вот из-за этого сооружения и приключилась вся история.

Скучающий Петров сидел на скамейке вблизи перекрёстка. Светофоры исправно мигали и периодически меняли цвета. А с другой стороны улицы к перекрёстку тем временем подошёл какой-то человек, на вид нездешний. Одет он был очень интеллигентно, весь такой солидный, серьёзный, респектабельный, что инспектор Петров торжествующе замер, ни секунды не сомневаясь, что уж этот пешеход перейдёт улицу, как полагается. Автомобилей на дороге, как всегда, не было. Но ведь для порядочного человека это не может иметь значения! Так думал Петров.

Что думал пешеход, никому не известно, только он остановился, как-то недоумённо посмотрел на светофор (который, словно подчиняясь тайному желанию инспектора, как раз сменил жёлтый свет на красный), потом точь-в-точь как школьник младших классов (по счёту «раз» – поворот головы влево, по счёту «два» – вправо) опасливо окинул взглядом пустынную дорогу и нагло потопал на другую сторону. То был удар для Петрова! Душа инспектора переполнилась негодованием. Можно понять глупую бабку, гонящую через дорогу на красный свет козу, её, бабку, сколько ни учи, толку не будет, можно понять озорных пацанов, много кого можно понять и простить, но э т о уже слишком. Штраф, только штраф! В конце концов, для этого он здесь и поставлен начальством. Петров грозно поднялся со скамейки и сделал два решительных шага навстречу нарушителю. Мало кто, наверное, за всю историю существования правил уличного движения был более твёрдо убеждён в своей правоте.

– Гражданин, остановитесь! – строго сказал инспектор. – Вы перешли улицу на красный свет. Какой пример вы подаёте детям? А ещё пожилой человек…

Действительно, вблизи нарушитель показался Петрову очень старым и, как бы это сказать, необычным, что ли. Если бы Петров хоть немного читал фантастическую литературу, то сразу бы определил, что перед ним стоит типичный инопланетянин. Однако в порыве благородного возмущения инспектор даже не очень удивился голубому лицу нарушителя и его огромным, без ресниц, глазам.

– Та-ак, будем платить штраф, – перешёл к сути вопроса Петров и расстегнул висевшую на боку сумку.

– Тут недоразумение, – робко сказал инопланетянин.

– Все так говорят, – неумолимо стоял на своём инспектор.

– Понимаете, меня информировали, что нельзя переходить улицу, если горит верхняя лампочка, – немного увереннее проговорил пришелец из космоса, – а когда нижняя, можно.

– Верхняя, нижняя! – взорвался Петров. – Вы что, дальтоник? Красный цвет различить не можете?

Сказал это и пожалел: вдруг, правда, дальтоник?

– Дело не в этом, – совсем уже спокойно и ничуть не обидевшись продолжил пришелец. – Просто я вижу мир по-своему, не так, как видите его вы.

– Что?!

– Подождите, сейчас объясню…

– Э-э, братец, никак ты пьян!

– Как это? – смутился на мгновение пришелец. – Послушайте же, я вам сейчас всё объясню!

Петров задумался: отвести его, куда следует, всегда успеется, а дежурить на перекрёстке до вечера одному – скучно. Пускай уж поболтает немного… И почему у него такой маленький нос? А глазищи, глазищи! Несчастный человек, как с такой внешностью да не наклюкаться?

– Садитесь, – Петров застегнул сумку и указал нарушителю рукой на скамейку, – говорите! – ему становилось уже отчего-то интересно.

– Да-да, огромное спасибо! Это принципиальный вопрос, вот послушайте: когда я прибыл к вам на планету три дня назад…

– Чего, чего? – развеселился Петров, потом нахмурился и неодобрительно спросил. – Три дня уже в загуле, остановиться не можете?

– Ах, да, вы же не знаете… – спохватился пришелец. – Но это сейчас не важно. Скажем так: у нас с вами по-разному воспринимаются цвета, и меня сбил с толку этот необычный светофор, я впервые вижу такой.

Петров невольно почувствовал нечто вроде гордости.

– Светофор как светофор, – сказал он небрежно, – Правда, стойку (по моему совету) пустили по стене, тротуар остался свободным…

– Вот-вот, – подхватил пришелец, – и светофор оказался в горизонтальном положении.

– Ну и что? – не понял Петров.

– Всё бы ничего, но мы по-разному воспринимаем цвета, я же вам говорю!

– Как это? – наконец, искренне удивился Петров.

– Очень просто! Вот послушайте: «Этот цвет называется жёлтым, – сказали мне у вас на планете, – этот красным, зелёным, синим…» Я смотрю на предмет, о котором мне говорят, что он жёлтый, и тот цвет, который видится мне (отнюдь не ваш жёлтый), запоминаю и впредь именую его уже «жёлтым». Понимаете? Если бы вы, скажем, лично вы, могли сейчас посмотреть моими глазами на жёлтую лампочку светофора, то увидели бы настоящий синий цвет. Но я этот ваш синий цвет называю «жёлтым». А вон идёт женщина по той стороне улицы, с сумкой, обратите внимание! Её глазами вы в жёлтой лампочке увидели бы уже зелёный цвет – подождите, или красный? – далековато, точно не разберу… Понимаете?

– Нет! – честно сознался Петров. – Но вы говорите, говорите, я постараюсь разобраться. Кажется, мой сын в школе проходил что-то такое…

Редкое чувство растерянности испытывал Петров, слушая незнакомца. Здравый смысл говорил ему, что перед ним либо пьяный, либо сумасшедший. Однако запаха спиртного бывалый, многоопытный нос инспектора никак не улавливал, а на сумасшедшего этот некрасивый человек и вовсе не был похож. Конечно, он загибал про какие-то планеты, но ведь говорил по-своему логично, не буянил, не дрался, не называл себя Бонапартом. «Может, учёный какой, астроном, кто его знает, они все со странностями! – подумалось, наконец, Петрову. – Ты его в отделение, а начальство тебе потом по шапке…»

– Подведём итог, – продолжил увлечённый инопланетянин, не отличавшийся особенным умением читать чужие мысли. – Если мы примем вас за точку отсчёта (о, совсем ненадолго, не беспокойтесь!), то сделаем следующее любопытное наблюдение: там, где вы видите, несомненно, жёлтый цвет, я вижу синий, а та неизвестная женщина – зелёный или даже красный… И это при том, заметьте, что все мы данный цвет дружно называем «жёлтым»!

– Извините, – сказал Петров, – вы меня совсем запутали. Значит, по вашему мнению, я и та женщина тоже по-разному воспринимаем цвета?

– Совершенно верно! – обрадовался пришелец.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Петров и, довольный, погрозил пальцем, ему вдруг пришло в голову, что всё это обыкновенный розыгрыш. – Вот вы и попались! Как же мы с Марьей Ивановной – ну, с этой женщиной – одинаково правильно переходим улицу на светофор?

– Напрасно вы смеётесь, это элементарно, – нахмурился пришелец. – И вам, и той женщине, Марье Ивановне, в детстве указали пальцем на какой-то предмет и сказали, что предмет этот «жёлтый». Вы запомнили. И вот теперь Марья Ивановна, глядя на зелёный или красный цвет (с вашей точки зрения), именует его «жёлтым». И делает это вполне искренне, поверьте. «Жёлтый цвет» – всего лишь название, а какая разница, как называть! Впрочем, это частный случай, я вам больше скажу: вы весь мир видите с Марьей Ивановной в разных цветах! И все, поверьте, все люди видят мир по-своему. Это, как говорят у вас, научный факт!

Пришелец говорил столь убеждённо и восторженно, что Петров вдруг в какой-то момент тяжело задышал и нервно задёргался. «Научный факт, – повторил он ошарашено, перед такими словами инспектор преклонялся с детства, – ну, точно, учёный!» Петров робко посмотрел по сторонам: такой простой, привычный, совершенно понятный мир рушился у него на глазах.

И всё же как-то не верилось.

– А давайте, – предложил он несмело, – пока она ещё не ушла, – Петров показал пальцем на остановившуюся у магазина «Промтовары» ничего не подозревавшую Марью Ивановну, – проведём следственный эксперимент, проверим, действительно ли для неё мой жёлтый цвет, гм, не совсем жёлт…

– Но этого невозможно сделать! – воскликнул раздосадованный инопланетянин. – Такое доступно только жителям нашей галактики. Вы, земляне, не можете подняться выше своих личных ощущений, потому придётся вам пока поверить мне на слово. Вы действительно видите мир по-разному (тут действует определённая закономерность, но её не объяснишь на пальцах), вы видите всё в различных цветах, но не способны поймать друг друга на этом. «Какого цвета эта стена?» – спросите вы прохожих. – «Голубая», – ответят вам все. Но каждый прохожий увидит в стене свой собственный цвет, который он привык называть голубым. Они увидят (с вашей точки зрения): красные, зелёные, синие, оранжевые и так далее, всех оттенков стены. Почувствуйте же это!

Петров поразился необычности мысли незнакомца. Он ещё раз взглянул на свои родные светофоры, и ему вдруг померещились в жёлтых лампочках синие пятна.

– Я… почувствовал! – восхищённо прошептал он.

Не знаю, что тут добавить, но инспектор вскоре отпустил необычного нарушителя с миром. Прощаясь, Петров долго и горячо тряс его удивительно похожую на человеческую руку…

А пришелец из космоса прошёл два квартала, свернул в переулок, зашёл в подъезд дома, с облегчением стянул с лица голубую маску и тут же превратился в нового начальника инспектора Петрова – молодого энергичного капитана Сидорова.

– Да, – тихо и устало сказал сам себе Сидоров, – Петровичу действительно уже пора на пенсию, его можно убедить, в чём угодно.