Мишу в первом классе очень зауважали родители его школьных друзей. За то, что он хотел стать химиком. Подумать только, говорили родители, ребёнку шесть лет, а уже такая тяга к науке! Что же будет дальше? А дальше было вот что: Миша через две недели напрочь забыл про химию, потому что твёрдо решил стать стеклодувом. Он посмотрел по телику передачу про стекольный завод, и ему очень понравилось, как мастер-стекольщик раздувает щёки, выдувая через трубочку какое-то изделие. Но и о стеклодувстве Миша не долго промечтал, дней пять или шесть. Он почувствовал, что предназначен быть борцом кун-фу. Или шпионом. И никак не мог выбрать из двух предназначений одно. И пришёл к выводу, что лучше всего закончить такой институт, где обучают обеим этим профессиям. И стать одновременно шпионом и борцом. А заодно изобретателем.

Как-то раз зимой Миша ставил опыт – засунул магнит в рот, за щёку, а другим водил по щеке снаружи. Хотел выяснить, будет ли магнит магнитить сквозь щёку. Мама, как всегда, мешала – заставляла пить целую кружку молока. От молока Миша отказался наотрез. Тогда мама вспомнила:

– Тебе же стихотворение к новогоднему утреннику учить!.. Что за стихотворение, кстати?

– Вроде, Пушкина, про бурю.

Мама порылась в Мишином портфеле и вытащила смятый в гармошку листок.

– Это, что ли? Вот, название – «Буря».

Миша мельком глянул на листок.

– Да, это.

Мама вызвалась помочь Мише быстро выучить стихотворение. Главное, по её словам, –понять, что имел в виду поэт. Тогда стихотворение выучится само собой.

– Та-ак… «Громадные тучи нависли широко / Над морем и скрыли блистательный день... Бездна морская уже негодует... Полки она строит из водных громад...» Какой же это Пушкин? Ты перепутал, наверное... Удивительно, что на Новый год такое стихотворение дали – про море! А напечатано-то как – нечётко, мелко! Еле разберёшь! Не могли детям нормально напечатать... Ну, давай, учи!

Но Мише почему-то никак ему не удавалось понять, что имел в виду поэт. Особенно в строчках «И скоро, могучая, встанет грозна, / Пространно и громко она забушует».

– Кто встанет? – удивлялся он.

– Бездна встанет, бездна! – толковала мама и для ясности перечитывала последние четыре строчки.

– Но зачем встанет? – недоумевал Миша. – Это странно, чтобы бездна – и куда-то вставала!

– Это образ, пойми, образ! Поэты – они говорят образами! Поэт имеет в виду, что скоро буря! «Бездна уже негодует, ей хочется света», вот она и встаёт... Понял?

– «И скоро, престранная, встанет она...» – обреченно бормотал Миша.

Мама швыряла на стол листок, вскакивала со стула, снова садилась, брала в руки листок и в двадцатый раз пыталась втолковать Мише, что имел в виду поэт.

Потом Миша застрял на строчках «И вот, свои смуглые лица нахмуря / И белые гребни колебля, они / Идут».

– Кто идут? – переспрашивал он.

– Полкú идут, полкú! – толковала мама и для ясности перечитывала последние десять строчек, начиная с бездны, которая встаёт.

– Да куда они идут-то? – пожимал плечами Миша.

– Куда-куда... Просто идут. По морю катятся. Это образ! Поэт имел в виду громадные волны! Ну, давай, с выражением!

– «И белые грибли-колибри»! – декламировал Миша с таким зверским выражением, что у поэта, если бы он это слышал, душа бы ушла в пятки.

Но в конце концов Миша всё запомнил. Часы как раз били полночь, когда он рассказал подряд всё стихотворение и запнулся не больше семи или восьми раз. Мама с облегчением перевернула листок стихотворением вниз...

На обороте крупно и чётко было напечатано:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя.

То как зверь она завоет,

То заплачет как дитя.

Выпьем, добрая подружка

Бедной юности моей.

Выпьем с горя – где же кружка?

Сердцу будет веселей.

У мамы было такое лицо, будто она не знает, смеяться ей или плакать. После небольшого колебания она всё-таки захохотала. И сунула Мише листок.

Миша молча посмотрел на листок. Потом взял кружку и залпом выпил молоко. Видно, с горя...

 

...Лёжа в кровати, Миша рассказывал маме, какое устройство с магнитами он изобретёт, когда будет учёным, и как его применит, когда будет шпионом...

– По-моему, Миша, – прервала его мама, – ты ещё точно не решил, кем будешь.

– Зато, – сказал Миша, – я точно решил, кем я НЕ буду. Никогда.

– И кем же ты НЕ будешь?

Миша приподнялся на локте, набрал побольше воздуха и на весь дом прогремел:

– ПОЭТОМ!!!