На город опустилась ночь, – обычная звёздная ночь, каких бывает тысячи на земле. Поэтесса не спала, в её руках белел чистый лист бумаги, и она надеялась, что муза, с которой она рассталась накануне, сегодня вернётся. Но время шло, а муза не возвращалась. Поэтесса отложила в сторону лист и закрыла глаза, лунный свет и бессонница окружили её, страницы прошлого всколыхнули память. Художнику тоже не спалось. Он стоял у окна, смотрел на небо и думал об ошибках, которые допустил, живя с Поэтессой под одной крышей. Он бы многое дал, чтобы она простила его, но как приблизиться к ней, – не знал. Он придумывал разные предлоги, с помощью которых постучится в её дверь, но тут же отвергал их, – все они казались никчёмными и пустыми. День, когда она уезжала, чёрно-белой фотографией запечатлелся в его сознании. Почему чёрно-белой, Художник не понимал, ведь на дворе был июль – яркий и солнечный. Он запомнил её, сидящей в машине, и себя, метнувшегося на крыльцо в надежде, что она оглянётся и простит. Но она не оглянулась. Послышался звук захлопнувшейся дверцы, и всё – он остался один. Это был последний день их короткой совместной жизни. Прошли годы. Однажды Художник купил поэтический сборник, где обнаружил её стихи, они были посвящены ему. Строчки врезались в память, и он без конца, будто молитву, повторял: «Я вижу блеск забытой ночи, я вижу блеск холодных глаз, я вижу, как в ночи хохочет надменный рот твой без прикрас…»* Художник нашёптывал эти слова и думал: «почему она написала эти строки, неужели он так сильно обидел её?» Вот и сейчас он открыл сборник, и слова, как иглы, снова впились в его мозг: «я вижу, как швыряешь горстью те раскалённые слова, как опостылевшую гостью, презреньем гонишь со двора…» Поэтесса наконец уснула. Сон окутал её мягкой ненавязчивой пеленой, сквозь которую проглядывало не совсем уснувшее сознание, движение ночного ветерка погрузило в видение. Иногда своим видениям Поэтесса придумывала сюжеты, и когда они исполнялись, была счастлива. Но сегодня, отпустив сознание на откуп бессознательному, она… полетела. Она поднималась всё выше и выше, навстречу луне и небу, пока не достигла высоты птичьего полёта. Перед ней в лёгкой дымке раскинулась панорама сонного городка и чуть дальше – река, на волнах которой качалась лунная дорожка. От восторга у Поэтессы закружилась голова, она улыбнулась – себе, городу и ветру. Художник перелистывал страницы книги и думал о смысле жизни. Из всех вопросов он считал его одним из главных. «Что такое судьба? - спрашивал он себя. - Какой смысл заключается в ней? А что такое любовь, и правильно ли, если она становится смыслом жизни?» Художнику нравились воспоминания, – они притягивали его, будто магнитом, как притягивала к себе вот эта огромная луна... Он прочёл ещё одно стихотворение и закрыл книгу, облокотившись на подоконник, замер. Поэтесса покинула пределы своего городка и полетела в северном направлении – туда, где жил Художник. Сопровождали её ветерок и лунный свет, – надёжные и верные спутники, дружбой с которыми она гордилась. Ветерок ерошил волосы и наговаривал слова, которые тут же слагались в строчки. «О чём шептал мне ветер, у талого пруда, - повторяла за ним Поэтесса, - и что мне доверяла прозрачная вода, луна что обещала дорожкой озорной, что верба предрекала над тихою волной, и шёлк небесный синий о чём мне говорил, и кружев звёздный иней зачем меня томил…» Художник шире распахнул окно, придвинул к нему мольберт и начал набрасывать сюжет. «Это будет необыкновенная картина, - подумал он, - это будет… Это будет она. Я изображу её летящей среди лунного света и ночного ветра, и это будет главная картина моей жизни. Самая главная». * по мотивам стихотворения Александра Блока «Я вижу блеск, забытый мной…» Декабрь 2009 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
