1

 

- Как думаешь, у нас получится?

- Получится что?

- Ну, избавиться от них навсегда?

- Не знаю…

- Сколько уже возимся с этой заразой! Живучие же, гады!..

Двое неопределенного возраста сидели на широком парапете лоджии, протянувшейся на всю длину фронтальной части двухэтажного особняка. Здание располагалось за городом на значительном возвышении – на одном из пяти холмов, равномерно окружающих мерцание городских огней, – и в темноте казалось, что дом стоит на самой кромке огромного котлована, наполненного водой, в котором отражается звездное небо.

Стояла тихая летняя ночь, окутанная бледно-голубым лунным светом. Они сидели рядом, окунув ноги в мерцающее марево, и неспешно беседовали, а распластавшееся перед ними ночное безмолвие внимало их неторопливой беседе, лишь изредка вмешиваясь в их диалог дуновением теплого ветерка.

- Люблю вот так сидеть ночью и глядеть на Город – задумчиво произнес тот, что казался несколько моложе – в этом есть что-то таинственное, романтика, красота какая-то…

- Да, Андрей, – красота в этом есть, это точно! Вот так пялишься в темноту – ни черта не видно, а красиво так, что слов не найти. Только я люблю не на города ночные смотреть, а на степь, на простор полей или на лес… короче, на все, что природа создала, а не человек.

- Так в чем же красота-то, если не видно ничего?

- Так она внутри нас.

- В смысле?

- Ну, это все равно, что воду из озера налить в два разных ведра. Одно серебряное, а другое железное. Так вот в серебряном вода останется свежей очень долго, а в железном протухнет на второй день. Понимаешь? Ночь сама по себе ничего интересного не представляет, важно кто на нее смотрит!

- Дааа…

Андрей достал из заднего кармана своих джинсов крохотную записную книжечку и стал спешно ковыряться в ней таким же крохотным, размером с мизинец, карандашом. Это вызвало еле уловимую улыбку на лице его собеседника. Было видно, что знали они друг друга очень давно.

- Значит я - серебряное ведро? – спросил Андрей очень серьезно.

Илья, громко расхохотался.

- Пока что медное.

Он опустил голову, все еще продолжая улыбаться, но взгляд его помрачнел, как будто в его памяти неожиданно всплыло неприятное воспоминание. А еще через мгновение пропала и улыбка.

- Ну, хватит философствовать, пора о деле поговорить. Ситуация-то на самом деле тяжелая…

- Да…

Андрей сосредоточился на словах собеседника.

- Эта дрянь, с которой мы здесь столкнулись, оказалась не такой простой, как казалось, - придется повозиться…

Лицо его стало серьезным, и даже человек с очень богатой фантазией не мог бы представить, что Илья вообще способен улыбаться.

- Но ведь наши разработали новое средство! Ты что забыл? И эти паразиты сдохнут очень быстро! – возбужденно, но с некоторым удивлением произнес Андрей, не понимая, почему Илья так обеспокоен.

- Хотелось бы верить – с долей пессимизма в голосе сказал Илья – хотелось бы верить…

Теперь они сидели молча, по-прежнему вглядываясь в даль. Каждый видел в ней что-то свое, но лица их были обеспокоены общей проблемой, которую им предстояло решить, во что бы то ни стало.

2

 

То, что происходило на планете в этот небольшой кусочек времени, вырванный таинственным зверем из череды обыденных событий, было ужасно. Люди умирали. Умирали десятками, сотнями, тысячами. Умирали на улицах, в автомобилях, в своих квартирах, в гостях, на сортирах. Это был невиданный доселе ужасный вирус, который как огромный комбайн косил людские жизни, паковал их тела в деревянные брикеты и зарывал в землю.

Правительствам стран каким-то чудом удавалось сдерживать панику среди населения, несмотря на то, что численность этого самого населения стремительно сокращалась.

Ученые-вирусологи сбились с ног в поисках причин эпидемии. Исследования показали, что смерть наступает от сильного истощения организма, причиной которого служит крошечный паразит с весьма сложным строением, который за несколько часов выпивает все жизненные соки человека и погибает вместе с ним. Но на вопрос, откуда он взялся, как происходит заражение, и, самое главное, как с ним бороться, никто ответить не мог.

Работали все лаборатории мира, ставились эксперименты, изобретались лекарства, которые якобы убивали паразитов, но все они оказывались мало эффективными, так как вирус очень быстро мутировал и продолжал убивать.

 

***

 

Город был охвачен вирусом.

Эта страшная напасть коснулась каждой семьи, каждого горожанина. Но не было даже и намека на панику. Люди ходили на работу, в школу, вели детей в детский сад… Только лица людей сильно изменились. Они не выражали ни ужаса, ни страха, лишь глубочайшая скорбь острыми шипами вонзилась в их сознание и сочилась из глаз по щекам солеными струйками.

- Мама, мама, почему ты опять плачешь? – девочка лет семи усердно дергала женщину за руку – ну не надо, прошу тебя.

- Да я не плачу – женщина попыталась улыбнуться – просто в глаз что-то попало – вон ветер какой!

- Ага, ветер – с укором сказала девочка. – Мне что-то он в глаза не дует, а тебе каждый день задувает что-нибудь. Я уже взрослая – все понимаю. Но ведь все будет хорошо, правда? Я слышала, что в какой-то секретной лаборатории ученые изобрели новое лекарство, которое будут раздавать всем подряд, и никто больше не будет умирать, ну только когда будем старенькими.

- Конечно, все будет хорошо – успокаивающим тоном произнесла женщина и провела рукой по волосам дочери.

"Надо будет купить темные очки" – подумала она, осторожно обходя группу людей, копошащихся над бездыханным телом мужчины в дорогом костюме, сжимающего окоченевшей рукой кожаный дипломат. "Наверное, занимал высокий пост" – промелькнуло в ее голове.

- Мам, я не хочу сегодня в школу, давай по городу погуляем, а? Такая погода классная! Мороженое поедим. Так мороженого охота!..

 

***

 

…Се грядет с облаками и узрит его всякое око, и те, которые пронзили его, и возрыдают перед ним все племена земные… –

доносилась распевная речь до каждого посетителя небольшого, когда-то по-домашнему уютного бара-ресторана. Видимо произносящий это находился где-то в центре помещения, но видно его не было за плотным кольцом внимающих ему посетителей.

- Да выкинь ты его отсюда! Опять эту чепуху весь вечер слушать? Ты же хозяин, тебе только стоит щелкнуть пальцами и его здесь больше никто не увидит – обратился к бармену сидящий за стойкой почти совсем лысый полноватый мужчина лет сорока. Его невысокий рост угадывался даже когда он сидел, и очень гармонировал с его лысиной и тучностью.

- Не могу. Последнее время люди приходят сюда лишь для того, что бы послушать этого юродивого – верующие все стали – а так как в баре не положено сидеть за пустым столом, они вынуждены делать заказы. Тем и живу.

Лысый несколько секунд молча смотрел на бармена, слегка прищурившись сверля его глазами.

- Народ дохнет пачками, а ты о выгоде думаешь.

- Ну я-то пока не сдох, и семья моя жива в полном составе, ну тещу я не считаю – глаза его повеселели, он улыбнулся какой-то внутренней улыбкой – и все мы хотим кушать.

- Ладно, давай-ка налей мне лучше водки и ужинать у тебя сегодня буду – дома-то некому готовить – он помрачнел.

…И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, и сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям…

- Как же он мне надоел!

- А ты его не слушай. Вот как я – отключаюсь и все, думаю о чем-то о своем, или вот разговариваю с кем-нибудь. Не поверишь, он тут уже вторую неделю выступает, а я даже не знаю о чем этот полудурок говорит – просто не слушаю.

- Я так не могу.

- Легче всего сказать "я не могу". А ты попробуй. Мы – люди очень хитро устроены. И приспосабливаться можем к самым любым условиям, даже к самым экстремальным. Вспомни из истории, что только не вытворяла природа с человеком на протяжении тысячелетий: мы вымерзали в ледниковый период, жарились на вулканах, тонули в волнах всемирного потопа, дохли от чумы, и что же? Живы. И эту заразу переживем. Ты знаешь, я даже думаю, что это к лучшему. До хрена нас слишком стало, людей-то. Демографический кризис и все такое. Земля-то не резиновая. Вот и решила она нас встряхнуть немного, для профилактики.

- А ты не думал, что можешь попасть в число "лишних"?

- Ну и что? Я не боюсь смерти. Я довольно пожил, повидал мир.

- А твои дети? Они ведь тоже могут умереть. Они повидали мир? Насладились жизнью?

Бармен уставился в дно пустого стакана, который бережно протирал сухим полотенцем.

- Это судьба, а она слепая и глухая, не разбирает где взрослый, а где ребенок. Я переживаю за них. Это все, что я могу для них сделать.

Некоторое время они молча глядели друг на друга.

- Не густо. Кстати, ходят слухи, что ученые изобрели новое лекарство, действующее стопроцентно.

- Ты веришь этим слухам? Да сколько раз нам об этом уже говорили: "Найдена вакцина, вот-вот, еще немного, мы на правильном пути…" Сидят там у себя в загородных лабораториях и ни черта сделать не могут, только обещаниями нас кормят, не признавая свою беспомощность. И вообще я уверен, что лекарства от этого вируса придумать невозможно. Он внезапно появился и так же исчезнет, когда нас станет значительно меньше. Человеку он не подвластен. Это выше нашего понимания.

Лысый презрительно посмотрел на бармена и с какой-то детской насмешкой произнес:

- По-моему ты глубоко заблуждаешься по поводу того, что не слушаешь этого пророка. Двухнедельная атака дала свои результаты – ты скоро станешь проповедовать вместе с ним.

Неожиданно что-то глухо бухнуло в центре зала, и монотонный голос, уже ставший неотъемлемой частью заведения, как, например, барная стойка или дубовые четырехместные столы, растворился в сизом прокуренном воздухе. Все как по команде повернули головы в сторону, откуда еще мгновение назад доносились пророчества. Лысый приподнялся на своем стуле и, на сколько это возможно, вытянул шею, глядя поверх голов, в беспорядке торчащих из полумрака. Ничего не было видно, и он снова опустился на свой стул, продолжая выкручивать шею в сторону зала.

- Преставился бедняга – еле слышно донеслось из зала – пусть земля ему будет пухом…

Человек пять-шесть, тесно прижавшись друг к другу, медленно направились в сторону выхода, вынося с собой финансовое благополучие этого заведения.

- Спасибо, тебе, господи – сказал лысый, состроив мину полную издевательского умиления, и сотрясая сложенными перед собой ладонями, вперив глаза в потолок, громко повторил – спасибо!

Бармен взглянул на него с укоризной.

- А на счет этих вирусологов, или как их там, ты зря – захмелевшим голосом обратился к нему лысый. Выпитая водка придавала храбрости и уверенности. – Они работают, ищут. И найдут. Слышишь, найдут! Найдут…

Говорить ему хотелось все больше и больше, но делать это становилось все труднее, словно воздух в баре стал вязким и произнесенные слова застревали сразу, только слетев с губ. Но он продолжал что-то говорить, сам не слыша свою речь, как будто кто-то заткнул ему уши ватой.

Бармен качал ему в ответ головой, соглашаясь со всем, что он говорил. На пятом качке голова бармена соскочила вперед, ударилась о барную стойку и укатилась куда-то в зал. Вслед за головой отвалились руки, тело сделалось практически прозрачным – сквозь него был отчетливо виден стеллаж с напитками, который в свою очередь стал уплывать назад, в темноту, разваливаясь по пути. Через мгновение вокруг уже ничего не было: ни разваливающегося бармена, ни барной стойки, ни самого бара. Вокруг не было ничего, все разрушилось, пропало, сгинуло, умерло вместе с лысым.

 

3

 

Двое неспешным шагом спускались по узенькой почти совсем уже заросшей бурьяном тропинке ведущей к Городу. Тропинка то и дело обрывалась, натыкаясь на заросли полыни, петляла между реденькими чахлыми деревцами, заставляя шедших по ней уворачиваться от крючкообразных веток, норовящих выколоть глаз или расцарапать лицо. Шли они молча, друг за другом, сосредоточенно глядя себе под ноги. Был вечер. Солнце неохотно скатывалось за западный холм, заливая золотистым светом всю долину, по которой расползся Город. Выйдя на равнину, Андрей поравнялся с Ильей, который казался то ли очень сосредоточенным, то ли сильно уставшим.

- Не пойму, чем ты так обеспокоен? – заговорил Андрей, по привычке не глядя на своего собеседника. – У нас же все получилось: паразиты дохнут, не успевая приспособится. Еще немного, и мы победим! Андрей выглядел сильно взволнованным.

- Да, дохнут. Но ты вспомни сколько всего мы перепробовали до этого! Даже пытались замораживать этих тварей, но ничего не выходило: оставалась какая-то недобитая кучка, приспосабливалась, и все сначала. Пойми, важен не количественный результат, главное, что б не осталось ни одного, слышишь, ни одного паразита. Тогда – победа.

- И все таки я уверен в нашем успехе.

- Скоро узнаем…

Они стояли на городской площади, неспешно поворачивая свои головы то влево, то вправо, слегка приподнимая подбородок при каждом повороте, будто принюхиваясь.

Город был красив в свете закатного солнца. Город был мертв.

- Чувствуешь? – чуть слышно спросил Илья Андрея, будто боялся кого-то разбудить.

- Нет. Никого.

Некоторое время они стояли в полной тишине, прислушиваясь к мертвому Городу.

- Вот и все – произнес Илья со вселенской усталостью в голосе. – Последний город…

- Вот и все – повторил Андрей. – А ты сомневался. Он не спеша полез в задний карман своих джинсов, достал оттуда маленькую книжечку, пролистал несколько страниц в поисках нужной, что-то быстро зачеркнул и хотел было убрать, но не успел.

- Что там у тебя опять?

- Так, ничего – виновато произнес Андрей.

- Покажи.

Он протянул открытую книжицу Илье.

Там было только:

Илья улыбнулся.

- Пора.

Через мгновение ни Ильи, ни Андрея уже не было, а над Городом еще некоторое время были видны две яркие звездочки, которые постепенно тускнели, а с приходом ночи исчезли навсегда.

 

©