УРОКИ ГАДАНИЯ,

или Глава из произведения, которого я не напишу

 

У меня договоренность с одной чудачкой – она дает мне девять уроков гадания, я плачу ей натурой. Конечно, это шуточная сделка, но-о... не настолько шуточная, чтобы не иметь места вовсе... И теперь – я делаю свой, самостоятельный расклад.

По поздней дорожке на червонное свидание – бубновая дама с бубновой девяткой. Я зна-аю, это моя горемычная гадалка: девять ночей превращается в восемнадцать... потом, возможно, в двадцать семь... Она говорит... говорит... говорит... Говорит, что я её половинка, облекая тем самым случайное стечение атомов в идеалистическую глазурь. Она считает своей половинкой меня, я считаю своей половинкой другую, та, другая – строчит стихи какой-то собственной половинке; и-и – идеальное превращается в дешевый сценарий для мыльной оперы...

Я ерничаю. Я усмехаюсь – хо-хо. Связь через инкарнации – хо-хо. Браки заключаются на небесах – хо-хо-хо.

"Ты отрицатель. Такие вот отрицатели упрутся лбом в стену и говорят, что это мир, что теперь они в курсе всего, и ничего другого нет, – кипятится моя романтическая гадалка. – А что там, за стеной?.. об этом они не думают, они отрицают".

"Провокация! Инсинуация! Я не отрицатель! Да-да. Я положитель! Так и запишите. Я положитель, понимаешь? Мне по-ло-жить! Отрицатели ублажают свою голову. Понимаешь? Они от всего открестились и выбрали себе одну цель. Такой удобный костыль. С ним проще ковылять. Они могут отрицать Бога, выдавая его за самообман слабовольных. Или материю, навеличивая её иллюзией какой-нибудь Майи. Так проще для их голов. Так проще ковылять!

А я, я вместил чересчур. У меня тысяча целей, и, значит – ни одной... И потому мне на все положить. Положить на ваше родство душ, трагедию материализма, положить на ваши гребаные половинки!.. И вообще, что это за слово такое дурацкое – отрицатель. Я отрицаю это слово! Вернее, ложу на него! Вернее, кладу..."

...И сам укладываюсь рядом, не желая ковылять. Ы-ы – я зеваю.

У меня... по крайней мере, у меня – не будет никаких половинок... ы-ы... Я проклят. Проклят... проклят... проклят... Я нашел свое проклятие под дверью на лестничной клетке, два года назад... Собрал его из ме-елких-мелких кусочков. Оно оказалось написано с обратной стороны моей фотографии кровью девочки из неблагополучной семьи-ы-ы... Да-а, так и написано: будь проклит ты за измену и сколько ни ищи сёравно ни найти тибе своей половинки.

И вот, мое проклятие... Я склеил его скотчем... И теперь, это моя реликвия... Только зачем оно мне... неужели в качестве последнего оправдания несостоявшейся Сказке, которую я лепил из жизненного материала.

Ах да... жи-ызнь... Она, как центр раздачи гуманитарной помощи. Перед нами прилавок с разными удовольствиями. Удовольствия поближе – для короткоруких – преимущественно мелкие, порченные, с гнильцой уже. Дальше, конечно, удовольствия покрупнее да посочнее, и выбор, значит, пошире, но – не всякий дотянется. И один такой, похожий на меня – не особо выдающейся длины рук, – в гнилье копается, взять брезгует. А до крупного, сочного – не дорос. Обиделся, вынул руку, показательно отряхнул.

И говорит: люди, будьте достойны. Трагедия нашей эпохи в потере чувства брезгливости. Жизнь приручила вас своей милостыней, сделала жалкими гедонистами, пожирающими гниль и плесень. И вы послушно кормитесь этой плесенью, отодвигая рецидив всеразъедающего сифилиса пустоты. Но даже если вы назовете скоропортящийся продукт древа жизни сбором опыта – в конце у вас будет только диарея, вы продрищитесь, и оставшийся внутри вакуум будет выворачивать вас наизнанку. Уныние! Да, уныние, наивысший виток эволюции человека-животного, но это и его предел, тупик. Стоит ли оно потраченного на сборы времени? Эти плоды преходящи, брезгуйте ими.

...Милый человек... Он завидует, презирает, считает себя честным. Этот человек – я... Но сколько же их, таких! – ничтожных безвольных клонов. Вот еще – я. И здесь – я. И там... Я откровенничаю на хромом табурете. Я шучу с коллегами. Я несу мистическую чушь по телефону. Я пожимаю руку начальнику. Я с трагической дрожью в голосе и с сигаретой – рядом с бывшей подружкой. Эти мелкие бесы включаются при контакте с окружением, предают меня, берут меня силой, воруют меня и раздают, пускают по миру. Я ушел с аукциона коллегам, спущен в телефонную трубку, стал взяткой для жаждущих рукопожатий, просыпан самым сокровенным и сметен в совок.

Меня нет. И я взбешен! Я кричу! Проклятые клоны пытаются уйти на дно, но я их выкрикиваю – Я! Я! – отхаркиваю из глотки на поверхность тетрадного листа, заставляю сушиться на прищепке, чтобы они, как грибки, подохли без влаги. Набиваю из них чучела, ведь многие позже пригодятся в качестве масок...

Но-о-о... на червонную жизнь опять выпали пустые хлопоты... обманы... напрасные надежды... И вот, очередной я – тасую колоду, обманываюсь, обманываюсь... разбрасываю карты... расклады не складываются, все плохо, все вкривь и вкось, осколками, да половинами... опять тасую... тридцать шесть картей, четверо мастей... Что будет... что случится... Судьба моя, где ты? кому я пишу сонеты? кто мне сготовит котлеты?.. Чет или нечет? Семь или девять? Орел?! или – прорешку на клюшку... розы – мимозы – микоплазмозы, грезы – грации – инкарнации, фатумы – факи – знаки – знамения... видения – провидения – брачные объявления... детство – юность – отрочество – устала от одиночества, аденомы и мамы, Лада-Леда, Андрей-Андромеда, половины, пуповины... неповинны вены, плети – нити – дети... Изольда – Эвридика – Маргарита... Ты опять небритый?.. Мур-мяу... чао... скучаю... Кофе? Чаю?.. Ч-чудо – яда! Сказка – выделяется смазка – конечно, in Moscow! Шерше ля фак. Финита ля бля. Де-жа-вю. Ай си ю. Вау-у, оу-у, йоу! Бэмс, упс-с, ёпс – addios!

...Вчера мне приснился сон. Бесконечный подземный барак, там тускло и сыро. Из него не трудно выйти на поверхность, но никто этого не делает – фиолетовый свет оставляет язвы на телах подземных жителей. Я был Водамиром Воданом, одним из своих персонажей. У меня были опухшие оранжевые десны, почти скрывавшие зубы, и особенность – я впитывал влагу. Я бродил по серым лабиринтам и где бы я не остановился, мокрые пятна на стенах начинали высыхать, а я разжимал ладони, и они оказывались покрытыми капельками влаги. И я бродил, желая совершить какое-нибудь эпатажное действие... А все сидели по комнатам в этой грандиозной жизнеквартире, и если я приоткрывал дверь, слышались возмущенные голоса – никто не хотел посягательств на их личную территорию. Кто-то спаривался, один, лежал на раскладушке и делал это сам с собой, кто-то стирал, готовил обед, вешал простыни, накладывал макияж перед облезлым трюмо; кто-то просто слонялся из угла в угол с умным видом и ему было не до меня. И я бродил и впитывал испарения и мокрые пятна... Была там, в отдельной, заваленной хламом комнатенке, и моя разнесчастная гадалка, дважды кормила меня пельменями: тебе с бульоном или... А эпатажного действия я так и не совершил – всем было плевать... на мое эпатажное действие...

Я проснулся от звонка... пришла моя гадалка за очередным уроком... И я подумал, что вот мое будущее место, куда я попаду после смерти. Серая подземная общага... где все вместе и всё-таки по отдельности, как клетки разлагающегося трупа. Все будет еще хуже, чем здесь. Я буду уродливым Воданом, буду слоняться по коридорам, дрочить, подглядывать в двери таких же уродов. Будет запах хозяйственного мыла, мочи, сырого белья; кипящие бульоны в алюминиевых баках, скрежет множеств стиральных досок, чье-то кряхтение на раскладушке; будет эта кожа и эти десны – мой ад для никчемных людей. И ещё подумал, что всё это уже здесь.

Страшно тебе? Страшно? Стра-ашно... Потому что тебя все устраивает? Или это черное стекло напротив... вата из рам... а шторы еще не глажены... там, непредсказуемость движения, случайность... там... без Бога...

Спасибо стене. Она поддерживает меня от свободного падения. В ногах рассыпаны карты рубашкой вверх. Они как двери – какую открыть? Что будет сейчас? Что через час?.. какую открыть?

Никакую... Я в ступоре – это моя медитация. Мое тело расслабилось, раскисло, отвисла моя челюсть. Оттуда звук, но не ОМ-М, а – ХХЫЫЭЭЭЫЫЫЫ

Чем дело закончится... чем сердце успокоится... чем все прикроется... Известно, чем... Известно…