Игра в солдатики (Из цикла Я и Тёмка. Олечкины рассказы)

Вообще-то я прекрасно обхожусь без индейцев и солдатиков. По мне это всё равно, что куклы, а к куклам я равнодушна. Хотя Тёмка, с солдатиками, придумывает разные разности, и я начинаю вместе с ним визжать, орать и шипеть, то есть, как говорит баба Валя, «втягиваюсь в игру».

Что можно делать с солдатиками? Оказывается, по ним можно стрелять из самострела. Они падают. Чем больше солдатиков упало, тем хуже. Значит, тебя скоро победят. Вообще-то, стрелять я не люблю, так как попасть могу не всегда, а Тёмка попадает чаще, и меня берёт досада. Почему он попадает, а я нет? Тогда я стреляю, стреляю, стреляю! Тёмка уже картинки раскрашивает, а я всё стреляю.

Солдатики мне нравятся меньше, чем индейцы. Индейцы такие же маленькие, с мизинчик, как и солдатики, но красивые. Самый удивительный индеец - в оранжевых штанах и с белыми перьями на голове. Я всё время хочу им поиграть, но он мне никогда не достаётся. Тёмка его первым хватает. Индейцев мы делим поровну и расставляем на «горах», то есть на кубиках. Потом сворачиваем кусочки бумаги, пережевываем их и стреляем каждый из-за своей «горы» в противника.

- Почему индейцы воюют против индейцев? - как-то спросил нас дядя Толя.

- А как же надо? - удивился Тёмка.

- Индейцы должны воевать с бледнолицыми.

Мы посмотрели друг на друга.

- Да, наверное, должны, - сказала я.

- А у нас не должны! - ответил Тёмка и принялся пулять по моим индейцам.

- Не должны! - весело подхватила я.

Так мы и играем, индейцы против индейцев. Красная Армия против Красной Армии, так как у Тёмки нет других солдат.

Тут Тёмке кто-то подарил 12 штук оловянных солдатиков. Они были не раскрашены, лица смазанные, не разглядишь. Мне они совсем не понравились, но Тёмка их нахваливал:

- Ты что? Они сливаются с местностью! Что для солдата может быть лучше?!

Я не знала, что для солдата лучше, но мне казалось, что всё-таки что-то другое.

- И потом, тебе не нужно голову ломать, кто в каком звании, - продолжал Тёмка. - У тебя все рядовые. Расставила, куда попало, ты всё равно так делаешь, и всё! Это я думаю, куда командира спрятать, как замполита прикрыть….

- Ну, хорошо, - говорю. - Если они такие замечательные, играй ими сам!

- Нет, - говорит Тёмка. - Всё лучшее - гостю.

Начали играть. Он в моего солдатика попадёт, пока отвернётся, я его вновь ставлю.

- Это не честно, - кричит Тёмка. - Я его убил!

- Нет, - говорю. - Ты не его убил.

- А кого же это я убил?

- Кого-то другого! Где это видно, что ты именно этого убил? Они у меня все одинаковые!

- А я сейчас на нём крестик нацарапаю!

И стал крестики царапать, когда солдатика сбивал.

- Ты зачем же их портишь? – спрашиваю.

- Да их всё равно выбрасывать, - отвечает.

- Как? Так ты мне их дал, потому что тебе самому в них играть не хочется? – обиделась я.

Тёмка сопит и ничего не отвечает. Я тоже надулась. Когда первый бой закончился, мы стали своих солдатиков снова расставлять. Но из предыдущих игр я знаю, что должен быть среди солдат самый главный солдат, который всеми руководит. Называют его командир. Я посмотрела на своих оловянных солдатиков и решила одного раскрасить самостоятельно. Должна же я отличать командира от всех остальных! Пока Тёмка прятал своих солдат по «окопам» и «блиндажам», я взяла лак для ногтей у тети Оли и покрасила командиру голову в красный цвет. Получилось замечательно! Видно сразу – командир! Тут мою работу увидел Тёмка.

- Батюшки! Ты что сделала?! – заорал он. - Ты зачем ему голову раскрасила?

- Как зачем? Должен же у моих солдат командир быть?

- Это безобразие! - Тёмка схватил меня за руку, в которой я держала своего командира. - Ты испортила моего солдатика!

- Да ты же только что говорил, что их всё равно выбрасывать? – удивилась я.

- Мало ли что я говорил! – наскочил на меня Тёмка.

Хорошо, что в дверь тётя Оля вошла:

- Что за шум? – спросила она.

- Да вот, эта кулёма моего солдатика раскрасила твоим лаком! – пожаловался Тёмка.

Тётя Оля захохотала и потрепала нас по волосам:

- Не ссорьтесь. Это только игра!

Она вышла из комнаты, а тут и меня домой позвали. На следующий день прихожу к Тёмке. Глядь - все мои солдатики красным лаком покрашены. У кого голова, у кого рука, у кого сапог.

- Что это? – спрашиваю.

- Это боевые ранения! – гордо отвечает Тёмка. - Теперь я этими солдатиками играть буду. Вот тебе, возьми моих. Они на заводе раскрашены.

Но мне совершенно не хотелось играть солдатиками раскрашенными на заводе. Мне уже мои оловянные понравились, с боевыми ранениями! Я подумала, что можно прилепить к Тёмкиному грузовику красный крест и поиграть в госпиталь. Как в него играть, я не знала, но что-то можно было придумать. Однако, Тёмка твёрдо стоял на своём и солдатиков не отдавал. Стали мы играть. После первого боя я сказала:

- Всё. Больше мне играть не с кем. Все твои солдаты сейчас будут отправлены в госпиталь.

- Куда? – возмутился Тёмка. - Они у меня умирают в бою.

- Ничего не знаю, - ответила я. – Ранен - в госпиталь! Так будет честно.

Иногда Тёмка со мной неожиданно соглашался. Так и сейчас. Он положил своих солдатиков в коробку и сказал:

- Тогда давай твоих поделим! И продолжим!

- Нет, - говорю. - Давай лучше я раненых вылечу.

- Ну, лечи на здоровье! А я пока твоими поиграю, - обрадовался Тёмка.

Я организовала госпиталь, а Тёмка расставил моих солдатиков. Потом каждого взял в руку и внимательно осмотрел.

- Ладно, - говорит. - Играй ранеными. Мне они надоели. Всё-таки мои раскрашенные лучше.

В разгар очередного боя Тёмка выбежал попить воды. А я снова взяла лак тети Оли и поставила по нескольку точек на груди у каждого. Кому одну, кому две, кому три точки. Когда Тёмка вернулся, он даже замер на месте.

- Это что? – грозно ткнул он пальцем в моего солдатика.

- Это ордена, - говорю. - За боевые заслуги!

Тёмка даже покраснел от обиды:

- Отдавай мне их сейчас же обратно!

- Ты, – говорю, - уже выбери себе каких-нибудь солдатиков и играй ими до конца. А то я больше играть с тобой не буду.

- Ну и не надо, - ответил Тёмка. - Я их всех забираю.

- Ну и пожалуйста, если ты такой, - ответила я, надувшись.

Так мы сидели некоторое время. Тёмка делал вид, что играет. Бахал, выл, свистел. А я делала вид, что рассматриваю свои пальцы. Тёмка не выдержал и говорит:

- Ну, давай так. Поделим всех солдатиков поровну: и раскрашенных, и не раскрашенных.

- Давай, - говорю. - Только какие теперь у нас не раскрашенными называются?

- И точно, какие? – засмеялся Тёмка.

- Непонятно… - захохотала я.

Вымпелы футбольных команд (Из цикла Я и Тёмка. Олечкины рассказы)

У Тёмки над кроватью чего только не висит. И барометр, и термометр, и доски с картинками, которые он сам выжег, и какой-то плакат с самолётом. Но самые красивые - узкие длинные флажки с кисточками на конце. Все они разные по цвету, но одинаковые по размеру. Тёмка говорит, что это вымпелы. Я так к ним привыкла, что уже не замечаю. А тут сидим с Тёмкой на полу, лото раскладываем, и вдруг он спрашивает:

- Ты за какую футбольную команду болеешь?

- Ни за какую, - отвечаю, перекладывая карточки.

- Как это - ни за какую? Надо за какую-то болеть!

- Это зачем? – удивилась я.

- Надо, и всё! Вот смотри, на стене вымпелы. Тебе какой больше нравится?

- Мне все нравятся, - отвечаю.

- Нет, так быть не может. Какой-то больше всех должен нравиться. Какой?

Я посмотрела на вымпелы.

- Вот этот, - говорю, - чёрно-синий очень красивый.

- Ну, ты выбрала! Это же что такое?! Это же ничего! «Черноморец» какой-то! Кто это? Что это? Ты ещё выбирай!

- Что я выбирать буду, если я уже выбрала? - удивилась я.

- Нет, ты не правильно выбрала, выбирай ещё.

Я вздохнула и снова посмотрела на вымпелы.

- Вот этот ничего, - показала я на бело-голубой вымпел.

- Ну, это куда ни шло, - отвечает Тёмка. – «Динамо» всё-таки, команда известная. Но всё равно. Не правильно.

- Что не правильно?

- Выбрала не правильно.

- Как это - не правильно? Я же выбираю то, что мне нравится.

- Ты их что, по цвету выбираешь? - пошутил Тёмка.

- По цвету, конечно, - отвечаю.

- Это просто позор! Она не знает футбольные команды!

- Я же тебе с самого начала сказала, что я ни за какую футбольную команду не болею.

- А я так понял, что ты их знаешь, но ни за одну не болеешь.

- И не знаю ни одной, и не болею. Вернее, теперь, две знаю: «Черноморец» и «Динамо», - рассыпая бочонки, ответила я.

Тёмка вскочил на ноги, снял все вымпелы, смёл мои бочонки и, разложив передо мной свои флажки, начал рассказывать:

- Это «Спартак», - показал он на красно-белый вымпел, - это «ЦСКА», они красно-синие. Вот зелёно-красные «локомотивщики», чёрно-белые – «Торпедо», бело-синие – «Зенит». Поняла?

- Поняла, - отвечаю, - чего тут не понять.

- Ну, а теперь тебе кто больше нравится?

Я посмотрела на Тёмку с испугом.

- Я же тебе сказала уже…

- Ну, ты же неправильно сказала!

Я начала злиться.

- Как сказала, так сказала, что ты ко мне пристал!

- Я не пристал! Я хочу, чтобы ты команду выбрала!

- Я, - говорю, - буду за розово-жёлтых болеть!

- Это кто такие? – удивился Тёмка.

- Это такие, - говорю гордо, - лучшие! У тебя их даже и нет!

- Нет таких! – отвечает Тёмка. - Не выдумывай.

- Нет, нет. Я и говорю, что нет.

- Не «нет, нет», а вообще нет! Таких нет!

- Нет – значит, будут! – разозлилась я и перемешала его вымпелы на полу.

- Чего ты от неё хочешь? – спросил, проходя по коридору, дядя Толя, опуская на нос очки.

- Я хочу, чтобы она правильно выбрала команду!

- Нет. Ты хочешь, чтобы она выбрала твою команду, - ответил дядя Толя, - ей, может, «Спартак» не нравится совсем.

- Не нравится, - подтвердила я, - я красный цвет не люблю!

- Это же ужас, что такое! – завопил Тёмка. - Папа, она ничего не понимает. Она по цвету команду выбирает!

- Ну и что? – спросил дядя Толя. - А ты как выбрал?

Тёмка задумался.

- А ты выбрал ту команду, за которую болею я, - ответил за него дядя Толя. - И чем ты от Оли отличаешься?

-Ты - это ты, а цвет - это цвет, - не сдавался Тёмка.

- Интересно… - сказал дядя Толя. - А что, если я много лет назад «Спартак» по цвету выбрал? Тогда что?

Тёмка так удивился, что даже не нашёл, что сказать. А я пошла домой с мыслью, что правильно я ни за кого не болею. А то сейчас тоже, как Тёмка, подпрыгивала бы и требовала правильную команду назвать.

 

Сбор металлолома (Из цикла Я и Тёмкаю Олины рассказы)

Сегодня наша классная сказала, что в школе будет соревнование по сбору металлолома. Раньше мы были маленькими и участие в таких сборах не принимали. Только макулатуру собирали. А теперь мы выросли, задачи перед нами ставят большие и «тяжёлые».

После уроков я и Андрей шли домой и болтали.

- Даже не знаю, что можно принести, - вздыхала я, - не папины же гвозди?

- Какие ещё гвозди? Ты с головой дружишь? – удивился Андрей.

- А что такое? - закипятилась я.

- Не из дома же! На улице будем искать. Трубы там всякие, шпалы….

- Я шпалу не подниму, ты чего?

- Да это я так, к примеру. Дома какой металлолом? Не холодильник же с плитой сдавать?

- Ну да! Так чего? Поедим и пойдём по дворам?

- Если поедим, то нам уже ничего не надо будет. Переоденемся и пойдём.

Мы переоделись и вышли во двор. На встречу шёл Сашка Худоруков.

- О! А я к тебе, - сказал он Андрею. – Чего? Уже пошли металлолом собирать?

- Нет! Картошку вышли копать, - разозлилась я. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы Сашка с нами остался. А он тут же сказал:

- Ну, тогда я с вами. И фотоаппарат у меня есть.

- А это тут при чём? – спросила я.

- Буду вас фотографировать.

- Интересное дело! Мы будем металлолом собирать, а ты, значит, будешь нас фотографировать! А сам собирать не собираешься?

- Почему не собираюсь, тоже буду. Я вот замечательные трубы в соседнем дворе видел. Айда?

Делать было нечего. Пошли в соседний двор вместе. За мусорными баками нашли железное ведро с засохшей краской и моток проволоки. Взяли всё с собой.

- Ну, где твои трубы? - спросил Сашку Андрей.

- Так вот они, - показал Саша на трубы, проложенные вдоль забора.

- Ты в своём уме? – изумился Андрей. – Одна собиралась дома металлолом собирать, другой предлагает городские трубы прихватить. Они же подключены, там, небось, вода течёт.

- Да? А я думал, они просто так лежат.

- Интересно, а как ты собирался их выковыривать? Нет! Лучше скажи, тащить-то как? Они метров пятнадцать длиной от забора до горки. Вот чудик!

Сашка пожал плечами. Во дворе по соседству мы нашли лист железа, наверное, с крыши. Только мы его подняли, как увидели Димку с Лёшкой.

- О! Собираете? – спросил Лёшка.

- Собираем. В школу понесли.

- Мы тоже собираем, - ответил Димка, доедая мороженое.

- Оно и видно! – фыркнула я.

Мы пошли в школу. Невозможно же с ведром, проволокой и куском ржавого железа было поиск продолжать. Идём, вдруг Сашка как закричит:

- Смотрите! Смотрите!

На противоположной стороне улицы восьмиклассники на какой-то тележке везли ВАННУ! Только мы их увидели, ванна стала заваливаться, ребята с визгом разбежались, а она с грохотом упала на тротуар. ДЫН! ДЫН! ДЫН! У-У-У-У-У-З. Загудела ванна. Словно муравьи, наши конкуренты облепили её со всех сторон и, что-то крича, размахивая руками, пытались водрузить на тележку обратно.

- Вот кто получит первое место, - ткнув указательным пальцем в их сторону, сказала я. – А мы будем мороженое есть и проволоку собирать.

- Не факт, что они её до школы довезут, - возразил Андрей.

- Точно! – засмеялся Сашка. – Вон, смотрите, ещё какая-то железяка торчит. Эту я понесу.

Мы подошли к школе, нашли отведённый для металлолома участок с карточкой 6-й «Б».

- Смотрите, у нас уже кое-что набросали.

- Кое-что не считается. Нужно много.

- Пойдемте через проспект, я знаю, где много! – весело ответил Сашка.

- Ты уже показал нам трубы, помнится, – ехидно сказала я. – Пойдём за кинотеатр, там свалка какого-то оборудования образовалась.

До кинотеатра мы шли долго, потому что по пути нам попадались разные железяки, мы их подбирали, но идти с ними дальше смысла не было. Мы возвращались раз пять или шесть. По дороге встретили одноклассников. Все собирали металлолом группами: то парами, то тройками. Наконец, мы дошли до кинотеатра.

- Ну, - протянул Андрей, - здесь только кучи опавшей листвы да какое-то оборудование неподъёмное. Мы его не осилим.

Я поводила ногой по листьям и наткнулась на что-то твёрдое. Стряхнула листья и увидела батарею.

- Эй! То, что нам нужно! Батарея! Смотрите!

- Что ты, что ты? - замахал руками Сашка. - Мы её даже не сдвинем!

- Пошли, поищем что-нибудь более подходящее, - сказал Андрей.

- Как это, пошли?! Никуда я не пойду! Я, может, её всю жизнь искала!

- Это интересная сейчас была мысль, - сказал Андрей.

- Да! – я гордо вскинула голову. - С батареей мы можем второе место выиграть, после ванны! Что не понятно?

- Всё понятно. Кто-то из нас сошёл с ума.

Я нахмурила брови.

- Хорошо, хорошо. Как мы её поднимем?

- Вы не стойте, как истуканы. Надо попробовать сначала. Может, легко!

- Давай попробуем, - ответил Андрей и подошёл к батарее. Сашка тоже подошёл.

Я отряхнула с неё листочки, и мы сделали первую попытку.

- Ых! Ых! О! Нет! На ребро! Д-а-а-а-в-а-а-й!

Тут меня такой смех разобрал! Ничего поделать не могу. Руки стали ослабевать.

- Ты чего смеёшься? Вовремя тебя пробило! – из последних сил сказал Андрей и сам засмеялся, потом Сашка.

- Нет. Так мы её никогда не поднимем, - сказал Андрей через несколько минут после того, как смех прекратился. – Давайте, попытка номер два.

Со второй попытки нам удалось поставить батарею на ребро.

- Это всё. Больше мы ничего с ней не сделаем. Кидаем, отходи.

- Нет! – закричала я. – Не отходи!

- Что ты в неё вцепилась, как в родную, отпусти. Сейчас Сашка отойдёт, и она нас прихлопнет.

- Не отойду. Мама!

- Падает!

БАХ! ДУН-ДУН. Во дворик заглянула голова парнишки из параллельного класса. Я бросилась на батарею, обхватила её руками и закричала, что было силы:

- Это наше! Тут всё, совершенно всё наше!

Голова исчезла. Сашка достал фотоаппарат и сфотографировал меня.

- Тебе что, делать нечего? - возмутилась я, не поднимаясь.

- Да… - почесал затылок Сашка. – Пошёл-ка я к трудовику. Где-то у него тачка была.

- Иди, иди. Она отсюда без батареи не уйдёт. Я хорошо её знаю, - сказал Андрей.

Сашка ушёл. Я села на батарею и спрашиваю:

- А вон там что, под листьями? Не батарея?

Андрей подошёл к куче, стряхнул листья.

- Батарея, - как-то задумчиво произнёс он.

- Так надо…

- Спокойно!

Андрей начал стряхивать листья, а под ними оказалось три, четыре, пять, восемь батарей!

- Ура! – заорала я. - Это две ванны!

Андрей смотрел на меня испуганно.

- Ты что, хочешь сказать, что все эти батареи три нас, трое нас, мы, тьфу, ты… - он потряс головой. - Должны на себе в школу притащить?

- Не на себе! На тачке. Но должны!

- Тебе это зачем надо? – вдруг, прищурившись, спросил Андрей. - Медаль получить посмертно или на железный памятник собираешь?

- Зачем? – удивилась я.

- Да, зачем? Мы это никогда не перетаскаем в жизни!

- В смысле, на какой памятник?

- На надгробный, разумеется.

Тут появился Сашка с тачкой.

- Трудовика не нашёл, взял без спросу. Небось не выгонят из школы?

- Сам уйдёшь, - как-то зловеще ответил Андрей.

- Это почему это?

- Это потому это, - Андрей сделал широкий жест вокруг себя.

- Батюшки! - всплеснул руками Сашка. – Вы время зря не теряли. Откуда это богатство?

- Откуда. Под листьями лежало. Ты кого-нибудь из наших видел, когда сюда шёл?

- Не… Не видел. Я бы притащил помогать.

- Так. Мы берём только одну батарею, - строго посмотрев на меня, сказал Андрей. – Ту, к которой наша леди прилепилась, словно пиявка. Остальные пусть ждут своего часа. Я жить хочу.

Я ничего не сказала, но такое решение мне не понравилось. Мы уцепились за батарею. Подняли её на ребро со второго раза и подкатили тачку.

- Да… А что теперь? – спросил сам себя Андрей. – Если роняем, тачка отъедет или сломается. Если не роняем…. Собственно, у нас выбора нет. Мы всё равно уроним.

- Ну, значит, роняем, - разозлилась я.

- Спокойно. Сейчас подопрём тачку вон теми кирпичами. Может, что получится.

- Как это мы сделаем, интересно? Все при деле! – завопил Сашка.

- Оля, давай ты, - скомандовал Андрей. – Держись, Сашка!

Я быстро отскочила, подпёрла тачку кирпичами и вернулась.

- Давай! – закричал Андрей. - Раз, два, три!

Батарея упала, тачка погнулась и отлетела в сторону. Никакие кирпичи её не удержали. Мы снова принялись за дело. БА-БАХ! ДУН-ДУН! - то и дело разносилось вокруг. Тачка сильно пострадала, но ещё катилась.

- Хоть бы ты не каталась! – заорал на неё Сашка.

- Ага. Сломайся уже скорее. Одна успокоится и пойдёт домой, другого из школы выгонят, - проговорил Андрей.

- Это почему?

- Ты тачку в каком состоянии брал? То-то. К тому же зачем она нам, если она не катится? У нас задача какая?

- Какая?

- Не батарею на тачку положить, а батарею в школу привезти. Но это так, отступление. Я вот есть хочу смертельно.

- Я тоже.

- И я, - вздохнул Сашка. – Что будем делать?

Совершенно мокрые, грязные, выбившиеся из сил, мы сели на батарею и замолчали.

- Что это вы тут делаете? – спросил нас какой-то мужчина, неожиданно появившийся ниоткуда.

- Батареи воруем, - угрюмо ответил Андрей.

- Металлолом? – с сочувствием спросил мужчина.

- А то что же? Мы батареи не коллекционируем, - вставил Сашка.

- Ой! Ой! Ой! Какие мы злые. Это у нас после ремонта кинотеатра батареи остались. Подождите немножко. Сейчас поможем.

- Поверить не могу, - прошептала я, когда мужчина ушёл.

Через несколько минут он вернулся с двумя крепкими парнями. Они быстро закинули батарею нам на тележку.

- Ещё придёте? – спросил мужчина.

- Да! – воскликнула я.

- Нет, - торопливо перебил Андрей. – Уже сил нет.

- Да? – спросила я неизвестно кого.

- Да, – твёрдо ответил Андрей, медленно толкая тачку. - Ещё неизвестно, сколько дней мы её до школы везти будем.

Сбрасывая свою батарею с тачки у школы, мы увидели нашу классную.

- Александра Захаровна, - умоляюще заговорила я. – Мы там столько батарей нашли! За кинотеатром! Но перевезти их не можем!

- И не нужно, попросим завтра к этому месту машину подогнать. Не переживайте.

Утром, когда пришла машина за металлоломом, наша классная договорилась с завучем школы, что водитель подъедет к кинотеатру и погрузит оставшиеся батареи. В машине, забиравшей металлолом, такой специальный маленький кран есть для погрузки. Наши батареи подняли в машину и прибавили к зафиксированному ранее весу: три раза по столько же! Мы заняли первое место! А восьмиклассники свою ванну так и не довезли.

Баба Яга. (Из цикла Я и Тёмка. Олины рассказы)

Очень редко, но бывает так, что я просыпаюсь утром до школы сама. Обычно меня будит бабушка. Сегодня именно такой день, когда я проснулась сама. Открываю глаза. Кругом темно, бабушка ещё спит. Подхожу к будильнику, включаю ночник. Шесть часов. Рановато. Но спать не хочется совершенно. Я умылась, оделась, пошла на кухню, вскипятила воду, выпила чай с парой бутербродов.

Кое-как высидев тридцать минут, решила постучать Андрею по батарее. Мало ли. Вдруг не спит?

СТУК. СТУК. СТУК.

Как же я удивилась, когда тут же раздались ответные постукивания.

«Вот учила бы азбуку Морзе, всё было бы понятно!», - подумала я. Тут раздался телефонный звонок. Я побежала отвечать.

- Сколько времени? – спросонья зашептала бабушка.

- Спи, бабуля, ещё рано.

- А ты зачем уже оделась в школьную форму?

- Да я спать не хочу, поднялась рано, вот уже собралась, - ответила я быстро и схватила телефон.

- Ты чего, не спишь? – раздался бодрый голос Андрея.

- Не сплю, как видишь.

- Не вижу. Но слышу, - ответил Андрей. – Я тоже не сплю. Уже поел, оделся, сижу с мытой шеей, жду, когда стрелка до 7.30 доползёт.

- Ты не жди. Приходи ко мне. Мы пораньше в школу придём.

- Ок. Сейчас приду.

Через минуту Андрей стоял передо мной.

- А ты уверена, что школа в это время уже работает? – спросил он.

- Нет. Не уверена. Но тётя Таня, наша гардеробщица, в школе живёт. Я думаю, она рано двери открывает.

- Ну, тогда пошли.

- Бабушка. Бабушка! – шёпотом позвала я. - Закрой за нами дверь, мы пошли в школу.

- Зачем в такую рань? - удивилась бабушка, надевая халат. – Доброе утро, Андрей.

- Доброе утро!

- У вас что сегодня?

- Да ничего, бабушка. Просто мы одновременно встали рано. Ну, чего дома-то сидеть?

- Да уж лучше дома посидеть, чем на улице стоять. Школа-то, поди, закрыта ещё.

- Ничего, мы подождём, - весело ответила я, и мы вышли на улицу. В лицо сыпануло колючим снегом.

- Побежали! – закричал Андрей.

- Наперегонки! – ответила я.

Мы бегом помчались к школе. На улице появились первые прохожие. Было темно. Горели фонари. Снег хрустел под ногами и искрился. Запыхавшись, мы подбежали к школе. Я первый раз так рано прихожу. Какая она непривычная! С тёмными окнами. Только два светильника над входной дверью горят и раскачиваются. Мы подошли, и я дёрнула входную дверь. Закрыто.

- Дай-ка я! – отодвинул меня Андрей. – Во как! Действительно, закрыто.

- Что будем делать?

- Подождём?

- Ну, давай подождём.

Но ждать получилось не долго. Мороз быстро пробрался в сапоги и под пальто. Мы поскакали по ступенькам, пару раз обошли школу, потом обежали её наперегонки.

- Давай постучимся? - предложила я.

- Сам хотел предложить, - ответил Андрей.

Он дотянулся до окна и постучал. Тишина.

- Давай в другое окно постучим.

Мы постучали в другое окно. Ничего.

- Там, вроде бы, свет перемещается, - сказал Андрей.

- Что там? Что?

- Ну, как будто с лампой кто-то ходит или со свечой.

- Со свечой? - испугалась я. – Кто может в школе утром со свечой ходить?

- Ну, мало ли… Света нет, например. Да мне, может, показалось.

- Тьфу ты! А я уже напридумывала себе.

Тут я увидела слабое свечение, которое появилось в глубине комнаты соседнего окна.

- Там! Там! – зашептала я.

- Что там? – спросил Андрей, который отошёл от окон в поисках палки подлиннее.

- Там свет! Видишь?

Но свет уже пропал, может быть, мне тоже показалось? Может, это свет от фонаря? Но почему он двигался? Меня передёрнуло от страха.

- Сейчас проверим. Если там кто-то есть, может, он нас не слышит?

Андрей поднял палку и стал стучать ею по всем окнам подряд. Мы увлеклись и не заметили, как дверь начала открываться, поэтому даже подпрыгнули от испуга, когда она быстро раскрылась, и на крыльцо выскочила БАБА ЯГА! Из-под сбитого на затылок как-то странно завязанного платка торчали косматые седые волосы. Они стояли дыбом надо лбом и у висков. На плечах Бабы Яги висела шаль, вся в дырках и заплатках. Снизу под шалью торчали юбки. Поверх юбок висел какой-то помятый фартук. На ногах были надеты огромные лапти!

- А-а-а-а-а-а-а-а-а! – завопила в ужасе я, зажмурившись.

- Что такое! Кто позволил по стёклам палкой стучать? Чего притащились в такую рань! Ещё нет никого! – раздался хоть и скрипучий, но знакомый голос тёти Тани.

- Доброе утро! Я же не сильно. Холодно нам, - проговорил Андрей. Голос его становился всё уверенней. – А что? Разбудили? Да?

Я медленно открыла один глаз. Тётя Таня ничего не ответила, только взмахнула своими юбками и ушла внутрь.

- Слушай, я подумала, Баба Яга.

- По описанию подходит! – захохотал Андрей.

- А что на ней такое надето? Как маскарадный костюм, честное слово.

Мы вошли в школу. Тётя Таня ещё не зашла в подсобное помещение, и я разглядела юбку, надетую поверх ночной рубашки, и калоши из обрезанных резиновых сапог на ногах.

- Что надето? Похватала, что увидела спросонья, да выбежала дверь открывать. Она же не знает, может, директор школы или милиция приехала. Когда тут прихорашиваться? А смешно получилось, правда?

Мы повесили верхнюю одежду на вешалку и пошли по тёмной лестнице наверх.

- Да уж. Смешно. До сих пор коленки дрожат.

- Что? Думаешь, это настоящая Баба Яга подрабатывает у нас в школе гардеробщицей?

- Нет, конечно, - ответила я, пожав плечами, и, подумав ещё немного, добавила: - уверена, что нет.

Мы поднялись на третий этаж, и тут снизу раздался какой-то жуткий приглушенный смех. Я замерла на месте. Мы стояли с Андреем напротив друг друга. Свет луны освещал лица.

- А я вот не уверен, - ответил Андрей, выпучив пострашнее глаза.