Воскресая, сходила господня душа В мир цветущий, ликующий, вешний Благодатным огнём одарив прихожан. ...ну а мир был по-прежнему грешен... Накануне все бабы окрестных дворов Терли окон распахнутых лица, Убирали в хлеву у бодливых коров И усердно трясли половицы. На прохладной реке полоскали бельё, Подола подоткнув над коленом И безбожно ругали худое житье Словом горьким, нескладным да скверным. Мол, опять на колхозных полях недород, Послушаньем не радуют дети, Что кормилец у каждой второй горько пьёт, А гуляет - у каждой третьей... И что счастье, как гость, не стоит у дверей, Все уходит к чужому порогу И не сыщешь надежи ни на людей, Ни на этого самого бога... Задержалась господня душа у реки, На другом берегу на высоком, Где у самой последней черты старики Вспоминали в молитвах о боге. Хлеб да соль на столе и радушия тень- Здесь о многом и не просили А за каждый насущный и прожитый день Добрым словом благодарили. Были немощны руки, незрячи глаза Только не было в доме печали - Здесь святою любовью смягчали сердца И с любовью друг друга прощали. Лишь души нищету здесь боялись впустить, Скверность мыслей да пагубность лени- Оттого ли Господь не спешил подвести Ту черту, что зовется последней? Так и жили сельчане на двух берегах, Но все чаще Господь возвращался В неприметный тот дом, где в незрячих глазах Он любовью святой отражался. |