“Молюсь за диких сердцем, заключенных в клетке”

Теннеси Уильямс

 

Еще одно движение и я упаду. Еще один вздох и ты отпустишь мою руку. Последний раз я взгляну на светло-голубое дневное небо. И последний раз солнце будет обжигать мою кожу своими беспощадными лучами. Оставляя за собой груду неотесанных камней, я упаду, туда…. в пропасть…

Легкое движение руки, и мое бездыханное тело сорвалось вниз. Падая, я вспоминал свои последние дни и часы ушедшей жизни. От том с кем смеялся, с кем плакал.…А главное о том, что было… Что было…

Сколько я падал в эту пропасть - незнаю, может секунду, а может и вечность, но человек, отпустивший мою руку, помнит каждое движение моих глаз, каждое движение моих губ, мой легкий шёпот насвистываемый ему ветром.…Каждую каплю пота, скользнувшую около моего виска…каждое слово, сказанное мной на последок…каждое…

Но почему я не помню его? Почему?

 

- Ты предатель… Ты…Ты.…Отпусти меня…НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!!! АААА!!!

 

С этим последними словами я сорвался вниз.…Туда к камням и зарослям. Моё эхо было уже чуть слышно в тишине. Но где-то там глубоко, я еще молил о спасении…

Вот парадокс: те, кто целыми днями и ночами, думает о смерти, часами на пролет, так страстно и отчаянно желает жить.

Я был одним из таких. Но меня больше нет. И я не знаю, что мне делать.

Я лежу где-то там, в глубине какой-то поганой пропасти.…У меня сломаны почти все ребра.…Один глаз залит кровью…Я практически ничего не вижу…Жутко болят ноги.…Наверно и от них одни щепки остались, я их не чувствую…Что это? Что со мной? Мое сердце замедляет ход.…В глазах темнеет…Я теряю вес своего тела.…О да! Я вижу овраг, с которого я только что полетел.…Этот чертов овраг!!! Может я стал птицей? Что за чушь? Тогда бы у меня были бы крылья…

Тогда что со мной?

Я умер?

Нет, я для этого слишком хочу жить…

 

 

Это всего лишь сон.…А может и нет?

Словно сама жизнь кинула меня в эту пропасть. Так и есть.

 

 

2

Италия,1955 год.

Мне было десять. Я гулял вдоль по одной из узких улиц Неаполя….Мне было грустно. Я хотел веселиться, развлекаться, бегать, прыгать, как другие дети,…Но не мог. Я так был погружен в свои размышления о будущем. Как, когда и во сколько, мы покинем с отцом этот прекрасный город…

И вдруг я заметил старика, усевшегося рядом на лестнице с маленькой собачонкой и пристально смотревшего на яркое солнце…

Он, даже не морщась, не прикрывая свое обгорелое лицо руками, смотрел не отрываясь….Это зрелище буквально поразило меня.

Хоть такие мгновения и длятся меньше минуты, но врезаются в память на всю жизнь….Я постарался сделать то же самое, но мне и двух секунд не хватило.

 

Бельгия,1956 год.

Мне было одиннадцать. Мой отец не хотел, что бы я ходил в школу. Поскольку я совершенно не владел французским и вообще как ему казалось, не умел вести себя в обществе (я был, как он выражался асоциальным.). Мне опять пришлось развлекать себя самого…Ну, впрочем, мне было не привыкать…Мой отец работал государственным курьером и всегда мог взять меня с собой в любую точку мира, если ему было нужно показать себя как успешного семейного человека, вот он я, рядом. Я всем говорил, какой у меня хороший папочка, как он меня любит, везде возит с собой. Черт, прямо как собака - поводырь.…А ведь он меня не разу не спросил. А мне какого? А? Какого мне?

Но и здесь мне кое - что запало в душу. Я был внимателен к каждой мелочи, к каждой детали. Прислушивался к любому шороху. В доме, в котором я жил были настолько старые ставни, что их скрип можно было услышать даже поднявшись на третий этаж дома.

Это меня безумно пугало.…Каждый раз, слыша эти звуки, я молниеносно прятался под одеяло. Словно кто-то говорил со мной в кромешной тьме, запугивая и обессиливая. Я не мог пошевелиться, даже вздрогнуть, словно невиданная сила заставляла меня почувствовать страх до самых корней моих волос…Шум стал нарастать, воздух сгущаться, я стал задыхаться…Вокруг меня образовались тиски, которые стискивали меня все больше и больше…И вдруг я услышал, хриплый голос …

 

- Пора ужинать, милый!

 

Я с визгом выскочил из кровати, и стал метаться по дому в поисках отца…Я стучал во все двери, ломился из-за всех сил. Но никто меня не услышал. Никто. Я остался один в свой темноте и тишине.

Один... Словно эхом пронеслось у меня над головой... Один…

 

3

 

 

 

Что всегда меня отличало от других детей, так это то, что я был не такой как они. Мои слова были сложны и непонятны, а замыслы всегда полны загадок…Я пугал их. В моем обществе они чувствовали себя не уютно. Они меня ненавидели.…Это я знал точно. Родители этих детей всегда пытались оградить своих чад, от общения со мной. Что очень расстраивало моего отца.…Но я знал, он меня любил. Может по-своему, но все же любил.

У меня был очень податливый отец. В случаях большой нехватки денег. Я мог выпросить их у него сколько угодно. Я рос, соответственно мои потребности тоже росли.…На пороге были безумные 70-е.

Те 70-е, что открывали мне дорогу к будущему и моему желанию стать режиссером. Я мечтал об это с детства. Это все началось, когда я тайком от отца посмотрел почти сгоревшую после войны копию “Унесенных ветром”. Единственное стоящая вещь, которую хранил тогда у себя отец. Я был поражен настолько, что при каждом новом просмотре я мог почувствовать, что испытывает герой, как он переживает, его взгляд, движения рук. Детали, мелочи, все это мне безумно нравилось… Краски, тона, движения: медленные и плавные, быстрые и в тоже время перетекающие в более замедленные. Страстный и томный взгляд Скарлет О’Хары снился мне ночами на пролет, в самых сладких снах…Я грезил о роли Рета Батлера и проклинал его за то, что я не на его месте.

-Черт!

Сказал я себе. Нет, я стану режиссером и тогда милашка Вивьен будет моей. Я сниму её в своем фильме, и она влюбится в меня по уши и тогда меня уже ни что не остановит. Мы будем ездить по разным фестивалям, получать награды. Слава, деньги, богатство. Ни что меня не остановит.…Ну, почти не что.

Нет! Не ради этого я буду снимать кино.…К черту деньги! К черту славу! К черту кино! К черту все! Такому маленькому гавнюку как я никем не быть.…Не до кино нынче. На дворе 1964-й. Мне 19. Мы с отцом сидим в полной долговой яме. Он задолжал всем, кому только можно в Испании.…Да, да именно в Испании…Последняя наша точка проживания. Больше отец меня никуда не повезет. Местные мафиози, “тореадоры”, как они себя сами называли, были грозой маленького поселка неподалеку от Мадрида. Они терроризировали моего бедного, уставшего отца, которому уже было нечем платить за квартиру.

Все мои былые мечты о кино, стали понемногу испаряться, улетать куда-то туда вверх, высоко над головой.…Но…

Я думал, только о том, где бы добыть, хоть немного денег. Где я только не работал…. Не буду углубляться в подробности. Они вам мой читатель совсем не будут интересны.

4

Но все же, мои былые мечты не хотели оставлять мою грешную душу.

Я все еще грезил о кино. Все так же. Но уже не с тем размахом, что был в ушедшем детстве, но все же грезил. Втихаря я прятал и копил деньги в маленькой красной шкатулке. Копил на камеру. И мечтал об одном единственном дне, когда я смогу ощутить себя счастливым. Складывал песо к песо. Монетка к монетке. Детали, мелочи, как я это все любил…

Но моих денег еще не хватало, даже на самую древнюю и часто используемую в далеком прошлом камеру…

И вот настал долгожданный день. Моя мечта сбылась. Я купил себе любительскую камеру за 500 песо. Она была потертая, старая, будто изможденная оттого, что на ней еще могли снимать. Но я был безумно рад. Эта покупка, пробудила во мне что-то новое. Желание жить. И главное снимать.

Первое что мне захотелось снять – это солнце. Я направил объектив прямо на огромное светило.…Почти ничего не было видно. Черный круг застилал все небо…. И вдруг мне вспомнился старик. И то, как он пристально смотрел на солнце, не отрываясь ни на секунду.

О своем приобретении, я отцу естественно не сказал. Он бы не правильно понял. Но мне уже было все равно.

 

Позже я испытал свои силы, пытаясь поступить в местный институт кино и телевидения, но был отвергнут из-за пары недостающих документов указывающих, на то, что я коренной испанец. Естественно таковых не было. Проживая на нелегальном положении, мы с отцом не особо заботились о всякой там бюрократии. Да и внешность моя этого не позволяла. Но из-за этого моя жизнь стала намного сложней.

Я не мог поступить практически никуда. Мне некуда было пойти. Некуда.

Опять все тоже чувство. Чувство полной ненужности этому миру. Мои мечты меркли, если я начинал об этом думать. Один, опять один. Ведь если я не кому не нужен, то кто будет смотреть мои фильмы?

 

Позже мне кое - как удалось поступить в одну школу театральных искусств. Меня там обучали не только мастерству съемки, но и еще как лучше сыграть актеру, чтобы кадр получился на славу.

Помимо этого я устроился на работу и всячески помогал отцу.

Успокаивал, говорил, что как появятся деньги, он откроет себе ресторан.

Он ведь так любит готовить. Расплатится с долгами и обо всем забудет.

Но до этого было далеко.…Очень далеко…

 

Я все больше и больше стал задумываться о смерти, во всех её аспектах и проявлениях. Я видел ее повсюду. Солнце заходило за темные тучи, оставляя небосклон темным и беспросветным, цветки, поднимающиеся к

 

5

свету опускались и начинали вянуть. Молодой человек, целующий руку усопшему отцу, плачущие маленькие дети… ВЕЗДЕ! ВЕЗДЕ! ВЕЗДЕ!

Эти мысли сводили меня с ума. Я и сам начал сходит с ума. Пора завязывать с героином. Довольно.

Моя наркотическая зависимость, бывало, шла мне и на пользу. Я мог написать такие сценарии, что при одном их чтении я мог бы заставить Вас перенестись в ту реальность, которую я для вас выбрал. Вы бы забыли обо всем, погрузившись в мир моих фантазий.

За моей спиной снято уже более тридцати фильмов. Но я так и не познал успеха.

Я не перешел свой Рубикон. Не пересек черту. Не поднялся на свой Эверест. Мои фильмы лишь были слабым эхом моих истинных желаний, которые я хотел бы воплотить в жизнь. Но не смог.

За последние тридцать лет много утекло воды. Много чего было. Но я в самых мельчайших деталях помню свои самые ранние годы жизни, свое детство. Старика усевшегося на лестнице, смотрящего на солнце. Скрипучие ставни. Первая камера. Это были мои самые счастливые и самые тяжелые периоды в моей в жизни. Ведь не ощутив горького, никогда не познаешь сладкого. А все, что было дальше и не стоит времени потраченного вами, мои читатели. Не стоит. Тот ад, на который обрек я себя сам не оказался мне по силам. Я опустился на самое дно, глубину.…Откуда мне нет выхода.

Потеряв веру в себя, я обрек себя на вечные муки.

Что ж я это заслужил.

 

Я всегда был мечтателем. Им и остался. Неудачным мечтателем.

Мои слабости и пороки убили во мне все самое лучшее что было.

Я знал, что у человека всегда есть шанс исправить ошибки, взглянуть без страха на действительность и жить, дышать, творить и радовать людей своим творчеством. Но эта доля сильных духом людей!