Репетиция жизни Пронизывающий ветер хлестал по лицу. Глеб Семенович поднял воротник серого пальто, добротного, купленного еще в счастливой советской жизни. Поежился, втянув плечи. Межсезонье. То ли поздняя разгневанная осень, то ли ранняя, застенчивая зима. Наклонив голову, усталым жестом стянул с шеи мохеровый шарф с начесом, тоже родом из совка, и обернул его прямо поверх драпового воротника. Стало немного теплее. Ускорив шаг, Глеб Семенович крепче прижал к себе потертый портфель. До спасительного дома оставалось несколько десятков метров. Панельное безликое здание светилось одинаковыми окнами. Человеческий скворечник. Неожиданный звонок телефона заставил вздрогнуть. Глеб Семенович машинально хлопнул себя по карману. Стоп, у него же пока нет мобильника. Да, он собирался в обозримом будущем приобрести удобную вещицу, даже откладывал ежемесячно часть профессорской зарплаты. Аспиранты, давно распробовавшие прелести сотовой связи, подтрунивали над ним: - Когда же прогресс вернет дивиденды интеллигенции? Телефон продолжал трещать. Настойчивое треньканье доносилось из близлежащих кустов, обреченно растерявших листву. Раздвинув колючие разросшиеся ветки, Глеб Семенович нагнулся, невольно крякнув, замерзшими пальцами с трудом подхватил черную пластиковую коробочку. Она издавала требовательные звуки и мигала неоновыми огоньками. Вглядевшись в панель, профессор нажал зеленую кнопку. - Сволочь! – раздалось из телефона. - Я? – удивился Семеныч, едва не выронив аппарат. - Весь день до тебя дозваниваюсь! – визжало срывающееся на фальцет женское сопрано. - Где тебя носит? - Одну ми…- попытался объяснить ситуацию профессор, но сопрано не успокаивалось. - Третий раз грею ужин! Оболтус, тряпка, развратник! Немедленно домой! В трубке раздались монотонные гудки. Пожав плечами, Глеб Семенович сунул телефон в карман и заспешил к своему подъезду. «Если развратник, то уж точно – не тряпка»,- подивился он женской логике. Пустая квартира встретила хозяина запахом вчерашнего хлеба, зачитанных книг и пустого холодильника. Из крана грустно капала вода. Разделив одиночество с клетчатыми тапочками и велюровым халатом, профессор устало двинулся в ванную. Звонкая телефонная трель вырвалась из кармана пальто, отразилась от стен, оклеенных полосатыми обоями, и волной покатилась по коридору. - Да, - ответил Глеб Семенович с твердым намерением вернуть мобильник владельцу. - И он еще смеет говорить «да»? – верещал тот же голос в трубке, - ночь на дворе! Где только тебя черти носят? Мерзавец! Не собираюсь тебя дожидаться! Ложусь спать! Адью! – слащаво пожелало сопрано и отключилось. Облегченно вздохнув, профессор поднял глаза к потолку и отложил телефон. Чтобы немного отвлечься, он выпил чашку зеленого пахучего чая в компании с потертым кожаным томиком Вольтера. Поглощенный красотой поэтического слога, гладко выбрился, тщательно умылся, фыркая и разбрызгивая капельки воды, и забрался в прохладную постель. Блаженно вытянулся под верблюжьим одеялом и сомкнул веки. Дребезжание неугомонного мобильника выдернуло из вязкой, обволакивающей паутины сна. Ошалело озираясь, Семеныч схватил телефон, прыгающий по полированному столу. Ну, хватит! Пора расставить все точки над «i»! - Пре…- успел произнести он. - Я поняла! – в срывающемся крике не было и намека на обещанный сон, - ты у этой пухлогубой Любки! Бабник! Ни одних колготок не пропустишь! Только явись домой! Я тебя на порог не пущу! Вопли прервались бурными рыданиями. Втянув побольше воздуха, сопрано продолжило на затяжном выдохе: - Негодяй! Пу… Дослушивать заготовленную тираду Глеб Семенович не стал. По-молодецки спрыгнув с кровати, он пошире распахнул окно, впуская в комнату холодный отрезвляющий сумрак. Межсезонье пропиталось городской туманной ночью. Сильно и с особым старанием замахнувшись, Семеныч отправил в непродолжительный полет голосящую пластиковую коробочку. Пикируя с шестого этажа, сопрано неумолимо затихало. Слабый и обиженный треск в кустах известил об удачном приземлении. - Потрачу деньги на новый портфель, - решил профессор и забылся беспокойным сном. 2 ноября 2008 г. Татьяна Шутко |