УДК 356.13 ББК 63.3(2)6-8 (2Рос.Кар) А 23 К.М. Агамирзоев А 23 Одиссея надворного советника Дьяконова : Исторический очерк. – Костомукша : Костомукша-Медиа, 2019. − 100 с., 62 ил. Исторический очерк открывает страницы жизни и деятельности известного беломорского таможенника Константина Аверкиевича Дьяконова (1864- 19…) с начала 1890-х гг. до середины 1920-х гг., его вкладе в развитие таможенной службы в Карельском Поморье и на Мурмане, рассказывает об истории села Ковда Мурманской области, его жителях, ковдинских таможенниках, участниках экспедиций на морскую биологическую станцию в Ковде под руководством зоолога профессора Юрьевского (Тартуского) университета К.К. Сент-Илера. Очерк выходит накануне знаменательных дат: 100-летия Мурманской таможни (11.12.2019) и 100- летия Республики Карелия (08.06.2020). Очерк будет востребован всеми, кто интересуется историей Русского севера, таможенной службы на Северо-Западе России, краеведением в Карелии и Мурманской области. Консультант: А.В. Дьяков Автор выражает искреннюю признательность за совместное исследование истории таможенной службы и оказанное содействие при подготовке очерка Почетному таможеннику России, ветерану Мурманской таможни, полковнику таможенной службы в отставке, создателю музея Мурманской таможни, автору книг о Мурманской таможне, кандидату юридических наук В.В. Головину. Автор сердечно благодарит за помощь: заместителя директора Национального архива Республики Карелия И.Г. Петухову, сотрудников Центрального музея таможенной службы и лично Ю.А. Семина, сотрудника Карельской таможни А.В. Дьякова, историка науки А.А. Горяшко (Кандалакшский заповедник); за содействие в ходе экспедиций в с. Ковда и п. Лесозаводский Мурманской области: старосту села А.И. Прокопьева, знатока истории села А.Я. Зятикова, краеведа Д.С. Лоскутова (г. Кандалакша) УДК 356.13 ББК 63.3(2)6-8 (2Рос.Кар) © К.М. Агамирзоев, 2019 Экспедиции в Ковду Началом работы над очерком об известном беломорском таможеннике Константине Аверкиевича Дьяконове послужила увиденная мной ксерокопия коллективной фотографии ковдинских таможенников, на оборотной стороне которой стояла дата – 1910 г. Про-изошло это в 2004 г. в селе Ковда Мурманской области. В то лето по приглашению ковдинского краеведа А.И. Патракова состоялась моя первая экспедиция в Ковду. Анатолий Ильич - известный человек в Мурманской области, замечательный собеседник и знаток истории села Ковда и лесопильных заводов. Патраков кратко рассказал мне историю обнаружения фотографии, немного об истории ковдинских лесозаводов, о дореволюционной Ковдинской таможенной заставе, о особенно тепло - о её управляющем К.А. Дьяконове. Побывал на о. Березовый, где когда-то при лесозаводе Русанова располагалась Ковдинская таможенная застава. Патраков рассказал об истории таможенных зданий в Ковде. На память подарил мне свой рассказ «Реквием по пароходу», где основным действующим лицом и главным героем был К.А. Дьяконов. После экспедиции у нас завязалась переписка. Я получил два письма от Патракова А.И., в которых он рас-сказал о с. Ковда и лесозаводах, о жителях села, об истории Ковдинской таможенной заставы, о Дьяконове, имя которого помнят в с. Ковда и п. Лесозаводском, о таможенном наследии в с. Ковда. Рассказывает А.И. Патраков: «Первый лесозавод, принадлежащий Николаю Русанову, начали строить под руководством инженера Шаврина в 1890 году на о. Березовый, в трех км от села Ковда. Кроме лесозавода были построены причальные линии, склады готовой продукции, лоцманский пункт, церковь». В те годы на островах Березовый и Овечий росли боры из вековых сосен. Ковдинские сосны очень ценились во всем мире. Сразу после окончания постройки первого лесозавода началось строительство второго. Н. Русанов имел даже свой лесовозный флот для отправки на экспорт продукции лесозаводов. Губернские газеты в те годы писали: «Идет 1890 год. В устье реки Ковда, на острове Березовый, инженер Шаврин начинает строить лесозавод. Морское побережье достаточно глубокое и защищенное от ветров. Удобно для погрузки лесоматериалов на пароходы. Вырос хороший строевой лес. Мелкая, плотная древесина очень ценится на мировом рынке. Порт же имеет прямой выход морем за границу. Строят добротно. Кроме лесозавода, выкладывают причальные линии, склады готовой продукции, таможню, лоцманский пункт (на острове Микков-Лоцманский). Заложили церковь. Построены казармы. Строительство обошлось в большую сумму - 260 тысяч рублей». В 1899 г. на острове Олений был построен новый ле-созавод (с 1906 г., и вплоть до 1917 г. - завод Арендта Бергрена), чаще называемый Шведским лесозаводом, при нем поселок Лесозаводский, а также новое двухэтажное деревянное здание таможенной заставы на берегу Кандалакшского залива. В порт приходили за экспортным лесом российские и иностранные суда- лесовозы. Встречали и провожали суда таможенные гребно-парусные карбасы. Жизнь кипела и в порту, и на лесозаводах. А вот что я узнал из пожелтевших за столетие стра-ниц Адрес-календаря Архангельской губернии за 1903 год. По данным на 1903 г. Архангельского губернского статистического комитета, на островах в губе Ковда действовали следующие лесозаводы: - Товарищество «Н. Русанов и сын». Два экспортных лесозавода находятся в 3 верстах от села Ковда на о. Березовый. Количество рабочих: при производстве - 115, при вспомогательных работах - 370. Управляющий - Эдуард Христианович Рихтер. - Акционерное лесопромышленное общество «Ковда». Лесозавод находится в 8 верстах от с. Ковда на о. Еловец Засечный. Количество рабочих: при производстве - 70, при вспомогательных работах - 215. Заведующий - германский подданный Герман Густовович Вельке; - Лесозавод К.А. Стюарта. Лесозавод находится в 2 верстах от с. Ковда на о. Овечий. Количество рабочих: при производстве - 100, при вспомогательных работах - 140. Управляющий - Христофор Христофорович Дрикель. Лесопильные заводы часто горели. Из своего личного архива А.И. Патраков показал нам фотографию, сделанную на заводе Бергрена после пожара в 1915 году. Рассказывает А.И. Патраков (из его письма, 2004 г.): «Заводы Русанова с началом Первой мировой войны пришли в упадок. В 1917 году они были проданы известному московскому магнату Рябушинскому. События революционных вихрей и гражданская война сделали свое дело: бывшие русановские лесозаводы больше никогда не заработали. Шведский лесопильный завод Бергрена в п. Лесозаводском проработал до 90-х годов XX века. В 1999 году отметили его столетие. Однако участь его оказалась печальной. В 2003 году в результате случайного возгорания завод сгорел». В 2013 г. известный историк и писатель из г. Мурманска, Почетный таможенник России, ветеран Мурманской таможни, основатель музея Мурманской таможни, автор книг по истории Мурманской таможни, кандидат юридических наук Виктор Владимирович Головин, и я решили выяснить, кто сфотографирован на коллективной фотографии в Ковде в 1910 г. неизвестным фотографом. Для детальных поисков на месте в 2013 г. я совершил две экспедиции в с. Ковда и п. Лесозаводский Мурманской области. Оказалось, что по прошествии более 100 лет ковдинская земля память о ковдинских таможенниках. В.В. Головин, кроме масштабной работы в ГАМО с архивными фондами таможенных учреждений, дважды выезжал в Петрозаводск для исследовательской работы в НА РК . Шесть лет совместных исследований пролетели незаметно. Исследователям по архивным документам из ГАМО и НА РК удалось познакомиться с деятельностью Ковдинской таможенной заставы и таможенников, узнать об их судьбах в тяжелые времена начала XX в. вплоть до конца 1920-х гг. Состоялись еще две исследовательские экспедиции в Ковду. Мы изучили доступное таможенное наследие в Ковде, проследили основные этапы таможенной службы К.А. Дьяконова и ковдинских таможенников в Карельском Поморье. Работая над очерком о жизни и деятельности известного беломорского таможенника К.А. Дьяконова, я понял, что получилась более широкая работа - не только о личности Дьяконова и его вкладе в таможенную службу на Белом море, в Карелии, на Мурмане. Жизнь и служба надворного советника Дьяконова достойна того, чтобы с ней познакомились все, кому интересна история таможенной службы на северо-Западе России. Работая в государственных архивах и в экспедициях, нам удалось открыть новые страницы исто-рии села Ковды, его жителей, судьбы таможенников, познакомиться с таможенным наследием в Ковде и личностью известного зоолога К.К. Сент-Илера. Новые сведения по истории таможенной службы использованы при подготовке моей книги «Очерки истории таможенной службы Карелии». Все архивные источники из ГАМО получены от моего старшего товарища по исследованиям Головина Виктора Владимировича и использованы с его согласия. Выражаю уважаемому Головину Виктору Владимировичу искреннюю признательность за всестороннюю помощь и многолетнюю поддержку при исследовании деятельности таможенных учреждений в Карелии и на Мурмане, полное удовлетворение от совместной творческой работы над архивными материалам. Очень доволен тем, что мне удалось завершить работу над очерком о Константине Аверкиевиче Дьяконове в преддверии знаменательных юбилейных дат: 100-летия Мурманской таможни (11.12.2019), и 100-летия Республики Карелия (08.06.2020). Итак, моё почтение, господин управляющий Ковдинской таможенной заставой, надворный советник Константин Аверкиевич Дьяконов! Дьяконов Константин Аверкиевич Родился в 1864 г. в Холмогорском уезде Архан-гельской губернии. Православный. Образование: окончил полный курс в Архангельском городском училище. Ратник ополчения 1-го разряда с 1885 г. Женат с 24.10.1888 на Дьяконовой Марие Ивановне, родившейся 24.12.1864, православного вероисповедания. Дети: сын Арсений, родился 28.10.1892; сын Николай, родился 15.09.1894; сын Константин, родился 29.04.1896; сын Сергей, родился в 1901 г.; дочь Лидия, родилась 21.03.1891; дочь Елена, родилась 06.04.1902; дочь Тамара, родилась 03.03.1904 (данные на 1905, 1916 гг. - прим. автора). Его дед Дьяконов Степан Иванович, согласно спискам полицейских чинов за 1848-1950 гг. в Холмогорском уездном полицейском управлении, числится становым приставом 1-го стана, в чине титулярного советника. Его отец, Дьяконов Аверкий Степанович, в 1864-1868 гг. - становой пристав 2-го стана полицейского управления Холмогорского уезда Архангельской губернии, титулярный советник. Награды К.А. Дьяконова: в 1896 г. награжден медалью в память царствования Императора Александра III; в 1901 г. награжден орденом Святого Станислава 3-й степени к Празднику Святой Пасхи. К ордену выдана грамота № 4675. В связи с награждением взыскано 15 рублей в кассу специального сборщика Сорокской таможенной заставы для перевода в инвалидный капитал через казначейство; в 1908 г. награжден орденом Святой Анны 3-й степени. В связи с награждением взыскано 20 рублей в кассу специального сборщика Ковдинской таможенной заставы для перевода в инвалидный капитал через казначейство; в 1913 г. награжден медалью в память 300-летия Дома Ро-мановых. Началом государственной службы считается 23.09.1881. На таможенную службу поступил 01.09.1883 в Архангельскую таможню канцелярским служащим. Распоряжением управляющего Архангельской таможней от 08.04.1892 г. № 276 коллежский секретарь Дьяконов был направлен в село Кереть для досмотра и выпуска иностранных и иных пароходов с лесоматериалами лесопильного завода братьев Савиных. Таможенные обязанности в Керети Дьяконов начал с 26 мая 1892 г. Навигация в Керети была закончена 30.09.1892 г. В 1893 г. в структуре таможенных учреждений на Белом море произошли изменения. По высочайше утвержденному мнению Государственного Совета от 23 апреля 1893 г. были учреждены таможенные учреждения, подчиненные управляющему Архангельской таможней на правах начальника таможенного округа: таможенная застава на южном берегу Кандалакшской губы в селении Ковда в составе управляющего, двух его помощников, канцелярского чиновника и четырех досмотрщиков; таможенный пост в селении Керети в составе управляющего и четырех досмотрщиков. Таможенный пост в с. Кереть фактически начал работать с 01.04.1894. Таким образом, задолго до образования Керетского таможенного поста К.А. Дьяконов был у истоков таможенной службы в с. Кереть Кемского уезда Архангельской губернии. Приказом Департамента таможенных сборов от 26.06.1894 № 82 Дьяконов назначен помощником управляющего Ковдинской таможенной заставы (по Керетскому таможенному посту). В ряде документов того времени Дьяконова К.А. именуют заведующим Керетским таможенным постом. В связи с началом службы в Кемском уезде Архангельской губернии с 21.07.1893, у Дьяконова К.А. начал исчисляться срок службы в классных должностях в привилегированных (северных) территориях, за что выплачивалось прибавочное жалованье. В августе 1896 г. титулярный советник Дьяконов был назначен надзирателем Кемского таможенного поста. 28.02.1896 вновь состоялось назначение в пределах Кемского уезда - управляющим Сорокской таможенной заставой. Чин коллежского асессора был пожалован ему с 23.09.1897. Через 3,5 года К.А. Дьяконов был переведен к новому месту службы в Кемском уезде - управляющим Ковдинской таможенной заставой в с. Ковда на берегу Кандалакшского залива. Годы службы К.А. Дьяконова в должности управляющего Ковдинской таможенной заставой являются самым продолжительным периодом его служебной деятель-ности в Карельском Поморье с 1894 г. по 1917 г. Этот период под руководством Дьяконова К.А. отмечен усилением таможенного регулирования внешней торговли на карельском берегу Белого моря. В эти годы дальнейшее развитие получила борьба с контрабандой. В особых условиях Ковдинская таможенная застава действовала в годы Первой мировой войны. Через Ковдинскую таможенную заставу поступали грузы для строительства Мурманской железной дороги. В 1913 г. приказом Департамента таможенных сборов № Д11 от 12.08.1913 К.А. Дьяконову был присвоен чин надворного советника. Важные усилия предпринимал К.А. Дьяконов в подборе кадров таможенных досмотрщиков. Являясь управляющим Ковдинской таможенной заставой с 1901 г., Дьяконов добивался перевода из Кемского таможенного пункта таможенных досмотрщиков, служебные качества которых он знал лично. Так, из Кемского таможенного пункта в Ковдинскую таможенную заставу были переведены таможенные досмотрщики: С.Р. Елизаров, Ф.Ф. Скорняков, П.А. Прилежаев, а также канцелярский слу-жащий Шешенин Ф.Е.; из Керетского таможенного пункта: таможенные досмотрщики К.Н. Звягин и А.Л. Лебедев. Денежное содержание Оплата труда классных чиновников Ковдинской таможенной заставы была достаточно высокой, что позволяло содержать большие семьи и обучать детей в престижных государственных и частных учебных заведениях. Так, в 1910 г. коллежский асессор Дьяконов получал денежное содержание в год (согласно месячных ведомостей выдачи жалования – Прим. автора): жалованья - 528 рублей, столовых - 528 рублей, квартирных - 200 рублей. Кроме того, по отдельным ведомостям таможенным служащим Ковдинской таможенной заставы ежемесячно выплачивалось прибавочное жалование за выслугу в привилегированных (северных) территориях Империи, к которым относился Кемский уезд. У К.А. Дьяконова срок службы в классных должностях в северных территориях исчислялся с 21.07.1893. Каждые 5 лет ему повышалось прибавочное жалование на 25% от годового оклада: за выслугу первого пятилетнего срока в Кемском уезде назначено с 21.07.1898 25% из оклада жалованья (прибавка 134 рублей 75 коп. ежегодно), за выслугу второго пятилетнего срока в Кемском уезде назначено 50% от оклада жалованья или 269 рублей 50 коп. в год. И далее, каждые пять лет за службу в Кемском уезде Дьяконову повышалось добавочное жалование: с 21.07.1908 назначена прибавка к жалованью за выслугу им 3-го пятилетнего срока в привилегированной территории Империи (прибавка 137 рублей 50 коп. ежегодно). По заведенному порядку, чиновник сам обращался за назначением добавочного жалования. Например, в личном деле Дьяконова имеется письмо Управляющему Архангельской таможней от 14.10.1913 г. № 82: «… 21 июля 1913 г. исполнилось 20 лет моей службы в привилегированной территории (с 21.07.1903 г. по 21.07.1913 г.). Прошу назначить мне пособие за выслугу лет. Управляющий Ковдинской таможенной заставой коллежский асессор Дьяконов». Одновременно при назначении добавочного жалования, таможенным чиновникам в Кемском уезде назначалось единовременное пособие на 2 лошади (прогонные деньги. – Прим. автора) на проезд от Архангельска к месту службы. Например, письмом управляющего Архангельской таможней от 27.09.1903 г. «… Дьяконову назначено единовременное пособие согласно статьи 29 Положения от 13.06.1886 г. в размере полуторных прогонов на две лошади от Архангельска до Ковды по летнему пути за 572 версты – 42 руб. 90 коп.». Дьяконов получал пособие на воспитание детей в течение всего периода их обучения в государственных учебных заведениях. Все дети Дьяконовых учились в губернских гимназиях в г. Архангельске. В 1903 г. он получил 240 руб. на дочь Лидию и 35 руб. на сына Николая (15.09.1903 Николаю исполнилось 9 лет). Например, в деле К.А. Дьяконова имеется письмо Управляющего Архангельской таможней от 24.10.1903: «На основании статьи 30 Положения от 13.06.1886 г. Дьяконову назначено пособие на воспитание его сына Николая с 15.09.1903 г. и до окончания им Архангельской гимназии по 240 руб. в год». В 1904 г. на воспитание детей он получил 360 рублей. С 2005 г. такое же пособие в сумме 240 рублей в год Дьяконов стал получать на воспитание с 9-ти летнего возраста сына Константина, принятого в Архангельскую Ломоносовскую гимназию. С 1911 г. и с 1913 г. в связи с началом обучения дочерей Елены и Тамары, Дьяконову были назначены пособия на воспитание детей с момента исполнения им 9-ти лет (по 120 рублей в год. – Прим. автора). По результатам службы в конце каждого года управляющий Архангельской таможней награждал подчиненных чиновников. Дьяконов получал денежные награды ежегодно. Так, письмом управляющего Архангельской таможней от 29.12.1903 Дьяконову назначено вознаграждение в сумме 90 рублей; из письма управляющего Архангельской таможней от 24.12.1914 № 6854 следует, что Дьяконову назначена награда в 70 рублей по итогам работы за 1914 г. В личном деле Дьяконова имеется письмо управляющего Архангельской таможней от 08.02.1914 № 553, в котором указано, что Дьяконов избран присяжным заседателем Окружного суда (г. Кемь) с сохранением жалования. На время его отсутствия руководство заставой возлагалось на помощника управляющего заставой коллежского асессора Л.Г. Кольчевского. По окончании таможенной службы К.А. Дьяконову полагалась государственная пенсия. Однако, советская власть отменила пенсии бывшим чиновникам Российской Империи. 1898 г. Дьяконов о контрабанде в Карельском Поморье В вопросах борьбы с контрабандой огромный интерес представляет Донесение управляющего Сорокской таможенной заставой К.А. Дьяконова управляющему Архангельской таможней о состоянии контрабандного ввоза товаров и необходимости учреждения таможенного органа на границе с Великим Княжеством Финляндским: «№ 233 Совершенно секретно 26 мая 1898 года Господину Управляющему Архангельской таможней Относительно контрабандного промысла Вследствии предписания от 31 марта с.г. № 10, полученного на заставе 11 сего мая, имею честь донести Вашему Высокородию, что за время служения моего в здешнем крае с 1893 г., а именно в Керети, Кеми и Сороке, тщательно наблюдая за ходом торговли, я почти с уверенностью могу сказать, что водворение иностранных товаров в большинстве случаев хотя и не составляет собственно в поморском крае промысла, но тем не менее для своего употребления жителями поморского края и жителями Корелы иностранные товары и в особенности финляндские приобретаются довольно в значительных размерах и без оплаты пошлиной. Главным образом контрабанда идет чрез Корелу из Финляндии.... Из Финляндии водворяются: водка, спички, соль, кофе, шерстяные изделия, ремесленные и плотничные инструменты, упряжь и сани, орудия земледелия и хлебопашеские. Многие жители Корелы в Финляндии и Кореле имеют свои магазины и ведут довольно обширную торговлю с Финляндией и Корелой. В виду дальности расстояния от более торговых центров, например, таких как Кереть, Кемь, Сороки и неудобства сообщений в особенности в летнее время, а равно и дороговизны жители Корелы пользуются почти все решительно финляндскими товарами, часть которых в зимнее время провозится и в Поморье. Из Архангельска в Корелу через Поморье идет только мука и в небольшом количестве съестныя припасы, <...> остальным Корела пользуется из Финляндии. <...> В Поморье, где есть таможенные учреждения, контрабандные товары, в лавках не продаются и жители Поморья приобретают их лишь для своих надобностей на месте, т.е. в Норвегии и на Мурманском берегу и из Финляндии чрез Кореляков зимой, которые в места, где есть таможни или пограничный надзор, с товарами приезжают мало, а по слухам оставляют товары в ближайших деревнях на хранение и уже потом сами покупатели и заказчики достают их опять-таки избегая прямых дорог. Такие товары продаются в домах с рук совершенно скрытно. <...> Местная полиция почти никаких мер не принимает к задержанию и считает это дело второстепенным и как бы не входящим в ее обязанности, да и что может поделать один какой-либо урядник в Кореле, где вся Корела пользуется контрабандой из Финляндии. Задержание контрабанды, как известно Вашему Высокородию, основано главным образом на доносах, каковыя быть может имели бы здесь место, если бы от казны выдавались бы деньги до задержания товаров, так как простой рабочий плохо верит во вознаграждение за донос по задержанию товара и в этом его трудно убедить. Если не для окончательного искоренения водворения контрабанды, то для уменьшения ея размеров необходимо было бы по границе Финляндии <...> учредить таможенный или в крайнем случае пограничный надзор в лице объездчиков и чиновников или офицеров, которые бы объезжали границу, ...». 1910 г. Контрабанде – нет, закону и справедливости – да! Этому принципу всегда следовал управляющий Ковдинской таможеной заставой К.А. Дьяконов. В качестве примера приведу одно из дел о контрабанде 1910 г., изученного В.В. Головиным. Название дела: «Дело об обнаружении надзирателем Керетского таможенного пункта Лихачевым и урядником Доильнициным контрабандных товаров у доверенного П.А. Афанасьевой. 23.01.1910-24.08.1910». Дело было заведено по доносу полицейского урядника в с. Кереть Доильницынина. 24.01.1910 Керетским таможенным надзирателем Д.Д. Лихачевым был задержан товар (предметы одежды, обувь, топоры, рыболовные принадлежности и т.п., иностранного происхождения), а также две лошади с санями у жителя села Кереть Василия Павловича Дорофеева, доверенного лица крестьянки П.А. Афанасьевой Афанасьева имела в селе Ухта свою кожевенную мастерскую и лавку. В отношении всего товара у Лихачева возникло подозрение о его контрабандном происхождении, т.е. скрытно ввезенного из Финляндии без уплаты таможенных пошлин. При этом Дорофеев, скорее всего, был просто перевозчиком товара. П.А. Афанасьева пояснила, что часть товара была действительно ввезена из Финляндии, но с уплатой пошлины в Санкт- Петербургской таможне, а другая часть, в основном, обувь была сшита из финского материала в Ухте. По указанию управляющего Архангельской таможней дело о контрабанде было передано для расследования и принятия решения в Ковдинскую таможенную заставу, так как Керетский таможенный переходный пост не обладал правами рассмотрения дел и привлечения к ответственности. Согласно письма Управляющего Архангельской таможней от 27.01.1910 № 115 Ковдинская таможенная застава входила в список таможенных учреждений, утвержденных Министром Финансов от 26.04.1906 г., которым предоставлено на равных с таможнями право рассмотрения и дальнейшее направление дел о контрабанде. По всем материалам дела, подготовленного к рассмотрению Лихачевым Д.Д., было ясно, что большинство товаров имели признаки контрабандного происхождения и подлежали конфискации. В таком случае, в доход государства переходили бы также две лошади и сани, на которых этот товар был привезен. Приняв дело, Дьяконов не стал спешить с принятием решения. Он назначает одну товароведческую экспертизу, потом вторую, а затем сам едет в Ухту и удостоверяется лично, что обувь могла быть сшита в мастерской П.А. Афанасьевой в Ухте. Кроме того, опрашивает ряд свидетелей и специалистов, показание которых могли способствовать таможенному расследованию. В итоге Дьяконов принимает решение: от ответственности Афанасьеву освободить, задержанный товар,одну лошадь и двое саней вернуть (вторая лошадь к тому времени была продана на аукционе за 16 рублей, которые также вернули П.А. Афанасьевой. - Прим. автора). С Афанасьевой постановлением было взыскано 105 рублей 11 коп. в качестве возмещения издержек по расследованию этого дела. Управляющий Архангельской таможней поддержал решение управляющего Ковдинской таможенной заставой, что говорит о профессионализме, высоком авторитете и богатом опыте Дьяконова. Мнение В.В. Головина о решении К.А. Дьяконова по контрабандному делу (из переписки с В.В. Головиным, август 2013 г.): «Я, как специалист в области дознания и таможенных расследований с 25 летним стажем, по ис-течении 100 лет, могу единогласно подтвердить правильность решения Дьяконова о прекращении дела и возврате задержанных товаров. В ином случае, вопрос о справедливости решался бы в суде, что могло принести государственной казне большие расходы на командировки и переезды в Кемский уездный суд, а также прочие издержки. В случае положительного решения для П.А. Афанасьевой вопроса, она могла требовать возмещения ей упущенной выгоды, материального и морального ущерба. А так она уплатила 105 руб. 11 коп. в таможню без обжалования принятого решения. <...> Другими словами, в части таможенных расследований, а также привлечения виновных к административной ответственности, у Ковдинской таможенной заставы были права таможни. В настоящее время такие права есть только у таможенных постов и то, только по отношению к физическим лицам. А у Дьяконова такое право было. Но он им не злоупотреблял, а делал все по Закону. Чем и заслужил не только наше с Вами, но и народное уважение». Фотография Ковдинских таможенников В ходе первой экспедиции в Ковду в 2004 г. А.И. Патраков показал, где располагалось деревянное двух-этажное здание таможенной заставы на о. Березовом, рассказал об известных ему других таможенных зданиях Ковдинской таможенной заставы, в т.ч. о передовом таможенно- лоцманском посту на о. Миккуев, который по его сло-вам сохранился до наших дней. Рассказал, что у потомков бывшего таможенного досмотрщика С.Р. Елизарова сохранилась коллективная фотография ковдинских таможенников 1910 г. Дал мне только её ксерокопию, а сканированный снимок обещал выслать позднее, т.к. сама фотография находилась в Мурманске. Чуть позже В.В. Головин сообщил мне, что копия этой фотографии имеется в музее Мурманской таможни. На старом фото изображены бородатые люди в таможенной форме, всего 16 человек. Строгие и серьезные лица подчеркивают важность момента, который зафиксировал неизвестный фотограф более ста лет назад. На обороте надпись «Лоцманская и таможенная служба. Лесозавод. Село Ковда. 1910 г.». В.В. Головин рассказал мне историю появления в музее этой замечательной фотографии ковдинских таможенников. Фотография была получена с помощью неравнодушных к истории людей - ковдинского краеведа А.И. Патракова и заместителя директора лицея № 2 г. Мурман- ска Т.Н. Айдаметс, которая передала ее Председателю Со-вета ветеранов Мурманской таможни, Почетному таможеннику России, основателю музея Мурманской таможни В.В. Головину. Оказалось, что коллективное фото лоцманской и таможенной службы в с. Ковда 1910 г. принесла в лицей А.В. Гневушева, мама учащегося 10-го класса, правнучка ковдинского таможенника С.Л. Елизарова. Особый интерес и интригу вызвала дата фотографии - 1910 г. Ценность обнаруженного группового фото таможенных служащих Ковдинской таможенной заставы велика. В 2006 г. В.В. Головин эту фотографию опубликовал в книге «История Мурманской таможни». До второй моей экспедиции в Ковду в 2013 г. это была единственная, до- шедшая до наших дней, фотография дореволюционных карельских таможенников. Именно поэтому, современные карельские таможенники в 2005 г. передали электронную копию этой фотографии на вечное хранение в Национальный архив Республики Карелия. А.И. Патраков рассказал мне о том, что на фото-графии он установил трех человек: второй справа в среднем ряду - управляющий Ковдинской таможенной заста-вой Дьяконов Константин Аверкиевич (вероятно); верхний ряд (в центре) - Елизаров Степан Родионович (родственники С.Л. Елизарова - Оксовы в настоящее время проживают в Мурманске); первый ряд (1-й справа) - матрос М.Ф. Баранов (гребец таможенного карбаса на время навигации). Еще А.И. Патраков пояснил, что С.Л. Елизаров (штурман дальнего плавания) работал, возможно, начальником лоцманской службы Ковдских лесозаводов. Прошло несколько лет. В 2013 г. я и В.В. Головин всерьез заинтересовались таможенниками, запечатленными на фотографии. Мы решили все-таки разобраться - кто есть кто на старинной фотографии из Ковды. Решили, насколько позволят наши возможности, попытаться узнать имена таможенников на фотографии через архивные источники. У нас были только письма А.И. Патракова, который скончался в 2008 г., а также его воспоминания во время моей первой экспедиции в Ковду в 2004 г. Без изучения документов Ковдинской таможенной заставы в ГАМО выяснить, кто запечатлен на фотографии, было невозможно. Наиболее трудоемкую задачу по работе в ГАМО в Мурманске и анализу всей информации, связанной с личностями ковдинских таможенников, взял на себя В.В. Головин, имеющий огромный опыт научной и правоохранительной деятельности, обширные знания общей и таможенной истории. Полученную информацию мы практически ежедневно анализировали, попутно сверяя с другими доступными источниками, в т.ч. ранее обнаруженными мной в НА РК в Петрозаводске. Это было настоящее увлекательное историческое расследование под руководством В.В. Головина, которое проводилось через столетие после даты фотосъемки, указанной на фото. За весь период расследования были многочисленные открытия и разочарования, касающиеся деятельности, как Ковдинской таможенной заставы в целом, так и деятельности отдельных таможенных служащих, помощников управляющего заставой, канцелярских служителей, таможенных досмотрщиков и гребцов таможенного карбаса, а также непосредственно управляющего таможенной заставой К.А. Дьяконова. Мы осознавали, что А.И. Патраков пользовался информацией о расположении таможенников на фотографии воспоминаниями кого-то из потомков ковдинских таможенников, но не знали, кто назвал ему расположение на фотографии С.Р. Елизарова и М.Ф. Баранова. Уверенность была только в том, что родственники установили своего предка С.Р. Елизарова. В ходе нашего архивного расследования было достоверно установлено, что фотография выполнена не в 1910 г., а в 1904 г. Этот обоснованный вывод впервые сделал В.В. Го-ловин Последующие наши исследования и глубокий анализ всех полученных данных в совокупности подтвердили правильность этой позиции. Был установлен до-статочно точный список личного состава Ковдинской таможенной заставы в 1904 г. Однако, точная дата снимка была не определена, что не давало возможность установить некоторых лиц на фото. В результате были установлены точно 9 из 16 чело-век, изображенных на фото, из них трое - предположительно. В.В. Головин подготовил архивно-историческую справку «Фотография «Ковдинская таможенная застава. Лесозавод. Село Ковда. 1904 г.» (Фото из семейного архива А.В. Гневушевой, г. Мурманск) о результатах расследования, где были указаны: год и ориентировочные даты фотосъемки с 29.06.1904 по 27.07.1904; поименный список всех участников фотосъемки 1904 г.; место на фотографии 9 чиновников, таможенных досмотрщиков и гребцов Ковдинской таможенной заставы, личности кото-рых удалось идентифицировать; ссылки на архивные источники по каждому ковдинскому таможеннику - участнику фотосъемки в 1904 г. За время нашего расследования по фотографии 1904 г., которое в дальнейшем превратилось в исследование деятельности Ковдинской таможенной заставы, нашлись потомки некоторых ковдинских таможенников. В.В. Головину от семьи А.В. Гневушевой, праправнучки ковдинского таможенного досмотрщика С.Р. Елизарова, удалось получить еще две семейные фотографии Елизаровых, а также семейную фотографию еще одного ковдинского таможенника - Ф.Ф. Скорнякова. А.В. Гневушева подтвердила, что год фотографии все-таки 1904-й, а не 1910-й. По нашему мнению, которое в дальнейшем подтвердилось, именно Анастасия Васильевна сообщила Патракову А.И., своему любимому ученику (А.В. Оксова до выхода на пенсию работала учителем математики в средней школе в п. Лесозаводский. – Прим. автора), о рас-положении известных ей таможенников на фотографии 1904 г. А.В. Оксова подтвердила предположительное расположение таможенников на фотографии 1904 г. И, самое главное, подтвердила расположение на фотографии 1904 г. управляющего Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконова. Кроме того, мы выяснили, что в п. Лесозаводский проживает потомок семьи бывшего досмотрщика Ковдинской таможенной заставы С.Р. Елизарова - Анастасия Васильевна Оксова. В ходе второй экспедиции в Ковду в июне 1913 г. мне удалось побеседовать с ней. А.В. Оксова рассказала много важных и интересных деталей, связанных с судьбой ковдинского таможенного досмотрщика Елизарова С.Р., о судьбах других ковдинских таможенников и их семей, в частности М.Ф. Баранова, Ф.Ф. Скорнякова и Д.П. Смиренникова. Анастасия Васильевна рассказала, что в поселке Лесозаводском знают фамилию Дьяконова. Прошло более 100 лет, но местные жители помнят об управляющем Ковдинской таможенной заставой. В семьях потомков таможенного досмотрщика Елизарова С.Р. относятся к памяти К.А. Дьяконова очень уважительно, т.к. Дьяконов всегда поддерживал семью Елизарова в трудные периоды его жизни. Дьяконов доверял Елизарову и самые трудные задания. Елизаров всегда был «правой» рукой Дьяконова. Они вместе проходили службу с 1896 г. в Кемском таможенном пункте, откуда Дьяконов перевел Елизарова в Ковду. Следующей трудной задачей было определение на фотографии двух чиновников в среднем ряду, третьего и пятого (слева направо). Третий слева чиновник одет в форменную одежду очень высокого ранга, соответствующему действительному статскому советнику. Пятый слева одет в форму таможенного чиновника высокого ранга. По результатам анализа масштабного архивного материала, расписания движения в июне – июле 1904 года рейсовых пассажирских пароходов Архангельско-Мурманского срочного пароходства, графика и переписки с Архангельским областным краеведческим музеем, мы определили следующее, третий слева чиновник – управляющий Архангельской таможней действительный статский советник Семен Александрович Кобылин (предположительно); пятый слева чиновник - чиновник для поручений Архангельской таможни титулярный советник Николай Константинович Шилов (предположительно). Предположительно, в конце июня 1904 г. они прибыли из Архангельска в Ковду на рейсовом пароходе для проверки Ковдинской таможенной заставы и ревизии кассы. Неоценимую помощь в продвижении нашего расследования сыграла статья И. Ягупова «Как таможня потопила германское судно», опубликованная в 2013 г. в областной газете «Мурманский вестник», посвященная 120-летию учреждения Ковдинской таможенной заставы. Статья была подготовлена по материалам нашего расследования по инициативе В.В. Головина. На статью в газете «Мурманский вестник» в первые годы никто не отзывался. Хорошие вести принес 2016 г. На статью откликнулась Виктория Курылёва, правнучка помощника управляющего Ковдинской таможенной заставой в 1904 г. Константина Григорьевича Волыхина. Константин Григорьевич 10 лет с 1901 г. по 1911 г. прослужил в Ковде помощником управляющего Ковдинской таможенной заставой. К тому времени В.В. Головин и я уже знали практически весь жизненный путь К.Г. Волыхина, таможенника с 37-летним стажем, который скончался в 1928 г. в должности управляющего Кемской таможней. В. Курылёва прислала воспоминания своей бабушки Ангелины Константиновны Волыхиной о жизне в Ковде и судьбах детей К.Г. Волыхина, семейные фотографии в период прохождения им таможенной службы в с. Ковде в должности помощника управляющего Ковдин-ской таможенной заставой в 1910 г. на о. Березовый в Ковдинском заливе Белого моря. Также были предоставлены воспоминания Ангелины Константиновны Волыхиной, дочери К.Г. Волыхина, о жизне в Ковде и судьбах детей К.Г. Волыхина. Предоставленные фотографии семьи Волыхиных, кроме зримых образов Константина Григорьевича и его супруги Риммы Николаевны, их детей, представляют важнейшую информацию об условиях проживания в таможенном доме на о. Березовом, обстановке в квартире таможенного чиновника начала XX в. На основе присланных фотографий самого К.Г. Волыхина нам удалось его опознать на фотографии ковдинских таможенников 1904 г. Достаточно точно, на наш взгляд, нами было опре-делено место расположения первого слева чиновника – канцелярского служащего Ковдинской таможенной заставы Федора Егоровича (Георгиевича) Шешенина. Во время моей третьей экспедиции в Ковду с помощью краеведа Д.С. Лоскутова из Кандалакши на старинном сельском кладбище в с. Ковда мы обнаружили захоронение Ф.Е. Шешенина Канцелярский служащий Шешенин скончался в 1906 г. Дьяконов оказал посильную помощь семье, т.к. на руках у вдовы Анны Алексеевны осталось шестеро де-тей. В 1899 г. Дьяконов перевел Шешенина из Керети, где он служил канцелярским служащим Керетского таможенного пункта в Ковдинскую таможенную заставу на аналогичную должность. Остальных чиновников, таможенных досмотр-щиков и гребцов В.В. Головину удалось установить на основе анализа большого объема архивного материала: переписки с Архангельской таможней, приказов Департамента таможенных сборов о назначении на должности, приказов Архангельской таможни о назначении, предоставлении отпусков, заболеваний, аттестационных и мобилизационных списков, ведомостей на получение денежного содержания и пособий, получения таможенной заставой форменной одежды и оружия, наград, расписания рейсовых пароходов, состояния погоды и волнения моря. Оказалось, что в фотографировании участвовали только таможенные служащие. Упоминание о «лоцманской службе», вероятно, было ошибочным. Я с удовольствием помогал В.В. Головину в работе по анализу имеющихся у меня данных из НА РК и архив-ных источников, обнаруженных Виктором Владимировичем в ГАМО. Все эти годы были очень важным для меня периодом обучения у Виктора Владимировича формам, методам и приемам исследовательской работы. Безуслов-но, основная заслуга в работе по определению персоналий на фотографии ковдинских таможенников в 1904 г. при-надлежит В.В. Головину, который составил аннотацию к фотографии по результатам нашего архивного расследования. Фотография «Ковдинская таможенная застава. Лесозавод. Село Ковда. 1904 г.» (Фото из семейного архи-ва А.В. Гневушевой. Аннотация В.В. Головина): 1. Верхний ряд – досмотрщики Ковдинской тамо-женной заставы: - Елизаров Степан Родионович (в середине); - Скорняков Федор Федорович (третий слева); - Смиренников Дмитрий Павлович (второй справа, пред-положительно); - Синцов Иван Яковлевич; - Казаков Василий Павлович; - Прилежаев Павел Асикритович; - Лебедев Афанасий Ларионович. 2. Средний ряд – чиновники Ковдинской таможен-ной заставы и Архангельской таможни (слева направо): - канцелярский служащий Ковдинской таможенной заста-вы Шешенин Федор Егорович; - помощник управляющего Ковдинской таможенной за-ставы губернский секретарь Волыхин Константин Григо-рьевич; - управляющий Архангельской таможней действительный статский советник Кобылин Семен Александрович (пред-положительно); - управляющий Ковдинской таможенной заставы коллеж-ский асессор Дьяконов Константин Аверкиевич; - чиновник для поручений Архангельской таможни титу-лярный советник Шилов Николай Константинович (пред-положительно). 3. Нижний ряд - гребцы Ковдинской таможенной заставы: - Баранов Михаил Федорович (первый слева) - Борисов Григорий Иванович; - Калугин Афанасий Никифорович; - Федоров Дмитрий Васильевич. Кроме того, надпись на оборотной стороне «Лесозавод» означала и место расположения Ковдинской таможенной заставы в таможенном доме, предоставленного администрацией шведского лесозавода Бергрена, и ориентировочное место фотографирования. Таким образом, в 2013 - 2016 гг. нашей исследовательской группой под руководством В.В. Головина была в основном разгадана тайна коллективной фотографии Ковдинской таможенной заставы. Дополнительное подтверждение зримого образа известного беломорского таможенника К.А. Дьяконова было получено в 2017 г. На статью И. Ягупова «Как таможня потопила германское судно», опубликованной в 2013 г. в областной газете «Мурманский вестник», откликнулся Андрей Викторович Безменов, внук Тамары Константиновны Дьяконовой (сын её дочери Галины Вячеславовны). А.В. Безменов для публикации в очерке о его прадеде Дьяконове К.А. прислал семейные фотографии Дьяконовых, и, в частности, фотографию К.А. Дьяконова в таможенной форме в чине надворного советника. Фотография выполнена в квартире К.А. Дьяконова в г. Архангельске ориентировочно в 1916-1920 гг. На фотографии виден столик, который, как сообщил А.В. Безменов, сейчас находится в квартире его мамы, Галины Вячеславовны Безменовой. В настоящее время все полученные в ходе нашего исследования семейные фотографии ковдинских таможенников (С.Р. Елизарова, Ф.Ф. Скорнякова, К.Г. Волыхина, К.А. Дьяконова) с согласия их потомков переданы Почетному таможеннику России, основателю музея Мурманской таможни В.В. Головину для размещения в экспозиции музея. Коллежский асессор К.А. Дьяконов и профессор К.К. Сент-Илер Изучая деятельность Ковдинской таможенной заставы в дореволюционный период и её управляющего Константина Аверкиевича Дьяконова, я обратил внимание на личность известного в научном мире человека, зоолога К.К. Сент-Илера. В начале XX в. Ковдинской губе была создана научная биологическая станция под руководством знаменитого профессора Юрьевского (Тартуского) университета Карла Карловича Сент-Илера, а после революции - профессора Воронежского университета. Целью создания биостанции в Ковде было изучение уникальных биоресурсов губы Ковда и Белого моря. Именно профессор К.К. Сент-Илер создал биостанцию в Ковде в организовал целый ряд важнейших научных экспедиций студентов (зоологических экскурсий - термин того времени. - Прим. автора). Первая состоялась в 1908 г., потом в 1911, 1913, 1914, 1915, 1917, 1921, 1926, 1927, 1930, 1934 гг., с 1936 по 1940 гг. ежегодно. Расположение биостанции в Ковде было удобно со всех точек зрения, т.к. в селе был телеграф, почта, торговые лавки при трех лесозаводах, регулярное морское пассажирское сообщение с Архангельском, и, самое главное, богатая для изучения студентами морская флора и фауна прибрежных вод. В первых пяти экспедициях управляющий Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконов оказывал содействие и помощь профессору и его студентам, предоставляя под лабораторию и жилье здания таможенной заставы при лесозаводах Русанова и А. Бергрена, а также предоставил резервные таможенные карбасы для участников экспедиций. Вся помощь предоставлялась совершенно безвозмездно. Все свои действия по оказанию помощи экспедициям профессора К.К. Сент-Илера, Дьяконов согласовывал с управляющим Архангельской таможней, обосновывая помощь возможностями Ковдинской таможенной заставы и необходимостью содействия отечественной науке. К сожалению, как сообщают историки науки, архив профессора и большинство результатов исследования оказались утраченными. Остались лишь отдельные отчеты, которые собираются и тщательно изучаются историками науки. Конечно, лучше самого профессора Сент-Илера никто не сможет рассказать о подробностях участия ковдинских таможенников и лично Дьяконова, в поддержке научной работы морской биостанции в Ковде. Сент-Илер об экспедиции 1908 года. «Как только пароход остановился, нас отыскал прибывший на пароход управляющий Ковдинской таможенной заставы, Константин Аверкиевич Дьяконов, и тут же предложил нам воспользоваться помещением из трех комнат и кухни в доме, принадлежащем таможне, которое в это время было никем не занято. Это предложение явилось результатом моего письма, с которым я обращался за сведениями о возможности устроиться в Ковде к господину Григорьеву, заведующему местным почтовым отделением. Нам конечно, оставалось только поблагодарить за такое любезное приглашение, и воспользоваться им. Наши вещи сейчас же были перенесены на пароход «Могучий» лесо-пильного завода фирмы «Русанов и сын», мы сами пересели на него и нас быстро доставили на о. Березовый, на котором находится завод, здание таможни и почтово-телеграфное отделение. Пока перетаскивали наши вещи, наш любезный хозяин - начальник таможни Дьяконов отогревал нас в своей квартире. <...> Комнаты оказались довольно вместительными и светлыми: кухня также просторная с хорошей плитой и русской печью. Сейчас жe были отправлены рабочие на завод за досками, в которых там конечно нет недостатка, и нам сколотили в двух комнатах прекрасные нары, на которые мы положили мешки с сеном. Последние я просил всех участников захватить с собой из дому. <...> Одну комнату, самую большую, мы оставили чистой; здесь у нас помещалась столовая и лаборатория. Около окон были приделаны из досок столы. <...> Столь важный для нас вопрос о лодке разрешился также очень легко, т.к. К.А.Дьяконов позво-лил нам пользоваться старым грузовым таможенным катером, который по своей вместительности и стойко-сти оказался для нас чрезвычайно удобным». В последующем, вспоминая о первой поездке в Ко-вду, Сент-Илер снова тепло отзывался о К.А. Дьяконове, его семье и помощи биостанции. «Это было 15 июня 1908 г., когда мы со студентами Юрьевскаго университета прибыли в Ковду. Было холодно, моросил мелкий дождь, и дул пронизывающий ветер. Мы не знали, куда и к кому нам обратиться для приискания квартиры, и, безпомощно стоя на пароходе, смотрели на далекую деревню и на заводы. Пароход стоял на рейде; вокруг него сновали лодки. Наше положение было довольно неприятное. В это время ко мне подошел средних лет господин в форме чиновника таможеннаго ведомства и сразу же разсеял все наши сомнения: «Насчет квартиры не безпокойтесь, это мы все устроим. А вещи ваши возьмет пароход с Русановскаго завода». Действительно, все сделалось как-то само собой, наш безконечный багаж погрузили на буксир, забрали нас самих и перевезли на остр. Березовый, на котором расположен самый большой из местных лесопильных заводов бр. Русановых. Наш благодетель оказался начальником Ковденской таможенной заставы Константином Аверкиевичем Дьяконовым. На Березовом мы встретили самый радушный и гостеприимный прием; у Дьяконовых нас обогрели, напоили чаем и накормили; было тепло и уютно. Эта картина, это ощущение теплоты остались навсегда в нашей душе, и мы всегда с глубокой благодарностью вспоминаем об этом приеме совершенно чужих людей, которые видели нас первый раз в жизни. И надо сказать, что во все следующие годы нашего пребывания в Ковде К. А. Дьяконов был всегда к нам также мил и любезен, исполнял наши многочисленныя просьбы и оказывал нам всяческое содействие. Как-то невозможно представить себе Ковду без этой милой семьи; дай Бог им здоровья на многие годы. Поместил нас К. А. в пустой квартире в таможенном доме, которую прежде занимал его помощник. Квартира была небольшая, из трех довольно просторных комнат и кухни. В двух комнатах сделали сплошныя нары из досок, на которых спали вповалку, а третья комната служила нам столовой и лабораторией одновременно. Лодку нам достал также К. А., а инструменты, реактивы и посуду мы привезли с собой». Со времени первого посещения Сент-Илером Ков-ды в 1908 г. с группой студентов с целью создания в с. Ко-вда морской биологической станции, между таможенником Дьяконовым и микробиологом Сент-Илером на долгие годы сложились прекрасные приятельские, деловые и доверительные взаимоотношения. В последующие годы эти взаимоотношения укрепились благодаря бескорыстной помощи Дьяконова морской биологической станции в организации морской практике студентов-биологов. Благодаря помощи и поддержке Дьяконова, его непререкаемому авторитету среди владельцев лесопильных заводов в Ковде, удалось организовать экскурсию студентов летом 1911 г. Решение принимались на самом верху губернским начальством, при поддержке Архан-гельского общества изучения Русского севера, управляющего Архангельской таможней, управляющего Ковдинской таможенной заставой и администрации лесопильного завода Бергрена в Ковде. Дьяконов лично проявлял инициативу и обращался к таможенному руководству за поддержкой деятельности в с. Ковда биологической станции Дерптского университета. Анализ взаимоотношений таможенника Дьяконова и зоолога профессора Сент-Илера убедительно проявляет образ Дьяконова как мудрого, просвещенного и интеллигентного, доброго и сострадательного человека. Сент-Илер в отчете за 1911 г. писал: «Я обратился, прежде всего, к начальнику таможенной заставы в Ков-де, К.А.Дьяконову, который так заботился о нас во время прошлой экскурсии. Он сообщил мне, что нам с согласия г-на управляющего таможней и управляющего Шведским лесопильным заводом может быть отведено помещение в доме, построенном для нужд таможни шведским заводом; помещение, состоящее из пяти больших комнат с кухней и расположенное на берегу Горелой губы. Эта квартира была прежде занята помощником начальника заставы, который переехал на о. Березовый. Лучшего помещения трудно было бы и найти, особенно имея в виду, что Горелая губа, по имевшимся у нас данным, имеет богатую фауну. <...> Вопрос о лодках, столь важный для нас, разрешился также весьма удачно. Неизменный наш благодетель, К.А. Дьяконов, предоставил в наше распоряжение две шлюпки: одну большую, которой мы пользо-вались и в прошлый наш приезд, и маленькую - для близких поездок. <...> Наша временная станция была расположена у самого берега Горелой губы и имела свою пристань, что для нас было очень важно. Мы занимали весь верхний этаж, в котором поме-ались: большая светлая лаборатория, такой же величи-ны спальня, вторая спальня поменьше, моя комната, столовая, кухня и еще очень маленькая комнатка над лестницей для лаборатории и коридор. Кроме того в нижнем этаже нам были предоставлены три комнаты, из которых две были заняты у нас под жилье, а одна большая под разборочную. <...> В заключение считаю своим долгом высказать мою глубокую благодарность всем лицам и учреждениям, которые способствовали успеху нашей экскурсии, а именно: Г-ну Архангельскому Губернатору камергеру И. В. Сосновскому и управлявшему Губернией Г-ну Вице-Губернатору А.Ф. Шидловскому, оказавшим свое любезное содействие во все время пребывания экскурсии в пределах Архангельской губернии; Управляющему Архангельской таможни Г.Ф. Островскому за разрешение вос-пользоваться помещением в таможенном доме; владельцу шведского лесопильного завода в Ковде г-ну Бергрену и вообще администрации завода за предоставление помеще-ния, материала для оборудования станции и рабочих, а также за самое предупредительное отношение ко всем нашим нуждам; начальнику Ковдинской таможенной заставы К.А.Дьяконову за помощь при нахождении помещения в Ковде и вообще самое родственное отношение к нам;…». Именно Сент-Илер открыл для общественности об-лик здания Ковдинской таможенной заставы, безвозмездно переданного таможенному ведомству шведским лесозаводом Бергрена. Биологическая станция была размещена в таможенном доме на шведском заводе в 1911 г. Фото-графия здания с пометкой «Дом таможни, в котором помещается теперь станция» была размещена в статье Сент-Илера «Ковденская биологическая станция» в журнале «Естествознание и география» в 1916 г. Из отчета Сент-Илера за 1913 г.: «И так начинаю со дня приезда: 18 июня. Утром прибыли в Ковду. На пароходе нас встретили К. А. Дьяконов, управляющий таможенной заставой, и К. С. Оловянников, бухгалтер Шведскаго завода с буксирным пароходом „Толстикъ", только недавно приобретенным Шведским заводом. Погрузились на него и быстро добрались до пристани завода, где нас встретил управляющей заводом Г-н Магнусон, а отсюда и до нашей квартиры, т. е. до таможеннаго дома в Горелой губе. Наши любезные хозяева приготовили нам чай, запасли сена для наших постелей, истопили печи и вообще позаботились о том, чтобы нам сразу можно было устроиться. … У пристани мы нашли своего стараго знакомца - большой карбас, на котором мы работали и в 1908 и в 1911 годах.Теперь он принадлежать нам, так как куплен на аукционе, у таможни. 23 июня. Воскресенье. Целый день с промежутками идет дождь; холодно (7°). После обеда были с визитами у управляющаго заводом г-на Магнусона, у К. С. Оловянникова, котораго не застали дома, и вечером у Дьяконовых. Везде нас принимали очень радушно. У Дьяконовых между прочим говорили, что остров Высокий приобретен Мини-стерством Торговли и Промышленности для устройства на нем большой метеорологической станции. Если этот слух оправдается, то для нас это будет очень важно, так как Ковда сделается тогда как бы маленьким научным центром и может быть явится возможность вести пра-вильныя гидрологическия наблюдения в течении целаго года. 7-го июля. Воскресенье. … втроем с В. В. Кременским и С. И. Оленцевичем отправились на свадьбу дочери нашего постояннаго благодетеля К. А. Дьяконова, которому мы так много обязаны, благодаря содействию котораго мы имели возможность основаться в Ковде и получить та-кое прекрасное помещение; когда мы в 1908 г. жили на остр. Березовом, мы пользовались широким гостеприимством его и его семьи, и первые беломорцы всегда с благодарностью вспоминают то время. Мы были очень рады, что имели возможность поздравить его с семейным торжеством (Речь идет о свадьбе Лидии, старшей дочери К.А. Дьяконова. – Прим. автора). 17-го июля. Вторник. Как раз в день моего отъезда мы получили известие о том, что для нас приобретен в Умбе с аукциона таможенный карбас за 35 руб. Он шестивесельный, человек на 18. Конечно его надо ремонтировать, но во всяком случае покупка эта очень выгодная и у нас теперь имеется уже две вполне пригодных для экскурсий лодки. В заключение пользуюсь случаем выразить мою глубокую признательность прежде всего Г-ну Архангельскому Губернатору д. с. с. С. Д. Бибикову за тот интерес, который он выказал к делу устройства наших экскурсий и внимательное отношение к нашим нуждам, затем: Г-ну Управляющему Архангельской таможней Г. Ф. Островскому за разрешение воспользоваться квартирой в таможенном доме; г-ну управляющему Ковдской таможенной заставой К. А. Дьяконову и администрации Шведскаго лесопильнаго завода в Ковде в лице г-на управляющего М. Магнусона и бухгалтера К. С. Оловянникова за предоставление помещения для экскурсии и всяческое содействие; наконец моим милым помощни-кам Б. П. Александрову и В. В. Кременскому, без которых я не мог бы справиться с организацией экскурсии, и всем вообще лицам, содействовавшим успеху экскурсии. Безусловно, помощь Дьяконова в получении разрешений на прием и размещение биостанции Юрьевского (Тартусского) университета в зданиях Ковдинской тамо-женной заставы была неоценимой. Непосредственно все здания принадлежали владельцам лесопильных заводов, и, прежде всего, с ними Дьяконов предварительно согласовывал возможность размещения биостанции и студентов. Не будь такой поддержки, вполне возможно, и не было бы и биологической станции в Ковде. Надо сказать, что работа временной биостанции, нахождение в Ковде ученых и студентов для учебных практик, взаимное общение студентов с крестьянами и рыбаками, было большим культурным явлением для местного общества. С приездом студентов в Ковду в селе снова оживала культурная жизнь. Семья К.А. Дьяконова часто устраивала вечерние чаепития с приглашением администрации лесозаводов и местных чиновников, на которых гости музицировали и читали стихи, расска- зывали об особенностях изучения морской биологии Ковдинской губы. В клубе при шведском заводе А. Бергрена работал кинематограф, устраивались танцы. И этому немало способствовал Константин Аверкиевич Дьяконов, понимая, какую важную роль играет просвещение и культура для малообразованного населения отдаленного поморского села, ощущение праздника и праздничного настроения в жизни тех рабочих, кто занят на тяжелой физической работе на лесозаводах. 1914 г. оказался очень напряженным по накалу со-бытий в России, в Ковде и на маленькой биологической станции Юрьевского университета. Это была пятая поездка в Ковду для работы на временной биостанции. Не являясь в этом году руководителем экскурсии студентов, Сент-Илер не удержался и приехал в Ковду, по его выражению «довольно случайно, просто приехал немного проветриться». В составе группы студентов на станции находился его старший сын Димитрий Сент-Илер. Обстановка в Ковде располагала к непринужденному отдыху, хотя незримо чувствовалась определенная тревога, нагнетаемая губернской прессой в связи напряженной политической ситуацией накануне войны, и слухами, которые тревожными волнами накрывали все побережье вокруг Ковды и лесозаводов. Вот как вполне достоверно описывает обстановку в Ковде летом 1914 г. в преддверии войны краевед из Ковды А.И. Патраков в художественном очерке «Реквием по пароходу» (Из книги «Лесозавод». – Прим. автора). «На лесопильном заводе Бергрена (Ковдский лесозавод) у причала стоял германский пароход «Утгард» и грузился экспортными досками. Вечерами в здании «Общественное собрание служащих» (сейчас склады у конторы- офиса) работала «Синема» кинематограф, а по субботам и воскресеньям проходили танцевальные вечера. Как же красиво танцевали русские живую и своеобразную кадриль, и другие танцы. Плясали при свечах, - затеняли танцзал, как и в настоящее время, под музыку гармоний. Изредка, в теплые тихие вечера, публично выступал шведский скрипичный ансамбль, плюс аккордеон. Служащие ставили на сцене отрывки из спектаклей модных тогда драматургов Горького и Чехова. А студенты Юрьевского университета с биологической станции, не раз на бис, читали стихи молодого Маяковского. Особенно нравились номера Лешего (артистка в костюме из веток и мха), читавшего пародии воронежского поэта Ведугина (Л.Г. Бочарова). Приглашали погулять и немцев со стоящего у причала парохода. Все, как будто в предчувствии грозных событий, отдавались безудержному веселью и гулянью». Через 2 недели после прибытия студентов в Ковду Сент-Илер узнал, что началась война с Германией. Вот как это произошло: «У Дьяконовых, всегда столь радушных и приветливых, мы почувствовали какую -то странную нелов-кость; какое-то волнение и безпокойство. Посидели не- много у них, а потом решили все пойти на завод в кинематограф. <...> Здесь <...> наконец, мы узнали в точности, в чем дело: было получено телеграфное известие о том, что вчера, т. е. 19 июля Германия объявила нам войну». С этого времени прервалось морское сообщение с Архангельском, и экспедиция на биостанцию во главе с Сент-Илером оказалась заблокированной в Ковде обстоятельствами начавшейся войны. В связи со слухами о возможном появлении германских военных кораблей в Белом море было принято решение сворачивать работу биостанции возвращаться обратно через Финляндию. В это время в порту Ковды происходили события, связанные с арестом и затоплением германского парохода «Утгард». В круговорот этих события были втянуты оба наших героя, о чем будет рассказано ниже. Дьяконов, невзирая на свои заботы, связанные с арестом «Утгарда», оказал Сент-Илеру всестороннюю помощь в подготовке экспедиции в обратный пеший путь через Финляндию. Почти 100 лет воспоминания К.К. Сент-Илера оставались единственным источником о ходе экспедиции 1914 г. и деятельности биостанции в Ковде, изложенные в 1915 г. в небольшой брошюре «Как мы прошли с Белаго моря в Финляндию. (Отклики войны на севере)». И вдруг в 2013 г. сенсация – по информации А.А. Горяшко из Кандалакши в семье московского врача И.И. Козловского, бабушка которого И.Н. Лашкевич была участницей поездки в Ковду в 1914 г. в группе Сент-Илера, в то время слушательница Высших женских курсов, был сохранен альбом с фотографиями. В альбоме оказались собранными фотографии поездки всей группы Сент-Илера в Ковду в 1914 г. и возвращения через Карелию и Финляндию. Так, через 100 лет фотографии из старого альбома показали нам участников экспедиции, в т.ч. и самого Сент-Илера, обстановку на биологической станции в доме таможенной заставы, виды Ковды, обстоятельства пешего перехода по лесам Карелии и Финляндии в самом начале Первой мировой войны. В 2014 г. мне тоже пришлось поучаствовать в переписке с Игорем Игоревичем Козловским, внуком И.Н. Лашкевич, участницей поездки в Ковду и возвращения через Финляндию в 1914 г. И.И. Козловский рассказал кратко историю жизни его бабушки, и как в его семье сохранился этот замечательный альбом. В результате переписки с И.И. Козловским Александре Горяшко удалось получить от него сначала первую часть альбома - сканы 14 фотографий, а затем оставшиеся фотоснимки. Новые фотографии из Ковды столетней давности оказались интересными и для таможенной службы. Как видно на фотографиях из альбома И.Н. Лашкевич, лаборатория биостанции размещалась в двух комнатах на втором этаже здания Ковдинской таможенной заставы на шведском заводе Бергрена. У деревянного причала таможенной заставы виден карбас с участниками группы Сент-Илера (бывший карбас Умбской таможенной заставы, приобретенный Сент-Илером на аукционе с помощью К.А. Дьяконова всего за 35 руб-лей. - Прим. автора). 1915 г. Из отчета Сент-Илера о по-ездке в Ковду летом 1915 г. «Нашу работу в Ковде весьма облегчает также неизменно внимательное и предупреди-тельное отношение к нам администрации Шведскаго за-вода и К.А. Дьяконова, управляющаго местной таможенной заставой, которым я пользуюсь случаем высказать мою искреннюю признательность». В 1916 г. К.К. Сент-Илер, подводя промежуточные итоги работы биологической станции в Ковде, отмечал тех, кто содействовал научной деятельности. «Весьма существенную помощь оказали нам некоторые лица из местной интеллигенции, и больше всего помог нам управляющий Ковдинской таможенной заставы Константин Аверкиевич Дьяконов, который предоставил нам бесплатное помещение во время нашей первой экскурсии в 1908 г.; при его же содействии отведена нам и квартира, занимаемая теперь станцией. Дом, в котором с 1911 г. помещается станция, построен для нужд таможенного ведомства, но принадлежит собственно администрации Шведского лесопильного завода, который весьма любезно пришел нам на помощь. Так как здание во время летних месяцев ничем не занято, то оно и предоставляется нам в пользование. Как со стороны К.А. Дьяконова, так и со стороны администрации шведского завода мы неизменно встречали самое предупредительное отношение и любезное внимание. Поэтому я, пользуюсь случаем, желаю вы-сказать им мою глубокую благодарность». 1921 год. Следующая экспедиция в Ковду для биологических исследований, которую организовал в совет-ское время в 1921 г. К.К. Сент-Илер, являясь к тому времени профессором Воронежского университета, тоже была размещена в здании таможенной службы на о. Березо-вый. Однако К.А. Дьяконова в Ковде уже не было. На этом, вполне можно было бы и завершить рассказ о заме-чательной дружбе ученого К.К. Сент-Илера и таможенни-ка К.А. Дьяконова. Более подробная информация о жизни и научной деятельности К.К. Сент- Илера содержится в работах А.А. Горяшко, и других исследователей. Наше расследование продолжалось. В архивных протоколах Ковдинской таможенной заставы 1914 г. нам удалось найти важные подробности событий в Ковде в начале войны, касающиеся деятельности Ковдинской таможенной заставы и ее управляющего Дьяконова, а также неизвестные ранее подробности участия профессора Сент-Илера в качестве переводчика и парламентера при аресте в порту Ковды германского парохода «Утгард». 1914 г. Германский пароход «Утгард». Затопление и спасение Рассказывая о жизни и деятельности в Ковде Дьяконова, ковдинских таможенников и профессора Сент-Илера, невозможно обойти вниманием «Дело Утгарда». Широко известным эпизодом в Карельском Поморье, который произошел в самом начале Первой мировой войны, является арест К.А. Дьяконовым 20.07.1914 в порту Ковды германского парохода «Утгард» с грузом досок и его последующее затопление. «Утгард» стоял у причала швед-ского лесопильного завода Бергрена. На пароходе шла по- грузка экспортной доски. В Ковду «Утгард» прибыл из порта Сороки, где на него была погружена партия досок (700 стоп экспортной доски. – Прим. автора). Аресту и затоплению предшествовало прямое ука-зание Архангельского губернатора: «Срочная телеграмма от 21.07.1914 г. № 1119 (вх. № 639). Поступила в Ковду из Архангельска. Управляющему Ковдской таможенной за-ставы Дьяконову. «Немедленно затопите взятое германское судно на мелком месте, открыв кингстоны». Губернатор Бибиков». Указание губернатора было подтверждено телеграммой управляющего Архангельской таможней «Управляющему Ковдской таможенной заставы Дьяконову. Германские суда и груз подлежат задержанию согласно статей 228 и 229 Таможенного Устава по Зако-ну от 27.03.1895 года …». Дьяконову предстояло арестовать немецкий пароход, задержать команду, и, в случае неповиновения, применить силу, организовать мероприятия для затопления парохода. 21 июля 1914 г. Дьяконов прибыл на борт «Утгарда» в сопровождении десяти вооруженных матросов портовой команды. На случай сопротивления пароходной команды на причале в засаде за стопами готовых к погрузке экспортных досок была размещена сотня молодых рабочих, предназначенных для отправки в Архангельск на губернский призывной пункт. Однако, команда сопротивления не оказала, и шкипер О. Люкас подписал протокол и акт о сдаче судна. Как сообщил Дьяконов Архангельскому губернатору и управляющему Архангельской таможней в телеграфном сообщении, на затопленном германском пароходе вместимостью 1271 регистровых тонн, оказался груз нетто 623 стандарта досок , погруженных в Сороке на лесозаводе «Товарищество Петра Беляева наследники» (десять коносаментов), и в Ковде на шведском лесозаводе А. Бергрена (двенадцать коносаменов). 22 июля 1914 г. буксирные пароходы «Спокойный» и «Толстик» вывели «Утгард» в море. За трагедией наблюдали сотни глаз: по береговой линии, на причалах лесобиржи, горы Варога и поселка Рюссен собрались рабочие, женщины, члены арестованной команды парохода, чиновники, матросы. Лоцман шведского завода уверенно вел на казнь покорного гиганта. Вот как описывает Сент-Илер это тревожное расставание с Ковдой и Дьяконовым на фоне буксируемого «Утгарда»: «Это было значит вечером во вторник, 22-го июля. Как раз в это время в губе два заводских пароходика ,,Спокойный" и „Толстик" развертывают „Утгарта"; они кажутся такими маленькими перед этим гигантом. На капитанском мостике суетится лоцман и охрипшим диким голосом командует: „правей, вперед, трави еще." Сердце сжимается при виде этого колосса, ведомаго на казнь. На берегу собрались наши „враги" и следят за тем, что происходит в губе. При нашем отплытии они дружно приветствуют нас, машут платками и кричат: „adieu, gluckliche Reise" и др. пожелания. Обгоняем „Утгарта" и ведущаго его «Спокойнаго". На последнем показывается наш покровитель К. А. Дьяконов. Мы изо всех сил выкри-киваем ему наше спасибо и пожелания всего лучшаго. Даже в такую тяжелую минуту жизни он вспомнил нас - это он попросил для нас моторку. Еще раз кричим: ,,До свидания! Спасибо!" Спасибо вам, добрейший К. А., от всей души; мы всегда будем помнить ваше гостеприим-ство!». Радости не было ни у кого. Арестованный по телеграфному распоряжению Архангельского губернатора пароход Бибикова «Утгард» под руководством Дьяконова в этот же день был затоплен Старцевой губе. Анализ последующих событий показал, что место затопления в Старцевой губе 22.07.1914 Дьяконовым было выбрано очень грамотно, таким образом, чтобы в случае необходимости пароход можно было быстро поднять на воду. 23.07.1914 Дьяконов направил рапорт Архангельскому губернатору о передвижении затопленного парохода ближе к берегу на более мелкое место и мягкий грунт с помощью буксира «Толстик». Именно Дьяконов стал руководителем работ по подъему парохода и передаче его 02.09.1914 со всем инвентарем и такелажем помощнику командира административного парохода «Мурман» Г.И. Махилеву. Все время от ареста до передачи в государственную казну арестованный «Утгард» находился под охраной ковдинских таможенных досмотрщиков. Для переговоров и оформления документов арестованного германского парохода Дьяконов привлек в каче-стве переводчика своего многолетнего приятеля, известного зоолога профессора Юрьевского (Тартусского) университета К.К. Сент-Илера, находившегося в эти дни в с. Ковда на биологической станции с группой студентов. Абсолютно доверяя Сент- Илеру, Дьяконов попросил Константина Карловича выступить в качестве переводчика и парламентера для общения со шкипером и командой германского парохода. Подписи Сент-Илера имеются в актах, составленных Дьяконовым в связи с арестом парохода и описью задержанного оборудования и имущества. Именно участие Сент-Илера во всех мероприятиях по аресту парохода, шкипера и команды, знакомство со всеми документами, связанными с «Утгардом», основано на его осведомленности при описании событий в порту Ковды в июле-августе 1914 г. в книге «Как мы прошли с Белаго моря в Финляндию. (Отклики войны на севере). Необходимо отметить высокие качества Дьяконова как руководителя таможенного учреждения и опытного таможенника, имеющего большой практический опыт борьбы с контрабандой. Так, при аресте и таможенном досмотре парохода в рубке радиотелеграфной станции К.А. Дьяконов обнаружил 7 черновиков зашифрованных радиограмм. Обнаруженные зашифрованные ра-диотелеграммы Дьяконов по распоряжению Архангельского губернатора направил в Архангельск, в канцелярию губернатора. И только в начале XXI в. историкам удалось выяснить судьбу обнаруженных Дьяконовым радиошифровок. Архангельский губернатор С.Д. Бибиков передал германские радиошифровки не в шифровальное отделение Генерального штаба Русской армии, а в Особое отделение Департамента полиции, в составе которого было специальное делопроизводство по дешифрованию. Как гримасу судьбы можно рассматривать результаты дешифрования радиограмм с немецкого парохода «Утгард», вошедшие в историю рос-сийской криптографии. Вот как в книге «История криптографии» сообщается о результатах дешифровки: «25 авгу-ста 1914 г. из Архангельска от военного губернатора поступило в ДП сообщение, что на рейде у села Ковда Александровского уезда был задержан немецкий пароход «Удгарт», имевший радиотелеграфную станцию, причем в каюте радиста была обнаружена шифртелеграмма. Эта телеграмма и направлялась для дешифрования в ДП. Лишь через полгода (!), в январе 1915 г. Архангельск дождался ответа: «Эксперт пришел к заключению, что означенная телеграмма составлена на условном языке (зашифрована) и без ключа не может быть прочтена–переведена. Переводил коллежский асессор Ярилов». Можно представить себе реакцию в Архангельске на та- кое послание». Переводы черновиков, обнаруженных К.А. Дьяконовым в радиорубке «Утгарда» осуществлял К.К. Сент-Илер, что позволило Дьяконову их идентифицировать как черновики шифрованных радиотелеграмм. Обнаружение черновиков шифрованных радиограмм – это несомненная заслуга двух выдающихся личностей: опытного таможенника, имевшего огромную практику таможенных досмотров и расследований дел о нарушении таможенных правил, и не менее опытного ученого- естествоиспытателя, прекрасно знающего немецкий язык. Без толкового пере-водчика обнаружение шифровок было бы невозможно. В этом деле есть два важных момента, которые необходимо осветить. Первый: Дьяконов нигде не указывает фамилию Сент-Илера в протоколе изъятия шифро-телеграмм в радиорубке «Утгарда». Второй: Сент-Илер в отчете за 1914 г. и в последующих публикациях нигде не упоминает о своем участии в качестве переводчика при аресте и таможенном досмотре германского парохода. Скорее всего, друзья попросту договорились не афишировать участие Сент-Илера в деле по германским шифровкам, хотя его фамилия значится на всех остальных документах Ковдинской таможенной заставы по аресту «Утгарда». Более 100 лет эта информация была достоянием архивов. Как жаль, что радиограммы так и не удалось расшифровать! Надеюсь, что наши герои об этом так и не узнали. Усилиями Дьяконова в ходе ареста парохода все члены экипажа были размещены на берегу в нормальных условиях. В отношении всех арестованных членов экипажа «Утгарда» со стороны Дьяконова были проявлены уважение и гуманизм. Из донесения К.А. Дьяконова Архан- гельскому губернатору С.Д. Бибикову, копия - управляю-щему Архангельской таможней Г.Ф. Островскому : «Ко-манда п/х «Утгард» размещена на берегу: капитан с женой - у управляющего заводами Бергрена г-на Магнусона; старший механик и штурман - у бухгалтера завода; остальные члены экипажа - в комнатах здания таможенной заставы. Команде разрешено забрать с судна свои личные вещи, и они были снабжены провизией. Никаких инцидентов и напряженности не возникало. Имевшееся у команды оружие - ружье с патронами и револьвер, отобрано и находится на хранении в таможне. Что касается самого парохода «Утгард», то он построен в 1903 году в Ростоке германской фирмой «Нептун» из стали с двойным дном. Судно вместимостью брутто 2041,79 регистровых тонн, нетто - 1270,81 регистровых тонн, за исключением 425 регистровых тонн помещений, не включенных в полную грузовую вместимость. Пароход в хоро-шем состоянии, видно содержалось аккуратно и бережно. Шкипер Люкас на пароходе находился с женой, и явля-ется компаньоном парохода» (компаньоном парохода, т.е. совладельцем парохода. – Прим. автора). О ситуации с арестом в с. Ковда германского парохода «Утгард» и его затоплении существуют несколько публикаций, в которых отражена безусловная роль управ-ляющего Ковдинской таможенной заставой Дьяконова. К.К. Сент-Илер подробно рассказал о событиях вокруг арестованного германского парохода «Утгард» в брошюре «Как мы прошли с Белаго моря в Финляндию», свидетелем и непосредственным участником которых он был. Обстановку в Ковде в дни ареста и затопления судна, а также душевное состояние главного героя этих событий – К.А. Дьяконова, осветит небольшой фрагмент, проникновенно и трогательно описанный Сент- Илером: «Под вечер на завод приехал снова К. А. Дьяконов по весьма неприятному делу: он получил приказание арестовать стоящий у шведскаго завода германский грузовой пароход „Утгартъ" и затопить его. С одной стороны были опасения, что команда из 20 человек может оказать сопротивление, с другой стороны по человечески жалко было капитана, который был застигнут здесь совершенно случайно и терял с судном все. За всю свою тяжелую жизнь он скопил тысяч 50 марок и вложил их в пароход. С утратой его он делался нищим. Мы явились невольными свидетелями этой маленькой драмы, маленькаго следствия войны. А сколько таких драм еще более жестоких и несправедливых должно совершиться на всем материке Ев-ропы. Администрация завода и местное начальство собралось сначала в конторе завода, а затем все двинулись к пароходу. Там уже очевидно предчувствовали, что должно совершиться что-то особенное, так как на нем с утра дежурили досмотрщики и нагрузка шла умышленно очень вяло. За штабелями досок на всякий случай собрали человек 100 рабочих. Дело обошлось к счастию совершенно мирно, ни малейшаго сопротивления оказано не было, а некоторые матросы, узнав о войне, пришли в весьма веселое настроение. Капитану было объявлено, что он со всей командой должен покинуть пароход; они становились военнопленными. Несчастный человек никак не мог притти в себя и только хватался за голову. Его жена была также в полном отчаянии, но потеряла голову меньше мужа. Ее особенно огорчало то, что уже много времени она не имеет вестей от своих детей, которыя находятся в Роштоке, да и трудно было надеяться получить скоро известия. Несчастные люди не знали еще, какая судьба готовится их „Утгарту"; они предполагали, что его просто аресту-ют. Капитан просил разрешения оставить на судне механика, чтобы он мог присмотреть за машиной; они заботились об оставшихся на судне вещах, которыя нельзя было взять с собой на берег. Слишком жестоко было их разубеждать. Они никак не могли понять, что они военнопленные. Самый акт ареста, т. е. формальная его часть, лишена была необходимой торжественности. Происходило это потому, что главное действующее лицо страдало при этом чуть не столько же, как и сам капитан. Человек добрейшей души, К. А. Дьяконов по воле случая исполнял обязанности начальника порта и должен был выполнять приказ начальства. Он страдал за капитана; страдал потому, что знал судьбу парохода, не хотел с од-ной стороны поразить страшным известием капитана, а с другой стороны не хотел его вводить и в заблуждение. За эти несколько часов он осунулся и постарел на несколько лет. Мы не узнавали всегда веселаго и бодраго К. А. (К.А. - имеется в виду Дьяконов К.А. - Прим. автора) Наконец протокол был подписан, судовые документы приняты; начался акт снятия команды. Последняя совершенно преобразилась: вместо банды хулиганов, ка-кими они были на судне, на перекличку явились изящно по праздничному одетые джентльмены в котелках и крахмальном белье. Капитан сам делал в последний раз перекличку своей команды. В ней оказались не одни германские подданные, но и шведы, датчане и др., т. е. принадлежа-щие к нейтральным государствам. Так как поместить их на заводе было некуда, то им отвели помещение в том доме, который Шведский завод любезно предоставлял нам под станцию, которую мы спешно очищали. Таким обра-зом, „наши враги" оказались нашили ближайшими соседями на эту ночь. Капитана с женой пригласил к себе управляющей заводом г-н Магнусон, офицеров же и механиков взяли другие служащие завода. И так, „Утгартъ" стал собственностью русскаго государства. … Спится плохо, тревожно. Заходит К. А. Поим его чаем и стараемся ободрить; его мучит необходимость потопить „Утгарта", хочется найти какой-нибудь повод, чтобы отложить этот акт убийства, но никак не удается; кингстоны найдены, открыть их можно; найдено и место для потопления.». Очевидно, что сам Карл Карлович очень переживал происходившие на его глазах трагические события, искренне сочувствовал шкиперу и команде, от всей души жалея своего друга Дьяконова, понимая, при этом, всю драматичность и чрезвычайность ситуации, вызванной военной необходимостью. При этом публично поддерживал шкипера О. Люкаса с семьей и ходатайствовал перед военными, полицейскими и таможенными властями о гуманном отношении ко всей задержанной команде «Утгарда», перед руководством шведского лесозавода - о создании сносных условий при размещении команды германского парохода в здании Ковдинской таможенной заставы. Обстоятельства ареста в Ковдинском порту и по-следующего затопления германского парохода «Утгард» в Старцевой губе красочно описал в художественном очерке «Реквием по пароходу» местный житель, краевед из с. Ковды А.И. Патраков. Историк Д.Е. Жалнин в 2004 г. исследовал обстоятельства задержания германского парохода «Утгард» в статье «Дело о задержании парохода "Утгард" по случаю объявления Германской войны». И через 100 лет после событий Первой мировой войны история арестов германских пароходов на Белом море и их судьба, в т.ч. и «Утгарда», является темой изучения современными историками. О судьбах задержанных пароходов нашлась информация из архивных источников. В беломорских портах в первые дни войны с помощью таможенных учреждений удалось задержать 10 немецких торговых судов, в т.ч. четыре в Архангельске («Кугнус», «Лабле», «Росток», «Хедвиг»). Три из задержанных затопили у Онеги, одно – «Утгард» - у Ковды. Еще восемь судов, где не начиналась погрузка, сумели «сбежать» из Архангельска, два других самовольно ушли из Сороки с грузом пиломатериалов, не догрузившись и не уплатив таможенные пошлины и портовые сборы. Сейчас достоверно установленно, что судьба немецкого парохода «Утгард» оказалась печальной. Вот что известно на этот счет. Пароход «Утгард» был построен в 1903 г. под названием «Adelheid Menzell» («Адельхейд Мензель») на верфи «Neptun» (Нептун) в порту Росток, Германия (проект № 287). Судно имело один винт и размеры 88.39 х 12.5 x 5,8 м, было оснащено двигателем мощностью 180 л.с. и двумя паровыми котлами. Экипаж составлял 25 человек. По данным Регистра Ллойда в 1917 году, судно состояло из одной палубы, было оснащено электрическим светом и бес-проводной связью. В 1903-1906 гг. судно работало на ли-нии Германия - Китай. В 1906 году судно было куплено компанией «Hamburg Bremer Afrika Linie AG» и использовано в торговле с Аф-рикой. В 1907 году судно переименовано в «Irmgard» («Ирмгард»). Потом было переименовано в «Utgard» («Утгард») и приобретено компанией «Deutsche Seeverkehrs AG» в порту Nordenham (Норденхам) в 1912 г. В 1914 г. Ф.В. Фишер (F.W. Fischer) из Ростока (Германия) купил судно «Utgard». На нем была установлена современная радиостанция. Установка радиостанции на обычное грузовое судно - лесовоз перед началом войны, а также обнаруженные в радиорубке черновики 7 зашифрованных радиотелеграмм, наводит на мысль о том, что кроме торгового мореплавания и перевозки пиленых досок, перед «Утгардом» в ходе рейса в Россию ставились разведывательные задачи. В 1914 г. после ареста в Ковде судно было переименовано в «Умба» и передано в ТАМСП (Товарищество Архангельско-Мурманского срочного пароходства, Ар-хангельск - прим. автора). Судно было вооружено одной русской пушкой, установленной на корме. В 1917 г. судно «Умба» было конфисковано в Англии и эксплуатировалось компанией «Shipping Controller». В 1918 г. судно было куплено компанией «Ellerman's Wilson Line». «Умба» была торпедирована 30 апреля 1918 г. во время перехода с балластом из порта Дюнкерк (Франция) в порт Барри Роадс (Южный Уэльс, Великобритания), севернее плавмаяка Royal Sovereign. Торпеда, выпущенная германской подводной лодкой UB-57, попала в середину судна и сделала массивную пробои-ну в районе машинного отделения. «Умба» сразу же ушла на дно с потерей 20 человек из экипажа в 25 человек. Суд-но затонуло в 5,5 милях юго-восточнее Гастинса в районе Гастинса Шингл Банка (Hastings Shingle Bank) на глубине 22 м. О судьбе бывшего шкипера и совладельца герман-ского парохода «Утгард» О. Люкаса рассказал краевед из «Ковды» А.И. Патраков в художественном очерке «Реквием по пароходу». Патраков пишет, что его отец в конце войны в Германии после боев за Познань случайно встретил бывшего немецкого шкипера. Вот как Патраков описывает этот случай: «Капитан германского судна, интернированный в 1914- м году и пробывший четыре года в ла-гере под Петрозаводском, в 1918 году, после разгрома Кайзеровской Германии был выдворен из России. След его затерялся, как многих других, на разоренной земле Германии. Я, может быть, никогда не вспомнил эту историю, если бы не случайное упоминание отца об интересном случае в годы войны. Шла к концу Вторая мировая война. В январе 1945 года после ожесточенных боев за Познань наши солдаты расположились в пригороде на фольварке, богатом доме с земельным участком, огороженным вокруг кованной кружевной решеткой. Немцы, заискивающе и преданно глядя в глаза, старались услужить солдатам. И лишь один старый фриц, полусумасшедший старик, ходил по двору, потрясая кулаками, и что-то фальцетом выкрикивал. И надо же такому случиться. По теории вероятности, такая встреча не могла произойти и в тысячу лет. А тут произошла. Один солдат сказал, посмеиваясь отцу: «Иди, ковдянин, во двор! Там твой (земеля) земляк объявился!» И точно. Старик, потрясая кулачком, кричал: - О, русский варвар! Ты утопил мой пароход Кофда! Теперь ты пришел мой земля! О, я ненавижу! А вокруг стояли русские солдаты, и может быть впервые за все время войны, ото всей души хохотали. - Вот это да! «Земляки» встретились!». Анализ архивного дела «Дело о задержании германского парохода «Утгард» по случаю объявления Германской войны», который провел историк и писатель из Мурманска В.В. Головин, показал, что оно почти всё состоит из копий переписки Ковдинской таможенной заставы с Архангельским губернатором, Департаментом таможенных сборов Министерства финансов, Архангельской таможней, полицейскими чинами в Кеми, Керети и Ковде, администрацией лесопильных заводов в Ковде, и другими государственными органами. Подробности стали известны из письма В.В. Голо-вина «Сегодня смотрел интересное дело "Журнал регистрации исходящих документов". 02.01.1914-31.12.1914. - 69 л. Чувствуете, куда клоню? Да, именно к "Утгарду". Зарегистрирована вся переписка по аресту, затоплению и подъему "Утгарда" и его дальнейшему переходу в Сороку и т.д. Так вот в деле по "Утгарду" не было ряда документов, которые зарегистрированы в этом журнале. К примеру, исх. № 652 от 28.07.1914 г. приставу 3-го стана Кемского уезда сообщение, что на норвежском пароходе в Ковде в числе команды состоят 1 австриец и 2 германца. Думаю, что их постигла судьба членов экипажа "Утгарда". Название норвежского судна, а о нем, кстати, упоминается в деле "Утгарда" (на нем за границу выехала жена шкипера "Утгарда"), я нашел в письме исх. № 706 от 05.08.1914 г. в Архангельскую контрольную палату опись с документами отошедшего за границу норвежского парохода "Swetyfour"». По всей видимости, Ковдинская таможенная застава не успевала вручную копировать всю переписку, связанную с делом «Утгарда», из-за срочности отправки документов в Архангельск и масштабов переписки по делу государственной важности. А.И. Патраков в рассказе «Реквием по пароходу», и в личной переписке со мной, рассказывал, что и по сей день жители Ковды помнят, что в Старцевой губе в 1914 г. был затоплен германский пароход. Подтверждением этого факта, по мнению А.И. Патракова было то, что в 1950-60-е гг. прошлого века, немецкие суда, шедшие в Старцеву губу, где был затоплен «Утгард», приспускали флаги, салютуя безвинно погибшему кораблю. Однако, как показало наше расследование, эта легенда не подтвердилась. Приспускать флаги и салютовать «Утгарду» нужно было совершенно в другом месте. Таким образом, архивные материалы документально подтверждают, что управляющий Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконов всесторонне обеспечил выполнение государственных задач, масштаб которых выходил далеко за пределы полномочий таможенных учреждений. Он осуществлял руководство работами в отношении арестованного германского парохода по прямым распоряжениям губернатора С.Д. Бибикова, порой минуя управляющего Архангельской таможней Г.Ф. Островско-го. При этом Дьяконов аккуратно соблюдал требования служебной этики, дублируя управляющему Архангельской таможни указания Архангельского губернатора и согласовывая с Г.Ф. Островским дальнейшие свои действия. В этой истории проявились все служебные, профессиональные и высокие моральные качества, знание портовых требований и мореходных правил, знание обстановки в с. Ковда и на театре военных действий в Белом море, налаженное взаимодействие с полицией и органами местной власти, что помогло ему в координации возможностей лесопильных заводов и лоцманской службы в Ковде при подъеме «Утгарда», в гуманном отношении к команде арестованного парохода и бережному расходованию государственных средств. И еще. С неожиданной, но вполне объяснимой стороны, проявились профессиональные, гражданские и гуманные качества известного зоолога Карла Карловича Сент-Илера, профессора Юрьевского (Тартуского) университета, в дальнейшем - профессора Воронежского университета. Барк «Розенберг». Дьяконов, Елизаров, и другие В этой главе поступательный хронологический ход событий, связанный с германским пароходом «Утгард» в 1914 г., прерывается в связи с необходимостью вернуться в Ковду на 13 лет назад. Для этого имеются веские причины. 05 июля 1901 г. в Ковдской губе произошло крушение барка «Розенберг» с грузом лесоматериалов. Управляющий Ковдинской таможенной заставой, которым тогда являлся коллежский секретарь Антон Петрович Лиссон, выполнял обязанности одновременно и капитана порта Ковда. Поэтому Ковдинская таможенная застава была уполномочена на ведение дела по крушению «Розенберга». С историей крушения барка «Розенберг» помог разобраться писатель В.В. Головин, детально изучив в ГАМО архивное дело о крушении барка. Хроника событий, связанных с «Розенбергом» выглядит так: - крушение барка произошло 05.07.1901 в 3.30 час. по полудню. Место крушения - в 35 верстах от Ковдского порта. Крушение, как записано архивном деле, произошло вследствие неточного указания на мореходной карте банки (банка, морская банка - всякое возвышение морского дна. – Прим. автора); - согласно мерительного свидетельства (техниче-ского паспорта) на судно и акта о крушении, "Розенберг" являлся барком, 1875 г. постройки, из дерева, с тремя мач-тами, нижняя часть корабля обита медью, стоимость судна – 45 тыс. руб., флаг Норвегии, порт приписки Ставангер (Норвегия), вместимость брутто - 883,76 рег. тонн, нетто - 845 рег. тонн, длина - 180,5 футов, ширина 35,5 фута, глубина 21,6 фута (1 фут = 30,48 см), шкипер Нилс Юлиус Торсен, экипаж - 14 чел., владелец барка - компания "Фильк", груз - лесоматериалы 370 стандартов, порт от-правления - Ковда, порт назначения – Наталь (южная Америка, Бразилия); - 12.07.1901 команда «Розенберга» с вещами убыла в порт Варде (Норвегия) на русском судне «Св. Николай»; - 24.07.1901 «Розенберг» был снят с мели буксиром "Могучий" фирмы «Русанов сын», прибуксирован в Ковдский порт и поставлен к причалу биржи лесозавода «Русанова». Весь период стоянки барка у причала лесозавода «Русанова» на о. Березовый «Розенберг» находился под надзором Ковдинской таможенной заставы и охранялся таможенными досмотрщиками; - 30.08.1901 в Ковдинскую таможенную заставу прибыл новый управляющий - коллежский асессор Константин Аверкиевич Дьяконов; - 20.12.1901 отличившиеся таможенные чиновники Ковдинской таможенной заставы получили денежное вознаграждение: бывший управляющий таможенной заставой А.П. Лиссон и новый управляющий К.А. Дьяконов, помощники управляющего А.Г. Попов и К.Г. Волыхин, канцелярский чиновник Ф.Е. Шешенин, а также таможенный досмотрщик С.Р. Елизаров - через год, 23.07.1902, барк был продан через аукцион за 1.025 руб. 83 к. В деле перечислены досмотрщики Ковдинской таможенной заставы, которые охраняли барк. Это - Степан Елизаров, Федор Скорняков, Василий Казаков, Василий Паромов, Иван Синцов, Иван Качемцев. В 1901 г. в Ковде произошло еще одно событие, связанное с потерпевшим аварию норвежским парусником. 02.08.1901 таможенным досмотрщиков старшего оклада С.Р. Елизаровым в Ковдском порту у о. Березовый был задержан крестьянин Михаил Федорович Хабаров, который в 13.00 час. на мореходном деревянном судне подошел к «Розенбергу» и снял с него без разрешения та-можни следующие предметы: брезенты, проволочную снасть, корабельные блоки, деревянную лодку и прочее. Таможенной заставой М.Ф. Хабаров был оштрафован на 75 руб. 40 к., а также возместил стоимость похищенных предметов агенту "Розенберга" в сумме 20 руб. 18.12.1901 похищенные предметы реализованы через аукцион за 18 руб. 49 к. Случай с аварией норвежского барка «Розенберг» в Ковдском заливе Белого моря с последующей выплатой страховых сумм вошел во все справочники по гибели судов. Очень интересно мнение известного специалиста по истории таможенного дела, таможенному и морскому праву, писателя В.В. Головина, который в переписке со мной высказал ряд аргументированных предположений об истории с крушением барка «Розенберг»: - (из переписки от 21 февраля 2013 г., извлечения): «Корабль продали с аукциона только через год 23.08.1902 г. за 1.025 руб. 83 коп. Так, из этой суммы было взыскано 449 руб. 92 коп. в качестве таможенной пошлины, канцелярского сбора и суточных за командировку досмотрщиков заставы для охраны "Розенберга". Остальные деньги были переданы страховой компании, где был застрахован барк. Между прочим, Дьяконов в своем письме от 19.09.1901 г. пишет полицейскому уряднику с. Ковда, что аукцион по продаже "Розенберга" состоится 25.09.1901 в 12.00 часов на острове Березовый, там, где стоит барк. <...> Кстати, на паруснике было две пушки. Судьба корабля в дальнейшем неизвестна. От годового стояния на мели он пришел в негодность. Вполне возможно, что с не-го сняли самое ценное, а потом затопили в районе Ковды. Между прочим, у меня сложилось мнение, что парусник умышленно выкинули на мель, чтобы получить страховку, которая составляла более 26 тыс. рублей. На эти деньги можно было построить новое судно, а может быть и два... Но история умалчивает подлинные намерения ко-манды парусника. Об этом уже никто не узнает никогда. <...> Кстати, таможне стало известно о похищенных предметах по доносу одного крестьянина из селения Кузомень. <...> Вот такая мрачная история. И последнее. Подъемом парусника, перегоном в Ковду, а затем его продажей через аукцион занимался известный нам К.А. Дьяконов. Видно он был спец. по морскому праву». - (из переписки от 13-14 марта 2013 г., извлечения): «В 1898 году барку «Розенберг» было 24 года, и, он, несомненно, был достаточно изношенным. Уже строились по новым технологиям пароходы, а устаревшие парусные су-да отходили на второй план. Поэтому экипаж «Розенберга» знал, что дни парусника сочтены, и что их ждут большие перемены. «Розенберг» был построен в Bradrene Berners wharf в Sandviga для заказчика – владельца судоходной компании. Когда корабль был спущен на воду в апреле 1875 года, он считался как "самый большой и красивый корабль, построенный в Ставангере до этого времени". Корабль был известен своими хорошими парусными характеристиками и был одним из самых известных в Ставангере судов дальнего плавания. Например, «Розенберг» плавал в Южной и Юго-Восточной Азии, был в Нью-Йорке, принимал участие в торговле кукурузой между Се-верной Америкой и Англией, был во Франции и Голландии, Южной Африке, Австралии и Южной Америке. В 1901 году «Розенберг» был поврежден во время кораблекрушения на рейсе между Ковдой в России и Порт-Наталь в Бразилии, а затем развалился». Завершая сведения об истории с крушением барка «Розенберг», считаю необходимым остановиться на центральной фигуре во всех событиях и делах, которые происходили в Ковде в связи с крушением норвежского барка «Розенберг» - управляющем Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконове. По своему профессиональному уровню, авторитету и возможностям он действительно был выдающимся беломорским таможенником своего времени. Эти качества проявились и в деле барка «Розен-берг». Понятно, что являясь дисциплинированным и грамотным таможенным руководителем, строго соблюдаю-щим интересы государства, Дьяконов все свои действия согласовывал с управляющим Архангельской таможней, который имел права начальника таможенного округа по управлению беломорскими таможенными учреждениями. Дьяконов предлагал на рассмотрение архангельского руководства наиболее оптимальные решения с точки зрения наибольшей пользы и соблюдения законных интересов российского государства. Результаты не замедлили сказаться. Так, норвежский парусник был продан с аукциона в качестве ино-странного товара за 1.025 руб. 83 к. Отдельно за судовые шлюпки выручено 70 руб. Из сумм от продажи барка на аукционе Ковдинская таможенная застава получила в счет ввозной таможенной пошлины и сборов сумму в размере 449 руб. 92 к., куда вошла и оплата расходов таможенной заставы по охране «Розенберга» в течение года. Остальные деньги были выданы страховому обществу «Веритас», в котором был застрахован барк. О судьбе Розенберга известно следующее: потерпевший крушение барк «Розенберг» был куплен доверенным лесозавода «Н. Русанов сын» Киселевым. 16 июня 1906 г. с бортовой и килевой обшивки барка было снято 137 пудов меди (медных листов) на сумму 902 руб., которую отправили в Архангельск на пароходе «Зосима» (шкипер Бурков И.И. – Прим. автора). Об этой истории нам еще раз пришлось вспомнить, прочитав очерк «Реквием по пароходу» А.И. Патракова, памятую о его информации о потоплении в 1914 г. в первый месяц мировой войны германского парохода «Утгард» в Старцевой губе Белого моря. К тому времени нам уже было достаточно много известно о судьбе германского парохода «Утгард» в 1914 г. из архивного Дела о задержании германского парохода «Утгард» по случаю объявления войны. В прошлой главе читатель узнал о трагической судьбе германского парохода, который перед самой мировой войной в июле 1914 г. пришел в Белое мору для загрузки экспортной доской в портах Сороки и Ковды. А по пути еще и шпионил, отправляя в Германию шифрованные радиотелеграммы. И погиб в 1918 г. в холодных водах Атлантики от торпеды, пущенной германской подводной лодкой. Теперь есть смысл снова вернуться на страницы очерка А.И. Патракова «Реквием по пароходу». Патраков пишет: «Долго не могли понять русские пограничники и таможенники, перед войной, почему немецкие пароходы, идущие на погрузку экспортных лесоматериалов на 8-й лесозавод (о. Овечий), при входе в Старцеву губу (за большим Ковдинским рейдом) приспускали свои флаги. Хотя по морскому обычаю, флаги приспускают над местом гибели военных кораблей». В СССР и в Германии в довоенные годы не было единого мнения, кто-то считал, что «Утгард» был уведен в Архангельск и вооружен, а некоторые, в т.ч. и бывший шкипер «Утгарда» О. Люкас, считали, что русские потопили «Утгард». И многие жители Ковды за давностью лет тоже считали, что «Утгард» так и покоится на дне Старцевой губы. Вот что пишет А.И. Патраков: «Послесловие. В 1915 г. знакомый Сент-Илера, уже в Юрьеве (Тарту) сказал профессору, что, наверное германский пароход «Утгард» был уведен в Архангельск и вооружен. Позвольте, уважаемый читатель, не согласиться. Кто отважится буксировать через военное море трофейный корабль? И сколько же топлива буксирам? Все Ковдские буксиры ходили на дровах. В памяти людей поселка Лесозаводского не сохранился этот трагический эпизод. Может и потому, что судно от причала вывели на рейд. А затем последовали грозные события. Это мировая и гражданская войны, закрытие лесозаводов, и другие. До судна ли?». Теперь, после достоверного выяснения судьбы «Утгарда», становится понятно, что немецкие корабли зря салютовали морскому дну, т.к. «Утгарда» там нет. Но Патраков, рассказывая об истории с «Утгардом», упомянул еще один интересный случай об обнаружении в Старцевой губе массивного подводного объекта: «Короткое северное лето 2000 года. Есть солнце на небе – тепло. Скрылось за тучами – дождь и штормовой ветер. На острове Высоком (рядом с о. Березовым) расположился детский подводный клуб «Платиниус». Это участники экспедиции «Заполярье», целью которого - исследование морского дна. От местных рыбаков они узнали о зато-нувшем в давние времена судне. У северной части острова Березовый, на глубине до 18 метров, обнаружили останки его. Оказалось, что длина его 65 метров, ширина 15 метров. Это большое морское сооружение». И вот сейчас есть повод из 2000 г. снова вернуться почти на 100 лет назад, к аварии норвежского барка «Розенберг» в 35 верстах от Ковды в 1901 г., и попробовать разгадать краеведческую загадку, с которой связана исто-рия Ковдинской таможенной заставы в начале XX в. По результатам изучения всех аварий судов в Ковдской губе, писатель В.В. Головин рассуждает (из переписки от 14 марта 2013 г., извлечения): «К сожалению, барк «Розенберг» меньших размеров. В переводе с английских футов на метры его длина составляет 55,02 м, ширина 10,82 м. И потом барк был деревянным с обитым днищем медью. А это было практически самое ценное, что осталось на судне. Думаю, что из-за меди его и купили. Вряд-ли новый владелец мог бросить его на произвол судьбы. … ». Мы знаем, что после продажи барка с аукциона у причала на о. Березовый новый владелец демонтировал с него всю листовую медь. Возникает вопрос, куда делся корпус «Розенберга»? В.В. Головин допускает, что корпус барка, как ненужный хлам, вполне могли затопить на до-статочной глубине здесь же, в Старцевой губе. Насчет размеров подводного объекта В.В. Головин высказался так: «А увеличенные размеры затопленного судна (барка) могли появиться от того, что деревянный корпус от вре- мени развалился … в прямой (раскрытой) форме, что уве-личило размеры корабля в 1,5 раза. Тогда все сходится, учитывая, что причал биржи завода «Русанова» находился на острове Березовом». В.В. Головин привел убедительные и веские доказательства своей гипотезы о воз-можной принадлежности подводного объекта у северной части острова Березового в Старцевой губе к корпусу нор-вежского барка «Розенберг». Нам так и не удалось точно и документально найти место нахождения останков «Розенберга», но мы смогли открыть еще одну, ранее неизвестную, страничку в исто-рии таможенной службы в Ковде в начале XX в., изучить аварию барка «Розенберг» в 1901 г., увидеть фигуру управляющего Ковдинской таможенной заставы не в образе «заштатного» чиновника в далекой северной провинции. Анализ дела «Розенберга» показывает, что заслугой управляющего Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконова стало не только спасение и охрана потерпевшего аварию судна, но и грамотное оформление всех страховых документов с соблюдением международного морского права по страхованию судов таким образом, чтобы из страховых и вырученных от продажи парусника сумм государство имело право на воз-мещение всех положенных по закону таможенных пошлин и сборов, а также компенсацию всех остальных затрат в пользу государства. 1914 г. Патриотический порыв В связи с начавшейся войной по инициативе Дья-конова таможенные чиновники Ковдинской таможенной заставы - К.А. Дьяконов, Л.Г. Кольчевский, С.М. Варухин, приняли решение о перечислении в Архангельское казна-чейство на военные нужды до 2% из своего ежемесячного денежного содержания. Это было в августе 1914 г. А в сентябре 1914 г. их почин поддержали досмотрщики Ковдинской таможенной заставы, а потом другие беломорские таможенные заставы. 1915 г. Британский пароход «Almagro». Жених и невеста В ходе изучения деятельности Ковдинской таможенной заставы по задержанию контрабанды я познакомился с одним делом, которое совершенно выходит за традиционные рамки подобных дел той эпохи. 23 сентября 1915 г. группа таможенников, под руководством управляющего Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконова, помощника управляющего Л.Г. Кольчевского, таможенных досмотрщиков - С.Р. Елизарова, М.Ф. Баранова, В.Н. Белозерова приступила к таможенному досмотру британского парохода «Almagro», пришедше-го из г. Архангельска с грузом экспортной доски на лесо-завод К.Стюарта для дозагрузки лесоматериалами. В ходе досмотра каюты третьего механика Джорджа Карчней была обнаружена женщина, не входившая в команду парохода, которая была спрятана под диваном. К.А. Дьяконов составил протокол об обнаружении на заграничном пароходе постороннего человека. Капитан парохода А. Гунт ничего пояснить не мог, заметив при этом, что некоторые члены команды подозревали, что на пароходе женщина, т.к. каюта Дж. Карчней все время была закрыта, а перед отходом из Архангельска он несколько дней прогуливался с данной девицей по причалу перед пароходом. Женщина назвалась «… крестьянской девицей Феодосией Павловной Шарой, вероисповедания православного, 20 лет от роду, причем предъявившая следующие документы: паспорт за № 324, выданный Немировским Волостным Правлением от 4 ав-густа 1915 г. сроком на один год; свидетельство за № 438, выданное из Киевской Городской Полиции, что со стороны местной полиции на получение заграничного пас-порта и на выезд за границу препятствий не встречается; фотографическую карточку с печатью пристава Старокиевского участка». Давая объяснения, девица Ф.П. Шарая уточнила, что «… покушение на побег она совершила по собственному желанию, для каковой цели она явилась на пароход «Almagro» вечером 19 сентября 1915 г., где была спрятана своим женихом Джорджем Карчней. Никто на пароходе об этом не знал. Заставляло ее совершить побег только то обстоятельство, что ей не было властями дано заграничного паспорта». Механик «… Дж.Карчней, Велико-британский подданный, протестанского вероисповедания, 30 лет от роду, показал, что с девицей Феодосией Шарой познакомился в Архангельске, где он жил после крушения парохода «Narkvud», на котором он ранее плавал». Дж.Карчней пояснил, что он пытался обвенчаться в срочном порядке с девицей Шарой в Архангельске, но православный священник отказал в связи с отсутствием у Дж. Карчней необходимых документов. Поэтому они обоюдно решили поехать в Британию. Завершилось дело тем, что нелегальную пассажир-ку сняли с парохода и передали в местную полицию. В материалах этого дела нет информации о дальнейшей судьбе Ф.П. Шарой. Скорее всего, она избежала наказания, и ее отправили по месту жительства в Киевскую гу-бернию под надзор полиции. Британский пароход «Almagro» загрузился на лесозаводе К. Стюарта грузом досок и убыл из Ковды, увозя с собой одинокого жениха к туманным берегам Британии. 1915 г. Дьяконов. Масштаб деятельности Оценивая масштаб деятельности управляющего Ковдинской таможенной заставой, целесообразно остано-виться на рассмотрении нескольких задач, которые Ковдинская таможенная застава выполнила под руководством К.А. Дьяконова в 1915 г. С 1915 г. началось строительство Мурманской железной дороги. На всем северном про-странстве от Петрозаводска и от Мурманска навстречу друг другу началась великая стройка железного пути к Баренцеву морю. Для нужд строительства Мурманской железной дороги необходимо было осуществлять масштабные поставки железнодорожного оборудования, строи-тельного оборудования, строительных материалов, паро-возов, подвижного состава, продуктов питания и медикаментов, а также доставить главную производительную силу – контрактных русских и иностранных рабочих, военнопленных германской и австро-венгерской армий. Большая часть всего необходимого для строительства поступала из-за границы по международным контрактам из Англии, США, Франции, Норвегии. Таможенным учреждениям необходимо было контролировать эту огромную массу поступающих в Россию из-за границы товаров через Архангельск, где были расположены главные склады Управления по строительству Мурманской железной дороги. Однако, на практике, часть иностранных грузов поступали непосредственно в другие порты Белого моря, откуда товары направлялись на различные участки строительства, преимущественно на линию Сорока-Кандалакша длиной 371 верста и Кандалакша-Кола длиной 260 верст. Таможенным учреждениям приходилось действовать в условиях слабой информированности о поступающих за-граничных грузах в адрес Мурманскстройки в порты Кеми, Сороки, Кандалакши, которые стали расширять для приема океанских судов. В служебной записке от 15.12.1915 г. № 1149 Дьяконов достаточно полно обрисовывает управляющему Архангельской таможней регион деятельности Ковдинской таможенной заставы в период до образования Кандалакш-ской таможенной заставы и учреждения Мурманского та- моженного надзора (до 1916 г. – Прим. автора). Так, Дьяконов по поручению управляющего Архангельской таможней вместе с таможенным досмотрщиком старшего оклада С.Р. Елизаровым выехал из Ковды в Кандалакшу для таможенного оформления и выпуска импортного груза, доставленного на пароходе "Эллен" для Мурманской железной дороги. Однако, прибыв в Кандалакшу, Дьяконов узнал, что пароход пошел под выгрузку в бухту Семеново (с 1916 г. - Романов-на- Мурмане, с февраля 1917 г. - г. Мурманск. – Прим. автора). Несмотря на сложности передвижения по Кольскому полуострову в зимнее время на лошадях и оленях, Дьяконов проявил настойчивость в исполнении поручения начальства. Вместе с Елизаровым они про-следовали в п. Семеново, где и выполнили поручение. Разобравшись в ситуации на месте, они предотвратили вывоз железнодорожных материалов из России в Норвегию, опасаясь, что нейтральная страна Норвегия может расценить их как военный груз и реквизировать. Вернувшись в Ковду, Дьяконов в дальнейшем смог все расходы по командировке в п. Семеново взыскать с управления строящейся Мурманской железной дороги и внести денежные средства в таможенную кассу. В начале марта 1915 г. управляющему Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконову стало известно о наличии в д. Княжая (Княжая губа) большого склада с раз-личными финскими и иностранными товарами. 23.03.1915, по указанию Управляющего Архангельской таможней, К.А. Дьяконов вместе с таможенными досмотрщиками С.Р. Елизаровым и М.Ф. Барановым в рам-ках функций таможенного надзора произвел таможенный досмотр крестьянского амбара в д. Княжая Губа, принадлежащему крестьянину П.Ф. Архипову В ходе досмотра были обнаружены товары, ввезенные из Финляндии по зимнему санному пути из г. Улеаборга (ныне финский г. Оулу на берегу Ботнического залива. – Прим. автора) по-мимо таможенного контроля, которые хранились без вся-кого учета. Оказалось, что все товары предназначались для строительства Мурманской железной дороги. Дьяконов выяснил, что в с. Кандалакша и д. Зашеек, где была оборудована пристань на оз. Имандра, устроены временные склады для нужд железной дороги. К.А. Дьяконов оставил товары, обнаруженные д. Княжая в амбаре под надзором досмотрщика Баранова, а сам с досмотрщиком Елизаровым направился с. Кандалакшу и д. Зашеек для досмотра товаров в амбарах и расчете причитающихся привозных таможенных пошлин, в рамках конфискационного дела, заведенного Ковдинской таможенной заставой. Дело называлось конфискационным, однако в рамках дела Дьяконову удалось насчитать только все причитающиеся таможенные пошлины и сборы на весь товар иностранного происхождения. Речь о конфискации не шла, т.к. все товары ввозились по государственным контрактам и срочно нужны были для разворачивающего строительства железнодорожной магистрали. Сложность расследования указанного дела состояла в том, что ввезенный железнодорожным ведомством из Финляндии товар на складах в д. Княжая губа, с. Кандалакше, д. Зашеек постоянно находился в движении, т.е. по указанию инженера В.В. Реентовича направлялся в раз-личные пункты по всей линии строительства Кандалакша - Кола. В ходе осмотра и оценки всего товара, завезенного из Финляндии для нужд железнодорожного строительства, находящегося на всех складах в д. Княжая губа, с. Кандалакше, д. Зашеек, а также ко времени прибытия таможенников уже направленного на участки строительства, по 5-ти ведомостям очистки, оказалось, что стоимость товара составила 12240 руб. 88 к. В результате усилий управляющего Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконова вместе таможенными досмотрщиками С.Р. Елизаровым и М.Ф. Барановым были начислены таможенные пошлины (в пеню), в т.ч. таможенные и канцелярские сборы, на общую сумму 1647 руб. 29 к. Кроме того, в амбаре крестьянина П.Ф. Архипова в д. Княжая Дьяконов обнаружил недостачу свинины кон-сервированной в металлических банках в ящиках, которых вместо завезенных по документам 100 пудов. фактически оказалось всего 45 пудов. Дополнительная специальная экспертиза о происхождении товара, назначенная К.А. Дьяконовым, показала, что на самом деле консервированная свинина являлась консервами американского происхождения, запрещенная к ввозу в Россию, что подтверждали соответствующие маркировки «US» на банках и ящиках. Оказалось, что запрещенная к ввозу свинина направлялась на питание рабочих без всякого учета, а инженер В.В. Реентович не смог предоставить документы о расходе пропавшей свинины. Завершая действия Ковдинской таможенной заставы по таможенной очистке обнаруженных товаров, завезенных из Финляндии гужевым транспортом в феврале и марте 1915 г. для нужд Мурманской железной дороги, Дьяконов предъявил управлению по постройке дороги в лице инженера В.В. Реентовича счет по оплате расходов таможенников. Например, один из счетов от 13.04.1915 по расходам Ковдинской таможенной заставы в д. Зашеек и частично в с. Кандалакша (из личных средств Дьяконова К.А., как указано в счете) составил 48 руб. 72 к. В 1915 г. Дьяконов снова выезжает в северные во-лости Кольского полуострова, где проводит выпуск гру-зов из Финляндии, ввозимых через Норвегию в Россию в пограничном пункте Бориса и Глеба, для строительства грунтовой дороги от д. Кюре Улеаборгской губернии до с. Печенга Архангельской губернии. 1916 г. Дьяконов в Кандалакше, Коле и Сороке В 1916 г. Мурманская железная дорога находилась от Кандалакши всего в нескольких километрах. До села была проложена железнодорожная ветка, которая вела прямо в порт, где имелись складские помещения. 11 мая 1916 года в связи с учреждением таможенной заставы в порту Кандалакша была упразднена таможенная застава в порту Сумы. Учреждению Кандалакшской таможенной заставы предшествовала ревизионная поездка в село Кандалакша на берегу Кандалакшской губы Белого моря управляющего Ковдинской таможенной заставы надворного советника К.А. Дьяконова. Как это было: Дьяконов находился в Архангельске в отпуске с 17 января 1916 г. 06.02.1916 ему было вручено предписание на выезд в командировку к Кандалакшу и Колу. В личном деле сохранилось письмо Управляющего Архангельской таможней от 11.02.1916 г. № 2497. «Даю знать Ковдинской таможенной заставе для сведения, что мною 06.02.1916 г. за № 2136 дано предписание Управляющему заставой надворному советнику Дьяконову отправиться в г. Колу и с. Кандалакшу для выяснения сведений по поводу предстоящего учреждения в названных местах таможенного надзора. В силу этого распоряжения г-н Дьяконов 09.02.1916 г. выехал из Архангельска для выполнения возложенных на него поручений через Петербург». Целью поездки было определение необходимости и возможности учреждения в Кандалакше и Коле таможенного учреждения. В докладе К.А. Дьяконова на имя управляющего Архангельской таможней указывалось, что строительство Мурманской железной дороги существенно оживило экономическую жизнь в крае, что, в свою оче-редь, увеличило важное значение Кандалакшского порта, большей частью не замерзающего зимой. Предполагалось, что зимой, в то время, как «горло» Белого моря забито льдами, иностранные грузы из Мурманска по железной дороге направлялись бы в Кандалакшский порт, откуда доставлялись бы ледоколами в Со-року (ныне Беломорск) или Архангельск, а оттуда - вглубь Империи. В докладе, по мнению исследователя А.В. Ковалева, угадывался некий скепсис в отношении надежности Кандалакшского порта. Например, зимой 1916 г. Кандалакшский и Сорокский заливы замерзли на большом удалении от береговой черты, что вынудило транспортировку грузов из Кандалакши до железно-дорожных станций Рованиеми и Улеаборг производить на лошадях и оленях. В связи с этим обстоятельством К. А. Дьяконов сделал вывод, что если и была необходимость в таможенном надзоре в порту Кандалакша, то посредственная. Штат Кандалакшской таможенной заставы состоял из управляющего, одного канцелярского чиновника и трех досмотрщиков. На время войны заставе были предоставлены права по приему и транзитной перевозке грузов до портов Кеми и Сороки под ответственностью капитанов пароходов, а равно по досмотру всех товаров, привозимых для местных потребностей. 1 июля 1916 года таможенная застава в Кандалакше была полностью сформирована и приступила к работе. Во вновь образованном рядом с г. Кола городе Романов-на-Мурмане был учрежден временный таможенный надзор 28 (24) октября 1916 г. , который в дальнейшем, 11 декабря 1919 г. был преобразован в Мурманскую таможню. В.В. Головин о К.А. Дьяконове (Из переписки с В.В. Головиным, октябрь 1913 г. – прим. автора): «Карен Михайлович, как известно из дела № 220 (Личное дело Дьяконова) он находился в отпуске в Архангельске с 17.01.1916. Как Вы помните, во время отпуска он по поручению управляющего Архангельской таможней отправился через Петербург в Кандалакшу и Колу для выяснения сведений о возможности образования там таможенных учреждений . Из дела видно, что он 08.06.1916 представляет управляющему Архангельской таможни кон-тракт с крестьянкой села Кандалакши Пимой Карташевой о найме в ее доме помещения для квартиры управляющего Кандалакшской таможенной заставой (Ульянова). Второй контракт был заключен с крестьянином Кандалакши Ильей Кемовым о найме помещения под таможенную заставу. Дьяконов сообщает, управляющему Архангельской таможней, что квартиру для канцелярского чиновника и комнату для досмотрщика Кандалакшской таможенной заставы он еще не выбрал, так как найти в Кандалакше свободное жилье очень трудно. Тем не менее, 02.09.1916. Дьяконов заключил контракт с крестьянином села Кандалакши Пушкаревым на найм помещения для нужд Кандалакшской таможенной заставы . А где же тогда был управляющей Кандалакшской заставы Ульянов? Ведь Кандалакшская таможенная застава образована в мае 1916 года. И еще. В июне 1916 года Дьяконов по поручению упр. Архангельской таможней решил вопрос с управляющим Товариществом "Петра Беляева наследники" Антоном Григорьевичем Агафеловым об аренде дома в Сороке для Сорокской таможенной заставы до 01.03.1917 года по старой цене - 800 руб. в год. В связи с этим возникает вопрос. Почему Дьяконову дают такие поручения, которые выходят за рамки компетенции управляющего Ковдинской таможенной заставой? Учитывают его авторитет или знание нужных людей по старому месту службы? Но к Кандалакше это никак не относится. Может быть, Дьяконову готовили место управляющего беломорскими таможенными учреждениями или в связи с предстоящим образованием Архангельского таможенного округа ему была уготована новая высокая должность в Архангельской таможне? Но тогда почему его фамилии нет в составе Архангельской таможни в Памятной книге Архангельской губернии за 1916 год? Один из вариантов, что Дьяконов выполнял ответственную работу в Архангельской таможне по управлению Беломорскими таможенными учреждениями, по-прежнему находясь в должности Управляющего КТЗ? Или был переведен в ДТС в 1917 году? Или в другой таможенный округ? В общем одни загадки...». Размышления В.В. Головина о судьбе К.А. Дьяконова (Из переписки с В.В. Головиным, октябрь 2013 г. - прим. автора): «Карен Михайлович, относительно профессиональной деятельности К.А. Дьяконова я сам долго думал. Мне не дает покоя, почему он был прикомандирован к Архангельской таможне, находясь в должности управляющего Ковдинской таможенной заставой вплоть до 1920 года. Есть две версии. Первая. В Архангельской таможне шел вал импортных грузов Антанты в связи с Первой мировой вой-ной. Грамотных специалистов не хватало. К тому же открывались новые районы выгрузки грузов. Корабельный смотритель был один - надворный советник И.Н. Совицкий. А должность корабельного смотрителя предусматривала самостоятельное решение по выпуску грузов. Это, примерно, как в настоящее время должность начальника таможенного поста в морском международном пункте пропуска. Поэтому и было принято решение усилить личный состав Архангельской таможни грамотными профессионалами с навыками таможенного оформления морских транспортных средств и перевозимых на них грузов. Кстати, должность корабельного смотрителя и управляющего заставой равнозначна. Я это понял при анализе перемещений управляющих застав в Архангельскую таможню. К примеру, надворный советник А.П. Лиссон. После перевода с должности управляющего КТЗ он стал пакгаузным смотрителем Архангельской таможни. Есть и другие примеры. Поэтому версия, что Дьяконова перевели в Архангельск на новое место корабельного смотрителя в Архангельской таможне имеет право на жизнь. А учитывая, что штатная должность корабельного смотрителя в таможне была одна и она была занята, то его оставили в прежней должности, чтобы он не потерял в денежном содержании. Вторая. Дьяконова при временном переводе в Архангельскую таможню изначально предполагали для работы в Мурманском таможенном надзоре. Помните, он по поручению управляющего Архангельской таможней в начале 1916 года ездил в Кандалакшу и Колу для обследования возможностей образования там таможенного надзора? Поэтому его в сентябре 1916 года пригласили в Архангельск именно с целью последующей работы в Мурманске. К тому же, вероятно, уже было известно о предстоящем образовании таможенного надзора в Мурманске в октябре 1916 года. И послали его туда корабельным смотрителем, полагаясь на его богатый опыт работы на морском направлении (с 1893 г.). А должность корабельного смотрителя в таможне была одна. Поэтому Дьяконова и оставили в должности управляющего КТЗ, чтобы он не потерял в зарплате. Кстати о зарплате. Служащим Мурманского таможенного надзора (МТН) платили на 50% больше, чем в Архангельске. Это тоже был хороший материальный стимул, учитывая большую семью Дьяконова. И Дьяконов еще в сентябре 1916 года знал, что он будет работать в Мурманске продолжительное время. Поэтому он и перевез всю семью из Ковды в Архангельск, в том числе, домашние вещи и мебель. И даже служанку взял из Ковды в надежде вернуться (Имеется в виду гребец Ковдинской таможенной заставы в навигацию 1916 г. Тарабарина Елизавета. – Прим. автора). Это подтверждает еще тот факт, что все время до 1920 года квартира Дьяконова в Ковде никем не была занята. Хотя дефицит квартир в то время был острый, в том числе и среди служащих КТЗ. Конечно, возникает вопрос, почему его назначили на должность корабельного смотрителя, а не управляющим таможенным надзором. Полагаю, что нужен был таможенник-профессионал, а не таможенник-администратор. А управляющий МТН Порембский как раз был из числа администраторов, а не профессионалов. Поэтому, все сходится и деятельность Дьяконова в 1917-1919 гг. нужно искать в Мурманске». Из всего вышеизложенного следует, что ковдинский таможенник К.А. Дьяконов был профессионал таможенного дела такого уровня, что ему доверяли и поручали самые сложные участки таможенной деятельности, связанные с развитием таможенного дела на море, во всем Карельском Поморье и на Мурмане, усилением деятельности по таможенному оформлению морских грузов, созданием новых таможенных учреждений, организацией борьбы с контрабандой. 1916 г. Мурманский таможенный надзор. Возвращение в Архангельск 13 ноября 1916 г. Дьяконова направляют в Мур-манск для работы в составе вновь образованного Мурман-ского таможенного надзора на основание предписания управляющего Архангельской таможней: «Даю знать таможенной заставе, что бывший в прикомандировании к Архангельской таможне Управляющий Ковдинской та-моженной заставой надворный советник Дьяконов ко-мандирован 13.11.1916 г. в составе вновь учрежденного таможенного надзора на станцию Мурман в гор. Романов Александровского уезда Архангельской губернии, а посему содержание г-на Дьяконова следует направлять по месту настоящего нахождения, выписывая таковое по требовательной ведомости заставы, а затем высылать именным переводом по почте. При сем присовокупляю, что оправдательным документом по производству выдачи содержания чиновникам, командированным в другие таможенные учреждения, согласно циркуляру ДТС от 12.03.1915 г. № 6150, может служить расписка почтового учреждения, которую надлежит отсылать в качестве оправдательного документа в Архангельскую контрольную палату». На основании приказа Управляющего Архангельской таможней от 09.11.1916 г. № 282 А, согласно которого «Дьяконов в составе других чинов Архангельской таможни с 11.11.1916 освобождается от несения служебных обязанностей по случаю временного откомандирования для несения служебный обязанностей на станции Мурман.» (далее идут должности в штате Мурманского таможенного надзора. – Прим. автора). Дьяконов в приказе указан в должности корабельного и пакгаузного смотрителя. В списке служащих Мурманского таможенного надзора Дьяконов указан в п. 4 - пакгаузный и корабельный смотритель, надворный советник. Из этого можно сделать первый и главный вывод - Константин Аверкиевич Дьяконов стоял у истоков зарождения таможенной службы на Мурмане! Размышления В.В. Головина о назначении К.А. Дьяконова в Мурманский таможенный надзор (Из переписки с В.В. Головиным, ноябрь 1913 г. - прим. автора): «Карен Михайлович, у Вас, наверное, возникнет вопрос. Почему в должности корабельного и пакгаузного смотрителя, а не управляющего надзором? Отвечаю, потому что нужен был профессионал, имеющий огромные познания в области таможенного дела на морских перевозках. И он им был. А должность за ним осталась старая - управляющий Ковдинской таможенной заставой. Кстати, Дьяконов был в то время в чине надворный советник. И только управляющий надзором Порембский был по чину старше его - коллежский советник. Полагаю, что все остальные чины надзора были не из морских таможен, почему Дьяконов и был назначен на эту должность, подчинение которой было напрямую управляющему Архангельской таможней». В сентябре 1918 г. Дьяконов подменял помощника управляющего Ковдинской таможенной заставой Л.Г. Кольчевского на период его отпуска. Больше случаев приезда Дьяконова в Ковду не установлено. Практически на год ниточка судьбы К.А. Дьяконова теряется. 11 декабря 1919 г. постановлением ВПСО от 11.12.1919 учреждается Мурманская таможня 1-го класса 4-го разряда. Но фамилия Дьяконова в списках Мурманской таможни не встречается. В.В. Головину удалось разузнать в ГАМО, где был Дьяконов в конце 1919 г. Вернемся к переписке с В.В. Головным (из переписки о семье Дьяконовых в ноябре 1919 г., 18 декабря 2013 г. - прим. автора): «Сообщаю Вам тексты телеграмм 1919 г., касающихся семьи Дьяконовых»: - «Телеграмма из Архангельска № 1297 от 10.11.1919. Мурманск. Деменчуку. Таможня. Прошу телеграфировать в Кереть Дьяконовой заблаговременно о времени отхода из Мурманска в Архангельск ледокола, чтобы она с семьей могла приехать в Мурманск. Окажите ей содействие. Приютите в ожидании ледокола. Поместите на ледокол, пожалуйста. Управляющий Архангельской таможней Карпиниоти». - «Черновик телеграммы из Мурманска от 13.11.1919. Кереть. Дьяконовой. Ледокол "Соловей Будимирович" вышел из Бергена и будет в Мурманске через 5 или 6 дней. Приезжайте для следования в Архангельск, о чем я получил телеграмму управляющего Архангельской таможней. Заведующий Мурманским таможенным надзором Деменчук. 13.11.1919». - «Телеграмма из Архангельска № 2744 от 23.11.1919. Деменчуку, Дьяконовой. Таможня. Мурманск. Соловей пришел. Ждали. Досадно. Беспокоимся. Привези-те мешка два муки. Нельзя ли достать сахару? Когда предполагаете выехать? Сердечно благодарим Деменчука. Здоровы. Крепко целуем. Как устроились? Телеграфируйте. Дьяконовы. На телеграмме резолюция Деменчука: "Сообщить о выезде на Ломоносове". 24.11.1919. Заведующий МТН Деменчук. Далее дописано другой рукой: "Выбыла в Архангельск. Шенкурская, № 8". Контролер Е. Богданов (предположительно - прим. В.Г.)». «Вот такая переписка. В чем смысл телеграмм? Дьяконова - жена К.А. Дьяконова? Что она делала в Керети с семьей в конце навигации? Почему управляющий Архангельской таможней лично обращается с просьбой к Деменчуку? Где в это время был Дьяконов: в Керети, Ковде, Архан- гельске, Норвегии? В чем смысл слов: "Как устроились?" Может быть, семья Деменчука жила у Дьяконовых в Ар-хангельске до переезда в Мурманск? Дело в том, что предположительно в середине октября 1919 года Деменчук перевез свою семью в Мурманск в составе: жены Александры Тимофеевны, детей – Ольги, Льва, Владимира, Леонида и мамы своей Марии Антоновны (80 лет). Вполне возможно, что Деменчуки и Дьяконовы были дружны». Забегая немного вперед, открою тайну прибытия Дьяконовых в с. Кереть. Они были в Керети в ноябре в связи со свадьбой их сына Николая 1894 г.р. с девицей Мухиной Алевтиной Александровной 1895 г.р., уроженкой с. Кереть. Почему Кереть? Ответ прост. Ведь Дьяко-нов в 1894-1896 гг. руководил Керетским таможенным постом, а сын Николай был уроженцем Керети. В это время Дьяконов уже находился в Архангельске, будучи прикомандированным к Архангельской таможне, куда вывез и семью. По всем расчетам, это случи-лось в сентябре-октябре 1916 г. Видимо, Дьяконов уже знал о предстоящих назначениях. В одном из архивных дел В.В. Головин нашел адрес квартиры Дьяконовых: Архангельск, Полицейская улица, дом № 26, квартира Дьяко-нова. 1920-1924 гг. Архангельск Апрель 1920 г. В смете на 1920 г. Дьяконов указан в своей должности - управляющим Ковдинской таможенной заставой, но по ведомостям видно, что жалованье он получает из Архангельского казначейства через кассу Ар-хангельской таможни. В апреле К.А. Дьяконова нет в списках Ковдинского таможенного поста, образованного в апреле 1920 г. При этом, Л.Г. Кольчевский в апреле - мае 1916 г. еще числится «и.д. заведующего таможенным постом» (и.д. - исполняющим должность. - Прим. автора). Июнь 1920 г. И снова К.А. Дьяконов в Ковде, куда прибыл для проведения внезапной ревизии Ковдинского таможенного поста в должности делопроизводителя по канцелярской части Архангельской таможни. Акт ревизии подписан К.А. Дьяконовым 07.06.1920. Июнь 1922 г. К.А. Дьяконов в 1922 г. согласно приказа Архангельской таможни № 42 от 21.06.1922 о переименовании должностей, с 21.06.1922 назначен на должность (в связи переименованием): «…Заведующий кассовой бухгалтерией К.А. Дьяконов – заведующим казначейской частью …». В личном деле его сына Николая Константиновича Дьяконова за 1924 г. значится, что К.А. Дьяконов является советским служащим. Видимо, он продолжал служить в Архангельской таможне. Дети Дьяконова К.А. Мать - Дьяконова Мария Ивановна. В семье было семеро детей: сыновья – Арсений, Николай, Константин и Сергей (1892 г.р., 1894 г.р., 1896 г.р., 1901 г.р., соответственно); дочери - Лидия, Елена и Тамара (1891 г.р., 1902 г.р., 1904 г.р., соответственно). Сын, Дьяконов Арсений Константинович родился 28.10.1892. Сведения о судьбе Арсения отсутствуют. Сын, Дьяконов Николай Константинович родился 15.09.1894 в с. Кереть Кемского уезда Архангельской губернии в семье таможенного служащего К.А. Дьяконова, старшего помощника управляющего Ковдинской таможенной заставой по Керетскому посту. Образование - окончил мужскую гимназию и 6 классов Реального училища в г. Архангельске. В 1912 г. Н.К. Дьяконов был принят в Архангельскую таможню канцелярским служащим. В 1915 г. Н.К. Дьяконов был призван на военную службу. Служил в царской армии в 3-м пехотном запасном полку старшим писарем, а затем рядовым в 293-м Павлодарском пехотном полку. 26 сентября 1915 г. в бою под Луцком получил ранение в спину. Проходил лечение в Лазарете Общества Самаритян в Петрограде с 14.10.1915. После демобилизации из армии в 1917 г. Н.К. Дьяконов снова поступил в Архангельскую таможню канцелярским служащим. В 1918-1919 гг. служил по мобилизации в Белой армии старшим писарем в военно- регистрационном отделе в штабе командующего Белой армии в Архангельске. После освобождения Архангельска Н.К. Дьяконов проживал с семьей в Петрозаводске. Семья Н.К. Дьяконова: жена - Дьяконова (Мухина) Алевтина Александровна, родилась в 1895 г. в с. Кереть Кемского уезда; двое детей: сын Владимир 1923 г.р.; дочь Нина, родилась 11.10.1924. С 11.04.1923 Н.К. Дьяконов поступил в таможенные учреждения Карельской Трудовой коммуны помощником управляющего Керетской портовой таможней. 18.10.1924 Н.К. Дьяконов, как неблагонадежный, был уволен по Постановлению Центральной комиссии СНК АКССР по чистке советских учреждений на основании приказа № 118 от 13.10.1924 г. В 1925-1929 гг. Н.К. Дьяконов неоднократно арестовывали за службу в частях Белой армии. 16 ноября 1929 г. его вновь арестовали в г. Петрозаводске по уголовному делу № 2948 по обвинению в службе в белогвардейской контрразведке в 1919 г. в г. Архангельске. 10 февраля 1930 г. Н.К. Дьяконов был направлен «в Дом предвари-тельного заключения в Ленинград для передачи в Особое совещание при коллегии ОГПУ для внесудебного рассмотрения и привлечения к ответственности <...> с ходатайством о применении <...> меры социальной защиты: <...> Дьяконов Н.К. - заключение в концлагерь сроком на 3 года по ст. 116 УК РСФСР». 20 марта 1930 г. Тройка ПП ОГПУ в ЛВО приговорила Дьяконова Н.К. по ст.58-3 к заключению в концлагерь сроком на 3 года условно. Сын, Дьяконов Константин Константинович родился 29.04.1896. В 1910 г. окончил Архангельскую Ломоносовскую гимназию (для одаренных детей. – Прим. автора). В 1913 г. поступил на таможенную службу писарем в Санкт-Петербургскую портовую таможню. В 1919-1920 гг. служил в Архангельске при штабе морских сил писарем. В 1929 г. К.К. Дьяконов проживал в Ленинграде и работал на Октябрьском вокзале, предположительно делопроизводителем или счетоводом. Сын - Дьяконов Сергей Константинович родился в 1901 г. В 1919 г. - юнкер Артиллерийской школы Север-ной области в г. Архангельске, затем прапорщик. Служил в военно-регистрационном отделе в штабе командующего в Архангельске. В октябре 1919 г. – феврале 1920 г. про- ходил службу на 1-м бронированном поезде в чине под-прапорщика. Взят в плен. Арестован 19.02.1920 в г. Архангельске. Обвинен по подозрению в контрреволюционной деятельности. Приговор: Освобожден в связи с прекращением дела. Реабилитирован. По другой информации (информацию предоставила сестра Е.К. Яковлева (Дьяконова). – Прим. автора), С.К. Дьяконов за службу в Белой армии 6 месяцев находился под стражей, а затем был сослан в Вятку на 3 года. С 1923 г. находился на особом учете. В 1929 г. проживал вблизи г. Мурманска и работал на сплаве леса. Дочь - Лидия Константиновна Дьяконова, родилась 21.03.1891. С 1900 г. училась в Мариинской женской гимназии в г. Архангельске. Замужем с 1908 г. Дочь - Елена Константиновна Яковлева (Дьяконова) родилась 06.04.1902. Образование - среднее, 4 класса Ольгинской гимназии в г. Архангельске до 1918 г. Место жительства: г. Архангельск, ул. П/Виноградова дом 68 кв.1. (ул. Павлина Виноградова, ныне Троицкий проспект. – Прим. автора). Место работы: коллектив безработных биржи труда в качестве лотошницы. В 1919 г. поступила в Военно-Регистрационную службу в отдел пропусков в качестве писаря. В 1920 г. работала в Обществе «Северянин» в качестве регистратора, затем в отделе охоты при Совнархозе в качестве регистратора. По состоянию на 2 декабря 1929 г. - безработная-домохозяйка. Замужем за гр. Яковлевым Николаем Пер- фильевичем, 40 лет (ориентировочно 1889 г.р.), происхождение – из крестьян Вологды, бывший чиновник военного времени, служил в Военно- Регистрационном отделе пропусков, за что Архангельской Губернской ЧК приговорен к 8 годам в Архисправдоме. Дети: дочь – Дагмара 5-ти лет (1924 г.р.), дочь - Евгения - 3-х лет (1926 г.р.). Дочь - Тамара Константиновна Ефимова (Дьяконова) родилась 03.03.1904 в с. Ковда. Кемского уезда Архангельской губ. До 9-ти летнего возраста проживала вместе с родителями в с. Ковда. До 1922 г. училась в г. Архангельске в Ломоносовской женской гимназии. В 1925 г. вышла замуж за Вячеслава Алексеевича Ефимова, который в 1929 г. работал бухгалтером в Архангельске. Дети - дочь Людмила, родилась в г. Архангельске в 1926 г.р.; дочь Галина, родилась в г. Москве в 1944 г. В 1929 г. семья Ефимовых проживала в г. Архангельске по адресу: ул. Пинежская, д. 11 кв. 3. В 2017 г. на статью в газете «Мурманский вестник» от 18.05.2013 «Как таможня потопила германское судно» откликнулся Андрей Викторович Безменов, внук Тамары Константиновны (сын её дочери Галины Вячеславовны). А.В. Безменов рассказал о судьбах детей Тамары Константиновны и их потомков, прислал выпись (выписку. – Прим. автора) из Отдела ЗАГС г. Архангельска о бракосочетании 15.01.1925 Вячеслава Алексеевича Ефимова и Тамары Константиновны Дьяконовой. А.В. Безменов рассказал, что его дед В.А. Ефимов происходит из семьи известного лесничего Моржегорско-го лесничества Шенкурского уезда Архангельской губернии - Алексея Филипповича Ефимова. У А.Ф. Ефимова и его жены Натальи было двое детей, Мария и Вячеслав. Вячеслав, впоследствии - муж Тамары Константиновны Дьяконовой. В 1933-1934 гг. семья Ефимовых с дочерью Людмилой переехала в г. Москву. В семье Ефимовых в 1944 г. родилась дочь Галина. У Людмилы Вячеславовна в 1946 г. родилась дочь Ирина Николаевна, у которой родились дети Маргарита и Андрей. Людмила Вячеславовна скончалась в 2016 г. Галина Вячеславовна Безменова (Ефимова) в настоящее время проживает в г. Москве. А.В. Безменов для публикации в очерке о его пра-деде К.А. Дьяконове прислал семейные фотографии Дьяконовых и Ефимовых, которые переданы с его разрешения основателю музея Мурманской таможни В.В. Головину для размещения в экспозиции музея. Таможенная служба России обрела фото известного беломорского таможенника Константина Аверкиевича Дьяконова в таможенной форме в чине надворного советника. Фотография выполнена в квартире К.А. Дьяконова в г. Архангельске ориентировочно в 1916-1920 гг. На фотографии виден столик, который, как сообщил А.В. Безменов, сейчас находится в квартире его мамы, Галины Вячеславовны Безменовой. Таможенное наследие в Ковде 2004 год. Рассказывает А.И. Патраков: «Интересна судьба старого деревянного здания Ковдинской таможенной заставы, которое продолжало служить людям в течение всего XX в. В 1950-х годах старое, но отлично сохранившееся здание таможенной заставы было разобрано и перевезено с острова Березовый на остров Олений в п. Лесозаводский. Здание собрали в центре поселка. В нем располагались поселковая амбулатория и аптека. На втором этаже располагались служащие этих учреждений. В самом конце прошлого века в 1998 г. дом разобрали на хозяйственные нужды (кирпич, бревна). Сейчас на месте старого здания разбита детская площадка». История второго здания Ковдинской таможенной заставы в чем-то повторяло судьбу своего более старшего предшественника - служить людям. Двухэтажное бревенчатое здание на берегу Кандалакшского залива было построено шведским заводом. На втором этаже дома, построенного в 1899 г. располагалась Ковдинская таможенная застава. Бревна здания по шведской технологии были покрыты антисептическим составом, препятствующим гниению. Цвет здания был кирпично-красным. На первом этаже размещалась русская школа на 60 человек. Три свободные комнаты сдавались на лето проходящим практику студентам биологического факультета Тартусского (Юрьевского) университета. После передачи с 01.12.1933 Ковдинского таможенного поста в подчинение Мурманской таможни и последующего прекращения постоянной деятельности таможенного поста в с. Ковда, в здании располагалась пограничная застава из Кеми. В дальнейшем здание было переведено в жилой фонд и много лет служило жильем для рабочих Ковдского лесозавода. На пороге XXI в. в 2000 г. старое здание таможенной заставы было разобрано. Сейчас на этом месте пустырь. В коллекции символов таможенной службы ав-тора данного очерка почетное место заняли некоторые бесценные экспонаты, которые удалось найти на месте старого таможенного здания на острове Олений. Это дореволюционный бронзовый шпингалет (на штемпеле имеется герб Тулы и надпись «Бр.Атушевы в Туле». Прим. автора) от оконных рам со второго этажа здания Ковдинской таможенной заставы (после революции – Ковдинской портовой таможни 3 разряда) и обломок красного кирпича из его фундамента. Указанные экспонаты автор этой статьи получил в подарок от ветерана Мурманской таможни В.В. Головина, который в свою очередь, рассказал мне, что историей таможенной службы в Ковде параллельно со мной заинтересовались в лицее № 2 г. Мурманска, когда к ним поступила фотография ковдинских таможенников 1910 года. История появления элементов таможенного здания следующая: при поддержке руководства и совета ветеранов Мурманской таможни в с. Ковда и п. Лесозаводский совершила поездку группа учащихся лицея № 2 г. Мурманска под руководством заместителя директора лицея Т.Н. Айдаметс В ходе этой поездки они встречались с местными жителями: А.И. Патраковым, А.Ф. Ильиным и Г.В. Субботиным, которые рассказали им об истории поселка. А.Ф. Ильин показал школьникам место, где находилось бывшее здание таможни, а Г.В. Субботин подарил им шпингалеты от оконных рам здания «оленеостровской» таможенной заставы и фрагмент кирпича из фундамента. В дальнейшем указанные предметы были переданы председателю Совета ветеранов Мурманской таможни В.В. Головину Один из шпингалетов сейчас хранится в музее Мурманской таможни, второй – в коллекции автора данного очерка. Однако это еще не конец истории о таможенных зданиях в Ковде. При встрече А.И. Патраков рас-сказал мне, что в 6-ти км от поселка в сторону моря на острове Кривом (бывший о. Миккоев, Лоцманский) до настоящего времени сохранился деревянный домик лоцманской службы и таможенного досмотра. Патраков пояснил, что в 1905-1907 гг. в Ковде среди нижних чинов лоцманской службы были матросы с известного всем крейсера «Аврора», списанные как неблагонадежные после русско-японской войны. Их рассредоточили в морских экипажах вдали от столиц, в т.ч. некоторые дослуживали в Ковде. «Они служили загребными и рулевыми на баркасе (большой морской шлюпке. – Прим. автора) и обслуживали таможенную, лоцманскую и санитарную службы при досмотре иностранных торговых судов, посещавших ковдские лесозаводы». В этом домике также размещался передовой таможенный пост Ковдинской таможенной за-ставы, откуда досмотровая группа направлялась для таможенного досмотра судов на рейде перед входом в Ковдский порт. Сейчас домик выполняет функцию пристани-ща для рыбаков. Канцелярский служитель Шешенин Ф.Е. В сентябре 2013 г. в ходе поисковой экспедиции на старом кладбище с. Ковда исследователями Д.С. Лоскуто-вым (г. Кандалакша) и К.М. Агамирзоевым (г. Костомукша) была обнаружена бетонная надгробная плита с тек-стом «Здесь покоится тело раба Божьего Федора Геор-гиевича ШЕШЕНИНА. Умер 17 февраля 1906 г. От роду 51 год». Оказалось, что это плита принадлежит канцелярскому служителю Ковдинской таможенной заставы Ф.Г. Шешенину. С помощью В.В. Головина в ГАМО удалось найти его дело о службе. Шешенин Федор Егорович (Георгиевич) родился в 1855 г. в г. Архангельске. Происхождение: из обер-офицерских детей. Православного вероисповедания. Образование: обучался в Ярославской военной про- гимназии, но полного курса не закончил. На государственную службу поступил 30.10.1872. Канцелярский служащий Ковдинской таможенной заставы. Семейное положение: женат, жена Анна Алексеевна, 1858 г.р. Дети: сын Николай, родился 02.12.1880; сын Георгий, родился 27.03.1898; дочь Елизавета, родилась 16.10.1883; дочь Татьяна, родилась 07.01.1886; дочь Александра, родилась 17.04.1890; дочь Вера, родилась 09.09.1899. Жена и дети православного вероисповедания. Дочери Елизавета, Татьяна и Александра обучаются в Архангельском Епархиальном женском училище. 06.02.1900 умерла дочь Вера, 22.02.1901 умерла дочь Татьяна. Движение по службе: с 30.10.1872 - канцелярский служащий Онежского уездного казначейства; с 24.12.1873 - уволен из казначейства по домашним обстоятельствам; с 08.03.1874 - почтальон Онежской почтовой конторы; с 27.08.1879 - почтальон Архангельской губернской почто-вой конторы; с 01.12.1879 - регистратор Архангельского уездного полицейского управления, в 1880 г. не имеющий чина; с 05.06.1882 - смотритель Малошуйской почтовой станции; с 12.09.1883 - канцелярский служащий Кемского таможенного поста ; с 01.01.1899 - канцелярский служащий Керетского таможенного переходного пункта; с 05.10.1899 - канцелярский служащий Ковдинской таможенной заставы. 25.04.1901 канцелярский служащий Ковдинской таможенной заставы Ф.Е. Шешенин по ходатайству управляющего Ковдинской таможенной заставой А.П. Лиссона награжден серебряной медалью в память царствования Императора Александра III. 20.02.1906 управляющий Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконов направил сообщение управляющему Архангельской таможней в котором извещает, что 17.02.1906 после непродолжительной болезни умер канцелярский служащий Ковдинской таможенной заставы Фе-дор Егорович Шешенин. Касса Ковдинской таможенной заставы выплачивала пенсию вдове А.А. Шешениной. В семье Шешениных К.А. Дьяконова называли «благодетелем». Судьба Ковды Прошло пятнадцать лет со времени нашей первой экспедиции в Ковду. Постоянно здесь живут не более 20 человек. Летом людей больше. Нет ни постоянно работающего магазина, ни почты, ни медпункта. Главная достопримечательность - деревянная Никольская церковь. Все прошедшие годы мы по крупицам собирали отрывочные сведения о таможенной службе на островах губы Ковда. Ушли в небытие имена многих жителей села Ковда и поселка Лесозаводский, рабочих и грузчиков лесопильных заводов, рыбаков, матросов, таможенников, солдат пограничной стражи, чиновников – участников больших и малых исторических событий, происходивших на древней поморской земле. Чуть дольше человеческой памяти - в течение XX века прослужили людям некоторые здания и сооружения: шведский (Ковдский) лесопильный завод Бергрена, бывшие таможенные здания на о. Березовом и на о. Оленьем. Сейчас в поселке Лесозаводском нет ни лесопильных заводов, ни зданий таможни. Кое-где на островах можно найти старые фундаменты, ржавые остатки лесопильного оборудования, паровых котлов, рельсов от узкоколейки. В 2008 г. ушел из жизни наш путеводитель, краевед и летописец истории села и лесозаводов Анатолий Ильич Патраков. От него потомкам осталось замечательное наследие - летопись Ковдских лесозаводов в книгах «По- морье», «Ковдский берег», «История Ковдского лесозавода и посёлка Лесозаводский за 100 лет», «Родина моя...: Ковда, Лесозаводский, Ковдский лесозавод», других изданиях, в ряде статей о Ковде и о п. Лесозаводском, а также старые фотографии из его личного архива. С теплом вспоминаю этого чистого и светлого человека, страстно любившего свою родину, много сделавшего для изучения величественной истории села Ковда. Послесловие В конце 2017 г. от А.В. Безменова, правнука К.А. Дьяконова, была получена фотография, хранившаяся в семейном альбоме его мамы, Г.В. Безменовой. На фотографии изображена группа людей с лыжами во дворе какого-то учреждения. На обороте надпись «7-го апреля 19_ _... Архангельская таможня». Как сообщил Безменов, съемка происходила внутри Таможенного замка в Архангельске; о людях на фотографии ничего не известно. По мнению В.В. Головина, фотография является ценным свидетельством культурной и общественной жизни сотрудников Архангельской таможни. Дело в том, что Виктор Владимирович, имея опыт работы в отделе борьбы с контрабандой Мурманской таможни, с уверенностью определил на фотоснимке Константина Аверкиевича Дьяконова в таможенной фуражке образца 1924 г. (четвертый справа в заднем ряду). Кроме того, высказал мнение, что девушка слева в среднем ряду похожа на дочерей Дьяконовых. В.В. Головин высказал мнение, что примерный год фотографии 1926-1928, т.к. в 1929 г. Таможенный замок Архангельской таможни был передан в собственность городу в 1929 г. По мнению Галины Вячеславовны Безменовой, девушка слева в вязаной шапочке, скорее всего, является Яковлевой (Дьяконовой) Еленой Константиновной, 1902 г.р. По нашему мнению, дата фотографии - 7 апреля 1925 г. Заключение Прошло сто лет после того, как завершилось служба в Карельском Поморье известного беломорского таможенника, управляющего Ковдинской таможенной заставой Константина Аверкиевича Дьяконова. Он оставил заметный след в истории таможенной службы на Северо- Западе России. Начало его службы в портовых таможенных учреждениях в Карельском Поморье совпало с активным развитием на севере лесопильного производства. С 1892 г. по 1919 г. Дьяконов прослужил на всем карельском побережье Белого моря и на Мурмане. Вот откуда его практический опыт руководителя таможенных постов и застав, широкий кругозор, знание таможенного и морского законодательства, международного торгового, морского и страхового права, обстановки во всех беломорских морских портах, на лесопильных заводах и в таможенных учреждениях при них. Развитие лесопильного производства в конце XIX - начале XX вв. в Карельском Поморье происходило на глазах у Дьяконова. При его непосредственном участии налаживались таможенные процедуры по таможенному надзору экспорта карельского леса из морских портов, оттачивались приемы по борьбе с контрабандой в Кемском уезде и на Мурмане. Его авторитет грамотного руководителя и опытного таможенника позволял решать задачи, намного превышающие полномочия управляющего таможенной заставой. Дьяконов был первым Керетским таможенником в 1892 г., надзирателем Кемского таможенного поста в 1896-1898 гг., управляющим Сорокской таможенной заставой в 1898-1901 гг., управляющим Ковдинской таможенной заставой в 1901-1919 гг., заведующим казначейской частью Архангельской таможни в 1920-1922 гг. Высокие организаторские качества и талант та-моженника проявились в сложное время, особенно - после начала Первой мировой войны и в ходе строительства Мурманской железной дороги в 1915-1916 гг. К.А. Дьяконов находился на особом доверии у Департамента таможенных сборов и управляющего Архангельской таможней, выполняя важные государственные задания и поручения, действуя с особыми полномочиями в области таможенного контроля, борьбы с контрабандой, создания новых таможенных учреждений, укрепления и развития таможенной инфраструктуры в Карельском Поморье и на Мурмане. Дьяконов стоял у истоков учреждения Кандалакшской таможенной заставы в 1916 г. и Кольского таможенного поста в 1919 г., был включен в первый состав учрежденного в 1916 г. Мурманского таможенного надзора в должности пакгаузного и корабельного смотрителя. При этом, был человеком строгих правил в вопросах служения Отчизне, соблюдения закона и справедливости, с одной стороны, и скромным, вежливым, отзывчивым, душевным и мудрым человеком, готовым всегда поддержать и помочь в трудное время, с другой стороны. Закаленному в северных краях таможенному чиновнику не чужды были чувства сострадания и участия, которые многократно проявлялись за все годы таможен-ной службы. Многие семьи таможенных служащих называли его «благодетелем». Среди жителей нынешнего п. Лесозаводского Мурманской области имя Дьяконова известно через более, чем сто лет. Внимательное изучение подчиненных, забота о них, особые качества руководителя, позволили Дьяконову формировать таможенные коллективы из людей грамотных, дисциплинированных, ответственных. Помощники управляющего Ковдинской таможенной заставой, много лет прослужившие под началом К.А. Дьяконова, в дальнейшем стали руководителями таможенных учреждений: Лихачев Дмитрий Дмитриевич в 1907 г. назначен таможенным надзирателем Керетского переходного пункта; Константин Григорьевич Волыхин в 1911 г. назначен надзирателем Сумского таможенного пункта, в 1912 г. - управляющим Сорокской таможенной заставой, в 1921 г. заведующим Кемским таможенным постом, в 1922 г. - управляющим Кемской портовой таможней 3 разряда; Леонид Георгиевич Кольчевский в 1920 г. назначен заведующим Ковдинским таможенным постом, в 1923 г. - управляющим Ковдинской портовой таможней 3 разряда; Александр Семенович Петров-Евтеев в 1912 г. назначен надзирателем Умбского таможенного пункта, в 1915 г. - управляющим Кондушской таможенной заставой. В историю развития морской биологической науки на Белом море имя Дьяконова вошло благодаря оказанной им огромной и бескорыстной помощи профессору К.К. Сент-Илеру в деятельности морской биологической станции в с. Ковда Кемского уезда. Двое его сыновей, Николай и Константин тоже стали таможенниками, продолжив дело отца. Сын Николай в 1923-1924 гг. проходил службу в с. Кереть помощником управляющего Керетской таможней, откуда и начинал свою службу в Карельском Поморье в начале 1890-х гг. его известный отец. Тяжелое время перемен в 1920-х гг. застало семью Дьяконовых в Архангельске, где Константин Аверкиевич продолжал службу в Архангельской таможне. Можно представить его переживания в связи с тем, что советская власть на протяжении всех 1920-х гг. преследовало его сыновей Николая, Константина, Сергея. К настоящему времени не удалось до конца прояснить судьбу самого Константина Аверкиевича и большинства членов его семьи. Пока известно только о потомках его дочери Тамары. Память о К.А. Дьяконове надежно хранится в семье его правнука А.В. Безменова, мама которого, Галина Вячеславовна Безменова, сохранила семейные фотографии Дьяконовых столетней давности, в т.ч. и зримый облик самого Константина Аверкиевича. В Лесозаводской поселковой библиотеке имеются несколько книг ковдинского краеведа Патракова А.И., в которых нашлось место управляющему Ковдинской таможенной заставой К.А. Дьяконову. Благодаря деятельности ветерана таможенной службы В.В. Головина имя Дьяконова К.А., его облик и деятельность увековечены в музее Мурманской таможни. Этим очерком и карельские таможенники склоняют головы в память об известном руководителе карельских дореволюционных таможенных учреждений. В ходе исследования выяснилось, что К.А. Дьяконов был близко знаком с выдающимся деятелем таможенного дела на Северо-Западе России, первым заведующим Мурманской таможни (1919-1921 гг.), основателем таможенного дела в Карелии - первым инспектором Петрозаводского таможенного участка и управляющим Петрозаводской таможни (1922-1925 гг.) Сильвестром Львовичем Деменчуком. Как показывает переписка, знакомы были и их семьи. Их судьбы пересеклись в Архангельске и Мурманске в 1916-1919 гг., а затем события 1920-хх гг. на севере развели их: Дьяконов в 1920-х гг. продолжил таможенную службу в Архангельске, а Деменчук в 1921 г. был направлен в Петрозаводск для организации таможенного дела в Карельской трудовой коммуне. Эти два выдающихся таможенника оставили зримый след в истории таможенной службы на Северо-Западе России и внесли огромный вклад в дело служения Отчизне. В ходе следов ковдинских таможенников удалось изучить деятельность Ковдинской таможенной заставы в разные исторические периоды, открыть сохранившееся таможенное наследие в Ковде, дополнить историю села Ковды новыми фактами. Полагаю, что на этом не закончился рассказ о судьбе известного беломорского таможенника К.А. Дьяконова, истории села Ковда, о таможенной службе в Ковде и ковдинских таможенниках. Накоплен значительный архивный и краеведческий материал по истории таможенной службы на Русском севере, поддерживается переписка с потомками ковдинских таможенников. Оказывают помощь в изучении истории села Ковда и местные жители. В ходе предыдущих посещений с. Ковда и п. Лесозаводского я познакомился с замечательными людьми, которые берегут историю села и оказывают помощь в ходе экспедиций - старостой села А.И. Прокопьевым и работником метеостанции А.Я. Зятиковым, знатоками истории села. Помогают в открытии новых страниц истории мурманские краеведы, и в первую очередь, Д.С. Лоскутов (г. Кандалакша), участник наших экспедиций. Не все еще тайны деятельности К.А. Дьяконова и Ковдинской таможенной заставы раскрыты нашей исследовательской группой. ФТС России и потомки К.А. Дьяконова пока ничего не знаем о последних годах жизни известного таможенника. в г. Архангельске, не известно место захоронения К.А. Дьяконова. Потомки детей Дьяконова пока ничего не знают друг о друге. Таможенники Карелии, Мурманской и Архангельской областей могут гордиться тем, что когда-то в этих поморских местах проходил таможенную службу Дьяконов Константин Аверкиевич. Имя Дьяконова К.А. достойно увековечивания в Мурманской и Архангельской областях, в Республике Карелия. В очерке использованы фотографии из: Иллюстрированного сборника Архангельской губернии «Северный край» (Санкт-Петербург, 1914 г.); архива и книг А.И. Патракова; фотоальбома Я.И. Лейцингера (Типы и виды Архангельской губернии, 1897 г.) на сайте ; издания «Таможенное дело в Карелии» (Петрозаводск, 2018); сборника документов и материалов «Карелия в годы Первой мировой войны» (Петрозаводск, 2014); архива В.В. Головина; архива К.М. Агамирзоева; семейных архивов - А.В. Гневушевой, В.Л. Курылёвой, А.В. Безменова, Г.Я. Игнеус, И.И. Козловского (И.Н. Лашкевич); с сайта Агамирзоев Карен Михайлович ОДИССЕЯ НАДВОРНОГО СОВЕТНИКА ДЬЯКОНОВА Исторический очерк Компьютерная верстка: К.М. Агамирзоев К.М. Подписано в печать 00.08.2019 Формат 60х90 1/16. Бумага офсетная Бумага офсетная. Тираж 300. Заказ 300 ООО «Костомукша-Медиа» 186930, г. Костомукша, ул. Звездная, 6 Версия с фотографиями находится по адресу © Карен Агамирзоев | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
