Что хочет автор. Литературные конкурсы

Как будто кто-то невидимый дернул ее за плечо, когда она спала. Мэри встревожено всматривалась в темноту и не могла понять, что же происходит. Сердце учащенно билось. Что-то не так. Определенно что-то не так.

Надрывно зазвонил телефон. Мэри даже показалось, что трубка подпрыгивает в темноте. Ей не хотелось брать ее. Что-то недоброе, злое, отталкивающее было в этих длинных, режущих душу звонках.

Но всё же она поднялась на ноги и медленно направилась в сторону звенящего ночного раздражителя. «Если там кто-нибудь номером ошибся, — с ненавистью подумала она, — расшибу заразу!» То ли она имела в виду телефон, то ли ночного прохиндея, что осмелился ей звонить в столь поздний час.

Она подошла к телефону. Трубка была холодной и немного скользкой:

- Мэри?

- Слушаю, кто это?

В ответ молчание. Голос показался ей знакомым. Это встревожило.

- Это Кэт.

- Черт возьми, Кэт, что случилось? Почему так поздно? — выкрикнула Мэри.

- Мэри, — вновь пауза, — Майк разбился. Я не знаю, как тебя утешить. Но мне кажется, ты должна узнать об этом как можно раньше. В лобовую с фурой столкнулся — в общем, страшная картина, лучше тебе и не рассказывать. Прости, я не знаю, как тебе помочь. Хочешь, я прямо сейчас приеду?

Но Мэри уже не слышала ничего того, что ей было сказано после слов «Майк разбился». Она медленно опустила трубку и заплакала. Перед ее глазами стоял образ любимого человека — еще совсем недавно живого и энергичного. Он всегда был заводилой, часто задирался и ругался со всеми подряд, но когда они оставались вдвоем, не было никого нежнее и ласковей, чем Майк.

На его груди была странная наколка: цветными, готическими буквами аккуратно выведенное слово «WHY?» (почему? — англ.). Когда у него спрашивали, что это означает, Майк качал головой и говорил, что в пьяном угаре сделал, теперь уж и не помнит, как и дело было.

Теперь Мэри поняла, что она означает. Только сейчас поняла: живой, молодой, сорвиголова, любимый. Самый любимый! Почему теперь вдруг его нет? Почему он ушел и оставил ее одну?

Странная наколка. И жизнь сама по себе странная. И неправильная.

Мэри схватилась за волосы. Она хотела кричать и выть. Как волчица, как настоящая Ночная Волчица, что потеряла своего спутника дорог.

И самого дорогого человека.

Мэри не пошла на похороны. Многие не поняли её, но она считала, что это лишнее. И глупо, ведь прошлого не изменить, а те куски человеческого мяса, что размазало по асфальту, уже не имеют ничего общего с Майком. Это всего лишь мертвые органы,- говорила себе Мэри. А он ушел, и ушел навсегда.

Каждая минута долго тянущегося дня казалась ей каторгой. Мэри лежала, уткнувшись носом в кровать, и плакала. Часы били каждый час — и эти промежутки казались вечностью.

Вначале было много звонков, пока Мэри не оторвала шнур. С ненавистью на весь мир она кричала:

- Достали!!! «Соболезнуем»! Ни хрена вы прочувствовать не можете! Вы через месяц о нем все забудете! Твари, может, вы сами его и сгубили!

И она вновь, сотрясаясь в рыданиях, падала на кровать, не зная, как заглушить эту боль. Да было ли это возможным?

Опустилась ночь, зажглись звезды. Они напомнили Мэри заклепки на его кожанке, и ей на мгновение показалось, что она услышала его мелодичный голос и рев мотора. Или это был просто гул в ушах?

- Детка, hey-how, let’s go! — с задором сказал он, лихо газуя. — Садись, Волчица!

Она, положив руки на плечи Майку, устроилась сзади.

- Мэри, а как начет меня? — она обернулась, и сквозь стекла черных очков увидела напротив бородатого байкера с длинной бородой в немецкой каске с рогами.

- Отвали, Сид! Я всегда только с Майком.

- Да, Сид, отвали! — подал голос Майк. — Шутки-шутками, а в глаз дам — ты им и моргнуть не успеешь.

Сид только улыбнулся и сел на свой мотоцикл, который больше напоминал паровоз с множеством труб и лампочек.

- Да ладно, Майк. Всё нормально. Ты меня знаешь. Hey-how, let’s go!

Они неслись мощной бравадой по автомагистрали. Куда — не знали сами. Был вечер, солнце садилось за горизонт. Все с упоением дожидались ночи, потому что это было их время. Время Ночных Волков.

Волосы Мэри трепал встречный ветер. Она улыбалась. Смеялась, радовалась чему-то.

- Майк, так ты всё-таки жив?

- А ты как думаешь — конечно!

Короткий звонок в дверь. Тишина. После паузы новый звонок, более продолжительный.

Мэри неохотно открыла глаза. Первое, о чем она подумала: «Так это был сон!.. А он погиб! В реальном мире он погиб!»

Кто-то настойчиво рвался в ее дом. Теперь звонили не отрывисто, а держали, не отпуская, кнопку. Мэри закурила сигарету, а затем поднялась. Голова была как в тумане, потому что вновь вернулась боль. Нестерпимое мучение.

Открыв дверь, она увидела Кэт.

«Ну и на хрен ты приперлась, дура?» — возникла первая мысль у Мэри, и казалось, Кэт всё поняла.

- Мэри, мне очень жаль. Я пришла поговорить с тобой. Ты очень любила Майка, а он тебя. Тебе сейчас очень тяжело. Разреши, я пройду.

Мэри покачала головой.

- Так значит, не пустишь? — Кэт обиженно посмотрела ей в глаза.

- Ты ничем не можешь мне помочь. Уходи. — И с этими словами она закрыла дверь.

«Кэт, какая же ты тупая! И всегда была такой!» — Мэри затушила окурок и сплюнула в пепельницу.

Он не вернется. Майк больше никогда не вернется. А зачем ей теперь оставаться Ночной Волчицей, если его больше не будет рядом?

Боль, нестерпимая боль. Боль и крик души. Никто не может помочь. Нет лекарства, кроме сна. Потому что во сне приходит Майк, и им снова хорошо и нечего терять.

Кроме себя самих…

Железные кони остановились возле небольшой дорожной забегаловки. Сид оторвал свой огромный зад от седла и, заглушив мотор, радостно произнес:

- А сейчас самое время пожрать сосисок с пивом.

- Тебе лишь бы пузо набить. — Улыбнулся Майк.

- Хе-хе-хе, какие мы все умные. — Сид снял каску с рогами и почесал бороду.

Кэт заправляла мотоцикл. Билли-Бани опять раскуривал свою дрянь, и густой синий дым вырывался из его ноздрей. Всё было как надо, и приближалась ночь. Наконец-то на землю опускалась тьма.

- Ты знаешь, — Майк прижал ее к себе. — Я давно хочу сказать, что люблю тебя. Билли-Бани сейчас бы ржал, услышав мои слова, потому что среди нас это принимается за сопли. Но ты знаешь, что это ерунда.

- Да, я тоже тебя люблю. Но, по-моему, я не в первый раз говорю об этом.

- И мои слова на признание не тянут. Я и три года назад говорил тоже самое.

- Майк ты все время повторяешь, что повелитель дорог призывает тебя. Всякий раз, трогаясь в путь, ты вместе с привычными «Hey-how, let’s go» говоришь еще и об этом. Что это значит?

- Ничего, детка, так надо! Не бери в голову. Считай, что это такая же традиционная фраза.

- Она мне не нравиться. Не знаю почему, но что-то в ней есть пугающее. Не произноси ее больше — ради меня, Майк!

- Не могу, Мэри.

- Но почему?

- Не приставай. — Он сгрубил, но, как обычно, сразу же приласкал. — У Ночных Волков много причуд. Не обращай на это внимания. Со временем и у тебя появятся свои. Ты поймешь, что в мире дорог и горящего асфальта без этого нельзя.

Она прижалась к его груди.

- А куда он призывает тебя?

- В дорогу.

- Я все равно не могу понять, это что — твоя особая религия?

- Не совсем. Просто каждый байкер рано или поздно начинает понимать, что автострада — это не только бесконечная полоса асфальта, но и нечто большее. Правильней было бы назвать это философией, но тоже слишком громко звучит. Просто нечто, находящееся всегда рядом, чего нельзя увидеть.

На небе зажглись звезды, ветер стих. Кругом установилась тишина и покой, пока ее вновь не нарушил рев мотоциклетных двигателей.

Боль. Гнусная боль. Опять этот мир. Реальный. Какой к черту реальный?!

Мэри порылась в аптечке, спросонья пытаясь отыскать в ней снотворное. Наконец нашарила пластмассовую баночку, и трясущимися руками открутила крышку.

Запив две таблетки выдохшимся за ночь пивом, она вновь упала на кровать и закрыла глаза.

Во сне снова должен был придти Майк. Не могло быть иначе. Мэри ни на секунду не хотела расставаться с ним и признавать, что он ушел в иной мир.

А может, этот иной мир как раз и находится в ее снах?

- Майк, ты жив!

- Кто бы сомневался! — заржал Билли-Бани. — Ему хоть кувалдой по голове трахни, он встанет и сдачи даст. Так, Майк?

- Еще бы! — Майк снова готовился в путь. — Кто сказал, что я умер?

Мэри взяла его руку. Посмотрела на кожаную перчатку с шипами:

- Послушай, а, может быть, повелитель дорог призывает и меня с собой?

- Кто знает, Волчица, вполне возможно. — Майк подмигнул.

- Я хочу с тобой! Хоть на край света.

- Тогда садись, чего же ты ждешь?

Она посмотрела на выхлопную трубу, на клубы густого дыма.

Черт, опять. Где эти таблетки? Где эти проклятые таблетки?..

Она устроилась сзади. Это было ее законное место — она всегда была и останется Ночной Волчицей. Иначе и быть не может. Ведь эта дорога принадлежит им, это небо принадлежит им.

Эта ночь принадлежала только им двоим. Она будет длиться вечно. Мэри улыбалась, и ее волосы вновь трепал ветер…

- Он призывает нас! Ты слышишь?

- Да, Майк, я чувствую, повелитель с нами!

Утро. Звонок в дверь. Никакой реакции в ответ. Повторный. Тишина.

Сид, долго не раздумывая, навалился всем своим огромным телом на дверь и без труда вышиб ее с петель.

Они стояли небольшой группой возле ее кровати. Билли-Бани, пыхтя вонючей сигаретой, пощупал пульс:

- Хана. — Помолчав, сказал он. Потом обратил внимание на таблетки на полу.

- Что это?- спросил Сид.

- Снотворное. Кажись, перекачалась Волчица. И уснула навсегда. Ушла к Майку.

Сид промолчал. Ему ужасно хотелось рыгнуть, но он понимал, что ситуация неподходящая.

В стороне ото всех стояла Кэт.

«Ну вот и здорово, — подумала она. — Это ты дура, Мэри. И всегда была дурой. Да, может быть, он любил тебя… Но трахался только со мной»