Солнце прыгало по верхушкам деревьев и слепило глаза. Козырек не спасал. Надо ждать, когда дорога сделает поворот.

Фому и Гольфа пришлось взять с собой, оставить было не с кем. Раннее субботнее утро. Машин мало, дави себе спокойно на газ.

 

Через полчаса Лена не выдержала и начала посапывать,- всю ночь готовилась к поездке. У нее на коленях устроился Фома и тоже урчит. Но ему доверять нельзя. Фома плохо переносит дорогу. Его укачивает и, если его не держать крепко, он начинает метаться по машине, когда ему плохо, рвать когтями обшивку, одежду, орать не своим голосом, биться головой о стекло.

 

Или запрыгнет на приборную доску и закроет обзор. Потом повернется и смотрит на тебя сумасшедшими глазами:"Давай, тормози ! Не то сейчас ка-а-к пры-гну ! Ка-а-к уку-шу !"- и зубы показывает, и подбородок трясется. Страшно смотреть.

 

Фома родился на мебельной фабрике среди беспризорных, вечно голодных и злых котов. Он унаследовал от родителей бесстрашие и готовность вступить в бой с любым противником. Месячным котенком Лена принесла его в дом, но у него уже были на детской пушистой мордочке бойцовские раны.

 

Но как ни старались родители воспитать Фому и приучить его к домашнему уюту, гены брали свое.

 

Дворовые собаки его боялись. Кому охота получить когтями по морде? Вот они и отворачивались от него, позорно поджав хвосты, когда он ни с того ни с сего подлетал к какому-нибудь псу, злобно шипел и рассекал воздух лапой с растопыренными когтями.

 

Однажды плохой сосед решил отомстить Фоме за поруганную честь своей кошки. Фома грелся на солнышке недалеко от дома и ничего не подозревал. Плохой сосед подошел сзади и размахнулся. Кошачий инстинкт сработал и Фома успел на несколько мгновений опередить удар и отвернуть голову. Но хвост он не успел убрать. Железный прут почти рассек его пополам.

 

Когда подраненный Фома вернулся домой и, как ни в чем ни бывало предстал перед родителями, их отчаянию не было предела. От его былой красоты ничего не осталось. Если раньше у него хвост был продолжением спины, как у настоящего тигра, то тепрь этим продолжением была только половинка хвоста. Вторая половинка болталась, а самый кончик при ходьбе подметал улицу. Что произошло с Фомой, в какую историю он попал, никто из домочадцев не знал.

 

Это потом знакомая пенсионерка, которая жила через дорогу напротив, сказала, что видела в окно, как плохой человек ударил Фому.

 

Первым желанием было отрезать эту ненужную половинку. Взять ножницы, чик, и готово. Не будет мешать. Ведь некоторым собакам даже специально отрезают хвосты. Но желающих провести такую, казалось бы, простую операцию, не нашлось.

 

- Может быть прирастет,- неуверенно произнесла Лена.

- Надо попробовать шину наложить. Или бинт,- предложила дочка. Она училась в медицинском техникуме.

- Он будет стаскивать повязку и тогда точно оторвет вместе с хвостом,- сказал Леонид.

- Да на кошках все заживает, как на собаках. Они слюной зализывают раны,- сказал сын.

 

Решили день-два ничего не предпринимать. Будь, что будет! Одного Фому, казалось, не волновала проблема. У него, по-прежнему, был отличный аппетит, по-прежнему, он рвался на улицу и гонялся по кустам и заборам с развевающимся по ветру огрызком хвоста. В свободное от гулянья время Фома ложился на ковер, расправлял хвост и тщательно зализывал рану.

 

Постепенно хрящ начал срастаться. Вторая половинка начала выпрямляться и уже не болталась уродливо под прямым углом. А через пару месяцев посторонний наблюдатель и вовсе не обратил бы внимания на бывшую рану. На месте перелома оставался небольшой нарост, но вскоре и он исчез под слоем рыжей шерсти...

 

Леонид посмотрел в зеркало над головой. На заднем сиденье, посередине, устроилась дочка, Вера. Она держала у себя между ног Гольфа. Оба молча и внимательно смотрели вперед. В углу спал, откинув на подложенную подушку голову, девятилетний сын Вулька.

 

Гольфа подарили друзья, когда он был беспомощным щенком. В справочнике про собак нашли его копию. Морда, уши, нос, хвост, даже окрас,- густая белая с подпалиной шерсть. Ну вылитая мальтийская болонка! Так и стали всем знакомым и незнакомым на вопрос "А что за порода?" отвечать не без гордости: "Мальтийская болонка!"

 

Хотя отлично знали, что Гольф родился от внезапной любви между Шариком и Муськой во время празднования Ивановой ночи в саду под столом, за которым гости громко пели и "всю ночь гуляли до утра". Ни Муська, ни Шарик не принадлежали ни к какой известной породе, низкорослые дворняжки, чего уж там скрывать. Тем более, было удивительным, что сын их Гольф уродился таким красавцем.

 

В отличие от обыкновенных болонок, у мальтийской глаза не прикрыты свисающими со лба локонами, а уши стоят ровными треугольничками. На этом, правда, сходство со своим прообразом у Гольфа заканчивалось.Характер же, он унаследовал от родителей. Любимое занятие -полаять.

 

Поэтому многие убеждены были, что это, все-таки, не болонка, а лайка, от слова "лаять". Лаем Гольф выражал все свои чувства,- радость, злость, любовь, ненависть. Если с кем-то из знакомых разговариваешь, он стоит рядом и лает,- тоже разговаривает. Прекратишь разговаривать,- и он умолкает. Продолжишь разговор,- он снова за свое.

 

...Дорога плавно стала поворачивать влево. Солнце, соответственно, переместилось вправо и уже не слепило...

Из-за деревьев показалась песчаная насыпь в полтора человеческих роста,- новое строящееся дорожное полотно. Насыпь стрелой уходила вдаль. Там, где старая дорога почти касалась насыпи, Леонид увидел гаишников.

 

Один из них сделал отмашку. Леонид сбросил скорость и плавно вырулил на обочину, к насыпи, которая почти отвесно поднималась вверх. Леонид поставил машину на тормоз, взял документы и вышел из машины.

 

- Инспектор ДПС старшина Марчук ! - представился гаишник и отдал под козырек.- Попрошу предьявить водительское удостоверение и документы на машину.

Леонид протянул документы. Второй гаишник оставался стоять в нескольких метрах впереди и смотрел на проезжающие машины. Марчук стал не торопясь, просматривать документы. Гаишники не зря выбрали это место для дежурства, высокая песчаная насыпь заслоняла солнце и спасала от жары.

 

- Куда направляемся?- спросил Марчук . Формальность, с нее начинается каждая проверка, но именно на этом можно "зацепить" водителя. Если с документами будет все в порядке, можно приступить к снабжению,- аптечка, огнетушитель, ...

Если и здесь будет не за что "зацепиться", начнем проверять фары, ручной тормоз...

Марчук профессионал, "тертый калач". От него не уйдет просто так ни один водитель.

 

Более "понятливые" сразу же, чтобы не терять драгоценного времени, выкладывают вместе с документами "таксу" за проезд. Здесь не "понятливый" водитель...Но Марчук психолог. Он заглядывает в машину и замечает опытным глазом, что едет семья, дети.Ситуация нестандартная...

 

- В Санкт- Петербург, родителей навестить,- бодро отрапортовал Леонид . Смутное беспокойство охватило Леонида, едва он вышел из машины с документами. Лена проснулась и опустила наполовину свое стекло, придерживая другой рукой Фому. Пока инспектор проверял документы, Леонид искоса поглядывал на Гольфа. Удивительно, но Гольф молчал. Вера усердно чесала ему шею.

 

- Счастливого пути ! - громко произнес Марчук и протянул Леониду документы...Неизвестно, кто первый начал. Гольф залаял, а Фома выпрыгнул в полуоткрытое окно и стрелой взлетел на насыпь.

 

Лена выскочила вслед за Фомой и начала беспомощно карабкаться по отвесной песчаной горе. У нее не получалось, песок осыпался , она сьезжала вниз и звала: "Фома, Фома! Ты куда?".

 

Гольф продолжал заливаться лаем, его уже не остановишь ! Марчук не выдержал, засмеялся и пошел к своему напарнику. Вулька выскочил из машины, быстро взобрался на насыпь и исчез. Леонид бросил документы на сиденье и последовал за сыном. Не без труда он вскарабкался наверх и огляделся. На насыпи никого не было. На противоположной стороне, внизу, была стройплощадка.

 

Леонид подошел к краю насыпи и увидел внизу сына. Тот склонился над Фомой . Фома стоял в луже расплавившегося на солнце гудрона. Леонид спустился с насыпи и подошел ближе. Фома жалобно мяукнул.

- Ну что, приятель, попался?- произнес Леонид ,- не будешь убегать!

- Пап, ему ногам горячо.

- Не ногам, а лапам,- Леонид наклонился, обхватил Фому крепко снизу и осторожно потащил на себя. Фома не пискнул. Когда лапы оторвались от черной смолы, Леонид выпрямился и продолжал держать кота на вытянутых руках.

 

- Достань платок у меня из кармана ! -обратился он к сыну,- оботри лапы.

Фома начал вырываться. Но Леонид крепко держал его в вытянутых руках. Так они и пошли обратно, с трудом преодолели песчаную насыпь, и долго, общими усилиями, чистили Фоме лапы. Фома рычал и царапался. Иногда угрожающее рычание сменялось жалобным писком , но ему уже никто не верил.