Родители поделили Дашу, как делят вещи после развода. Впрочем,

делиться им было легко. Они жили в доме, который заранее строили с таким

расчетом, чтобы в случае развода поделить его на две половины. И даже

мебель покупали в двух экземплярах: два шкафа, два комода, два круглых

обеденных стола. Мать говорила – есть ли отношения, нет, на все надо

смотреть трезво и думать наперед. Так и вышло потом – отец сошелся с

одной развеселой женщиной, которая если и думала наперед, то не дальше

второго понедельника. Но в жизни ей все давалось легко: просто

сваливалось откуда-то, откуда и ждать-то было нечего. Без особых усилий

так и достался ей мужик с половиной дома и отдельным входом. Она и

говорила потом – у меня муж с отдельным входом. Кто слышал это,

недоумевал – что это за отдельный вход...

Но предусмотреть главного Дашина мать не смогла: ребенка-то они завели

одного, его-то на двоих не поделишь. Мать тогда и рассудила: раз пополам

дочь им свою распилить не удастся, пусть живет на оба входа.

В первые недели месяца Даша теперь жила в половине матери, в

окрашенной в темную зелень половине. Смотри, дочка, - слушала она

поучения матери, - будь рассудительной, мужчинам не верь, у них одно на

уме. Проявляй с ними твердость и скорым домогательствам не уступай;

развивай серьезные чувства, тогда отношения не прервутся после третьей

ночи; и вообще, держи себя в строгости.

А последующие недели месяца Даша жила у отца, в его окрашенной в

развеселую оранжевость половине – отец специально так выкрасил ее,

чтобы даже внешне его жилье отличалось от жилья его бывшей. Живи,

Дашутка, проще, - слушала она слова жены отца: - радуйся тому, что дает

жизнь, а с мужчинами обращайся так, чтоб не мучить ни их, ни себя; тогда

они сами будут к тебе прилипать.

С Любой, новой женой отца, отношения у Даши сложились хорошие. Они

секретничали между собой, и вскоре Даша стала звать ее просто по имени.

А затем Любе откуда-то, как и все в ее жизни, свалилась отдельная

квартира, и ее отдали Даше. Живи да радуйся, - сказал ей отец, - а Любе

опять что-то да свалится.

Первое время своей самостоятельности Даша твердо помнила наставления

матери: получишь, дочь, образование, тогда и выберет тебя кто из

приличных; мужчин оценивай головой, проявляй твердость и скорым

домогательствам не уступай; развивай серьезные чувства, тогда отношения

не прервутся после третьей ночи; и вообще, держи себя в строгости.

И Даша училась, а к мужчинам относилась строго и недоверчиво. При

первой встрече она сразу же давала понять: знаю-знаю, о чем речь

заводишь. Если встречи продолжались, и мужчина проявлял внимание, она

все равно гнула свое: знаю-знаю, зачем ходишь кругами. И подарки

принимала с видом: знаю-знаю, что купить этим хочешь. Даша выросла

вполне симпатичной, кровь ее бурлила по всем законам природы, но и

вздохи при луне вызывали у нее сомнения: знаю-знаю, зачем тут луна, ты

ее специально подвесил…

Наконец, у нее завязались серьезные отношения, сердце ее рвалось

навстречу избраннику, и природа сводила с ума полыхающими желаниями.

Но она твердо решила дождаться свадьбы, и мягко отводила робкие

поползновения жениха. Природное в молодых подпитывалось лишь

неясными фразами, туманом намеков, стыдливо опущенными глазами при

нечаянных касаниях… Все постельное за свадебным порогом было

многозначительно опущено.

…Последовавшие события Дашу разочаровали, а мужа ее вконец

расстроили. Слишком, знать, томили они друг друга, многого недоговорили

и не узнали чего-то нужного. В лучшем случае муж ее сгорал на ближней

дистанции, а чаще всего и вовсе не загорался. Вместо приятных ожиданий,

томимый мрачным предчувствием, муж тащился в спальню будто на

эшафот. И все предчувствия сбывались по крайнему сценарию.

Даша пыталась ему как-то помогать, успокаивала, и не хуже мужа то

переживала насчет женской своей привлекательности, то думалось ей, что

невезуха постельная идет не от нервов супруга, а от его мужских

неполадок. И почем зря ругала себя за то, что до свадьбы не разрешила себе

большей свободы в отношениях с будущим мужем. Знала бы, что так

получится, - да повесилась бы к нему на шею в первый же день! Все было

б ясно заранее, а теперь хоть идти обоим и вешаться, неизвестно только,

вместе вешаться или поодиночке! Она все поддерживала мужа в его

страданиях, болела сердцем от его жалкого вида да опущенного книзу

носа…

И однажды муж не вернулся к вечеру домой. Всю ночь ждала его молодая

жена, все глаза просмотрела, все слезы повыплакала, все думы горькие про

мужнину судьбу передумала, посчитав под конец: ну вот, знать, порешился

он с собой, теперь моя очередь. А под утро муженек объявился и ни с того

ни с чего обвинил ее во всех своих мужских несчастьях. Пока она стояла с

красными глазами и открытым ртом, он собрал вещи и затем, хлопнув

дверью, ушел…

Что это было? Раз за разом задавала она себе этот вопрос и не находила

ответ. Что это было? Что это было? Потом лишь узнала, что было так.

Вконец измученный, Дашин муж, чуть подвыпив в компании старых

друзей, как есть рассказал им про все свои мужские неладности. И в тот же

вечер друзья отвезли его на квартиру к одной бойкой дамочке. Несчастный

муж уже ничего не боялся – все ужасное в его жизни осталось позади. И

первые же игры дамочки на ее широкой постели привели его в такое

состояние, что он раз за разом стал обрушивать на женщину все зажатые в

нем доселе буйные страсти. Понадобилось совсем мало уроков, чтобы муж

почувствовал себя вконец счастливым и вообще героем!

Уйдя от Даши, он какое-то время жил у своего секс-учителя, потом стал

мешать женщин точно карточную колоду, но еще долго, заметив на улице

Дашу, он покрывался холодным потом и трусливо сбегал в какой-нибудь

чужой подъезд…

 

Даша приехала к отцу и присматриваясь заодно, нет ли где крюка, на

котором было бы нехлопотно повеситься, выложила ему историю этой своей

любви и замужества. И в бессильной ярости, всем что ни попадало под руку,

отец принялся тогда стучать по двери, идущей в половину бывшей жены.

- Ах, ты, сектантка хренова, - кричал отец, - Ах, ты, калоша в платочке! Что

с дочерью-то нашей сделала? Чему научила-то ее, кукла восковая? Я тебе

дам – держи себя в строгости! Я тебе так накувылдаю, в старую твою

кувылду, что сама скажешь: дура я набитая и нечего, дитятко мое, слушай

больше мать свою неумную.

Люба, нынешняя его жена, принялась отца успокаивать, но он все

бушевал:

- Ах, ты, стерва! Меня тогда чуть не сгубила, хорошо соседка

подставилась…- Отец покосился на дочь и исправился. – Хорошо, соседка

помогла, а так и я бы в петлю полез, до того вымучила меня всего. И тому

же дочь обучила! Ах, ты, кукла восковая…

Отец, вспоминая собственные переживания, стал повторяться, но Даша и

не слушала его более. Что-то она для себя вдруг поняла, и попадись сейчас

любой мужчина, она, как и муж ее на случайную женщину, обрушилась бы

на него всей страстью… Не помня себя, Даша также принялась колотить в

дверь матери…

 

После всех этих событий Даша совсем редко стала бывать у матери, но еще

больше подружилась с Любой, и последующую жизнь стала строить по

наставлениям из папиной половины дома. Какое-то время, в ожидании, что

муж вернется, Даше еще держалась в строгости, и если уж подпускала к

себе мужчину до себя, то так томила его на последнем рубеже, что тот,

несчастный, перегорал раньше срока. Но вскоре и такие нескладухи

исчезли из ее отношений с мужчинами. И таким образом научилась она

выстраивать эти отношения, что поначалу, без обычных по ритуалу танцев

оказавшись в ее постели, мужчина мог впасть в легкое замешательство, а

потом лишь растерянно качал головой, когда она с обескураживающей

улыбкой предлагала ему расстаться.

Порой Даша отдавалась мужчине, лишь почувствовав в нем хоть какую-то

приятность. А хороший ли он или плохой, без постели, считала она, все

равно не разберешь. Она точно пробовала мужчин на зубок, а без этого

сердце свое попусту не запускала, не волновала его без лишней

надобности. Да и зачем? Платье ведь не берут без примерки? Так и с

мужчинами надо – убеждала она подружек, - устройте им постельную

примерку, и только потом решайте, принимать их близко к сердцу, иль нет.

И мужчинам было с Дашей легко: не надо было ходить вокруг да около,

заводить обычные в таких случаях игры. Наученная опытом, Даша сама

вела эту игру, а тем, кто начинал вокруг сети разбрасывать, она говорила:

милый, не надо этой кулинарной обработки – съедай меня живой! А не

понравится – разойдемся, что за беда…

И при этом, сама Даша не раскрывалась, оставаясь неузнанной как тайна…

А на работе ей нравилось подтрунивать над самой и одновременно

заводить других женщин, с которыми работала в одном отделе. Было время,

вслед за очередной «примеркой», она стала опаздывать на работу и, точно

в оправдание, томно потягивалась:

- Ой, девочки, ночью у меня был такой мужчина!

- Так, и кого ты на этот раз подцепила?

- Девочки, что значит подцепила? Я просто выловила его на улице. Он

остановился около большой лужи, и в ней отразилась его незастегнутая

ширинка. И тут мне представилось, что за ней кроется такое произведение

искусства…

- Что же оказалось там на самом деле?

- Конечно, мои фантазии несколько разошлись с реальностью, но ночью я

проделала над этим произведением некоторые физические опыты,

основанные на трении и возбуждении электромагнитных полей, так что в

конце концов их результаты меня вполне устроили… Так что, девочки,

советую и вам выходить на улицу в дождик, может, и повезет как мне…

Всем было понятно, что Даша просто проспала, а рассказ этот сочинила,

чтоб оправдаться и немного завести других женщин. Но сотрудниц отдела

не волновали лужи и то, что в них отражается. Их раздражало неравенство:

как же так, у них тоже есть мужчины, неважно, законные это мужья или

гражданские, у них тоже бывает секс по ночам, но разве они опаздывают

потом на работу?

- Ой, девочки, ничего вы не понимаете. Это же был мужчина из лужи! У

кого-то из вас был мужчина из лужи?

- Эх, Дашка, тебе бы мужа заиметь, нормального, а не из лужи или

облаков...

- Да я ж пыталась однажды, даже в загсе расписывалась, а потом столько с

ним промучилась, вспоминать не хочется.

- А что с ним было мучиться?

- Нет, девочки, муж – это какая-то другая порода мужчин, и как у них что

устроено, я так и не разобралась. Сколько не искала в нем чего-то

мужского, так и не обнаружила.

- Так уж и не обнаружила?

- Нет, конечно, я обнаружила какое-то устройство, только оно показывало

время на полшестого. Видно, у женатых мужчин все эти механизмы

действуют как-то по другому и не позволяют их устройствам подниматься

выше показателя на полшестого. А у других мужчин, как показывают мои

исследования, это устройство показывает на без четверти девять…

- Рассказывай! У тебя и потом были мужчины женатые…

- Нет, конечно, были мужчины женатые, и даже из семей, о которых я

предпочту здесь не говорить…

- Слушайте, те, кто поближе – дайте этой балаболке линейкой по лбу…

- Да пусть балаболит! Главное, мужик у нее есть и ладно, а из лужи он или

еще откуда, какая разница. Трудно женщине без мужчины…