«Долг»

 

Однажды хмурым осенним днём гражданин Скудоумов занял у приятеля сто рублей. Его школьный товарищ Миша Щербаков был человеком не жадным, а потому без лишних церемоний, на просьбу одноклассника, щедро протянул сторублёвку: «Возьми, разбогатеешь – отдашь». Скудоумов поблагодарил старого товарища и пошёл своей дорогой.

У него не было веских причин занимать эти деньги, мало того, они были абсолютно ему не нужны, скорее, он занял их просто – из баловства. Думая об этом инциденте, в душу Скудоумова начали закрадываться сомнения. Подходя к своему дому, он уже искренне раскаивался в своём опрометчивом поступке. «Может, вернуться и отдать деньги обратно? Так тоже не пойдёт: Мишка меня просто сочтёт за дурака. Что же делать? Вот, чёрт дёрнул занять эти деньги, можно подумать, своих нет! И Мишка тоже хорош, нет, что б отказать, а он: возьми…благодетель долбанный! Решено – больше не буду даже думать об этом!»

Тем не менее, наступившую ночь он провёл не спокойно: ворочался в посели с боку на бок, четыре раза поднимался, чтобы принять снотворное, а затем принялся считать овец. Когда Скудоумов дошёл до десяти тысячного барашка, начало светать. Спать уже было мало проку, а потому, вымотанный ночной бессонницей, и множеством выкуренных за ночь сигарет, он выпил бокал крепкого чёрного кофе, вызвал машину с личным шофёром и отправился на работу.

Удивлённо принимая соболезнования от своих сослуживцев, Скудоумов ничего не понимая, прошёл к себе в кабинет. Проходя мимо трельяжа находившегося неподалёку от его рабочего стола, он увидел незнакомого мужчину. Испуганно остановившись, Скудоумов сделал шаг вперёд и посмотрел на себя в зеркало. Он был сед как лунь. Чёрные подглазины и ввалившиеся щёки, казалось, кричали в унисон о постигшем его горе, а в глазах, после проведённой тревожной ночи, появился какой-то чужой маниакальный огонёк. И вдруг, он услышал громкий истерический крик. Через мгновение Скудоумов понял, что это орёт он сам, без чьей-либо посторонней помощи. Ему стало жутко, но остановиться он не мог. В этот момент, дверь его кабинета широко распахнулась, и перед ним предстала верная секретарша Зиночка со стаканом воды и двумя таблетками валидола.

Ну, не надо так переживать, Валентин Фёдорович, человека всё равно уже не вернуть, - сочувствующе лепетала она, - в конце концов, все мы смертны. Она извлекла белый пухлый конверт и придвинула его поближе к шефу. Скудоумов глядел на Зиночку широко раскрытыми, непонимающими глазами.

- Конечно, Валентин Фёдорович, это никак не компенсирует понесённой вами утраты, но весь коллектив пришёл к выводу, что вам необходима какая-то поддержка, а так как мы все питаем к вам самое глубокое уважение…

- Вон! – Заорал как на пожаре Скудоумов. – Вон! Никого не хочу видеть! Оставьте меня в покое!

Ошеломлённая Зиночка кинулась к двери, но, зацепившись ногой о стоящий поблизости пуфик, упала и расквасила себе нос, при этом, умудрившись подвернуть лодыжку. Поднявшись с пола, секретарша, испуганно озираясь, поспешно заковыляла прочь из кабинета, оставляя позади себя кровавый след.

Скудоумов остался один. Сев в кожаное кресло, он взял лежащую на столе пачку «парламента» и неторопливо закурил, выпуская в пространство сизые клубы дыма, которые тут же рассеивались благодаря круглосуточно работающему импортному кондиционеру.

«Да, врачи не всегда бывают, правы, прогулки на свежем воздухе тоже могут оказаться губительными для здоровья, - грустно размышлял Скудоумов, - не мог дурак, как обычно на машине до дома доехать. А тут ещё этот кретин по дороге подвернулся».

Валентин Фёдорович никогда и никому в своей жизни не давал денег в долг. Это было его основным главным принципом. Он считал, что давая денег в долг своим товарищам, тем самым, лишь потакает их слабостям, а отсюда как факт, вытекают слабоволие, несамостоятельность и неприспособленность к жизни. И конечно, не занимал сам. Всю жизнь он надеялся только на себя, и никогда не рассчитывал, на чью либо помощь. Его же школьный приятель Щербаков, был полной противоположностью. В юности Миша был откровенным шалопаем, как говорится, оторви и выбрось: шлялся по окрестностям с гитарой, щупал девок в подворотнях, бегал на танцульки. Одним словом, занимался всякой чепухой, живя в своё удовольствие, не задумывался о завтрашнем дне. Когда он встречал молодого Скудоумова, то всякий раз очень настойчиво выпрашивал денег в долг, но, на все просьбы Скудоумов лишь отрицательно мотал головой как китайский болванчик. Он – копил. Каждую копеечку к ногтю. Не доедал, не допивал – он целеустремлённо, по небольшому кирпичику строил своё будущее, и только благодаря этому, он теперь имеет то, чем полноправно владеет сейчас.

В абсолютной тишине был слышен только негромкий ход настенных часов. Скудоумов прислушался и понял, что они выстукивают: «разбогатеешь – отдашь, разбогатеешь – отдашь…» Он понял, что больше так продолжаться не может. Скудоумов достал из внутреннего кармана сотовый и решительно набрал телефон злополучного одноклассника.

- Алло, - отозвался голос в трубке.

- Ты, сявка, - сорвался на крик Валентин Фёдорович, - ты знаешь, кто я такой? А?

- А, Валька, это ты, что случилось?

- Так ты знаешь, кто я такой? – Продолжал рычать в трубку Скудоумов, - я директор риэлтерской конторы по недвижимости, уяснил, дерьмо?

- Так откуда ж я мог знать? Я тебя до вчерашней встречи лет двадцать не видел! Ну, хорошо, я рад за тебя Валя, молодец. – откликнулся старый приятель.

- Так на кой хрен, ты паскуда, дал мне сто рублей?

- Так, ты же попросил…- растерялся Миша.

- Ах, ты…

Договорить Скудоумов не успел. Вбежавшие санитары профессионально спеленали взбесившегося Валентина Фёдоровича в смирительную рубашку и отвезли в психиатрическую больницу. Он там и до сих пор, ходит, спрашивает взаймы сто рублей у каждого встречного. Как говорится: каждый сходит с ума по-своему.