Убийство на прииске или с новым годом, любимая.

Звонок в квартире секретаря парткома раздался около десяти вечера:

- Петрович! Это Синицын. В общежитии стрельба.

- Звони командиру дружины, собирайте людей и подходите. Я иду прямо туда.

- Что случилось? Куда ты собрался, на ночь глядя? – жена Антона Петровича, Людмила накрывала новогодний стол.

- В общежитие схожу. Василий Николаевич позвонил. Молодёжь, видно, шумит.

- Гости же сейчас подойдут, а ты уходишь.

- Да я быстро, туда и обратно.

- Ну что за напасть? Что бы ни случилось – сразу тебе звонят! Других начальников мало, что ли?

Последних слов секретарь уже не слышал. Он сбегал с крылечка, на ходу надевая полушубок и шапку.

На чистом небе играли светом россыпи звёзд, чуточку ущербная луна заливала пространство голубовато-зелёным светом. Маленькими светлячками желтели лампочки уличного освещения. Снег казался толстым пушистым покрывалом, небрежно брошенным на землю уверенной хозяйской рукой. И было тихо.

 

Сергей изрядно промёрз. Уже часа полтора, если не больше, он топтался на обочине дороги, ожидая попутную машину. Отпуск случился неожиданно, вахтовый метод работы не знает выходных и праздников: твоя очередь – вот и сиди месяц на точке. Смилостивился начальник экспедиции, разрешил приостановить бурение разведочных скважин на два дня: проводить старый и встретить новый год. Знал, что всё равно «проводят и встретят», при этом такого «набурят», что лучше и не работать вовсе. Для магаданцев и приехавших с материка это означало просто дополнительный отдых в опостылевшем балке, а Сергей был местным, жил на прииске в шестидесяти верстах отсюда, поэтому сразу засобирался домой.

- Новый год – это такой праздник, который надо встречать дома. Да и по сыну соскучился уже.

- А по жене? – лукаво улыбались товарищи.

- И по жене, конечно.

Он представил себе, как обрадуется Зоя его внезапному появлению, повиснет на шее, дохнёт жарко в ухо: «А я ждала!». … Потом они укутают полугодовалого Гришку, уложат в сумку приготовленные салаты и пойдут к тёще. А там стол давно накрыт, ждут только молодых. Тепло, уютно, вся семья в сборе… Сергея пробрала невольная дрожь, так захотелось домой. В тишине послышался далёкий звук мотора: кто-то запоздавший тоже торопился к родному очагу.

 

 

Общежитие – старый одноэтажный барак коридорного типа – находилось на краю посёлка. Светились три-четыре окна, ни звука, ни движения. Невысокое крыльцо, открытая дверь. И мёртвая тишина. Пошутил, что ли Василий Николаевич? Вроде не в его характере так шутить. Вон его окна в доме наискосок светятся. Вполне мог услышать выстрелы. Антон Петрович шагнул в коридор, постучал в первую дверь по правой стороне. Пять лет назад он сам жил в этой комнате, поэтому машинально подошёл сюда. Не дождавшись ответа, открыл дверь. Двое парней испуганно смотрели от стола.

- Здравствуйте. Что у вас случилось?

 

- Спасибо большое. Счастливо добраться и встретить новый год. С наступающим! – Сергей выбрался из кабины, закинул за плечо лямку рюкзака и направился в посёлок. Вот и дом. Самый старый дом на прииске. Наполовину врос в землю, неуклюжий, малость покосившийся. Три входа, восемь квартир. Когда-то в нём жили руководители лагпункта. Окна находятся почти на уровне земли, от входа внутрь спускаются две ступеньки. Маленькая комнатка с маленьким же коридорчиком. Но тепло ещё держит, жить можно. Прииск строит новые дома, однако их очередь подойдёт не скоро. Но ничего, молодым главное – крыша над головой, впереди вся жизнь, дождёмся и улучшения. Сергей толкнул дверь свободной рукой и только сейчас увидел замок. Ну, конечно, она же знает, что он не сможет приехать, поэтому и ушла к родителям раньше. И правильно сделала. Сейчас вместе с тёщей жарят-шкварят. Тесть, конечно, уже малость проводил старый год, тетешкается с внуком. Полчасика на то, чтобы привести себя в порядок – и вот он я, не ждали? Сергей пошарил рукой над дверью, достал ключ.

 

- Там… В седьмой комнате… - парни разом показали руками. Антон Петрович резко повернулся, прошёл в другое крыло здания. Маленькая лампочка почти не освещала длинный коридор, но разбитую в щепки филёнку он разглядел. На стене возле двери и на полу темнели мокрые пятна. Секретарь потянул дверь на себя. В комнате никого не было. По крайней мере, так ему показалось.

 

У тёщи жены с сыном не было.

- Да нет, никуда она не собиралась. Дома днём была, сказала, что к ней подруга должна подойти. С ней и хотела встретить праздник, а уж попозже и к нам.

- А что за подруга?

- Да Маша же. Ты же знаешь, у неё других подруг нет.

Сергей вышел на улицу. Наверное, они у Маши. Та иногда навещала молодых, но после рождения Гришки заглянула только раз. Поздравила, выдала несколько советов, вычитанных из книг, и больше не появлялась. Чувствовала, что муж подруги не очень её привечает за любовь к бутылочке и регулярные посещения общежития. И вот теперь узнала, что Зоя одна и позвала к себе. Понятно, давно не виделись, есть о чём поговорить.

- Как? Разве они не у вас? – Машина мама развела руками, - Маша пошла к Зое. Сказала, что они встретят новый год, а потом – по домам.

Всё. Значит, опять в общежитии. Вот тебе и «…ждала!...». Ну, Машка, ноги твоей больше не будет в моём доме! Сейчас заберу своих и до свидания.

Общежитие наполовину пустовало. Кому повезло – был приглашён в гости и встречал новый год в кругу семьи, хотя и не своей. Оставшиеся организовались, как сумели. Сергей безошибочно повернул в левое крыло: громкая музыка и развесёлые голоса неслись оттуда. Дверь седьмой комнаты была приоткрыта, узкая полоса яркого света пересекала пол и стену коридора.

За сдвинутыми столами вовсю провожала старый год молодёжная компания. Сергей разом увидел всех, но запечатлелось только центральное пятно: раскрасневшаяся смеющаяся Зоя, рядом приисковый водитель Виталик и Маша с Гришкой на руках. Его тоже заметили. Виталик поспешно отдёрнул руку, обвивающую талию соседки, Маша испуганно закрутила головой, а румянец на Зоиных щеках вспыхнул пунцовым пламенем.

- Пошли домой, - сказал Сергей в притихшее пространство.

- Я… я сейчас… откуда ты?...как?...

- Здороваться надо, мужик. К людям зашёл. – Это незнакомые парни, не уяснившие ситуацию, решили повоспитывать непрошеного гостя.

- Слышишь, Серёжа, может быть, останешься? Давай здесь побудем. – Зоя растерянно переводила взгляд с мужа на подругу и обратно.

- Пошли домой, - он вспомнил руку, - домой.

- Чего раскомандовался? – это пошла ва-банк Маша, - появляешься дома раз в месяц и Зойку взаперти держишь. Не старуха же она, сидеть, тебя ожидаючи, у окошка! Не хочешь оставаться – уходи. Придёт твоя жёнушка, никуда не денется.

- Домой, - тупо повторил Сергей и повернулся к двери. Чувств не было никаких. Только щемящая обидой пустота ворочалась внутри. Не было ни дня, ни ночи, ни предновогоднего оживления, ни ожидания праздника. Была дорога, холод собачий, ожидание попутной машины и тоскливый вой ветра.

- Слышь, Серёга, - это Виталик сзади взял за плечо, - садись, выпьем.

Он молча сбросил с плеча руку, оглянулся, стараясь не встречаться с парнем глазами:

- Чего ты? Из-за бабы злишься? Брось, никто её трогать не собирался. Машка пожалела, привела с собой.

Заплакал Гришка. Сергей отодвинул Виталика, шагнул к столу:

- Давай его сюда. Где шубейка с шапкой?

- Слышь, друг, ты нам кайф не ломай. – Из-за стола поднялся ещё один, - не хочешь с нами посидеть – не надо, но компанию не трогай. Никто отсюда не уйдёт, понял?

- Я жду на улице, - Сергей хлопнул дверью.

Ему показалось, что прошло не меньше получаса, а Зоя с Гришкой не появлялись. Вернулся, рывком открыл дверь. Жена сидела, опустив голову, на том же месте, с двух сторон её убеждали в чём-то Маша и Виталик.

- Ну ты посмотри, - тот, что говорил про кайф, шагнул навстречу, - не понимает человек по-хорошему.

Он схватил Сергея за плечи, попытался развернуть в сторону двери. Сергей вывернулся, с силой толкнул парня от себя. Тот попятился и завалился на край стола.

- Ах ты, сука! Ну, держись!

- Не надо! Перестаньте! А-а-а! – Зоя вскочила на ноги, но никто уже ничего не слышал. На Сергея кинулись со всех сторон. Орал перепуганный Гришка, визжала Маша, а парни махали руками, стараясь зацепить побольнее. Под конец избитого Сергея вытолкали на крыльцо:

- Ещё раз появишься – добьём.

Неровным шагом он пошёл домой, сплёвывая кровь разбитыми губами и прикладывая комок снега к заплывшему глазу. И всё ждал: вот сейчас сзади послышатся торопливые шаги, потом прерывистый голос Зои скажет над ухом: «Прости, родной, это я виновата. Пойдём домой. Никто мне не нужен, кроме тебя, поверь. Это Машка уговорила сходить ненадолго, посидеть в компании. Если бы я знала, что ты приедешь…».

Не догнала. Не сказала. Ушёл, как побитая собака, ну и чёрт с тобой. Мысли прыгали, метались, а руки уверенно сняли со стены ружьё, переломили, загнали в стволы патроны. Ноги сами вынесли на улицу. Глаза видели: он заходит в комнату, обидчики испуганно замолкают, Зоя одевает Гришку, и в мёртвой тишине они уходят. И она скажет те самые слова… В общежитии было так, будто ничего и не произошло. Гремела музыка, слышался смех и голоса. Полоснуло по горлу: вспоминают, как меня выкидывали, кто крепче приложился! Дверь открылась, показался Виталик. В руке сигарета, смеющееся лицо обращено к тем, в комнате. Повернулся, увидел Сергея:

- Ты опять здесь? Мало получил?

Сергей выстрелил, не поднимая ружья. Брызнули щепки, Виталика швырнуло на стену, он выпустил сигарету, сполз на пол. Голоса и смех оборвались, спустя секунду прекратилась музыка. Из комнаты никто не выходил. Всё, пронеслось в голове, жизнь окончена. Охватила апатия. Расхотелось видеть и Машу и Зою и даже Гришку. Теперь он для них – потерянный человек. Суд, срок, лагерь – вот они, пришли, нет у него больше ни минуты прежней жизни. Из других комнат кто-то выглядывал, но, увидев человека с ружьём наперевес, прятался обратно. Сергей вышел на крыльцо. Из первой комнаты кто-то пытался выбраться на улицу через форточку. То ли убегать собрался, то ли звать на помощь. Сергей шевельнул стволами, показывая: лезь обратно. Человек понятливо закивал головой и исчез. Надо уходить. А куда? Да хоть куда, только подальше, оттянуть время, что-то придумать, а вдруг найдётся какое-то оправдание, вдруг люди сумеют понять, что он не собирался убивать, что курок нажал в припадке слепой и яростной обиды!... Что они теперь делают? Неужели так и сидят, замерев от страха, ожидая, что распахнётся дверь и снова загремят выстрелы? Сергей обошёл здание вокруг и подошёл к окну. Люди, которые только что смеялись, веселились и разговаривали, молча переглядывались, забыв про застолье, на их лицах стыло выражение испуга. Маша натягивала на Гришку шубку, не попадая в рукава, Зоя сидела на диване напротив окна, бледная, как стена и безучастная ко всему происходящему… Никто его не поймёт. Для всех теперь он – преступник и убийца. Вырастет Гришка, спросит у матери про отца и не раз – что она ему скажет? Будет ли ждать? Конечно нет! Несколько дней подождать не захотела, а тут столько лет впереди! Ну нет! Он в который раз вспомнил руку и вскинул ружьё…

 

Антон Петрович шагнул внутрь. Опрокинутые бутылки и стаканы, сброшенные на пол тарелки, перевёрнутые стулья – всё говорило о том, что люди рвались из комнаты в панике, ничего не видя вокруг себя. Каким-то шестым, или седьмым чувством он ощутил: сбоку, на диване кто-то сидит. Медленно повернул голову. Зоя смотрела на него широко открытыми, удивлёнными глазами, как бы спрашивая: что случилось? Куда все подевались? Лицо женщины было мраморно-белым, губы приоткрывали ровные красивые зубы, а ниже… Левая часть шеи от плеча и к груди была сплошной кровавой раной.

Послышались голоса. В комнату вошёл участковый уполномоченный, за ним командир народной дружины и ещё несколько человек.

- Так, Петрович, - с ходу начал милиционер, - Виталик жив, ребята утащили его в больницу. Сейчас Лихманов делает ему операцию. Из Ягодного едет группа оперативников. Сергея нигде нет. Видно, убежал.

- Я смотрю, ты, Михаил Иванович, в курсе. Объясни, что произошло? Какой Виталик? Какой Сергей? Кто стрелял?

- Мне позвонил доктор. А ему всё рассказали парни, которые Виталика, шофёра нашего притащили. Они гуляли вместе.

И участковый в нескольких словах поведал секретарю о случившемся.

- Разбиваемся на две группы. – Антон Петрович подозвал командира дружины. – Михаил Иванович идёт с вами, я – с другой группой. Немедленно убрать с улиц детей, которые ещё не разошлись по домам. Обходим посёлок по всем закоулкам. Посторонних людей предупреждать, чтобы не гуляли, сидели дома. Сергей уверен, что два убийства на нём уже есть и терять ему нечего. Если встретится – ни в коем случае не пытаться задержать силой. Только разговорами. Приедут из Ягодного – разберутся. Двое остаются здесь. Михаил Иванович, расскажи им, что делать. Пошли.

Улицы были пустынны. Однако, по мере того, как страшная весть ползла по посёлку, в подъездах домов появлялись группы жителей. Они не выходили на улицу, а, столпившись в дверях, обсуждали, спорили, сочувствовали. На третьем, или четвёртом круге кто-то из группы участкового приглушённо воскликнул:

- Он дома! Смотрите, свет!

Действительно, единственное окно квартиры, где ещё сегодня жила молодая семья, было освещено. Или Сергей всё это время был дома, но не включал света, или где-то прятался, а сейчас вернулся. Вот на занавеске ясно отпечаталась тень головы, потом фигура до пояса. Человек наклонялся, что-то делал, двигая руками, выпрямлялся, снова наклонялся. Как будто собирал в дорогу чемодан.

- Михал Иваныч, давай мы его дверь проволокой прикрутим за щеколду? Чтобы не смог выйти, а?

- А услышит? Бахнет через дверь-то?

- Да мы потихоньку постараемся. А ты нас малость подстрахуешь.

Один из парней сбегал домой, принёс моток проволоки. С двух сторон осторожно подошли к двери, прислушались. Тихо. Участковый достал пистолет, встал так, чтобы видеть и дверь и окна. Парни начали обматывать щеколду проволокой. Много намотать не успели. Из-за двери послышался голос:

- А пальну?

- Давай, попробуй.

Ахнул глухо выстрел. В стене, рядом с дверью, на уровне головы человека возникла круглая дыра. Парни упали на снег, шустро заработали руками, отползая в разные стороны. Михаил Иванович крикнул:

- Сергей! Прекрати стрельбу и сдавайся. Тебе же лучше будет.

Тишина. Дверь дёрнулась пару раз и всё стихло. Спустя минуту погас свет в окне.

Узнав о том, что убийца заперт в собственной квартире, народ повалил к месту событий. Вскоре половина жителей толпилась под единственным фонарём, освещавшим площадку перед магазином и находившимся прямо напротив окна, за которым скрывался преступник. И напрасно надрывал голосовые связки участковый инспектор, уговаривая людей не стоять живыми мишенями под ружьём Сергея. Толпа ждала развязки.

Подъехали два УАЗика. Руководитель группы, выслушав подробный доклад участкового, попросил:

- Нам бы какое-то помещение. Подготовиться надо.

- Идёмте в управление. Я провожу, - Антон Петрович показал рукой, - это рядом.

В приёмной директора прииска пятеро прибывших милиционеров облачились в бронежилеты, проверили оружие, надели каски:

- Ну, с богом.

- Сергей! – руководитель группы говорил в мегафон, - давай без глупостей! Зажги свет и выходи с поднятыми руками! Не заставляй нас применять силу. Это бессмысленно, поверь!

Тишина.

Михаил Иванович пробрался к окну, прижимаясь к стене спиной, вышиб стекло ногой и несколько раз выстрелил в темноту.

Тишина.

Призыв повторили ещё раз. Безрезультатно.

- Давайте, - руководитель группы махнул рукой. Один из милиционеров чиркнул спичкой, подпалил газовую шашку и бросил в разбитое окно. Почти тотчас из окна повалил дым. Никакого движения.

Через три минуты (руководитель группы следил по часам), раздалась команда:

- Вперёд!

Дверь сорвали с петель, трое в масках нырнули внутрь. Толпа загудела и начала приближаться. Появились милиционеры. Двое тащили под руки безжизненное тело Сергея. Голова болталась в такт шагам, ноги волочились по снегу. В руках третьего было ружьё.

- Сволочь! Убийца! Отдайте его нам! – толпа надвигалась.

- Быстро! В Ягодное! – руководитель открыл дверцу машины. УАЗики ринулись на выезд. Толпа, ворча расходилась. Машины, описав широкую дугу, вернулись в посёлок, остановились у здания управления. Туда же подошли и участковый с секретарём. Сергея затащили в приёмную.

- Врача! Быстро!

Врач появился с чемоданчиком в руках:

- Каким газом травили?

- «Черёмухой».

Быстро пролистнув книгу, принесённую с собой, доктор достал шприц. Спустя минуту Сергей открыл глаза, пошевелил руками, скованными наручниками за спиной.

- Ну, давай начинать разговор, - руководитель группы достал бланк протокола допроса…