Это случилось давно, 15 лет назад.. Мы тогда стали трижды собственниками: почти одновременно у нас появился котенок, мы купили машину и приобрели дачу на Рыбачьем. Ну, дачу – это громко сказано: шесть соток необработанной земли на берегу Оби. Машина – новенькие белые «Жигули», а котенок – маленький четырехцветный пушистый сибирячок. Его я обнаружила у себя в хозяйственной сумке, вернувшись с рынка. Он мирно спал на пакете с творогом

– Кошелек-то на месте?– только и спросил муж. И пошел на кухню подогревать молочко.

Добраться до Рыбачьего – проблема, особенно в дождливую погоду. Всего 40 километров от города, из которых половина пути по хорошей Колыванской трассе, зато вторая половина – по разбитой грунтовой дороге, местами похожей на испытательный полигон.

–А что, если нам сегодня поехать на дачу не как обычно, а по лесной дороге?- предложил однажды муж. – Тогда мы проедем 30 километров по шоссе и останется всего каких-то десять.

– Там везде знаки и плакаты «въезд в лес запрещен», я видел,– сказал Андрей.

– Это летом запрещен, когда жарко и сухо, а сейчас холодно и мокро, поэтому можно, – возразила старшая сестрица Ксюша. Она всегда возражала брату, и было бы странно, если бы сейчас промолчала. Муж посмотрел на меня:

– Ну, ты как?

– Ладно, поехали. По лесной, так по лесной, – согласилась я. Почему-то было спокойно: оттого ли, что мохнатый теплый котенок Маркиз уютно свернулся у меня на коленях и крепко спит, оттого ли, что наши «Жигули» нас еще ни разу не подводили, а за два летних месяца мы исколесили все окрестности, и по каким дорогам!

И вот минут двадцать мы мчимся по Колыванскому шоссе, потом осторожно съезжаем на узкую лесную дорогу. В машине сразу становится темно – сосны подступают к самой дороге и кроны их смыкаются высоко вверху. Чем дальше в лес, тем больше встречается луж, и непонятно, какой они глубины, высоченные сосны отражаются в них. Глубокие лужи, в машине уже все стекла заляпаны грязью. Удивительно, едем как в тоннеле уже добрых полчаса и не увидели ни одной машины.Ни грибников, ни дачников, а ведь сегодня воскресенье. Дети сзади притихли. В машине жутковато. Маркиз проснулся, ведет себя странно: беспокоится, лазит по машине, открывает рот, но не мяучит, просто беззвучно открывает рот. Никогда так не делал.

– Боится малыш,– жалею я котенка

– Укачало. Сейчас его вырвет, прямо на тебя, Ксюшка, бе-е – смеется Андрей.

– Нет,– возражает Ксюша,– по-моему, он пить хочет.

Я беру котенка на руки, глажу и он, кажется, успокаивается.

– Включи приемник, что ли, – прошу я мужа.

– Включен. Почему-то не работает, какое-то мяуканье, хрипы, звоны, – наклонившись ко мне вполголоса произносит муж.– И, знаешь, я сейчас несколько раз слышал одну и ту же фразу: «Главное, не испугать». А Маркиз вдруг внезапно закрывает глаза и засыпает, как это умеют только маленькие дети и котята. О, и приемник заработал, да как чисто, без помех.

–Ура!– Андрей кричит так громко, что котенок вздрагивает во сне, и острые коготки впиваются мне в ноги,– ура, я вижу свет! Лес кончается!

 

Ну, наконец-то! – мы тоже радуемся. Выбираемся из леса, вот здорово – оказывается, на небе вовсю светит солнце. Радуемся мы недолго, проезжаем метров сто и видим впереди… болото!

– Смотрите, это только здесь вода, а дальше снова нормальная дорога. А это гиблое место мы просто объедем, – решает муж и долго не думая съезжает с дороги. Сначала машина мягко катит по траве, но вот опять сверкает на солнце лужа. Муж притормаживает и… ну, всё! Машина останавливается, натужно ревёт, зарываясь в грязь. Все быстро выскакивают из машины, наверное, сработал инстинкт самосохранения. С ужасом смотрим на машину: заляпанная грязью по самую крышу, она провалилась в трясину всеми четырьмя колесами. Земля пружинит под ногами. Перебираемся на сухое место. Муж открывает багажник, задумывается, с надеждой смотрит на домкрат.

– Какой домкрат!? Ты о чем!?

– Ага, говорил я вам, въезд запрещен – не послушались!– радуется Андрей.

А Ксюше и возразить нечего.

– Ладно, мы пойдем в лес собирать грибы,– говорит она, – неизвестно, сколько нам здесь придется сидеть, пока нас не найдут. Надо собирать грибы. Папа, у нас есть спички?

– Нет у нас ни спичек, ни соли, собирайте сыроежки,– мрачно шутит отец. Дети уходят, а муж достает из багажника маленькую саперную лопатку.

– Ты только не волнуйся,– успокаивает он меня – я сейчас что-нибудь придумаю. Ее можно откопать (это он про машину), нарубим веток…

– Ага, ты уже придумал поехать по этой дороге, потом ты придумал прокатиться по болоту,– ворчу я, заворачивая проснувшегося котенка в большое махровое полотенце.

– Бедненький, маленький, куда тебя бестолковые хозяева завезли? В болото они тебя завезли,– причитаю я над ним. – А за машину они, между прочим, еще не рассчитались. И как добираться до дома будут с мокрыми ногами, непонятно.

И вот тут произошло то, о чем я и хочу рассказать. Откуда-то издалека, со стороны болота послышался шум машины. Мы замерли. Шум приближался, наконец из-за кустов шиповника показалась и сама машина. Это была необычная машина: очень длинная, метров восемь, не меньше, черная, сверкающая лаком, и, что меня больше всего поразило – машина была изумительно чистая. Она медленно проехала мимо, а мы молча стояли и смотрели – муж с саперной лопаткой, которой он намеревался выкопать из болота наше транспортное средство, и я со спящим, завернутым в полотенце котенком. Зрелище!

Машина остановилась. Двери распахнулись одновременно, и вышли высокие смуглые мужчины восточного типа. Их было четверо. «Похожи на ассирийцев из учебника истории Древнего мира для пятого класса» – подумала я. Только одеты они были в черные костюмы, белые рубашки, при галстуках. Галстуки у всех тоже были одинаковые. Где-то я уже видела такие? Ну да, конечно, точно такой же галстук, серый в черную и белую полоски, есть у мужа, любимый, кстати, галстук Маркиза, иногда мы с ним играем, а муж потом удивляется, откуда столько затяжек.

«Ассирийцы» молча подошли к нам, молча обошли машину, уже погрузившуюся в трясину по самые дверцы, встали у колес. Муж разволновался, бросился доставать из багажника фалу.

– Не суетись, мужик,– неожиданно глухо сказал один из них,– отойдите, пожалуйста, прошу вас, от машины.

Я замерла, услышав это «не суетись, мужик». Откуда они знают, это же любимое выражение мужа.

А самаритяне наклонились, взялись за арки колес, легко выпрямились, прошли несколько шагов и поставили машину на твердую дорогу. Я видела, как летели из-под колес комья грязи на черные костюмы, на блестящую чистую обувь спасателей, когда машина с чавканьем выхлюпнулась из колеи.

«Сейчас я отдам им это большое махровое полотенце, пусть вытираются, насовсем отдам, и нисколько не жалко»,– подумала я.

«Надо отблагодарить», – подумал муж и полез в карман куртки за кошельком. Но мужчины, не обращая на нас никакого внимания, молча повернулись и направились к своему лимузину.

Двери за ними захлопнулись, машина покатила по лесной дороге и скрылась за поворотом. А мы стояли раскрыв рты и смотрели ей вслед.

– Даже «спасибо» не сказали людям, – опомнилась я.

– Людям? Ты что, ничего не поняла? – как-то неуверенно спросил муж, оглядываясь на нашу спасенную «шестерку».

– Ты что выдумываешь?– испугалась я и тоже повернулась к машине.

О-о-о! Машина, наша маленькая машина цвета сафари, то есть цвета топленого молока, сверкала чистотой, и, невероятно– теперь она была повернута в обратную сторону, в сторону лесной дороги.

На руках у меня довольно мурлыкал котенок, завернутый в мягкое полотенце. А из леса возвращались дети, они тащили пакет с сыроежками.