Переливчатый мост поплывёт над рекой,
Только вечер в бессменной дремоте
Ветку каждую тронет дрожащей рукой,
Чтоб сорвать лепестки в позолоте.
В очертаниях ясных высоких колонн
Дышит свежесть непрожитой ночи,
И по белой бумаге скользит небосклон
Окончанием из многоточий.
И уже пролегла обожжённая прядь,
Лунный локон над облаком взвился,
И застыла в графине зеркальная гладь,
Вдалеке горизонт задымился.
Затемняется комната окнами в сад,
Кухня белым сияньем залита,
И молчат родники, и деревья горят
Замогильным огнём фосфорита.
_____
Спи, земля, засыпай, не могу я уснуть,
Ведь и ночь мне покоя не дарит,
Месяц льёт на подушку тяжёлую ртуть
И на сердце разбитое давит.
Я, как прежде, усталою мыслью бреду,
Вязну в тине бесплотного марева,
То ли в новом кошмаре, а то ли в бреду
Надо мной поднимается зарево.
Разум мой, заплутав, по наклонной скользит,
В топком инее тонет сознание…
И постель, как корабль, качаясь, летит
В бездну чёрного ночи сияния.
Мир, как зверь, разверзает горячую пасть,
Только страху и внемлет послушно,
Небосвод, громыхая, стремится упасть,
И на сердце – мучительно – душно.
Тень вокруг постепенно сжимает кольцо,
Гонит чувств говорливую стаю,
Мысль бешено бьётся, рисуя лицо –
Так и есть!.. Да, я знаю!.. Я знаю!..
Вспышка! – боль! – перезвон! – озаряющий свет! –
Резь в мозгу от холодного свиста,
Я проснулся…
_____
Укутан весь мир в звёздный плед,
В небесах ослепительно чисто,
Кровь безмолвно стучит во вспотевших висках,
Простыня между пальцами сжата,
И, как тёплая шапка, лежит на ветвях
Облаков потемневшая вата.
Сердце – колокол, шумно качаясь, звенит,
Горизонта смежается линия,
Острокрылою птицей восходит в зенит
Та звезда, сквозь окно бело-синяя.
От земли поднимается вымокший пар,
Нет ни жалоб, ни стонов, ни споров,
Только отблеск огней непогашенных фар,
Только гул заведённых моторов.
Я, поднявшись, устало по дому иду,
Он, как ваза, прозрачен и светел,
Догорают пионы в уснувшем саду,
Осыпается огненный пепел.
Спальня – ванная – кухня – опять коридор,
Ваши стены зеркальные сдвиньте,
Снова мыслью увяз, заблудился мой взор
В безысходном, большом лабиринте.
____
Вот и он наконец-то – мой письменный стол,
Только в ящиках – сумрачно – пусто,
Жёлтой краской внизу расползается пол,
Золотится мохнатая люстра.
Вот она – фотография в ветхой пыли,
Серый отсвет того силуэта,
Угол стёртый смертельною схваткой свели
Ленты тонкие чёрного цвета.
Как же мне не узнать этот взгляд и черты,
Эти тонкие, длинные пряди,
Что так пристально смотрят из той пустоты
И плывут в терпком сладостном чаде.
Взмах небрежный очерчено-ярких ресниц,
Бледность щёк после выцветших красок.
Сколько прожитых, пройденных, умерших лиц,
Сколько сорванных бурями масок!
Твои пальцы сжимают терновый венец,
И в ладони жизнь пламя вселила,
Ты могла бы согреть ими сотни сердец,
Но ты тысячи ими разбила!
В потускневших зрачках – настороженный блеск,
Как пустынника серая влага,
Слышен слов позабытых таинственный всплеск –
Волхование чёрного мага.
Сколько в сердце твоём затерявшихся душ
И разодранных граней и рамок?
По стеклу растекается липкая тушь,
Звёздных куполов валится замок.
Ночь по-прежнему звёздами только светла,
Фонари с неподвижностью цапли…
В твоём сердце всё ж нет первозданного зла,
Но и крови ведь нет в нём ни капли!
_____
Я как будто сражался за мир с темнотой
И по заводям брошенным плавал,
И с улыбкой глядит на меня ледяной
Искушённый и проклятый дьявол!
Кто тебя рисовал? Кто над грудью занёс
Заточённую смертность кинжала?
Кто холодное тело, подняв на утёс,
Бросил в волны седого причала?
Уходи, провались, ненавистная падь!
Расступись, полноводная заводь,
В эту ночь я хочу снова жить и страдать,
И по озеру лунному плавать.
Как пластинка разбитая – сломанный диск –
Озаряет высокие горы.
Что глядишь на меня, ты, живой василиск?
Словно гибельность желчной Пандоры.
Ты – не давняя боль, не завещанный рок,
Не картинка с гламурной витрины.
Ты глядишь на меня как взведённый курок,
Как наточенный нож гильотины.
Я не продал тебе своей вечной души,
Нет и крови на кончике пальца.
Испарись, пропади, не гляди, не дыши,
Не тревожь сон тяжёлый страдальца!
Отчего после выжатых горестью дней
Ты становишься мне всё дороже?
С каждым днём – всё родней, с каждым часом – больней,
С каждым вздохом – всё тише и строже.
Мысли вьются и хлопают, дружно звеня,
Полно сердце одним сожалением,
Потому я подолгу смотрю на тебя
И со страхом, и с восхищением.
_____
Сумрак с крыши счищает рассеянный мел,
На деревьях – прозрачная камфара.
Что за изгнанный ангел вдруг тронуть посмел
Этот лоб из холодного мрамора?
Кто не смог победить ту незримую власть
На распластанной временем длани?
Что осталось в тебе? – эта львиная страсть,
Эта гибкость подстреленной лани.
Что за тайная сила космических сфер
Эту шею в золу окунула?
Кто же создал тебя – Сатана, Люцифер?
Или грозный клинок Вельзевула?
Ты, рождённая силою низких страстей,
В обиталище демонов грешных,
Ты, несущая вечную горесть вестей,
Утешение для безутешных.
Я наверх посмотрю и как будто бы слеп:
Прямо к небу приставлена лестница.
Заходи, не стесняясь, в свой жуткий вертеп,
Ты, дурная, но вещая вестница.
Эта ночь предо мной как летучая мышь:
И кружится, и бьётся, и мечется,
Я хочу обрести безмятежную тишь,
Но безумие, видно, не лечится.
Ты заметила? – тут пред тобою я весь.
Видишь? – сами согнулись колени.
И бросает на голову лишь занавесь
Иллюзорные, робкие тени.
Что за фраза начертана там, на краю? –
Беспокойно сжимаются веки:
Только надпись – остывшее слово «люблю»
И последняя подпись – «навеки»!
_____
Посмотри за окно: уже старится ночь
И к рассвету ярчайшему клонится,
Будь ты проклята, тьмы незачатая дочь!
Мой кошмар и ночная бессонница!
В эту ночь уже звёзды дотла сожжены,
Тихий месяц до донышка выпит,
Он ещё догорает – осколок луны,
Он воздушными искрами сыплет.
Этот рыжий рассвет как незапертый ларь –
Ржавой осью скрипя, раскрывается,
И на землю сырую – железный алтарь –
Бледно-розовый цвет разливается.
Алой ласточкой бьётся о стёкла заря,
Гонит туч потревоженных стаю,
Слышишь ли?
Трижды я ненавижу тебя!
Сотни раз я тебя проклинаю!
По спине пробегает бессильная дрожь,
Но смеркается слаженный лик ли?
Солнце режет лучами больнее, чем нож
По глазам, что от света отвыкли.
Распускается утро – чистейший кристалл –
Над дырой незарытой могилы.
Я уже не могу и дышать – я устал,
В петлю лезть – да и то нету силы.
_____
Что же, ночь, ты со мной натворила опять?..
Солнце, будто надетое на кол…
Я хотел, как и прежде, любить и страдать,
Но не бился, не рвался, не плакал.
Всё ушло, утонуло под гладью морской,
Зори, зори, хоть вы мне поверьте!
Ты ведь был, вечер мой, упоённый тоской!
Ты согрелся дыханием смерти!
Отбивают часы мне назначенный срок,
Это время как время пророчества,
Что осталось теперь? Я опять одинок,
Я – как крест на горе одиночества.
_____
Я до боли сжимаю с тобою ладонь,
Ведь уже и себя мне не жалко,
И со злобою рву, и взметает огонь
Посеребренная зажигалка.
Что теперь? Хоть в последний мне раз улыбнись,
Пряча руки в багровое знамя!
Мысли жадною хваткой в твой образ впились.
Прямо в свежее небо, в пронзённую высь,
Уходи в первозданное пламя!
………………………………..
_____
Вот и день вновь прошёл, солнца долгий полёт
Под мелодию арфы сонливой…
Месяц медленно, вечно спокойно плывёт,
Клён шевелит серебряной гривой.
Что ж? Прощай, старый день, я готов принести
В сердце радость, хоть ты был несносен.
Лишь пионы, как прежде, не будут цвести:
Мир безудержно клонится в осень.
Эти утра, как раньше, не станут светлы,
Но и вечера мы не минуем,
Высох влажный багрянец, и ветви ветлы
В пыль земную впились поцелуем.
Сквозь широкие щели разрушенных дамб
Хлынут реки, и скроется лето,
И согреет ночь свет электрических ламп,
И погаснет... А было ль всё это?
Наша осень наводит на реках мосты,
Чтобы, дня не дождавшись, растаять,
И в мешок безразмерный сошьёт лоскуты
По-предательски верная память,
И волнения залпом прочитанных лет
Не болтают уже втихомолку,
До алмазного отблеска чистят стилет
И на сердце наводят двустволку.
Снова облако мнётся на лунном мосту,
Снова разум с душою в разладе,
Твоё время прошло, и идут в пустоту
Взгляды, образы, длинные пряди.
В поле замертво падает скошенный сноп,
И моё поутихло проклятье,
И мне снова мерещится мраморный лоб
И фигура в темнеющем платье.
Всё остыло, пропало навеки в золе,
Словно льдина на глади озёрной,
Только что же я вижу? Что кажется мне?
Я с волненьем смотрю…
там лежит на столе
Фотография с лентою чёрной… |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
