Вглядываясь в тусклое мерцание Плавленой свечи – судьбы моей; В розовато-сумрачном сиянии Поброжу по тропкам детских дней. *** Там я, от сибирского морозца, По лыжне протоптанной лечу; Встряхивая тонкие берёзки, Под лавиной снежной хохочу! На искристо-белом покрывале Над метровой толщей льда реки, Возле лунок чудаки рыбалят: Точечки… горошки… бугорки… Сжав ладони рупором горячим, Рыбакам кричу: «…Ухи навари-и-м…?!» Только эхо, голосом звенящим, Из леса ответит: «…Ва-а-рим…, ри-и-и-м…» А потом – на печку! Что за нега, С сёстрами, деля тепло углов, Наслаждаться ароматом хлеба, В ожидании вкусных пирогов! Мама их из печки доставала - Пышечки с картошкой, и с калиной… И, совсем не зло, на нас ворчала: «Посидели б дома в холод зимний…» *** Там я – шаловливая девчонка, По росе рассветной босо ножу. В мокром подоле цветной юбчонки Принесу с грибами крошку-ёжу… Лесом, по настилкам деревянным, Мчусь до берега Оби – реки, Чтобы, на утёсе утром ранним, Встретить пароходные гудки. Что им стоит, мимо проплывая, На своём загадочном борту В дальние края чужого рая Девичью перенести мечту?!... Ближе к ночи, в тихий летний вечер, Мы любили выйти на крыльцо. Мамины ладони грели плечи, Лунный зайчик серебрил лицо… Ночь в наряде бархатном до пят, В бликах звёзд и в точечках огней, Выдыхала сладкий аромат Свежести реки, хлебов с полей… Перекликнутся в тиши цикады, Стихнут встречных теплоходов вздохи, Растворятся маяков гирлянды В сполохах-лучах зарниц далёких… Мама тихо что-то запевала. Девичьи вливались голоса... Вместе с эхом детство уплывало... У течения нет пути назад. |