В один из теплых летних вечерков взяли мы на троих ящик пива и на дачу, в баньку, так сказать, на единение с природой.

Банька липовая, дух в ней стоит, настоящий такой, русский. Пар косточки ломит. Хворь разная наружу просится.

После первого захода окатились холодной водицей, и в горницу, пивка хлебнуть. Братец мой, Антоха, бутылки достал – в кадке охлаждались. Возится – открывает.

- Че так долго? – спрашиваю.

- Пробки, - отвечает. Во, молодец, ведь всегда рекламной паузе место найдет, лишь бы только не работать на благо общества!

- Открывашку-то не захватили, лапти, - встревает сияющий от счастья Петька. Он сам по себе такой сияющий, а тут еще и баня. Собственно, а чего не сиять-то, когда сияется?

- На что козе баян? – смеется Антоха. – Расскажи лучше, как на тебя рысь охотилась, а я пока зажигалкой открою.

- Чё рассказывать-то, - обыденно пожимает круглыми плечами Петька.

- Ну, наверное, не каждый день такое бывает, - удивляюсь я, предчувствуя очередную интересную историю из Петькиного архива. – Это где же ты рысь-то откопал?

- Да, на даче у себя. Сосед мой егерем всю жизнь проработал, а как на пенсию вышел, друзья ему рысь подарили, настоящую, сибирскую. Когда еще котенком была – даже прикольно. Потом вымахала зараза размером с собаку. Я-то думал, он в доме ее держит. Ну, какой нормальный человек такого зверя на улицу выпустит? И вот нужно было мне путь сократить, через внутреннюю калитку его участок пересечь. Иду значит себе, скучаю. Услышал только шорох листьев сзади, да краем глаза заметил, как из кустов эта туша вылетает. Ну, я и побежал. Она как в спину ударит, когтями вцепится! Я так и упал лицом вниз – все, думаю, армагедец моей жизни! А она меня за задницу цапнула! Поворачиваюсь – улепетывает, только пятки сверкают. Играла она так, понимаешь…

Посмеялись, пивка выпили, и в парилку.

 

Петруха ветеринар, он строение организмов знает, от низших до высших – я ему веник в зубы, хлещи, мол. Но, видимо, слишком глубоко любовь к живностям в нем укоренилась – жалеючи так, без размаха, гербарием меня обмахивает, будто мух отгоняет. Сразу понял, не на того ставку сделал. Разжаловал его из банщиков, веник Антохе отдал. Его в старину мытарем бы называли, а нынче не иначе, как налоговым инспектором кличут. В крови у него с людёв последнюю шкуру сдирать, пущай порезвится – и ему в радость, и родственничку, как-никак, польза выйдет.

- На, - говорю, - братец, отхлещи, только от всей души. Представь, что я кассовый чек не выдал, и тебе за это денег башлять не хочу.

- Хорошо, - отвечает. – А ничего, если я тебе еще и незданный отчет о доходах за прошлый год припаяю?

Натурально шутит, злодей!

- Не забудь только, что потом я тебя парить буду!

Похоже, забыл. Увлекся. Ну, бывает. Короче, оторвался я на нем после, мама не горюй!

 

Отдыхаем после веникового побоища, в горнице на лавке пивко неторопливо потягиваем, тут Петька и говорит:

- Это ладно, рысь. Вот был со мной случай, правда, давно, но тоже на даче. Играли мы тогда с отцом в карты. На дворе ночь, темная, хоть глаз выколи. А в доме светло, уютно, так и подмывает существование свое испоганить. Ну, мы давай страшилки всякие вспоминать, зеленые руки, там, пиковая дама. Тасую я колоду, и тут на самом деле вылетает из нее пиковая дама, и прямо под кровать. Отец ржет, издевается, давай, мол, ныряй за ней, как играть-то без карты? Ну его, думаю, с его шуточками. Жаль, нужду не справил заранее, ведь пойду сейчас – точно подумает, что испугался до известного состояния. Не обделываться же в штаны, пошел. Туалет деревянный на дальнем конце участка, до него еще добраться надо. Света там нет. Короче, дошел без приключений, в темноте штаны снял, уселся на очко, заставил себя думать только о хорошем. И тут кто-то как укусит меня за задницу!

Наш дружный хохот заставил Петю замолчать. Он так и сидел, таращился на нас испуганными, по-детски наивными глазами, точно его только что застали врасплох за очень интимным и деликатным делом, а мы, глядя на него, просто покатывались со смеху.

- Это рысь в толчок провалилась! – не выдержал я.

- Ага, и тебя там поджидала, – вторил мне Антоха.

- Да нет, пацаны, я серьезно. Как схватит меня, - он изобразил руками огромные пальцастые челюсти, - больно было, даже в глазах потемнело. Я со страху чуть не рехнулся. Головой дверь вышиб, вылетел оттуда, как ошпаренный. Прикиньте картину - штаны на ногах болтаются, все барахло наружу, так до дома и бежал. Отец увидел, что меня натурально колбасит, смеяться сразу перестал, топор схватил и фонарь. Штаны натягивай, говорит, посмотрим, что за монстр такой клозетный завелся. Короче, открываем дверь, светим туда – никого. Пустота…

- В пору Пелевину рассказ писать, как пустота Петьку за задницу тяпнула, - усмехнулся я, а самому уже не терпелось узнать, кто же на самом деле ночами людей на очке подкарауливает и кусает за мягкое место, да так, что в глазах темнеет.

 

Петя явно почуял момент своего триумфа – довел интригу до предела, паразит, и на откат пошел:

- Что-то мы, пацаны, - говорит, - про баню совсем забыли, - и смеется уже над нами.

- Ты пей, давай, да рассказывай, - толкает его Антон. – Врешь все, наверное, - это он так, больше чтобы Петьку подстегнуть. Мы-то прекрасно знали, что не врет Петя никогда, а вот искать приключения на собственную задницу, притом в смысле буквальном, он большой мастер.

- Ладно, - смилостивился Петька. – Я и сам все узнал только на следующее утро, когда отец соседу морду чистил. У нас с соседом этим выгребная яма общая - два туалета стоят по обе стороны забора. Так вот, сосед по пьяни решил ночью электричество в сортире провести. Провода подвел, потом до него доперло, что на ощупь много не сделаешь, решил до утра оставить. Ну и бросил провода с оголенными концами в очко, а из нашего они точняк и вышли. Так что, сел я тогда, пацаны, на двести двадцать вольт живого тока!

Чудная история, правдивая. Разве такое нарочно придумаешь?

Точку Антоха поставил. Серьезно так, внимательно Петьку созерцал, а потом изрек с пониманием:

- А я все думаю, Петя, и чего это ты всегда так светишься?!