ЛЕДИ ДЖЕЙН

 

 

1

 

 

Еще не доехав до поворота, я услышал мерный перестук копыт, возвещающий о приближении встречного всадника. Судя по звуку, это был не скакун рыцаря, а скорее крестьянская лошадь: ее тяжелая мерная поступь трудяги гулко передавалась дороге. Встречный всадник достиг поворота быстрее меня, и я увидел его, ярко расцвеченного лучами заходящего солнца. Скорее всего, он был фермером, причем фермером достаточно зажиточным. Несмотря на традиционное здешнее одеяние, он чем-то неуловимо отличался от местных жителей. Их насмешливые улыбки встречали меня у Траума, городка, где так бесславно закончилась наша война с герцогством Найт.

- Добрый вечер, сударь, - приветствовал я его, когда он достаточно приблизился ко мне. Всадник резко натянул поводья и недоуменно уставился на меня, видимо несколько озадаченный столь вежливым обращением.

- Всего доброго, вашей милости, - наконец ответил он, и выговор выдал его. В Найте говорят на том же языке, только все слова произносят предельно четко, почти резко. Его же речь звучала напевно, как в наших краях.

- Не подскажите ли мне, - продолжал я тем же тоном, - принимают ли сегодня в замке Найт?

По тому, как стремительно каменело лицо фермера, я понял, что вопрос мой ему более чем не понравился.

- Отчего же не принять? – тем не менее, ответил он. – Сегодня пятница, стало быть, принимают.

- Только вашей милости не повезло, - добавил он, как мне показалось, с ноткой злорадства, - сегодня всех посетителей принимает сама леди Джейн.

- Впрочем, - фермер искоса неодобрительно взглянул на меня, - если ваша милость принадлежит к друзьям его светлости…

- Я был представлен герцогине Найтской, когда она посещала столицу, - неизвестно зачем объяснил я.

- Тогда другое дело, - угрюмо пробормотал фермер, прислушиваясь к легкому перестуку копыт где-то за поворотом.

- А вот и сама ее светлость, легка на помине, - возбужденно проговорил он, пришпоривая свою лошадь. Та, и без того беспокойно танцевавшая на месте, казалось, только ждала хозяйского сигнала и тут же, с неожиданной для ее сложения прытью, помчалась прочь.

Между тем всадница приближалась, и я уже мог разглядеть острые, как выражаются поэты «орлиные» черты ее лица, безусловно, принадлежащие герцогине Найтской. Одета она была не в «амазонку» - женский костюм для верховой езды, - а в обычное мужское дорожное одеяние. Одним резким движением она заставила своего коня остановиться и вскинула в молчаливом приветствии правую руку. То была старинная привилегия правителей Найта: закрепленный законом жест дерзости по отношению к стоящим выше и одновременно знак благоволения к низшим. «Если вы относитесь к друзьям ее светлости», - вспомнил я глуховатый голос фермера. Ох, вряд ли…

- Доброго пути, ваша светлость, - приветствовал ее я по нашему обычаю.

- Вы знаете меня? – отрывисто произнесла леди Джейн – Ваше лицо мне кажется знакомым.

Она требовательно смотрела на меня, и я не счел возможным слишком лукавить.

- Питер Крэг к услугам вашей светлости. Меня представляли вам на последнем приеме по случаю дня рождения королевы Марии.

- Это была настоящая королева, не правда ли? – ее внимательные умные глаза без стеснения рассматривали меня.

- Истинная правда, ваша светлость, - я и в самом деле так думал.

- У вас дело ко мне, сэр Питер? – фраза прозвучала в равной мере вопросом и утверждением.

- И да, и нет, ваша светлость, - при всем желании я вряд ли смог бы ответить точнее.

- Интересно, - леди Джейн одарила меня неожиданным выразительно-женским взглядом. – Только не рассказывайте мне сейчас ничего. О делах поговорим в замке. А пока… добро пожаловать в Найт.

Она резко поворотила коня, и тот сходу взял такой темп, что я не сразу настиг герцогиню.

- Я чувствую, - произнесла леди Джейн, глядя на уже готовое скрыться за горизонтом солнце, - что вы не будете сегодня единственным гостем в замке. А жаль, (она помолчала, словно заставляя себя выговорить окончание фразы): мне бы не хотелось завтра заниматься правосудием.

Наверное, на лице моем вопреки моему желанию промелькнула тень удивления. И герцогиня заметила ее:

- Скажите, сэр Питер, много ли сплетен обо мне вам пришлось выслушать, прежде чем я подъехала к вам?

- Я только спросил у проезжего, принимают ли сегодня в замке, - проговорил я, стараясь, чтобы речь моя не выглядела попыткой оправдаться, - и он ответил мне, хотя и неохотно.

- Это фермер Джайлс, мой арендатор, - и тут я впервые увидел улыбку леди Джейн – страшное полыхание ночи. – Когда у него появляется хоть немного свободного времени, он разъезжает по округе и рассказывает всем, желающим его слушать, что я – дочь Сатаны.

- И вы позволяете ему это?

- Что же в том плохого? – в голосе герцогини прозвучало искреннее удивление. – Он-то думал призвать моих людей к бунту, а вместо этого приучил их бояться меня. А, кроме того, жители Найта едва ли могут понять, что собой представляет ваш дьявол.

- Джайлс – хороший рассказчик, - добавила она мечтательно. – Слушая его, я и сама готова поверить, что являюсь исчадием ада.

- Джайлс? – повторно названное имя что-то напомнило мне. – Ваша светлость говорит о Джайлсе из Хема?

- Совершенно верно, сэр Питер.

Теперь я вспомнил его историю. Сразу по окончании последней войны, на севере страны, наименее от нее пострадавшей, вспыхнул мятеж. Возглавлял его фермер из селения Хем, человек решительный и весьма красноречивый. В его выступлениях разумные претензии замысловато переплетались с абсурдными, и в двух словах его позицию можно было изложить так: недоволен всем. Например, он одновременно обвинял королеву Елизавету в том, что она начала ненужную войну, ослабившую страну, и тут же называл ее вероотступницей, заключившей перемирие с Найтом. Восстание, поначалу принявшие опасные размеры, было быстро подавлено, но вожак его бесследно исчез вместе с семьей.

- Вашей светлости известна история этого человека? – осторожно осведомился я.

- Разумеется, - холодно ответила леди Джейн, - но я почти никогда не отказываю изгнанникам. - Быть может, тот, кто не сумел стать человеком Днем, станет им в Ночи?

Я почтительно промолчал, опасаясь сказать неуместное слово. В сущности, я мало знал герцогиню: наше прежнее знакомство было вполне официальным. Хотя она довольно задержалась в нашей столице, я избегал встреч с ней. Тогда никто и предположить не мог, что правлении королевы Марии уже на исходе. Напротив, казалось, ей предстоит долгое царствование. И залогом этого представлялась высокая женщина в красно-черном одеянии, чьи войска помогли королеве Марии одолеть мятежников. Потому леди Джейн была для меня символом страшного настоящего. Я же более всего стремился заглянуть в грядущее, и потому особое внимание уделял младшей сестре герцогини славной резвой девочке по имени Энн. Тем не менее, леди Джейн запомнила меня. Почему?

За поворотом дорога разделилась. Правая ветвь, более ухоженная, поднималась в гору к замку. Левая, изрядно разбитая тяжело гружеными телегами, уходила вдоль горы к довольно большому селению. Вероятно, оттуда и ехал фермер.

- Джайлс считает, что я виновна в гибели его семьи, - проследив за моим взглядом, сказала леди Джейн. – Он так и не понял, что никому не позволено безнаказанно задевать Силы Ночи. Потому что они всегда готовы напомнить о своем существовании, в отличие от множества других богов, придуманных людьми.

Я промолчал, вспомнив свой разговор накануне отъезда.

- То, что вы затеяли, друг мой, - сказал мне принц Кларенс, - есть чистейшей воды безумие.

- Отчего же?

- Будь на моем месте, отец Бенедикт, - улыбка на лице Кларенса была бледной, но голос звучал решительно, - вероятно бы ответил уместной цитатой из какой-нибудь мудрой книги. Но я скажу тебе просто (оставаясь один на один, мы всегда переходили на «ты»), есть в нашем мире вещи, постижение которых опасно, а потому не нужно.

- А, кроме того, - нарушил мои размышления низкий голос леди Джейн, - его сначала предупредили, но он не внял предупреждению.

Это было более чем странно: владетельная государыня, не признающая над собой никакой власти – ни божьей, ни королевской – как бы оправдывалась перед случайным гостем. И в чем? Или она все-таки догадалась? Но даже если догадалась, какой смысл вот так объясняться со мной? Кто я ей?

- Джайлс оскорбил Человека Песка, - между тем монотонно продолжала леди Джейн, - а тот не понимает насмешек: у него нет чувства юмора.

- Точнее есть, - тут же пояснила она, и я вновь увидел полыхание ночи, - но весьма своеобразное.

Тем временем мы до половины одолели подъем. Солнце окончательно исчезло за горизонтом, и в резко наступивших густых сумерках слова герцогини прозвучали немного зловеще.

- Ваша светлость всегда путешествует в одиночестве? – желая сменить тему, осведомился я.

- Что может угрожать дочери дьявола? – не без вызова ответила леди Джейн, и снова невольно подумал, неужели этот вызов, как и прежнее объяснение, обращены к настоящему мне?

- Нет, не всегда, - между тем продолжала она уже вполне спокойным тоном, - иногда ко мне присоединяются мои друзья.

Разговор наш опять прервался, и некоторое время мы ехали молча: она целеустремленно смотрела вперед на дорогу, а я рассеяно разглядывал причудливые переплетения ветвей, свисающие на нашем пути.

Дорога еще раз повернула направо, и мы оказались прямо у внешних замковых ворот. На крепостной стене никого не было видно, тем не менее, при нашем появлении ворота без малейшего шума распахнулись как бы сами собой. Посреди широкого двора нас встретили несколько человек, одетых в цвета герцогини (красное на черном), и она молча, не останавливаясь, приветствовала их тем же жестом, каким встретила меня.

Мы въехали во внутренние ворота и оказались посреди широкой площади. Прямо перед нами горделиво возвышался замок Найт, слева от него довольно объемное строение, вероятно, казарма, справа же находился знаменитый Храм Ночи-Покровительницы, причудливое сооружение, напоминавшее дворцы, какие, каплю за каплей, лепят из мокрого песка дети. Леди Джейн склонила голову перед Храмом и тихо прошептала что-то; в ее шелесте губ мне почудилось пожелание доброго вечера. И тут я вспомнил, что храмы, посвященные Ночи - единственные, в которых нет священнослужителей, по крайней мере, в привычном нам смысле этого слова.

К главному входу в замок вела широкая лестница, и на нижней ее ступеньке нас ожидала совсем еще юная девушка, одетая в черное с золотом. Масляные фонари освещали ее миловидное лицо, выдавая трудно уловимое, но все же несомненное сходство с герцогиней.

- Сэр Питер, - тоном дежурной любезности произнесла леди Джейн, - позвольте представить вам мою младшую сестру леди Энн, принцессу Миднайт.

Девушка безо всякого любопытства взглянула в мою сторону и тут же почтительно склонила голову. А я с облегчением подумал, что принцесса не узнала меня. Неудивительно: когда мы виделись в последний раз, она была всего лишь милым резвым ребенком.

- Миледи, - теперь ее взгляд устремился к хозяйке Найта, - я позволила себе в ваше отсутствие принять гостей. Сегодня у нас сэр Генри Уайтхауз с семьей и друзьями.

Лицо герцогини едва заметно дрогнуло. Она обернулась к Храму и опять что-то прошептала.

- Вы поступили правильно, леди Энн, - наконец ровно произнесла она. - Через час я жду моих гостей к ужину.

Затем она ласково улыбнулась мне:

- Сэр Питер, мы побеседуем после ужина. Вы же знаете, у нас в Найте ночь - лучшее время для общения.

- К сожалению, я плохо знаком с местными обычаями, ваша светлость, - почтительно склонился.

- В таком случае у вас впереди много интересного, - лицо герцогини искрилось весельем, но смех ее был холоден как лед.

- Леди Энн, какие покои заняли Уайтхаузы? – тут же спросила она.

- Багряные, миледи, - смиренно проговорила принцесса Миднайт.

- В таком случае, окажите любезность, поместите сэра Питера в Белых комнатах.

Распоряжение прозвучало буднично, но, тем не менее, юная принцесса слегка побледнела. Впрочем, старшая сестра вовсе не смотрела на нее. Она медленно уходила, и до меня донесся ее еле слышный шепот: "И это тоже падет на мою голову... ты слышишь: и это тоже"...