Бежит состав. Мелькают за окном в колёсном ритме сёла, полустанки, церквушек развалившихся останки и новостроек серых домино. Кружится в танце сирость деревень, вальсируют лужайки и покосы, выводят па пасущиеся козы и яблони, обнявшие плетень. Далёкий трактор, будто муравей, ползёт по грязи к непонятной цели. Похож упрямец этот, в самом деле, на нас самих, он нашенских кровей. Вот скорый поезд замедляет ход, и, презирая вечные запреты, спешит продать еду и сигареты проезжим предприимчивый народ. К вагону в повседневных сапогах трусит старушка бодрыми шагами. Её корзинка пахнет пирогами, баул - дымком копчёного сига. А в десяти шагах, войдя в кураж, играет дед "Прощание славянки". Терзают пальцы клавиши тальянки. Разносится любимый с детства марш. На службу провожают пареньков, успевших отхлебнуть из горькой кружки. Сквозь слёзы сыплют шутками подружки, касаясь их постриженных висков. Дай бог вам доброй службы, пацаны, надёжных командиров в деле ратном и возвращенья к матерям обратно, не испытав беспамятства войны. Перрон качнулся. За окном гроши считаются: до них народ не жадный. Хотя он внешне скроен и нескладно, но, изнутри, я знаю, крепко сшит. |