расcказ

 

Один немецкий философ сообщил миру, что душа у женщин так и не обнаружена. Сообщив эту не новую весть, философ застрелился. Видимо, не смог пережить свое разочарование. Возможно, у него возлюбленная была, и он жаждал исследовать ее душу – чтобы возлюбить объект еще более, а тут облом, нечего исследовать. А наша современная, израильско-Нью-Йорксая поэтесса Р.Б. как-то с уверенностью заявила, что «Душа у женщины под юбкой, не лезь туда, желанный мой». Издавна главной женской добродетелью считалась... длинная юбка. Ну и как же эту душу, если не исследовать, то хотя бы почувствовать, понаблюдать – пока с этой юбкой справишься... хозяйка прекрасной, или совсем даже не очень, души, которая у нее то ли есть, то ли нет, может и запротестовать. Тем более что поэтесса прямо заявила: «не лезь».

Ну и что, если души нет? Нет – значит, у всех женщин нет. А у мужчин, говорят, чуткости и тонкости нет, толстокожие они. Вроде бегемотов. Про душу уж помолчу. Но что-то они повально не стреляются. И по одиночке тоже. И живут себе замечательно, в ус свой не дуют, бороды отращивают, чтобы не бриться и совсем не страдают по поводу души. Между прочими занятиями жен своих тренируют – не на тренажерах, естественно, а поучениями. И иногда даже мирно беседуют с ними. Типа фраз: «Когда мужчина говорит, женщина должна помалкивать». А то и покороче: «Молчи, женщина!». Вы думаете, подобные вещи в прошлом, при каком-то пещерном или крепостном праве? Вовсе нет. Всё случается в настоящем, и это, подумать только, во времена, в которые женщины уже «выходят» в космос, как в соседний супермаркет, супруга Коли Саркози позирует голышом, снимки по всему миру, а что при этом в душе у Саркози... ах, да, насчет мужских душ – наличия или отсутствия, пока полный мрак. А красавец Клинтон, точнее не он, а Моника... нет, этого уже вслух сказать нельзя. И подумать только! – астронавтка Пайпер буквально недавно, почти на днях потеряла сумочку! – когда за дверь в космос выходила. Но не будем о них, высоко вознесшихся, волноваться, у нас тут и земных беспокойств достаточно. И все наши беспокойства от мужчин происходят (кто ж тут поспорит).

Вот есть до сих пор среди наших мужчин индивидуумы, которые посуду в женский праздник помоют и пакет с мусором вынесут… Но и эти, столь замечательные особи, когда дело касается их суверенных прав на своё любое, не обязательно умное высказывание (должно при этом слушать его, открыв рот), или совсем уж неотъемленное право на внезапный поход в казино-сауну-рыбалку-футбол-регби (выбрать нужное), или еще на что-нибудь безотлагательно-необходимое их жаждущей свободы натуре, то женщина имеет большой шанс услышать всё тот же приказ к молчанию, а то еще всем сакраментально-известное: «Женщина должна что?.. Правильно – лежать и тихо!».

А мы и лежим. Отдыхаем. Пусть себе родной человек развлекается, рыбу половит, или в сауне попарится. И нам хорошо, в доме тихо, можно почитать, телевизор посмотреть, а то ведь сериал при родном человеке – да что вы! – осудит, а то и ящичек выключит, если футбола-тенниса-бильярда в программе нет. Этим мужчина борется за развитие интеллектуальности своей жены, а вовсе не проявляет диктаторские черты, как можно подумать. И он прав, конечно. Что можно почерпнуть из этих сериалов? Ничего достойного. Вот узнать про различные способы соблазнения и увода из семьи мужчин, равно как и женщин, это да, пожалуйста. Но тоже ведь отнюдь не бесполезные познания, согласитесь. Когда-нибудь может пригодиться, кто знает, никто же наперед не в силах заглянуть. Кроме сериалов, есть еще и другие разные, но интересные занятия, о которых как раз и говорят: для души. Которая то ли есть, то ли нет, но занятия для нее бывают увлекательные. К примеру – туфельки собирать. Не те, которые на женскую ногу надевают, а другие: маленькие, разного вида и цвета, с каблучками и без, покрытые блестками, эмалью, а то и золотом-серебром, есть и хрустальные. Есть усыпанные алмазиками, и даже бывает, настоящими – глаз от витрины не оторвешь. Всех туфелек, конечно, не купить, но стоит стараться. Зато какая радость и даже – да-да! – счастье поставить на полочку свежую, только что купленную (на последние в кошельке деньги) туфельку и долго ею любоваться... пока не раздастся громкий и вечный зов: «Мы сегодня ужинать будем?!». «Будем, дорогой, конечно!». А глаза счастливо светятся, и дорогой, уловив это свечение, подозрительно вглядывается. «Они» (мужчины то есть) всегда боятся. Не нашла бы любимая (хотя это определение уже давно под вопросом) себе поклонника-любовника-сантехника-телемастера (нужное выбрать), вот, и глазки накрашенные блестят. Ааа, туфельку приобрела? Ну ладно, потом посмотрю. И вздыхает облегченно, пусть ее, не наигралась видно, в детстве, хобби легкое, необременительное. Он ведь не курсе, совсем не в курсе, сколько иные экземплярчики стоят. Поэтому и спит крепко, подхрапывает спокойно.

Моя хорошая знакомая, почти подруга, которая как раз и собирала эти туфельки, и которой муж практически запретил смотреть сериалы, решила как-то – и твердо решила – мужу отомстить. Тем более что он, на пике очередной крупной ссоры взмахнул неосмотрительно рукой (а может, нарочно, кто докажет, а может, размахнулся, чтобы ударить ее, ну мало ли, что никогда не ударял) и столкнул с полочки самую лучшую туфельку. Лучшую – потому что позавчера только приобретенную. Если бы он знал ее истинную, а не ту, названную безмятежно вслух смешную цену, то не размахивал бы так безобразно руками.

Женщина, которая решила отомстить, да еще по-крупному, поверьте, это страшное дело. Особенно, когда есть за что. За туфельку, за сериалы, за сауну-рыбалку-футбол, за ссоры, провоцируемые им и только им, к тому же на пустом, как говорят, месте. Да не на пустом. А на том месте, где находится его скверный характер. Место это – душа. Которой, как утверждают, нет. Ну, значит, в этом самом месте, где она должна бы быть, у него пустое место, вакуум – так заявила моя почти подруга. И я в том момент была целиком на ее стороне – про вакуум я тоже хорошо знала.

Утверждают, что все женщины, начиная с самой первой, с Евы, по своей природе мстительны. Не в курсе, как именно первая дама мстила своему Адаму и за что (всегда, конечно, найдется, за что), но моя почти подруга Ева – именно так ее зовут – долго обдумывала разные варианты и советовалась со мной. Первым делом я задала свой коронный вопрос: «Ты его больше не любишь?». Так как искренне полагала, что только отсутствие, кончина любви предполагает мстительные действия. Ева удивленно воззрилась на меня, подумала чуть и сказала: «При чем тут любовь. Ты ничего не понимаешь». После этих слов задумалась я. Но размышлять о странностях любви долго Ева мне не позволила, и на меня посыпались варианты отомщения. Вплоть до самых жестоких и кровавых действий, вроде лишения мужского достоинства (за сауну с девками – да-да, сауна без девок не бывает, не спорь!), или нанесения легких телесных повреждений (за разбитую туфельку – если бы он знал, сколько она стоит! – то эти повреждения достались бы ей самой), или сказать ему, что в постели он довольно невыразителен – как ты считаешь, это здорово уязвит его? На худой конец, поломать его компьютер, но это, пожалуй, слишком мелко. Детей, мальчиков-близнецов – самый главный и самый ценный козырь – не отнимешь, они уже достаточно подросли и ничего такого с собой делать не позволят, и, наконец, остался у Евы только один достойный рассмотрения вариант – развод. За всё-за всё сразу. Тогда и дети решат, с кем им будет лучше, с таким бесчувственным отцом, который мопед не может-не хочет-не в состоянии купить, или с мамой Евой, которая всегда приголубит и утешит... а вдруг они решат, что с отцом всё же лучше?.. «Развод! – окончательно решила Ева при моем полном молчаливом согласии. - А там посмотрим...». «А о более тонкой мести ты не думала? К примеру, завести себе кого-нибудь?», - спросила я без особой уверенности, но мне было интересно услышать ответ. «Кого ты имеешь ввиду? А-а-а... это как-то... неожиданно, - медленно проговорила Ева, - и, пожалуй, хлопотно, времени нет, я ведь, не забывай, работаю, и дом на мне, и дети и...». «И муж, - ехидно добавила я. - Так чего же ты хочешь, оставь всё как есть». «Ну, н-е-ет, - протянула Ева. - Если не развод, надо как-то по-другому, по-крупному. Например... вот если бы ты увлекла его, сильно так, чтобы он уже готов был с тобой... на всё, ну, ты понимаешь, а в самый этот важный момент ты ему отказываешь... - Ева зажмурила от удовольствия глаза, – и тут – ах! – открывается дверь, резко так! – и появляюсь я, вся такая преданная и верная, ты убегаешь, а он... Он после этого будет ползать передо мной на коленях до конца жизни! Мы с тобой такую интригу можем закрутить...». Ева мечтательно водила вокруг большими голубыми глазами, будто разглядывала детали грядущей интриги. Да, форма мести, предложенная Евой, показалась мне неожиданной. Слишком глобально как-то и фигурально. Учитывая тот нюанс, что фигура подставляется моя. И тут же... нет, пути женской души (если она всё же есть) поистине неисповедимы – перед моим мысленным взором проплыл тот чудесный, ярко-алый как пионерский галстук, и весь ажурный, с черными кружевами гарнитурчик в витрине гламурного магазина, я вчера там мимо проходила. Еще вздохнула тогда: красота-то какая, было бы перед кем надеть, а потом медленно так, по частям снимать... шортики... лифчик...

«Ты о чем думаешь?» - спросила Ева, и я очнулась на самом интересном месте – размахивая смело шортиками и страстно изгибаясь под ритмы фламенко, на курсы которого я недавно начала ходить, я призывно улыбалась мужчине, мужественное и симпатичное лицо которого почему-то сильно напоминало лицо Адика, Евиного мужа. «Я думаю... - промямлила я, - как мы будем твою идею осуществлять...». «Очень просто! - заявила Ева, похоже было, что мы только что, практически одновременно, обдумывали идею ее мести в деталях. - Я, можно сказать, уже всё нарисовала. - Ева водила изящными руками, рисуя в воздухе замысловатые фигуры, понятные ей одной, и вдруг «поставила точку», подумав секунду, добавила размашистый «восклицательный знак». Моя почти подруга (или уже просто подруга, без почти) была художницей, рисовала в местном театре «задники» к спектаклям и еще оформляла авторам книжки и, конечно, ее мышление и воображение было подстать профессии. Я же более твердо опиралась на реальные вещи и понятия, и поэтому мне следовало подругу остановить, а то ведь её неконтролируемое воображение может завести далеко, и не только её... ярко-алый гарнитурчик взмахнул кружевами и улетел в небеса, где ему и полагалось быть, чтобы не смущать более будущую наперсницу предполагаемых подвигов.

Я не хотела в этом участвовать. Если бы не хотела, не участвовала бы – резонно заметит любой, и будет прав. Но, согласитесь, моя подруга искренне страдала, она можно сказать, дошла до точки, которую нарисовала, и я так же искренне полагала, что мой долг помочь ей, а я человек долга. Поэтому всегда влюблялась в неженатых или уже разведенных, чтобы быть честной и ни перед кем не виноватой. Но женская душа (если она есть) – это такие глубокие потемки... И ведь всегда найдешь себе оправдание, если сильно захочешь... захочешь, чтобы мужественный и симпатичный мужчина, недооцененный женой и совсем ею не понятый, этот замечательный мужчина с лицом Адика, сидел в кресле и с обожанием смотрел, как ты, под музыку фламенко...

 

*

«Слушай, подруга, - сказала Ева, - я тут присмотрела себе в магазине один симпатичный гарнитур, он всё висел в витрине, и вдруг исчез, а когда, я и не заметила. Я зашла, спросила, а мне сказали, что на витрине последний был, и недавно его тоже продали. А мне бы он так подошел... после примирения». «Да, жалко, - кивнула я. - Ев, ты видишь, что мы с ним уже так подружились, смотри, как бы он всерьез не влюбился в меня». «А! - беспечно махнула изящной ручкой Ева, - серьезного ничего тут не может быть. Все мужики кобели, они же не головой думают, а другим местом, а потом сожалеют, но мы его вовремя остановим, ему даже сожалеть не о чем будет. Тем более ты совсем не в его вкусе, он полненьким симпатизирует, а ты худущая... Но зато! Зато он до конца наших совместных дней будет чувствовать себя виноватым! И не посмеет больше никогда махать руками перед моим лицом, и ...». Я уже не слушала ее дальнейших сентенций. «Не в его вкусе. Всё-то она знает... Рисовальщица хренова. Боюсь, Еве будет о чем пожалеть. Сама напросилась».

 

Когда Ева открывала своим ключом дверь и резко распахнула ее... мы были совсем в другом месте. Там играла музыка и слышались восхищенные восклицания...

Месть – штука опасная и непредсказуемая. Никогда не угадаешь наперед, чем всё может обернуться и против кого.

Перед тем как жениться на мне, Адик спросил: «А ты что собираешь, какую коллекцию?». «Ничего не собираю», - честно ответила я. Хотя мне давно хотелось что-нибудь собирать, ну, что-нибудь такое... лягушек, или коровок, или бегемотиков. Бегемотики такие забавные. В них, толстокоженьких, что-то общее с мужчинами...

«Это очень хорошо, - сказал Адик. - все эти штучки слишком много места занимают, и потом... они ужасно дорогие бывают, ты просто не в курсе, цены порой заоблачные, уж я в этом в свое время разобрался».

Видимо, коллекцию мне собирать не суждено. Слишком дорого может обойтись. А жаль... бегемотиков, которых у меня не будет. Но мужчина дороже бегемотиков. Так я в душе (которая то ли есть, то ли нет) считаю. Мой хеппи-энд мне не просто так достался. Всё окончательно решил ярко-алый гарнитурчик, ведь любовь – это вроде корриды. И цвет имеет значение.

 

-------