Что хочет автор. Литературные конкурсы

Он не помнил, когда появилась эта боль. Когда-то, наверное, в глубоком младенчестве, ее точно не было. Зато он знал, когда боль исчезла. Это было связано с тем, что он, наконец, получил свободу и собственный дом. Для тех, кто всю жизнь имеет и то, и другое, эти слова не много значат. Но у него не было собственного дома. Каждый раз, возвращаясь, он с ужасом думал, а впустят ли его сегодня. А не загородит ли проход чье-то массивное пьяное тело. А не бросятся ли на него с обвинениями. В чем? Он не знал. Но он привык, что обвинения бывают всегда. Когда-то позже он узнал, что за то, за что его ругали, других хвалили.

Но теперь это стало неважным – он приобрел свободу. Свободу от страха. От постоянного ужаса, который не давал спать. Потому что он не был уверен, что кто-то пьяный, не вытащит его из кровати и не вышвырнет голым на улицу. Поэтому он спал одетым. Теперь он мог все. И имел свой дом. Это было великолепное, незабываемое чувство. И он сказал тогда себе: даже если у меня не будет денег, я буду умирать от голода, даже если меня посадят в тюрьму, я больше ничего не буду бояться. Потому что все самое страшное, преследовавшее его с раннего детства, умерло.

Да, страх умер. Но вернулась боль. Та привычная боль в груди, от которой за полтора года невыразимого счастья, он успел отвыкнуть и думал, что она не вернется никогда. Но теперь он понимал, как заблуждался. И знал, что эта боль будет преследовать его всегда. От нее только одно спасение – небытие. Но мог ли он позволить себе это трусливое бегство?

«Звенислав, ты ведь не собирался вмешиваться в миры, которые создали твои ученики?» - лениво заметил Архангел Михаил, глядя на солнце, заходящее за одну крупную блочную многоэтажку, для того, что бы вскоре появиться из-за другой, пониже.

Они стояли на балконе, где вызывающе и демонстративно был вывешен пиратский флаг и пиратский котелок, с ярко горящим, как маяк, пламенем.

Звенислав принес новую порцию крепкого кофе. «Да, не собирался! Но ты посмотри на этого негодяя! Он создал мир, подобный тому, в котором жил я, и он, конечно же, заселил его людьми. С памятью, страданиями, радостью, надеждами и … бросил. Отправился строить какой-то космический портал» «Ну, а тебе-то что? Люди не настоящие.» «Как же не настоящие, Михаил. У них же есть чувства. Они строят, живут, думают. Плачут, любят… и не знают, что они не настоящие. Что их кинули.»

«Вот те раз. Опять противоречия в тебе. Ну, ты же вообще не любишь людей. Как ты мне в прошлый раз историю показал. Там и алчность. И братоубийство. И невежество. И банальная глупость. И вот ты за них переживаешь. Примчался в один из заштатных мирков. Оставь ты его. Пусть живут, как могут. Дай свободу. Ты же этого для них добивался!» - Архангел даже кофе расплескал от возмущения на свои белоснежные одежды, которые, впрочем, тут же очистились сами собой.

«Я так и думал. Вначале.» - нахмурился Звенислав «Но, видишь, у Богов вечно бывают недоработки. И надо нам признавать свои ошибки. И исправлять их. И у людей, когда надо, учиться. Не все же они трусливые и глупые. Вот давай я тебе кое-что покажу.»

«Опять назидания! Да закончится ли это, наконец?» - возмутился Михаил. «Ну, не хочешь, не надо. А что ты делать-то будешь?» - рассердился Звенислав. «Да, хочу я, неугомонный. Давай, показывай своих подопытных кроликов.» - усмехнулся Архангел. Но Звенислав обиделся: «Они просто люди, а я пытаюсь их понять, чтобы помочь» «Слышал уже. Да что-то все пока не очень. Вот вроде построил, что хотел. Дал свободу. И опять тебе все не так.» «Не ворчи, Архангел. Давай понаблюдаем».

В больничной палате лежала молодая пухлая женщина. Она недавно перенесла тяжелую операцию, внезапно сделавшую ее другим человеком. Она больше никогда не сможет иметь детей – был приговор. Но, к счастью, ребенка женщина родить успела, а второго не планировала. Рядом с ней сидела ее подруга, которая сочувственно выслушивала жалобы больной и кивала. Собственно подруга пришла лишь утешить несчастную, понимая, как ей тяжело, но вовсе не собиралась выслушивать нотации. Однако пришлось. « Ну, я то-то похудела – это понятно.» - говорила больная: «Во мне было 106 кг, а теперь я сбросила пять кило и, смотри, на мне все висит, как пустой мешок.» Подруга этого не замечала, но покорно кивнула. А потом неожиданно добавила: «Да, я тут тоже похудела на 10 кг за неделю. Во мне теперь 47 кг, но это вроде не заметно, особенно.» «А почему похудела? Специально на диете?» «Нет, просто нервы. Из-за кошки» «Все это ерунда» - фыркнула больная: «Всякие кошки.. .Вот послушай меня: не гневи Бога! Я тоже раньше говорила, когда Майкл болел: пусть лучше я. Бог меня услышал и наказал. Так что не гневи Бога!» «Но она мой единственный член семьи!» - воскликнула девушка. «Вот как попадешь на больничную койку, сразу всех забудешь: сына, мужа… Не гневи Бога, говорю тебе!» «Мне не нужен бог-подлец!» - невольно вырвалось у девушки. Больная аж подскочила: «А ну пошла отсюда! И не приходи больше! Знать тебя не хочу!»

Заливаясь слезами, незадачливая подруга выскочила из палаты.

Звенислав и Михаил брели по еще летнему лесу. Был последний день августа. Солнышко грело по-осеннему тепло, но не жарко. На некоторых деревьях начала багряниться листва. Звенислав помнил эти тропинки с детства. Вот тут они с дедушкой встретили ежа. Здесь кормили неугомонных белок. А там невдалеке пробегал лось. Огромный, он так ломился через лес, хрустя сучьями.

В этом овражке дедушка показывал листочки лечебных трав, учил распознавать растения, грибы. Как давно это было. Или только что?

Когда Звенислав пошел в первый класс, школа стояла прямо рядом с лесом и их, малышей, часто водили на уроки ботаники прямо на лесную опушку.

А еще раньше, когда в этом московском районе только начали строить дома, и еще практически не было магазинов и прочей инфраструктуры, люди, чтобы чем-то себя занять, приучились ходить на местный ключ. Вода там была чистая и холодная. Несли помногу и далеко, даже в грязную погоду, когда к ручейку и подойти-то было трудно.

Неподалеку стояли деревенские дома. Паслись коровы, и няня Звенислава закупала для него парное молоко.

Постепенно панельные дома вытеснили деревенский пейзаж, но лесок остался. Правда, из него начисто исчезли белки, ежи, зайцы и прочая живность. Но люди остались.

Одноклассники Звенислава, повзрослев, в старших классах назначали друг другу на лесной полянке свидания. Некоторые переженились даже.

«А знаешь», невпопад, заметил Звенислав, «Тут такие истории случались. Прямо хоть детектив пиши. Эта полянка была местом встречи пенсионеров. Их клубом. Вон, смотри, они и сейчас кучкуются группками. Так вот, были среди них свои сводни, свахи. Они знакомили уже пожилых, но одиноких людей. Те влюблялись, женились. Некоторые удачливые маклеры производили такие обмены квартирами – не поверишь. Одному такому дельцу уже 86 стукнуло, а он все за свое – сводит, разводит. Квартиры меняет.»

« А что с родничком стало?» - спросил Михаил. «А он остался. Только теперь его, по нынешним обычаям, святая церковь благословила. Крест поставила. А народ уже понатаскал туда каких попало святынь. Там и святая Татьяна – иконка – привешена. И Ирина. И почему-то сам Николай II со всем семейством.» «Что ж, родник в честь них освящен?» - удивился Архангел. «Да нет же. Ты же знаешь народ. Они в таких тонкостях не разбираются. Несут все, что попало. А в честь кого освещен… Здесь вообще татарский стан был. А еще раньше языческое капище. А родник этот радиацией заражен. Воду тут вообще брать нельзя. Да и они – Звенислаав махнул рукой в кучку людей у трубы под часовенкой – раньше, совсем еще недавно, эти же люди, кричали Николашка Кровавый. В партии были. Коммунистической. Иконы в сортир спускали. А теперь…»

«Так скажи мне, кто бы прав в том споре между подругами?» - спросил, наконец, Звенислав. «Что тут говорить. У всех людей Бог разный.» «Но они же не в языческих богов верят. Не многобожие.» - растерялся Звенислав. «Конечно, нет. Дело не в этом. Просто никто из них толком ничего про Бога не знает, знать не может, и знать не хочет. Одним что-то втолковывают попы, другим – секты, кому-то бабушки в детстве и они так и живут по бабушкиным сказкам. А кто-то пытается продраться через священное писание. Да плохо это получается». Михаил, разглагольствуя, ушел чуть вперед быстрым шагом, но потом, резко вернулся: «А если ты опять о том, что не нужен Бог, который карает, потому что тогда он не Бог, Бога надо любить и он должен любить, это я все помню, но помни и ты, что ты показывал нам викингов, дружину. Тем ничего не оставалась на своих каменистых почвах, кроме как идти к соседу, но не на поклон, а убивать и воровать. Надо было таких останавливать? Или нет, Звенислав? Вот и придумали карающего Бога. И многим, видно, он понравился»

Звенислав задумчиво брел по тропинке и незаметно для себя начал насвистывать старую мелодию:

«Я леплю из пластилина. Пластилин нежней, чем глина.

Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак.

Если кукла выйдет плохо – назову ее дуреха.

Если клоун выйдет плохо – назову его дурак.

Подошли ко мне два брата. Подошли и говорят:

«Разве кукла виновата? Разве клоун виноват?

Ты их лепишь плоховато. Ты их любишь маловато.

Ты сама и виновата. А никто не виноват…..»

Капитолийская волчица.

Твой дух мы с древности впитали.

И юный Ромул уже мчится

На брата. Вот и кровь на стали.

И город, взращенный на крови,

Блистал, горел и покорял.

Но разве это было внове,

Когда брат брата убивал?

Война, любовь и недоверье.

Вот человечества основа.

Но до сих пор живет поверье,

Что волчья кровь вскипает снова.

Но мы прожорливей, страшнее.

Все звери – дети перед нами.

Без войн нам как-то жить скучнее.

И мы себя калечим сами.

Рэм брел по бесконечной просторной равнине, которая, казалось, не кончится никогда. Он боялся оставаться на ночевку на голом месте, кроме того, он давно не встречал ни одного ручейка и был голоден.

Детство его прошло в каком-то странном храме, смысл поклонения жрецов их Богу, Рэм так и не понял. И вот теперь и они вытурили его за ворота, считая негодным послушником.

Из ранних воспоминаний мелькали какие-то образы – вот они с братом играют на поляне. Мама зовет их : «Рэм, Рома! Домой» Но тут появляется огромная волчица, и все в страхе разбегаются. Потом волчье логово. Снова игры с братом. А после брат исчезает, вернее, он, Рэм, решается на самостоятельное (еще ползком) обследование мира, и тут его подбирают жрецы храма.

Рэм не знал, что теперь ему делать. Не знал, сколько ему лет, как он выглядит, какой сейчас год и, наконец, как устроен мир. И как следует зарабатывать себе на жизнь. Короче, он не знал ничего.

Он было, совсем отчаялся. Ноги отказались служить ему. Но вот чудо! Впереди он заметил небольшой лесок и заспешил к нему. В лесу нашелся куст какой-то красной ягоды. Рэм не знал, да и не задавался вопросом, можно ли это есть. Он просто съел и свалился под кустом, сморенный усталым сном.

Проснулся он от холода. Было раннее утро. Выпала роса, которой он инстинктивно напился. Снова подкрепился ягодами и двинулся в дальнейший путь.

Если бы мы всегда знали, куда нас приведет наш путь!

На болоте он нашел лягушку, которой не побрезговал, хотя жрецы непонятного храма никогда не учили его добывать пропитание.

И вот он снова вышел на ровную местность. Это были возделанные поля. Мужики с лошаденками старательно пахали поле, но вдруг, с криком все разбежались. Рэм удивленно обернулся – не мог же ОН вызвать такую панику. И действительно, на поля надвигалась туча. Присмотревшись, Рэм обнаружил, что это довольно крупных размеров Дракон, который, как бы шутя, погнался за девушкой, несшей обед отцу. Ловить ее Дракон не стал, только пустил в ее сторону струю, от которой девица не замедлила упасть в обморок. Рэм громко расхохотался и помахал чудищу рукой. Оно, спикировав, приземлилась рядом. «Эй, откуда ты такой смелый?» - поинтересовался Дракон. «А я и сам не знаю.» - беспечно ответил Рэм, не осознавая, что говорит на зверином языке. Дракон нахмурился, и некоторое внимание приглядывался к Рэму: «Слушай, а не ты ли вскормлен волчицей и брат твой сейчас строит великий город на семи холмах?» Рэм признался, но про деятельность брата ничего не знал.

«Запомни пророчество - проскрежетал Дракон – ты должен быть мертв сейчас. Но раз мертвый восстал, то создашь ты еще более великий город, переживешь столетия и увидишь грандиозные войны, которые устроит человечество. Они будут сражаться из-за веры, и убивать друг друга с девизом «Не убий». А ты станешь появляться тогда, когда нужно будет усмирять их ненависть. А когда будет слишком трудно – зови меня. Они ненавидят меня, но без меня не могут.» «Почему?» - удивился Рэм. «Потому что надо им кого-то выбрать злом» - ухмыльнулся Дракон: «А теперь гони меня прочь! И легковерные пойдут за тобой! И будет город возведен: великий Рэм пусть правит в нем»

Мы в бессмысленном нашем пути

Часто видим лишь сотни оков.

Но всегда остается пройти

Пять шагов. Пять каких-то шагов.

Для кого-то они – в пустоту.

С чистой совестью. С верой в любовь.

Но не каждый получит звезду,

Проливая безвинную кровь.

Эта кровь – может, выбор огня.

Он собою прикрыл пулемет.

Свято веря, что клятву храня,

Он за веру и правду умрет.

Кто-то в бой поведет свою рать.

За страну, и за Бога, за мать.

Убивая, готов умирать

За святыню. Но где ее взять?

Кто-то жил. Кто-то попросту шел,

Сеял рожь, и крестьянский сапог,

Не заметив, бездумно прошел

Пять шагов. Пять последних шагов.

«Этот твой ученик неплохо изучил историю. Вот только никак не пойму, для чего он копировал почти в точности мир, в котором жил. Зачем ему нужно повторение. «Чтобы посмотреть одинаково ли два параллельных мира будут развиваться.» - Предположил Звенислав, шагая вместе с Михаилом Архангелом по жирной пахотной земле. «Ну, мне кажется, ты судишь со своих позиций. Бог экспериментатор.» - улыбнулся сиятельный небожитель: «Может, у него на большее просто фантазии не хватило, вот теперь он придумал космическую оперу, и дернул туда, а об этом мире и думать забыл»

Они вторглись с самую раннюю эпоху развития славян. Когда у тех еще даже не зародилась государственность. Звенислав полной грудью вдыхал чистый, незагрязненный никакими газами и выхлопами, воздух. Над ними, высоко в небе, звенел жаворонок.

«Используют перелог» - мимоходом комментировал Звенислав. «Что это?» - не понял Архангел. «А когда земли много. Она такая жирная, великолепный чернозем, беречь ее никому в голову не приходит. Поэтому, вспахивают поле пока оно не истощится, а потом, уже внуки их, домишко забрасывают, переходят на новое место. Помнишь, прошли мы с тобой мимо мертвой деревни?» «Да, но я думал – вражеский набег.» - удивился Архангел. «Нет, тогда дома стояли бы обгоревшими. А тут все аккуратненько забрали и с места двинулись. Еще не совсем от кочевой жизни народ отвык.» «А вон, смотри, впереди и новый поселок!» - обрадовался Михаил.

Одеты они были так, чтобы соответствовать своему времени. Архангел напоминал калику, а у Звенислава в руках были гусли. «Слушай, - заволновался вдруг Михаил, - а ты уверен, что у них в это время уже гусляры были?» «Вот как раз и проверим. Конечно, точно не знаю. Что мы можем точно про такую древность знать, если сами про себя не все до конца знаем?» - улыбнулся партнер и шутливо толкнул Архангела в бок: «А что, никак боишься, что вилами попотчуют?» Михаил сначала хотел было обидеться, но потом тоже рассмеялся. Больно красивым было это утро, переливающееся всеми цветами небо, соловьиное пение, чудный запах цветов. Чем не рай?

Но когда они догнали усталого мужичка, подгонявшего полудохлого быка, мысли о рае тут же развеялись. «Отец, неужто трудно рало по такой мягкой земле тащить?» - догнав мужика, крикнул Звенислав: «Давай подсоблю.»

Мужик опасливо оглядел путников и заговорил неласково: «Ну, а вам что надо здесь? Милости у нас не подают. Да и вы, смотрю, не такие уж немощные. Шли бы работать, чем песенки распевать. Мне пятнадцать ртов кормить надо.» «А что так много-то, отец?» - вмешался Архангел, изображая хромого. «Да вот помер свояк. Вся семья на моей шее осталась.» - неохотно ответил мужик: «Ну да ладно, ступайте в дом. Там вам моя хозяйка парного молока нальет. А потом и я приду. Песни ваши послушаю. Живем-то мы на отшибе. Редко к нам гусляры в гости заходит. Вот и отвыкли.» - смягчился он.

Михаил и Звенислав зашагали дальше и вскоре увидели довольно новый и просторный дом, во дворе которого возилась стайка чумазых ребятишек. Увидев странников, они с радостными воплями, поспешили в дом. На порог вышла хозяйка, утираясь передником. Поклонилась гостям, по старому обычаю, позвала в сени. Тут же появился кувшин с еще теплым молоком. Хозяйка была румяная, веселая, а детишки все будто одного возраста, маленькие еще совсем, чтобы быть помощниками. Звенислав вытер рот и не преминул спросить об этом хозяюшку. Та, вздохнув тяжело, поведала, что она и сестра ее все время разрешались тройнями, а во время последних родов сестра умерла, муж ее с горя запил, и свалился в колодец. Так что пока одни еще в колыбели, другие едва ноги переставляют. Куда им в помощники? А есть, пить просят. Вот муж и надрывается. Все на нем держится. Ну, да ничего. Еще пару лет и подрастут помощнички!» - весело закончила хозяйка. «А где же вся родня?» - не удержавшись, спросил Михаил. Хозяйка помрачнела: «Мимо старой деревни проходили? Так вот мор там был. Мы одни спастись успели. На новом месте построили…. Ну, да дело прошлое. Вот и кормилец наш идет. Пора полдничать.» Она засуетилась, доставая из печи свежий каравай. «А вы располагайтесь, гости дорогие, поедим, и споете нам, а потом, уже не серчайте, мужу снова в поле надо. Да и у меня хлопот много.»

Звенислав выглянул в слюдяное окошко. Мужик бодрым шагом подходил к дому. Но оставалось ему пройти каких-то пять шагов до плетня, как он неожиданно зашатался и рухнул, отчаянно цепляясь руками за воздух». Хозяйка вскрикнула и кинулась к нему. Звенислав и Михаил тоже подбежали. Мужик еще хватал ртом воздух, но глаза уже ничего не видели, а на шее вздулся огромный черный желвак. «Чума!» - первой ахнула хозяйка и даже отступила на шаг: «Не убереглись, значит». Архангел деловито двинулся в сторону притихших детей. Осмотрел одного, другого. Кивнул обреченно Звениславу. «Но неужели ничего нельзя сделать!» - закричал Звенислав: «Мы же можем! Мы все можем!» «А забыл ты, что обещал в чужие миры не вмешиваться?» - прошипел Архангел, оттаскивая Звенислава за рукав: «Да и зачем! Ну не настоящие они, сколько тебе говорить!» «Да? А плачет она тоже не по-настоящему?» - сверкнул глазами друг, кивнув на упавшую на колени перед мертвым мужем хозяйку.

«Бабонька, а ты в Бога какого веришь?» - наклоняясь над ней, спросил Архангел. «Бога? Какого бога?» - не поняла женщина. «Ну, что в рай после смерти попадаете?» - помог объяснить Звенислав. «Гнием мы после смерти.» - в сердцах закричала женщина: «И уходите отсюда, вороны нечистые. Все до вас хорошо было. А теперь всем помирать».

Архангел поспешно оттащил Звенислава: «Вот тебе мир без Бога. Выходит без него еще хуже. А ты все богоборцем был» - сердито выговаривал он другу. Но Звенислав не слушал. Он задумался: «А знаешь, почему-то кажется мне, что эти люди сами Бога придумают. Не сейчас, так позже. Не эти, так их потомки.» «Интересно, и каким он будет? Перун-громовержец?» - «Увидим». – загадочно улыбнулся Звенислав.

«Ну, а с этой семьей что делать?» – Неистовал Архангел.

«А это просто - не вышло у моего ученика земного рая. Но я-то могу им внеземной дать. Помнишь мой ребелитационный центр? Ну, когда нам Иван Грозный помогал? Это для тех, кто пока сам выбрать, как жить не может? Вот их туда и направим.

Всадник тьмы.

О, Всадник Тьмы! Ты кажешься глухим

К чужим мольбам.

Как много пережито им,

И непонятно вам.

Вам видны фальшь и мишура.

Она скрывает зло.

Но как давно велась игра,

И правде не везло.

Карающий тиран, И Бог

Не может быть Святым.

Но хоть бы кто-то крикнуть смог:

«О мир! Ты стал слепым!»

Не нужно целовать сапог.

Восстаньте же рабы!

И каждый сделает, что смог,

Чтоб не бояться тьмы.

Тьма в наших душах и сердцах.

Мы как зверьки в лесу.

Но свет, что теплится в борцах,

Я людям донесу.

«CREDO, QUIA ABSURDUM! ( Верую, потому что нелепо)

Тертуллиан

Звенислав и Михаил шли по городу куполов и шпилей. Он был бы прекрасен этот город. Прекрасен своей неповторимостью. Ни один собор не повторял другой. У каждого стояли свои скульптуры. Да какие! У одних – жадный крокодил с разинутой пастью, с зубов капала кровь. «Интересно, человеческая?» - мимоходом поинтересовался Михаил. Звенислав не ответил. У других храмов к путникам протягивали руки зовущие нимфы. Третьи – охраняли суровые войны с копьями и мечами.

«Вот видишь, создали они своих богов. Каждый выбирает, что ему ближе.» « А дальше?» - поинтересовался Архангел.

«Ты имеешь в виду после смерти? Попадут к ним. Раз им такой мир нравится» - Ответил Звенислав: «К своим крокодилам и нимфам»

«А сам БОГ? Ему интересны эти люди?» - опять начал донимать неугомонный Михаил. «Да, что ты пристал! Ты о нашем Императоре? Думаю, он об этом мире не подозревает. Но, заметь, если они вдруг попадут к нему, хоть и покуражится малость, сделает для них все возможное…. А что до нашего ученика, который создал и забыл, а теперь все это без его благословения развивается, то он – как маленький мальчик. Поиграл в компьютерную игру. Надоело, бросил. Пошел играть в другую»

Михаил внезапно остановился. «Ты чего?» - чуть не наткнулся на него Звенислав.

Место было красивым. Церковь выделялась своими древними формами, было в ней что-то мистически завораживающее. Посреди площади бил фонтан. Чаша покоилась на четырех шарах из малахита. На скамейках люди кормили голубей, которые доверчиво садились прямо на руки. «Вот это да!» - изумился Звенислав: «Знаешь, в исламе – голубь священная птица. Он, якобы, уберег Мухаммеда от погони. Но и в Турции, где голубей никто не гоняет, и они занимают самые неподобающие места и лезут под ноги, такого я не видел» «Знаешь, давай посидим в том кафе у фонтана и понаблюдаем.» предложил Михаил, присаживаясь в плетеное кресло. Они заказали по порции кофе. Рядом с ним за соседним столиком присела молодая пара. Они явно были влюблены друг в друга и хотели пожениться. Но не успел бармен принести им торжественное шампанское в традиционном ведре со льдом, как среди молодых возник спор. О чем бы вы думали? Ну, конечно же, о вере. Юноша, счастливыми глазами глядя на свою возлюбленную, предложил повенчаться прямо здесь, в этом прекрасном соборе. Но девушка неожиданно отставила свой бокал: «Как? Ты предлагаешь веру еретиков-католиков? Нам, ортодоксальным православным?» - она еще не верила, хмуря свои тонкие бровки. Парень улыбнулся, тоже не веря в серьезность происходящего: «Родная, да какая разница? Бог-то у нас один.» - и ласково погладил ее руку. «Да, как ты можешь говорить такое! Православная вера единственно верная! Ей наши предки поклонялись!» - горячилась девушка. «Ну, смотри, какая красивая церковь! А хочешь, давай обойдем в городе все храмы. Какой нам понравится, тот и выберем.» - предложил юноша компромисс. «Может, и в мечеть зайти?» - подозрительно поинтересовалась красавица, став неожиданно похожей на злую фурию. Но парень не замечал перемены: «И в мечеть. Интересно же!» «Ах, вот ты какой! Если бы знала, никогда не стала бы с тобой общаться!! Никогда не приходи ко мне больше! Да, может, ты вообще не крещенный?!» - с этим убийственным приговором девушка вскочила и бросилась бежать с площади. Парень было за ней, но его задержал официант, который тоже свое дело знал. А девушка уже успела затеряться в маленьких переулках. На глазах парня стояли слезы. Он с ненавистью взглянул на храм и двинулся по направлению к морю.

Звенислав и Михаил как раз допивали кофе. «Прав ты был, друг.» -нарушил молчание Архангел: «Создали они свою веру. И ведь никто их не учил. Никто за вавилонскую башню не карал. А почему же так?» «Ты хочешь сказать, дело не в Боге? А как же его выходки? Ты только посмотри – это действия параноика, которому место в психушке до конца жизни. Одна история с жертвоприношением Исаака что стоит. Или, как ты упомянул Вавилонскую башню? Испугался Всевышний?! А Каин и Авель? Кто виновник-то? Кто Каина на убийство толкнул, как не «добрый боженька»? А Египет? Моисей? Адам и Ева, наконец? Зачем искушать, если знаешь, чем это кончится? … Знаешь, я ведь сдружился с Императором. Он мне даже иногда не идиотом, и не зверем кажется. Но как почитаешь «Ветхий завет»… впрочем, кто его писал, когда и за какими нуждами… Да, прав ты, Архангел, все ошибаются. А люди в особенности. Вот та девушка. Ведь со всей своей фанатичной верой, она самая неверующая. И Грешная. Да, да! Что ты на меня глаза вытаращил? Они все думают, что не согрешил, не покаялся. Зато отпустили тебе грехи, можно снова грешить, иначе в царство небесное не попадешь. А ведь надо быть ПРОСТО ЧЕЛОВЕКОМ. Делать хорошие вещи. И неважно, какой вере служить. Да и надо ли служить? Что это за выражение такое: раб Божий? Это же просто кошмар. Как можно добровольно хотеть быть рабом? И что ты тогда ждешь, кроме несправедливости и плети?... Вот он мир, где они сами Бога создали. Все, как у нас. А, может, поизощреннее?»

Суд на вершине горы, над которой парили орлы, вершил сам Бог.

Звенислав и Михаил не стали, как все, карабкаться на кручу, чтобы в итоге подползти к владыке на четвереньках. Они просто взлетели вверх, никем не замеченные, и устроились в сторонке на зеленеющей траве.

«Кто этот новоявленный Божок? Не знаешь?» - поинтересовался Архангел. «Как же! Знать – знаю. Один психопат из старого мира. Решил, что раз вакантное место освободилось, надо его немедля занять. А заодно он, чтобы не выглядеть неумехой, начитался нашей «священной» литературы». Смотри, какой грозный. Знавал я его при жизни. Он был слесарем. Через слово – мат. Интересно, что это его на власть-то потянуло. Ее и в нашем мире немало было. Да вот трудно было взять. А тут, у аборигенов все на готовенькое. Важно только несколько фокусов показать. Огонь, например, разжечь нетрадиционным способом. С неба на планере спуститься. Кстати, он тут, чтобы никто не усомнился и эффект был наиболее ярким, знаешь что сделал? Запустил салют из пиротехники. Что творилась!!!» - Звенислав расхохотался. Михаил же лишь печально улыбнулся: «Вот скажи мне, почему Бог для них, это, прежде всего, чудо? Почему они не в состоянии признать просто мудрецов с их хорошими умными мыслями.» «Ну, это просто. Во-первых, вера идет из глубокой древности. Когда люди в каждой молнии Бога видели, поскольку не понимали, откуда иначе она берется. Во-вторых, традиции, которые так просто не отмирают. Появляются новые Боги, вроде и с мудрыми мыслями. Но нет, все равно чудеса подавай. Иначе как же ему поклоняться? Просто признать, что Вася умнее Пети? Да никогда! Не такова человеческая природа. Вот и придумывают. То Христос воскрес, то Магомет на песке следов не оставлял. Чудо! То вот этот – салют запустил. А разве простой абориген так может? То-то. Ну, давай посмотрим, какие божественные дела он творить будет»

Толстопузый божок, между тем, удовольствовавшись связкой бананов и прекрасной девственницей, решил выяснить, какие же грехи совершило человечество со времени последнего визита к нему.

Кто-то, пав, как и подобает, ниц, тут же начал кляузничать на соседа, что, мол, тот ворует у него кур. Бог нахмурил брови. Ответчик от одного божественного взгляда, от страха, описался, за что и был признан виновным. Кара – отсечение руки. Никто не возражал. Все склонялись еще ниже, так что видны были только зады, что рассмешило Михаила и Звенислава.

Подошли старик со старухой. Звенислав пригляделся внимательнее – не так и стара была женщина. Состарили ее не годы, а непомерный труд. Благодарили они Бога Великого за священный дар – сынишка родился на старости лет. Но Бог то ли Библию вспомнил, то ли сам побезобразничать захотел, поэтому сказал: «Решил я народ мой проверить, так ли вы любите меня? Так ли служите мне? Так ли повинуетесь?» - громовым голосом начал он, встав даже со своего ложа. Вот этого ему лучше было не делать – низок был божок, пузо толстое, ноги кривые. Когда сидел, не так заметно было.

Народ внимал. «Так вот, принеси мне в жертву данного мной сына, Авраам. Ибо, Бог дал, бог взял.» - провозгласил божок свое решение. «Он что спятил?» - не выдержал Звенислав. Народ как током ударило. Но все замерли, даже, кажется, дышать перестали. А несчастный Авраам, на полусогнутых ногах, двинулся в сторону жертвенника. Жена было ухватила его за полу, но тут же отпустила, испугавшись содеянного. Малыша положили на камень. Авраам занес нож. «Он что не собирается останавливаться?» - прошептал пораженный Михаил, имея в виду Бога. Но Звенислав не стал проверять. Он, мгновенно материализовавшись, так двинул «бога» в ухо, что тот упал на землю. Народ завопил, а Звенислав, не долго думая, схватил бога-неудачника за волосы и взлетел вместе с ним над горой и морем, стремительно унося негодяя подальше от дикарского мира.

Через некоторое время к нему присоединился и Михаил Архангел. Он был в белоснежных одеждах с белыми крыльями. «Пришлось задержаться. Надо же было пару слов сказать этим дикарям о том, как жить и кому верить. Кажется, я на твоем примере увлекся и вместо десяти заповедей, про равенство и братство рассказал.» - вздохнул Архангел. «Ну, натворили мы с тобой! Что же теперь будет? И с Императором объясняться придется. Да и дикари эти – какое им равенство? Впрочем, может, в викинги пойдут. … Тогда еще хуже.» «А с этим что делать?» - деловито поинтересовался Архангел, указывая на дрожавшего бога.

«А вот тут, я думаю, нам всем собраться надо и создать контролирующую инстанцию. Потому что я создал миры. И разрешил всем создавать свои. И что вышло? Так не пойдет. Бесконтрольность быть не должна. А то вот, что получается!» - решительно сказал Звенислав.

«Похоже, ты, друг мой, демократ, решил святую инквизицию создать.» - тяжело вздохнул Михаил, укоризненно глядя на Звенислава. И добавил грустно: «А я раньше и не подозревал, на сколько тяжело быть Богом. Но мир без Бога и того хуже…. Придется, кстати, к ним скоро наведаться, узнать, как дела у этих аборигенов с демократией.»

И тут, наконец, подал голос, до этого молчавший божок: «Ага, господа Боги! Попались! Нарушили самими же созданное правило о невмешательстве! Теперь вас самих инквизиция судить будет!» – и показал лиловый язык.

И тут с неба вдруг рухнули огромные гарпии, и не успели Михаил и Звенислав опомниться, как их скрутили и понесли в неизвестном направлении. А еще через мгновение, оба оказались в сыром каменном мешке, пропахшим зловоньем, с вонючей водой по щиколотку.

Дракон, подняв вихри пыли, грузно поднялся и взмыл в высь.

А к Рэму начали с опаской подтягиваться люди. Загодя снимая шапки, они, не доходя несколько шагов, стали валиться на колени. И один из них вымолвил: «Не гневайся на нас, о, великий повелитель Драконов! Скажи нам, кто ты и что тебе надобно? Мы все отдадим!» «Так уж и все.» - хмыкнул про себя Рэм, но вслух вымолвил: «Вот что люди добрые, отныне я ваш король. И зовут меня Рэм. А вы что за люди добрые будете?» «Да мы вольные хлебопашцы.» - начал рассказывать один, видно лидер: «Да вот только одолели нас напасти. То мор, то засуха, то разбойники пожалуют, то – он застенчиво посмотрел на Рэма – драконы летают» «А что украл кого дракон?» - поинтересовался Рэм. «У нас, слава святой Пятнице, нет, а вот у соседей…» - загуторили люди, перебивая друг друга. Из чего Рэм сделал немудреный вывод, что у страха глаза велики и слухи эти будут только множиться.

«А как же ты нами править будешь?» - снова поинтересовался мужичонка посмелее: «Во невдалеке, говорят, город великий строится. Стены, башни. Все для того, чтобы враг землю не топтал, девушек не уводил. За стенами и спрятаться можно и торговля идет бойко. И строит его Ромул. Не родственник ли тебе, случайно?» «Брат» - важно подтвердил Рэм. Все еще уважительнее склонили головы. А Рэм, хоть раньше и не помышляя ни о каком городе, но предсказание Дракона о том, что Ромул убьет его, ему совсем не понравилось, поэтому он принял решение. «Слушайте же, люди добрые! Беда надвигается. И не один город, а два нужно. Мы свой город среди скал построим. Так надежнее. Ну, как, кто ходил куда? Путешествовал? Расскажите мне, где есть местность подходящая.» Вперед выступил немолодой мужик с курчавой бородой. Одет он был лучше других, и одежда была явно не местного производства: «А вот господин хороший, знаю я такое место! Сплошные кольца гор, и не пробраться даже, не то, чтобы войском подойти. И прав ты насчет врага. Видел я в своих странствиях такие орды, что, казалось, море вышло из берегов. Такой город, что твой брат строит – мужчина презрительно сплюнул – ни в жисть не устоит»

«Вот и хорошо. Веди нас туда.» - обрадовался Рэм. «А вы – крикнул он селянам – собирайте пожитки и вперед. Будете жить за каменной стеной и беды не знать. .» « А дракон как же?» - крикнул кто-то из толпы. «Дракон?» - улыбнулся Рэм: «Он, как позову его, помогать нам будет.» Люди выпучили глаза и не поверили бы ни за что, если бы своими глазами чудо явления к Рэму дракона не видели. Но нашелся все же самый въедливый: «А ведь, небось, заставишь нас сначала стены строить. А потом и работать на тебя?» «Не без того!» - согласился Рэм: «А ты хочешь, чтобы стены сами выросли, а ты бы только их прикрытием пользовался?... Да не бойтесь, я вас в обиду не дам!»

На том ему и поверили, поскольку народ тогда еще был королями не затерроризированный, свободный и легковерный.

«Вот это порядки! Кто же их ввел?» - отплевываясь, произнес, потрясенный Михаил Архангел. «Неужели наш дорогой Император за свое взялся? Вроде он такие штучки уже несколько тысячелетий не отчебучивал? Или в маразм впал?» - поддержал друга Звенислав.

Из-за замочной скважины послышалось мерзкое хихиканье: «А что, господа, Боги, совсем вы увлеклись. Все спорили, как счастье человечеству устроить. Вот и попались на удочку. Теперь, значит, каждый может Богом быть? Да? ДА, я спрашиваю?!». «Ну, да.» - неуверенно произнес Звенислав. «Вот так мы и поступим. Теперь наш господин единый и всемогущий Бог. Остальных Богов, и Вашего Императора, и прочих, мы отменяем. А вы – заговорщики. Государственные преступники. В общем, ждет вас участь хуже, чем Люцифера в свое время.» - торжествующе заявил тот же голос. Михаил и Звенислав изумленно переглянулись. «Ну, и дела. Да как же это быть может?» - прошептал Архангел: «Эй, а ты кто? И где наш Император и Утренний свет?! «Я – теперь ваш страж. А боги ваши соратнички бывшие – они неподалеку. В соседней камере. Вы покричите. Может, услышат вас.» - за решеткой снова гнусно захохотали и послышались удаляющиеся шаги.

Михаил тут же начал колотить в стенку с криком: «Ваше Императорское Величество! Вы здесь? Или это Ваши же шутки? Отвечайте» «Да не ори ты так. Тут звукопроводимость отличная» - раздался ответ Утреннего Света: «Здесь мы оба. Ну, и влипли. Вот так и доигрались с Богами.» «Слушайте, но не мог же тот папуасский бог такое сотворить?» - изумился Звенислав. «Нет, уж, конечно, не он. Куда ему. А вот кто это, нам неизвестно. Нас, как и вас, схватили и в это зловонье бросили.» «Так давайте выйдем отсюда, да посмотрим, кто такой шутник нашелся!» - воскликнул Звенислав. Ответил ему опять Утренний Свет: «Ты, друг дорогой, уже привык, что всесилен. А вот сейчас вся сила куда-то исчезла. И ты, и я, простые смертные. Над которыми какой-то психопат куражится» Звенислав попробовал отодвинуть стену, мысленно оказаться в ином времени, наконец, просто огнь зажечь – куда там!» - и правда, как обыкновенный узник.

«Ну, а Вы, государь Великий, почему голос не подаете?» - не унимался Архангел: «Вы же начало всему. Вы и конец ему, видимо.» «Да отстань ты от него, Архангел. У него шок. Это мы все же Боги наполовину. А он-то, правду ты сказал, родоначальник всего. И вдруг в рабы! Он еще в себя не пришел от такого. В божественной голове это не умещается!» - ответил Утренний Свет. А Звенислав подумал некстати, что, может, такое для Великого и Ужасного и полезно будет. Посмотреть, как в рабской шкуре живется.

Но тут, наконец, заговорил Император: «И все ты, Звенислав!» - обрушился он на экспериментатора: «Не дай я тебе волю миры создавать, да людей духовно освобождать, ничего бы этого не было!» «Вот правильно сказал – не остался в долгу Звенислав – Именно ты мне все это и разрешил. Так что нечего на зеркало пенять…И потом, если один такой идиот нашелся, то это не значит, что всех людей надо в рабство загонять! Кстати, что теперь с людьми-то будет, пока мы тут прохлаждаемся?»

«Ладно, кончаем с обвинениями. Давайте решать, как выбираться отсюда.» - прекратил перебранку Утренний Свет. «А собственно, так как магических сил у нас не осталось, то остаются только человеческие способности. А кто ими обладает? Только Звенислав.» «Простите, ребята, недоглядели в свое время, я в тюрьме при жизни не сидел и побегов не устраивал.» - съехидничал Звенислав. «Но хоть что-то ты знаешь, как эти побеги устраивать?» - умоляюще заговорил Архангел.

А Звенислав уже внимательно вглядывался в полумрак своей неприхотливой камеры, прокручивая в голове все, что читал когда-то про знаменитых узников.

По пути к отряду Рэма присоединялись все новые и новые люди. Рассказ о встрече Рэма с Драконом успел обрасти самыми невероятными подробностями. Рэм, до которого доносились отголоски этих баек, только усмехался.

Он был совсем юным, и у него явно не хватало жизненного опыта, чтобы руководить таким большим количеством людей. Но смекалка заменяла ему опытность, он быстро схватывал на лету все премудрости. Не брезговал учиться у простых людей – кузнецов, плотников, и, конечно же, своего проводника, который повидал немало народов и городов.

Увеличивающийся в размерах отряд надо было чем-то кормить, где-то размещать. В процессе похода, случилось несколько родов. Были также и заболевшие. Поэтому Рэм довольно быстро выделил себе помощников. Тех, кто в чем-то смыслил.

У него набралась изрядная группа интендантов, которые взялись обеспечивать людей провизией и одеждой. Однако Рэм очень быстро понял, что это просто шайка разбойников, которые грабят местное население. Мирные поселенцы же, отряд Рэма осыпали проклятиями, а однажды на них напал отряд вооруженных всадников, который решил отомстить не только за похищенное добро, но и дочек, которых мародеры, не погнушались изнасиловать, пока их отцы были на полях. Вот тут Рэму пришлось проявить как военный, так и дипломатический талант. Мгновенно приказав женщин и детей окружить простыми мужиками с косами и вилами, которые меч никогда в руках не держали, внешний круг он создал из искателей приключений – тех же разбойников, неплохо владеющих луком, и бывших воинов ветеранов. Те выставили плетеные щиты, и небольшая группка всадников никак не смогла подобраться. Тем более, что часть из них тут же пала под ударами стрел. Но Рэм понимал, что этого не достаточно. Он не стремился наживать врагов, поэтому внезапно пошел на переговоры с уже отступившим противником. Он принес извинения за недоразумение, произошедшее в селении, призвал к ответу виновных и предложил компромисс – или виновники в изнасиловании женятся на своих жертвах, или же их немедленно повесят. Ясно, что разбойники предпочли первое. Но тут загалдели селяне: «А нам на кой резон всяким там бандитам своих дочек отдавать?» И вот тогда Рэм изложил им план строительства своего великого города и наглядно продемонстрировал, как бывает с незащищенными селениями. Мужики почесали в затылках, и вынуждены были признать правоту молодого предводителя. После чего отряд пополнило еще изрядное количество народа. Впрочем, не все двинулись за Рэмом. Некоторые побаивались сниматься с насиженного места. Мало ли что там ждет впереди. Рэм и не настаивал.

А в дальнейшем со своей командой интендантов Рэм, строго поговорив, решил, что следует во встреченных селениях предлагать компенсацию за хлеб, соль. А так как денег у него, понятно, не было, то решили платить скотом. На это владельцы скотины, скрепя сердце, согласились, опять же купившись на обещания Рэма благ в будущем городе. Или же, предлагать людям идти за ними, и тогда они тоже, как и все, получат все в свое время. На худой конец, можно было также предложить отдать потом, а пока заручиться поддержкой этого народа, который так или иначе, станет когда-то подданным великой империи, которую собирался строить Рэм.

Как ни странно, все эти уговоры действовали. Видно, неплохо владел Рэм даром убеждения. Так что вопрос с обеспечением был решен.

Но пока толпа, которую вел Рэм, как Моисей по пустыне, не зная куда, ни разу не встретила ни одного серьезного отряда или укрепленного города. Что могло бы стать настоящим препятствием его дальнейшего продвижения. Об этом все чаще задумывался Рэм и хмурил брови. Пока, наконец, не позвал к себе самого свирепого и уже давно немолодого ратника, который прошел через много набегов и войн.

В подземелье свет практически не проникал. Они были очень глубоко. Но где-то, в конце коридора, теплился огарок свечи, который не захотел затушить задремавший сторож.

Звенислав, не до конца успевший утратить свои земные привычки и привязанности, извлек из кармана видавшей виды куртки старый перочинный нож, исправно служивший еще его деду. Радостно показав его Михаилу, Звенислав тихо сообщил о находке остальным товарищам по несчастью. Впрочем, Императору это произведение человеческой мысли не сказало ни о чем, поскольку, было бы странно, чтобы создатель вселенной, думал о необходимости шестнадцатилезвиевного ножа. Что до Люцифера, то, наверное, если бы у него во время своего длительного заточения вообще возникла мысль о побеге, последнее, о чем бы он подумал, это всякие смешные человеческие приспособления.

Но Звенислава волновало то, что пленивший их был ЧЕЛОВЕКОМ. И, возможно, как раз ему-то могли прийти в голову все те мысли о побеге, которые пришли в голову Звениславу. Но пробовать все равно стоило.

Поэтому, для начала Звенислав начал колупать лезвием между кирпичами. Поддавалось хорошо. Михаил помог, и вот они уже вытащили первый камень. «А куда его девать? Вдруг войдут и заметят?» - растерялся Архангел. «Вот что мы сделаем. Мы не будем прятать землю и кирпичи как другие узники. Напротив, мы будем закладывать этими кирпичами дверь, чтобы они не смогли войти.» - решил Звенислав. «А вдруг они захотят нас покормить? Мы ведь теперь как люди. Нам есть необходимо.» - продолжать пугать Архангел. «Я думаю, божок наш решит покуражиться, когда господа Боги сами еду и милостей попросят. Торговлю, в общем, начнет.» - предположил Звенислав: «потому что, кажется мне, он хоть и возомнил себя Богом, а что делать не знает. Ждет, пока мы ему подскажем. Вот и выжидает, пока мы к нему не приползем. Опять же, гордыня… Вот давайте этим пользоваться. Другие варианты если возникнут, на ходу обдумывать будем.» - и со скрипом вытащил второй кирпич.

Через несколько часов утомительной работы им удалось разобрать стенку, отделяющую Звенислава и Михаила от Императора с Утренним светом. Те несказанно обрадовались и кинулись обниматься. А Император многозначительно заметил: «Вот, оказывается, что человеческая смекалка делает. Возьму на заметку.» «Я тоже.» - скрестил с ним взгляд Люцифер, но Звенислав прервал эти неуместные дрязги: «Вот что, друзья. Теперь мы вместе. И нам надо решить, куда двигать дальше. А для этого давайте послушаем. Молчите все.» И приник ухом к камню. Потом лег на пол, под недоумевающие взгляды друзей и, наконец, провозгласил: «Там под нами – подземная река. Близко. Думаю, мы на последнем уровне. Совместными усилиями разбираем пол. И вниз. Куда-то она нас вывезет. …. Надеюсь, между водой и потолком есть воздух, и что решетка гнилая, которая эту реку запирает…» - но это он пробормотал совсем тихо. «Как же! В зловонную жидкость! Да я и плавать не умею.» - захныкал неожиданно Император: «И вообще, я, создатель всего живого, требую к себе уважительного отношения! Эй! Кто слышит меня!» - повысил он голос. Михаил энергично заткнул ему рот, а Звенислав равнодушно заметил: «Зачем? Пусть кричит. Им этого и надо. Если мы молчать будем, за нами скорей придут.» А Утренний свет удивленно, с оттенком злорадства, заметил: «Неужели, свет-батюшка, никогда не на пуховых перинах не спали? А как же то зверье, в которых Вы превратили своих избранников? Кем они стали, созданные по образу и подобию твоему? Да и сейчас сколько умирают от голода, а ты им: яблоко сорвать нельзя!» - и Люцифер презрительно сплюнул. Но Звенислав, трудящийся во время спора над хлипким полом, вдруг расшатал какую-то колоду, она поддалась и все боги, с воплями рухнули и понеслись в стремительном мутном потоке подземной реки.

Средневековый город жил своей обычной жизнью. Узенькие улочки, вымощенные кое-как булыжником, на котором так часто ломали себе ноги и кони и пешеходы. Зловонные переулки, в которые сливали содержимое своих ночных горшков, и выбрасывали помои жители. Странно, в Риме (городе Ромула – «Roma») почему-то давным-давно научились делать стоки, канализацию. В Константинополе, было другое чудо – водохранилище с чистейшей водой, запасов которой с учетом даже возможной осады города, должно было хватить на три года. Это притом, что Константинополь стоял на море! Вода-то в нем была соленой. Умели что-то делать люди!

А тут. Вроде, у римлян учились и дороги строить, и канализацию прокладывать, однако, не нужно было это рядовому средневековому жителю. И их королям, вероятно. Хотя, куртуазные, просвещенные короли, не могли не знать, что гниль, отбросы, зловонье – это источник болезней, эпидемий. От которых и они сами, короли великие и великолепные не застрахованы.

Но нет, все равно сливали всю грязь на мостовую. Но не ходить же по колено в канализации, как энтузиасты диггеры. Поэтому и придумали горожане моду – огромные каблуки –платформы, которые возносили их над мирской суетой и нечистотами. Каблуками так увлеклись, что каждый старался перещеголять друг друга. Кончилось это, конечно же, тем, что горожане, чтобы просто устоять на этих ходулях, хватались друг за друга, сталкивались. Вместе падали в зловонные лужи. И, наконец, попадали под экипажи. Поэтому король и издал указ, по которому высота каблука не могла превышать 22 см. Вы когда-нибудь пробовали ходить на таком? Нет, не только мужчины, их я даже в расчет не беру, хотя бы женщины. У нас сейчас такие не выпускают. И 12 см каблук выглядит весьма вызывающим. На нем не то, что ходить – стоять сложно. Но король, согласитесь, подошел к проблеме радикально. Может, опыт позаимствовать? И сразу отпадает необходимость в дворниках, а заодно и не будет жалобы в судебные инстанции, типа: поскользнулся, упал, … конец вы знаете.

Кстати, история с каблуками была весьма реальной. И подписал такой указ король Генрих VIII. Впрочем, он немало и других указов подписал, актуальных и в наше время. Например, о сиротских приютах. Или о том, что милостыню могут просить только нетрудоспособные. Остальных же надо определять на работу.

Так вот, в средневековом городе вечерело. При свете факелов проехали глашатае, объявляя о закрытии городских ворот. Впрочем, все и так порядок знали – как солнце исчезает за горизонтом, ворота закрываются. Не успел – будешь ночевать на травке у городского рва на поживу разбойникам.

Горожане спешно заканчивали дневные дела. Бабушки рассказывали внукам сказки на ночь. Обязательно про прекрасных принцесс и доблестных рыцарей. Пусть малышам снятся красивые сны, пока они не столкнулись с жестокой действительностью.

И в это время Звенислав вместе со своей вопящей когортой богов, натолкнулся-таки на железную решетку, отделяющую их от долгожданной свободы.

На песчанике замки горели,

Осыпались, седели средь пира.

А иначе твои Пиренеи

Стали б лучшими войнами мира.

Над орлами небесные войны.

Разлились каменистые реки.

И Андорру минуют все бойни,

Будь желанье на то человека.

Но стадам ненавистна свобода.

И величье нырнет в облака.

Нет, не будет такого народа,

Кто поставит на службу века.

Рэм долго совещался со старым воином, и, наконец, придя к взаимоприемлемому решению, они разошлись. Рэм снова пошел вдоль колонны. Подбадривая отстающих, находя добрые слова для утративших веру, интересуясь здоровьем захворавших.

Что до старого бойца, он остановился и, прищурив опытный глаз, стал приглядываться к бредущим по дороге, или едущих на тощих лошаденках. Время от времени, он делал взмах рукой и от колонны отделялся какой-либо молодец, а то и сильная девица – тогда еще не было мифа о превосходстве мужчин. Когда люди остановились на привал, группа закаленного бойца, которого звали Гром, устроилась отдельно, поджидая, когда к ним присоединиться их молодой король. Рэм не замедлил явиться, и вопросительно взглянул на предводителя ватаги. «Все, как сказано было.» - лаконично отчитался тот. А потом продолжил: «Вот, знакомься – это Григ – был кузнецом, потом пошел в разбойники. Лучше его палицей никто махать не умеет.» «А почему кузнецом-то не работалось? Зачем людей грабить решил?» - строго поинтересовался Рэм. «Так какой-то щенок-вельможа девушку мою опозорил. А рассчитаться с ним никак – его такая стража охраняет!» - возмущенно проорал бывший кузнец. «А на порченной ты, значит, жениться не захотел!» - еще строже нахмурил брови Рэм. «Я?! Д а! Да за нее!!» - кузнец аж словами подавился: «Да вот только она сама утопилась. Мать у нее строгая. Сказала, что из дома выгонит, и никому она больше не нужна. И мне тоже.» - кажется, на глазах здорового детины даже слезы появились. «Хорошо, хорошо, убедил. Беру в команду.» - поспешно промолвил Рэм. И повернулся к следующему. Это была стройная девушка с длинной золотистой косой. Представилась она сама: «Меня Айна зовут. Мама умерла, когда мне и года не было. Отец – когда было около восьми. В деревне родни у меня больше не было, вот меня и прогнали. Попрошайничала. Потом в лес забрела, хотела вешаться, да разбойники в ученицы взяли. Честные были люди, ты не думай.» - строго взглянула она на Рэма. Рэм про себя тихо усмехнулся, прикинув двойной смысл ее высказывания, но кивнул понимающе: «А делать что умеешь?» В ответ девица мгновенно вытянула нож из голенища, и он, свистя, врезался в ствол дерева над головой Рэма. «Стрельбу из лука демонстрировать?» - деловито поинтересовалась Айна, но Рэм поверил ей на слово.

«А это Филипп.» - предводитель небольшого отряда выдвинул вперед красивого юношу, уж слишком хорошо одетого и экипированного, так что Рэм сразу ощетинился: «Ну, а ты, барский сынок, как сюда попал?» «Это ты верно сказал, самозваный король, сынок я барский!» - так же дерзко ответил юноша. «Так зачем за мной потащился? Или шпионишь?!» - разозлился Рэм, чувствуя неприязнь к нахальному барчуку. «Ты, погоди, не кипятись.» - положил примирительно руку на плечо Рэма Гром: «И ты остынь!» - прикрикнул он на юношу. … Я сам расскажу. На моих глазах дело было. Парень этот сын и наследник великого герцога. До недавнего времени все шло нормально. Видишь, какой он статный, и в боевой подготовке равных ему нет, и в грамоте. Да только не поделил его отец с соседом клок земли. А тот еще и за сестру его свататься решил. Сам жених – борода седая до колен. А ей еще 16-ти не исполнилось. Девица – в слезы. Герцог, понятно отказал. Тогда тот тип, барон он бы, вызывает герцога на дуэль. Но Филипп решил вместо отца пойти, у того подагра, на коня и не сядешь. И свалил старого барона. Да как на грех, тот так грохнулся головой, что сразу помер. Ну, тут уже сын барона мстить стал. Созвал свою родню, и обложили они герцогский замок. Пол года сопротивлялись защитники. Но замок все же пал. Старый герцог под конец уговорил сына бежать и отомстить, когда сможет. Я сам был среди защитников, и не приведи тебе увидеть, что там творилось после захвата. А голова герцога на пику была насажена». - Так закончил рассказ старый войн. А Филипп молчал. Стоял, окаменев. «Ну, а от меня, что ты хочешь? Ты же меня самозванцем считаешь?» - спросил у него Рэм. «Если ты и вправду королем станешь, прошу у тебя справедливости!» - пылко воскликнул юноша. «Ладно. Всему свое время. Будет корона, будет и справедливость.» - решил Рэм: «А пока, будешь первым замом нашего Грома, которого я назначаю главой армии. Да не смотрите, что нас пока отряд малый. В легионы вырастем. Только служите верно!» Все вдохновенно поклялись.

А на следующий день проводник показал Рэму синеющие впереди горы: «Вот куда я тебя вел. Тут кольцо из семи гор. Никто не пройдет. А внутри долина. И если сделать бастионы на горах, входы и выходы, то запрешь ты этот район наглухо, а тут где по тропкам, где в обход, караваны со всего света идут. Так и станет твое государство самым уважаемым, богатым, сильным.»

Люди, прислушивающиеся к разговору, загомонили: «Эй, куда привел! Да тут же горный козел не проскочит! Или предлагаешь нам, как гномам, землю рыть? Где жить-то здесь? Не посадишь ничего. Земля, смотри, какая негодная!» - запричитали люди. А Рэм к тому моменту уже прикинул: так, здесь мы пророем тоннель, никто о нем знать не будет. Секретный лаз для войны. Здесь проложим дорогу, но перекроем ее башнями-близнецами с рвом и мощной решеткой. В ров колья натыкаем. По линии гор укрепления построим. Да и сами горы будут крепостью. А в центре будет цитадель. Ее мы будем не из местного песчаника строить, а из булыжника и гранита. Придется везти из дальних краев. Работы немало. Но зато, правда, королевство такое еще никто не строил. И все, кто захочет из одной части равнины в другую пройти, должны будут платить нам пошлину…. Последнее и сказал Рэм приунывшим людям: «Но поработать придется! Зато потом в золоте купаться будем!»

Народ поворчал, но не сильно. К работе не привыкать. А тут, и правда, такая каменная твердыня уже природой устроена. Ничего в ней страшно не будет.

Когда огни потухли в засыпающем городе, на самом краю, около древней, построенной неизвестно кем, полуразрушенной башни, начали собираться люди. В основном это были молодые мужчины и женщины, но встречались и пожилые. Детей не было. Все они были в темной одежде с отличительной полосой – белая ленточка болталась на груди или шапке. Не было пока предводителя, но люди вели себя тихо, как заговорщики, кем они, собственно, и были.

И вот пришел седовласый старик. Он, в отличие от остальных, был в белом балахоне, с черной лентой. Немощный с виду, он, шустро вскарабкался на верх старой крепости и провел потайным ходом своих людей в центр башни.

«Знаете ли, зачем я позвал вас сегодня, дети мои?» - провозгласил ритуальную фразу старик. И все хором ответили: «Знаем.»

«Мерзость и грехопадение всегда было в нашем городе, но сейчас творятся дела невиданные! Нашего короля, пусть, он нечестив и грешен, но все же, не так уж и обижает…- старик сделал паузу, а все поспешно закивали – так вот нашего короля хочет свергнуть самозваный Бог! Вы только вслушайтесь, дети мои, Бог! Он Богом себя провозглашает!» Толпа ахнула. «И вот захватил он соседнее королевство и теперь грозит нас всех испепелить.» «Но, отче, - послышался несмелый голос из задних рядов, - если он не Бог, то он ничего не сделает, правда? Ну, повоюем. Мало ли с соседями воевали. А если бог, то пред ним колени преклонить надо, так ведь учат.» Старик, задохнувшись от гнева, некоторое время глотал ртом воздух, не способный ответить этой святой наивности, а потом голос его загремел: «Богу, значит, поклониться надо? Так учат? А каков он должен быть, Бог? Ответьте мне!» «Ну, могучим, добрым, грозным, справедливым» - послышались эпитеты. «Так, значит, Бога надо бояться?» - вопросил старик. «Ну, да, конечно.» - отвечали, сбитые с толку люди. «А чем же он тогда от дьявола-то отличается?!» - закричал во всю мощь своих легких старик так, что люди отшатнулись от него, а некоторые попадали на колени, закрыв головы руками, опасаясь немедленного гнева высших сил. Старик, тем временем, продолжал: «А, может Бога надо любить?» «Да.» – прошелестела паства в ответ. «Так любить или бояться? Ибо нет большего антипода, чем страх и любовь. Страх равен ненависти.» Люди молчали.

В это время в зловонной дыре, прислонившись к холодному камню, рыдал Император: «Я их создал, а они… Да как посмели! Как? Меня? В тюрьму? В грязь? И кто-то еще мое имя присвоил?» «А какими ты их создал?» - разозлился Звенислав: «Злыми, корыстными? Неблагодарными? И все это по твоему образу и подобию? Ты этому их учил? Нет? А что ты в них воспитывал? Жестокость? Вспомни Каина. Это ведь ты виноват, что он к брату приревновал. Зависти ты людей научил.

Или покорности ты их учил? Жертвоприношения.

Яблоко кто в саду вырастил? Да любому ребенку скажи – эту коробку не бери, знаешь, что он в первую очередь сделает? Значит, и искушение твоих рук дело. А Хам. Он виноват, что не таким дураком, как его братья оказался? А отец его, Ной, с чего пьянка-то пошла? А потоп, которым ты и виновных, и невинных покарал. А смерть? А страх смерти? Неведение? И, наконец, ради чего ты пожертвовал сыном? Чтобы костры инквизиции зажечь? Ну и отец же ты» - сплюнул Звенислав в сторону мокрого Императора и вытащил из кармана заветный ножичек. Император шарахнулся. Звенислав сначала не понял, чего он, а потом захохотал: «Да не собираюсь я тебя убивать. Вот видишь. Сейчас все мы равны, смертны. Это хорошее испытание для тебя. Помнишь, на землю хотел спуститься? Но, конечно же, в своем могуществе и славе. А теперь сидишь как мокрая крыса и страшишься каждого шороха. Нет, все правильно. Нужно было тебе это испытание. Ты только представь, сколько людей в разных веках были в таком же положении. А за что? Но все же хватит разглагольствовать, пора выбираться. Мы еще не знаем, на что наш новоявленный бог и хозяин способен.» - и начал отвинчивать проржавевшие болты на решетке.

В соседнем городе, между тем, поднялась суета. Новоявленный Великий Могучий и Ужасный Бог, направлялся в поход на непокорных. Армия строилась в шеренги. Звенели мечи. Подгонялись кольчуги. Кузнецы работали на последнем издыхании. В армию сгоняли от юнцов 15 лет от роду, до седобородых стариков. Матери и жены тихо причитали. Не полагалось высказывать свой страх или недовольство, потому что все должны, просто обязаны были быть довольными мудрым и могучим правителем. И его решения следовало принимать на ура. Даже если бы он, к примеру, предложил прыгнуть со скалы. А почему бы нет? И такие прецеденты в истории случались. Знаменитый мусульманский «Старик с горы», который и на роль Бога-то не претендовал, так уверил своих ассасинов, что, выполнив его приказ, они немедленно попадут в рай, что даже демонстрировал притихшим крестоносцам, которые тоже, вроде, верой были не обижены, на что способны его ученики. Щелчок пальцем – и горстка молодых людей, С РАДОСТНЫМИ криками, летят в пропасть. Прямо к Аллаху, надо полагать. Даже готовые на многое крестоносцы, были не на шутку испуганы. Они на такие подвиги ради веры были не способны. Видно, вера не столь крепка. А на чем она держится, вера? Ведь сказал один из основоположников христианства Тертуллиан: верую, потому что абсурдно. Так значит, надо откинуть всякую логику. Попытки искать доказательства существа божьего, или его справедливости. Надо просто слепо идти, как быки на бойню. Многие к этому готовы. Некоторые хотят принять мученический венец, поскольку ни к чему более в жизни не приспособлены. Из других выйдут прекрасные псы инквизиции, которые могут искренне верить в греховность других, не замечая ничего за собой, или, же, думая, что карая других, спасешься, получишь помилование сам.

Но не надо забывать, что новый Бог пожаловал в этот город совсем недавно. Показал несколько фокусов. Произнес туманные речи, и объявил себя великим и непогрешимым. И его приняли? А как было не принять, если за его спиной маячила внушительная хорошо вооруженная дружина. Тех, кто все же сомневался, спешно сожгли на кострах. Остальные разбежались, от греха подальше. Типа: моя хата с краю.

И вот теперь война. Поняли, наконец, горожане, что пришла она в каждый дом, тут не спрячешься. Не убежишь. Не отсидишься. Не скажешь жене, или не в меру ретивому сыну, что, мол, молчи, все само рассосется. Нет. Вот уже ратник стучит в твои ворота: эй мужик, вставай и иди защищать своего Бога. А от кого защищать? За такой вопрос можно получить латной рукавицей в зубы.

Вот и вопрос, что было лучше: сразу бороться, или промолчать и умереть потом, по первому зову. Но ведь вроде за Бога умираешь? А за Бога ли? И какой он, Бог? А помнит ли о тебе? Знает ли? Нужен ли ты ему? Оценит ли твою жертву? И, наконец, есть ли он, Бог?

В районе предстоящего строительства тут же были воздвигнуты нехитрые времянки, и народ взялся за дело. Но, глядя на масштабы предстоящих работ, ведь надо было пробить в горах, которые хоть и состояли из песчаника, но все же оставались горами, тоннели, потом построить крепости, привезти из дальних регионов настоящий камень, и, наконец, построить город, такая работа была на годы. «А вдруг на века?» - ужаснулся своей мысли Рэм. Но тут же отогнал ее: не хныкать надо и руки опускать, а думать. И вот он уже собрал наиболее шустрых молодцев с хорошо подвешенными языками, и они помчались на выделенных им борзых конях в разные города и веси, объявить о том, что кто примет участие в затее будущего великого короля, тоже обижен не будет. На обещания не скупились: деньги, титулы, замки и т.д. А для тех, кто уже сейчас был в зависимости – свобода. Для них Рэм даже наскреб по сусекам немного денег, взятых в долг, и приказал выкупать бедолаг, лишь бы все шли к нему.

Рэм оказался прекрасным организатором. Он наладил продуктовый подвоз, нашел пещеры, где люди могут скрываться в непогоду и в зимнее время. Выбрал талантливых бригадиров – строителей. И, главное, он неустанно пополнял и тренировал свою армию. Кузнецы ковали не только топоры и кирки. Кроме того, он был не кичлив, новый король без королевства, и выслушивал каждого, кто к нему обращался. Дельные предложения принимал и тут же назначал инициаторов командирами над предложенным ими предприятием. Жалобщиков судил по-справедливости и не столь строго, как принято был в те непростые времена. И благодаря всем этим качествам, именно Рэм первым узнал крайне неприятную новость – на них с войском ( правда небольшим, видно на разведку), идет соседний герцог.

Вот тут уж Рэму пришлось выступить в качестве стратега и тактика боя. Сам он, понятно, не бывал ни в одном бою. Но внимательно слушал рассказы старых ратников, делал выводы и свои собственные замечания. Поэтому он собрал свою воинскую бригаду и произнес искомую фразу: «Что главное на войне?» Все несколько опешили. У них, даже молоденькой девицы, боевого опыта было непомерно больше, чем у этого юнца. Но все же вразнобой начали отвечать:

- Чем больше людей, тем лучше!

- Нет, главное лучники. Перебить врага еще на подходе.

- Числом давить, это всегда срабатывает.

- Тяжелая конница.

-Катапульты!

- Внезапность.

Последнее слово произнес многоопытный Гром. И Рэм радостно кивнул и добавил: «И еще, разведка!» «Разведка?» - удивились некоторые. «Конечно. Иначе внезапно нападут на нас. Еще должен быть надежный тыл и все остальное, что вы перечислили. Итак. Вопрос решен. Теперь переходим к его реальному выполнению!»

Звениславу удалось, наконец, отковырять прогнившую решетку, ему активно помогали Михаил и Утренний свет. И вот, они были на свободе, вернее, по-прежнему, в вонючей реке, но теперь можно было вынырнуть из узкой трубы и вздохнуть, наконец, свежего воздуха.

Небо было освещено красивейшими звездами, ночной воздух благоухал цветением. Звенислав лег на спину и позволил течению некоторое время нести его как заблагорассудиться. За ним невдалеке возились Боги. Отфыркивался Архангел. Что-то ворчал замерзший Утренний свет, но не слышно было Императора, который впал в глубокую задумчивость.

Они подплыли к какому-то берегу. Так как Император плавать не умел, его тащил на себе Архангел. С огромным трудом им удалось влезть по скользкой глине берега, все время скатываясь назад, так что они, было уже решили, что и не выберутся. Мокрые и грязные они двинулись куда глаза глядят и вскоре перед ними замаячила какая-то башня.

Вокруг не было ни души, но в башне иногда мелькали сквозь бойницы факелы, раздавались приглушенные голоса, пение.

«Послушайте! Похоже, мы угодили на какую-то сходку. Надо узнать, о чем речь, прежде чем соваться.» - предложил Звенислав. Но они не успели подкрасться к башне. Их присутствие было обнаружено выставленным караулом, прячущимся в кустах. На Богов набросились, схватили и потащили, зажав рты, к входу в секретный бастион бунтовщиков.

Щурясь от яркого света, они увидели всю картину, описываемую ранее, с седобородым старцем в белых одеждах. И, разумеется, услышали вопрос: «Кто вы и зачем пришли сюда?» Не успели остальные и рта раскрыть, как надменный Император, получивший, наконец, возможность высказаться, гордо шагнул вперед в своих грязный перепачканных одеждах и провозгласил: «Я Отец Небесный и повелитель Вселенной!» Слова его были встречены дружным хохотом. По правде сказать, ничего более неудачного, он при данных обстоятельствах не мог вымолвить. А народ тем временем потешался: «Что, еще один? И как мы тебя сразу не признали? Ты-то нам и нужен! Ты зачем на нашего короля с войной идешь?» «Я? На какого короля?» - растерялся несчастный Император. И Звенислав понял, что нужно срочно брать инициативу в свои руки. Оттолкнув незадачливого владыку, он загундосил, на ходу соображая, в чем тут может быть дело: «Люди добрые, не обращайте на моего товарища по несчастью внимания! Это он помешался от пыток устроенных нам, мирным селянам, гнусным тираном. Сами мы не местные, не тутошные. Пошли искать лучшей доли, да попали в лапы какому-то негодяю, который начал издеваться, обвиняя в шпионаже! Где это видано, чтобы простые люди да шпионили за кем-то? Вот и бросил он нас в грязное подземелье. А у друга нашего от всех этих лишений затмение в мозгу наступило. Он то Императором себя считает, то Отцом небесным.» - при этих словах, встрепенувшемуся Императору, Архангел Михаил больно наступил на ногу. А Звенислав продолжал: « Пожалейте хоть вы нас, горемык. Ушли мы подземным ходом. Едва из зловонной трубы выбрались и не знаем даже, где находимся и что тут вообще происходит.»

Заговорщики слушали внимательно. «А что, похоже на правду.» - отозвался один из самых влиятельных, человек в летах и явно с чувством достоинства. Не из последних горожан. «Точно, посадил их наш новоявленный Божок в тюрьму. Думал, от нас лазутчики.» - подвел итог парень с охотничьим кинжалом. И все поглядели на предводителя. Тот некоторое время пристально смотрел на Императора, потом, загадочно улыбнувшись, произнес: «Что ж, накормим незваных гостей, обогреем. А дальше я с ними отдельно беседу иметь буду. А вы, дети мои, расходитесь, да помните, что решено было сегодня.»

Люди расходились неохотно. Всем интересно было, о чем с вновь прибывшими старейшина говорить будет. Но спорить никто не посмел.

Старик же провел гостей в какую-то потайную комнату, открыв каменную плиту хитрым тройным нажатием. Там уже горел очаг, ждал ужин. Лежала свежая одежда. При чем одежда соответствовала каждому из Богов, когда они ими еще были. Императора ждала роскошная мантия. Архангела белоснежные крылья и огненный меч, к которым он был особенно привязан. Утреннему свету предназначалась простая роба, с которой он в последнее время не расставался. А вот Звенислава старик удивил. Ему были предложены серебряные доспехи, с которыми он простился давным давно, еще когда и богом-то не успел стать.

«Откуда у тебя все это?» - подозрительно поинтересовался Архангел : «И не боишься ты, старый и немощный, с нами четверыми один остаться? Мало ли что мы на самом деле за люди?»

Но старик, не отвечая, отдал земной поклон Звениславу и поцеловал полу его мокрой куртки. Все вытаращили глаза. «Вы садитесь, гости, дорогие. В ногах, как говориться, правды нет.» - улыбнулся старец: «Ешьте, пейте. .. Ты спрашиваешь , Великий Архангел, не боюсь ли я вас? Нет, не боюсь. В этом мире у меня больше силы.» И он продемонстрировал легким жестом как в камине вспыхнуло, взметнулось пламя обвилось вокруг комнаты, и снова погасло. «Да и вас я хорошо знаю. Чего же мне бояться? Вот ведь он, Звенислав- экспериментатор – мой создатель. Не помнишь меня?» - с улыбкой повернулся старец к Звениславу: «А я тот самый рыбак из кабачка «Лукоморье» Помнишь, еще дочка у меня утонула, а я жаловался, что хоть и попала она в рай, да после пережитого, стала сама не своя, просто не родная, будто. Ты тогда еще отмахнулся, пошел Наполеона спасать. А я пытался высочайшей аудиенции у тебя, Отец Небесный добиться.» «Ну и добился ведь!» - глаза Императора сверкали злобно, все удивленно посмотрели на него. Ясно было, что хорошо помнит он старого рыбака. «Добился, верно. И что ты мне сказал? Что дочка в раю, что, мол, мне еще надо?» - старик сердито сплюнул. А потом уже, когда Утренний свет правил, Звенислав забежал в кабачок, услышал краем уха, что у меня все то же горе, и нашел время на мою малышку взглянуть. И тут же стер ей память о том происшествии. Будто и не тонула она. Более того, спросил, хочу ли я, чтобы она маленькой по-прежнему, оставалась, или, чтобы росла, жила, как все. А я всегда хотел взрослую дочь красавицу иметь. Вот и попросил. Теперь это она все для вас приготовила. Она в окно наблюдала, как вы по реке плывете и мне сообщила.» Старик улыбался в усы.

«А здесь-то ты как оказался?» - поинтересовался Утренний свет. «Да как же? Это же мой мир!» - всплеснул руками старик: «Так что добро пожаловать! … Да вот только, появился здесь недавно самозванец. Вторгся в мои владения. Получается война Богов. Как же это он вас сумел в плен захватить да и силы лишить?» - изумленно закончил старик, пяля глаза на смущенных Богов.

Разведчики доложили, что вражеское войско находится в двух днях пути. И Рэм решил встретить врагов на середине. Там как раз протекала широкая полноводная река и со стороны, подошедшей дружины Рэма, берег был крут. Просто подарок! Значит, враг под стрелами должен будет переправляться через реку, потом лезть на отвесный обрыв, натыкаясь на копья, а уж если все же прорвется, то тут вступит в бой тяжелая конница, которая сметет неприятеля обратно в реку. О коннице Рэм позаботился раньше. У него было полтора десятка опытных в этом деле воинов, коней подобрали подходящих. Кузнец постарался на славу. Всему этому сейчас радовался Рэм, думая, что, недаром, предчувствуя недоброе, он так упорно занимался формированием и тренировкой войска, в то время, как воевать вреде бы и не собирался. Многие тогда косо смотрели. Мол, зачем все это? Мы ведь мирный город строим, а не на войну идем. Но войны не избежать. И известна поговорка: «Хочешь мира, готовься к войне». Рэму на уровне шестого чувства было ясно, при всей его неопытности, что не дадут ему вот так спокойно построить город, даже если место свободно, и никто больше на него не посягает. Единственно, что его тревожило: а вдруг армия врага, о которой ему доложили, отвлекающий маневр? Вот сейчас он уведет от стройки свой вооруженный отряд, а на мирных людей нападут в это время иные силы. Поэтому, он разделил отряд на две группы. Строителей срочно перекинул на иную работу, которой давно следовало заняться – оборонительную. Рыть ров. Насыпать вал. Они уже хорошо продвинулись в своем строительном деле, и надо было эти позиции защищать. В ров Рэм приказал набросать «чеснок». Долго трудились над ним кузнецы. Это такая железная тренога, которая, если ее бросить, обязательно встанет на три ножки, а заостренный наконечник вверх торчать будет. Плохо тому приодеться, кто на нее наступит, кто бы это ни был, человек ли, конь ли. «Чеснока» и на реку, где врага встречать будут, хватило.

На валу, что Рэм велел воздвигнуть над своим городом, он установил несколько заранее сделанных, еще тогда на всякий случай, катапульт. И приказал поставить факелы. И гореть они должны так, чтобы знак подавать: в одном порядке, значит, все спокойно, в другом – враг наступает, чтобы Рэм знал. Он все время гонцов заставит туда-сюда курсировать – от места предстоящей битвы к его стройке и обратно.

Подойдя к реке, люди Рэма проверили переправы. Да, так и есть – единственный брод, где можно переходить здесь и враги, наверняка, об этом знают. Мостов на всем протяжении реки вообще не наблюдалось. Рэм еще взял это себе на заметку: надо в его империи мосты добротные сделать. Как без них? Но чтобы подъемные были обязательно.

Позади Рэма кучковалась группа деревьев, которые и лесом-то назвать было нельзя. Но этого хватило, чтобы спрятать небольшой отряд. И когда спала утренняя роса и солнышко начало прогревать, увидели они клубящуюся пыль на горизонте. Враги приближались.

На солнце в гневе багровели тучи.

Сквозь них рвались слепящие лучи.

Так шла орда, сбиваясь в злую кучу,

И выставив звенящие мечи.

Наш дом горел. Давно пора учесть,

Что надо вместе отражать набег.

Но homo homini, опять же, lupus est,

И зверем кажется не волк, а человек.

Когда сплотимся мы? Когда поймем друг друга?

Дождемся ли мы ядерной войны?

Тогда земля опять пойдет по кругу,

Не будет только ни одной страны.

Молчание среди Богов, внезапно осознавших, что именно им сказал старик, затянулось. Первым пришел в себя Император, наставив на Звенислава посох, он отчаянно закричал: «Все это ты! Вот к чему привел твой эксперимент, когда каждый, видите ли, может стать Богом! Теперь во Вселенной хаос. Уже в чужие миры вторгаются!» «Но погоди, давай разберемся.» - Примирительно начал Утренний свет: «Собственные миры, они ведь как бы в мозгу у человека. Компьютерная игра, где он создает свои правила и может их менять. .. Это я по аналогии с современными игрушками, до которых люди додумались.» - смущенно добавил он, глядя на Императора. «Да, и вот не в игру, в игру можно влезть, если ты присоединен к всемирной сети, Интернету – проявил познания Архангел, - так вот, не в игру, а в твой мозг кто-то вторгается? Это как же? Мозг автономен! Или этот человек стал шизофреником!» «Но мы все в этом мире. Значит, это мы коллективно сошли с ума?» - подхватил Звенислав и Боги недоуменно переглянулись.

Старый рыбак хотел было что-то сказать, но в этот момент их беседа была грубо прервана. К нему ворвалась царская охрана: «Ваше величество! Самозванец атакует!» Боги потрясенно смотрели на старка: «Как же так? Ты же вроде выбрал себе роль главы заговорщиков, которые поддерживают короля. И ты же сам король?» «Ну и что?» - не смутился старик: «Я иногда переодеваюсь и выхожу из дворца. Те ребята знают меня как уважаемого старца. Главу их секты. Им так жить интересней. А для остальных я – король. Короля ведь мало кто в лицо знает. Только вот охрана всегда неподалеку, чтобы если что. Знак подать.»

«Ну, и ну.» - подивились Боги. Но рассуждать обо всех непростых коллизиях им было некогда, потому что на башню внезапно пал отсвет горящего города. «Мой мир горит!» - в ужасе закричал король и кинулся вон из башни.

Боги еще несколько секунд стояли в оцепенении. Император уже было открыл рот, чтобы продолжить дискуссию и докопаться до истины, но деятельный Звенислав, считавший, что сначала надо спасать, а потом философствовать, уже мчался вслед за королем.

Противник превосходил по численности отряд Рэма примерно в трое. Двигались они беззаботно, не подозревая о засаде. Рэм ухмыльнулся про себя, подумав снова о пользе разведки. Враги шли сплошной конницей. Двигались быстро, так как их не отягощала пехота и обоз. В какой-то момент Рэм с холодком в душе подумал, что вот это как раз и есть разведывательный отряд. Так беспечно на войну не ходят. «Даже если я их сейчас разобью, потом они придут с основными силами. Но не буду об этом думать. В данный момент необходимо врага уничтожить, а потом срочно строить свою крепость и новые силы встречать уже не на обрыве, а за крепостными стенами.» - решил Рэм и решительно выпрямился во весь рост, поднимая сверкающий меч. Его люди по сигналу тронулись к краю обрыва как раз когда противник начал переходить реку вброд. Просвистели стрелы, и первые всадники, еще не успев ничего понять, рухнули в воду. Другие напоролись на «подарок» Рэма – чеснок. Кони с ржанием валились в поток, всадники путались в стременах, тонули. Отовсюду неслись крики, стоны, ругательства.

Всадники, наконец, соизволили поднять головы наверх и разглядеть своих неказистых соперников, одетых кто во что горазд. Поняв, что перед ними мужичье, предводители воинства заулюлюкали, подгоняя своих всадников, чтобы те быстрее переправлялись на высокий берег, чтобы расправиться с недостойным противником. Но это оказалось не так просто. Кони ломали ноги, напарываясь на торчащие железки. Кому повезло не наступить на чеснок, падали под меткими ударами стрел. Лучники у Рэма были отменные, многие целили прямо в глаз на спор и неизменно попадали.

Но отряд врагов был велик, и некоторые все же добрались до высокого берега. И тут-то они и столкнулись с основной проблемой: как влезть на обрыв? Коней явно придется оставить. Предводители не подумали об этом. Они, вероятно, вообще не думали ни о чем, возгордившись своим привычным могуществом.

Наиболее упорные, побросав коней, лезли на кручу. Но люди Рэма не дремали. Вооружившись длинными копьями, о которых Рэм подумал заранее, они тут же сталкивали упрямцев обратно в воду.

Но прозвучала труба, и противники начали отход. Люди Рэма радостно закричали, поздравляя друг друга с победой. Но Рэм, хмурясь, смотрел назад, не скачет ли всадник, предупредить о дымах. Не осаждают ли с другой стороны? Но все было спокойно.

«Вот видишь, король, не понадобилась и наша кавалерия!» - хлопнул Рэма по плечу, подошедший Гром. «Поворачиваем назад. К нашим.» - скомандовал Рэм. «А как же пир, предводитель? Победа ведь! Надо отметить!» - засопротивлялся кто-то из бывших разбойников. «Домой доберемся, там и отметим!» - непреклонно стоял на своем Рэм.

«Ты что такой хмурый?» - удивился Гром: «Как мы их ловко разогнали! Радоваться надо!» «Это только начало.» - процедил Рэм сквозь зубы: «Вот увидишь, немало нам еще придется выдержать, прежде, чем мы свое государство отстроим.»

Отряды Бога-самозванца наступали стройными рядами. Все закованные в латы, черные, как сама ночь. Они появились, словно из преисподней. «Им только дракона не хватает», - успел подумать Звенислав, и тут же, вместо дракона взвились огненные шары, с шипением обрушившиеся на противника. «Греческий огонь!» - воскликнул Звенислав. «Что?» - не понял Архангел. «Ну, технология сырой нефти.» - пояснил экспериментатор. «А где же наш рыбак?» - поинтересовался подоспевший и шумно отдувающийся Император. И тут они увидели настоящего повелителя. Рыбак, или добрый дедушка-наставник, которым его видели молодые заговорщики на тайной сходке, преобразился. В длинном белом плаще, под которым звенела кольчуга, но огромном вороном скакуне, потрясая мечом, он вел в бой отборные сотни. «Вперед, за ним!» - в пылу закричал Михаил Архангел. Но на этот раз благоразумие решил проявить Утренний свет. «Стойте!» - одернул он уже собравшуюся на чужую войну четверку богов: «Давайте разберемся, что происходит.» «Война. Что тут непонятного?» - фыркнул Звенислав. «А почему мы на этой стороне должны сражаться и зачем нам вообще сражаться?» - гнул свою линию Люцифер. «Как?» - тут даже император удивился: «Не нас ли тот негодяй заточил? Едва выбрались! И вообще непорядок. Вторжение в чужой мир без санкции верховного Бога». «Верховный ты? Или бывший рыбак из «Лукоморья»? Или мы все?» - продолжал занудствовать Утренний свет.

«И потом мы же говорили, что это словно переворот в мозгу человека. Так куда мы попали? И вообще, кто здесь ненормальный, если это шизофрения?» - поддержал Звенислав Люцифера.

Они присели на каменные ступени, не обращая больше внимания на происходящую невдалеке бойню, и уставились друг на друга.

« Я думаю, что если мир создан сознанием человека, то тут два варианта, как мог произойти переворот.» - начал Звенислав: «Или все это морок. И мы сошли с ума. Или кто-то один из нас, кому это мерещится.» «То есть мы мерещимся тебе.» - хмыкнул Люцифер и уморительно пощелкал зубами. «Или, что вероятнее, мир полностью вышел из под контроля. Когда я затеял историю с альтернативными богами, мир перестал быть игрушкой одного» - Звенислав указал на императора. «И теперь каждый творит что хочет. Не только мне богов свергать. И нашелся один умный, который решил свергнуть нас!» «Но кто это?» - воскликнули хором Архангел и император. «Вот когда узнаем, тогда победим. Это игра интеллекта, а не мечей.» - вздохнул Звенислав, с завистью поглядывая на кипящую битву. И тут же воскликнул: «Но все же нашему другу нужно помочь, а то этот одолеет и тогда снова нас заточит, и мы уже не сбежим, и ничего не узнаем!» - и, обнажив меч, ринулся в сечу.

Когда Рэм подошел к своему строящемуся городу, его ждала отрадная картина, никто на мирных строителей не нападал, и они потрудились на славу. Тоннель в горах был практически пробит, кузнецы выковали колоссальные железные решетки, вал усилен частоколом, который Рэм впоследствии собирался заменить на каменную крепость. В честь такого события не грех было и пир устроить. Тем более что сражавшиеся вместе с ним бойцы тут же раструбили о своей блистательной победе. Отовсюду слышались восторженные крики, приветствия и хоть Рэму хотелось скорее завершить начатое, не мог он своим людям отказать в небольшом празднике в честь победы. Поэтому, скрепя сердце, Рэм приказал откупорить бочки с вином, и пошла потеха. Караул Рэм, разумеется, назначил. Но кто будет стоять в дозоре, когда все выселяться? Доброхоты принесли бутылочку-другую страдальцам на посту, и те вскоре дружно захрапели, устроившись прямо на валу.

Рэму не хотелось веселиться. Что-то угнетало его, чему он не мог дать объяснение. Он пошел было в обход, сам выполняя роль дозорных, но вскоре понял, что усилия его тщетны – периметр, по которому разместился его разномастный балаган, слишком велик. Все посты не проверишь. Да и что проверять? И так все ясно. Никто в эту ночь дежурить не хотел.

Что-то подсказывало Рэму, что надо бы ему затаиться, спрятаться среди своих людей. Переждать эту странную ночь, но долг велел выполнить миссию до конца. И он упрямо проверял караулы, пытаясь добудиться пьяных дозорных.

Сквозь облака выглянула на минуту луна, и этого хватило, чтобы Рэм успел увидеть свое зеркальное отражение. Как будто он смотрелся в неподвижную гладь озера. И в этот момент что-то тяжелое обрушилось ему на голову, и сознание померкло.

Факелы освещали побоище. Метались тени. «Странно, - успел про себя заметить Звенислав, - обычно в средневековье предпочитали битвы начинать при свете дня. Но этот самозванец похож на черта из преисподней. Выскочил из какой-то подземной норы, откуда и шли его отряды». И тут Звенислава осенило: так ведь это же миниатюрная копия войны Ада и Рая! Добро и зло в мини мире, выпяченное, очевидное, не размытое, с которым мы привыкли сталкиваться. И наверняка, все это находится в подсознании нашего Бога-рыбака. Он создавал один мир, но ему стало неинтересно, и он захотел иметь соперника. А, может, на него так повлияла «Библия». Ведь он ее, без сомнения, читал и чтил при жизни.

Но Звенислав не успел рассказать о своем открытии другим Богам, потому что пущенное самозванцем пылающее ядро, упало прямо у его ног. Архангел Михаил свалил Звенислава в какую-то канаву, когда оно взорвалось, и вылезли из нее два молодых Бога перепачканные, сами как черти на картинках, устрашающих детишек.

В этот момент закованная в латы конница законного правителя мира сомкнутым строем двинулась на противника. Но черти все лезли и лезли из подземного хода.

«Надо сказать все правителю. Он прогонит эти мысли из головы. Поймет, что это его собственное воображение и все закончится» - лихорадочно думал Звенислав. Но добраться до воинственного Бога-рыбака не было никакой возможности. Он был в самой гуще событий. А тут еще и друзья не на шутку увлеклись схваткой. Архангел было даже попытался взлететь, забыв, что в этом мире он простой смертный и никакой особой силы не имеет. Даже пожилой император схватил выпавшее из чьих-то рук копье, и вонзил его в ближайшего противника. Что до Утреннего света, то он был страшен, как его изображают на картинах. Звенислав даже содрогнулся, увидев, оскаленные зубы, почерневшее лицо. Люцифер рвал всех попавшихся ему голыми руками.

«А сильно друзья разозлились за то подземное заточение в грязной клоаке. И за то, что свою божественную силу потеряли тоже.» - подумалось Звениславу: «Вот, что, значит, испытать на своей шкуре жизнь простых смертных. А то легко управлять, сидя на облаке и легкомысленно вершить свой праведный суд и распоряжаться чужими судьбами. Или, напротив, забыть об этих судьбах на пару столетий»

В битве показался какой-то просвет. Войны истинного повелителя почти загнали чертей обратно в подземелье и, воспользовавшись этим, Звенислав оттащил от места схватки своих запыхавшихся и вошедших в раж коллег. Он заставил недовольно ворчащих Богов снова принять спокойное сидячее положение на каменных ступеньках той же башни и вкратце изложил свою идею. «А ведь он прав!» - первым воскликнул император. «Надо только это самому рыбаку объяснить.» - горячо воскликнул Звенислав.

«Не надо. – Мрачно бросил Утренний свет. – Владыка этого мира если с «Библии» копирует, то отлично знает, что все закончится его победой. Так что просто подождем.»

И действительно, вскоре бойня пошла на убыль. Посрамленный противник поспешно убирался туда, откуда пришел. А бывший рыбак, а ныне правитель, подошел к Богам, оттирая пот со лба.

Первым ощущением Рэма была страшная боль в голове. Он пошевелился и открыл глаза. Но светлее от этого не стало. Вокруг был полный мрак. Он лежал на чем-то холодном, со связанными руками. С трудом пошевелившись, Рэм оперся о каменную стену и тут же ему за шиворот скатилась ледяная капля . «Я где-то в глубоком подземелье» - догадался он, пытаясь вспомнить, что его так поразило перед тем, как его захватили в плен. Голова кружилась, но он упорно пытался восстановить ход событий. Так, они одержали победу на безымянной реке, потом вернулись в лагерь. Все перепились, и ему самому пришлось делать обход строящейся крепости. И тут … Что же это было? Его ударили по голове. А перед этим? … Ах, да! Лицо. Знакомое как свое собственное отражение. Брат! Моментально сообразил Рэм. Кто же еще мог быть так похож на него. Но зачем он меня похитил? Мы с ним не виделись с глубокого детства, но можно предположить, что его брат-близнец должен сейчас выглядеть в точности, как сам Рэм.

Во рту пересохло, и Рэм закричал в черную пустоту, не очень надеясь на ответ: «Эй, кто-нибудь!» К его удивлению, вскоре послышались шаги, загремели ключи, и в глаза ударил свет от факела. Его, не церемонясь, схватили за шиворот и потащили, подхватив и за ноги. Рэм не стал отбиваться. Тем более это было глупо со связанными руками. Напротив, он надеялся, что все сейчас проясниться.

Так и вышло. Его втащили в большое помещение. И мужской голос произнес: «Оставьте нас».

«Да, Государь» - тюремщики моментально ретировались, и Рэм смог лицезреть своего брата Ромула во всей его царственной красе. Пока Рэм валялся на соломе, Ромул развалился в деревянном кресле, обитом чем-то мягким. На нем был роскошный плащ, опушенный мехом зверя, названия которому Рэм не знал.

Ромул молча разглядывал брата. Рэм тоже предпочитал хранить молчание, ожидая первой реплики со стороны похитителя. И Ромул не выдержал: «Вот и встретились, брат! Давно ты пропал. Я думал, тебя дикие звери загрызли.»

«Разве так приветствуют родного брата после долгой разлуки?» - разлепил губы Рэм.

«Ты прав. Не так. Мне следовало броситься тебе в объятия и расцеловать со слезами.» - спокойно ответил Ромул, усаживаясь поудобнее: «Но вот только проблема в том, что слишком поздно я обрел тебя снова, мой незабвенный брат. Не ты был моим другом в детских играх. Ты хоть помнишь волчицу, нашу мать?»

«Она не была нашей матерью!» - воскликнул Рэм: «Я помню нашу настоящую маму. Она была человеческой женщиной!»

«Никогда этого не повторяй.» - глаза Ромула грозно сверкнули: «Меня чтут в том городе, который я строю, как сына волчицы. Мне поклоняются. … И тут я узнаю, что моя копия тоже строит город. Начинаются сплетни. На меня поглядывают косо и думают, не переметнуться ли к тебе. Потому что, ничего не скажешь, славную ты заложил цитадель в кольце гор»

«Неужели ты позавидовал, брат?» - поразился Рэм: «Да что с тобой? Разве мы враги? Видишь, мы даже одинаково мыслим и оба решили построить город. Разве виноват я, что в детстве нас разлучили? Но в нас одна кровь. Давай править вместе. Люди найдут приют за нашими стенами. И мы построим огромную империю и защитим себя от всех посягательств.»

«Правитель должен быть только один. Если бы ты еще не так походил на меня! Нас будут путать. Мне не нужен такой конкурент…. А потом, кто тебя знает, зарежешь меня и будешь править единолично.» - сказал Ромул.

«Я не убью брата. Да и зачем? Откуда у тебя вообще такие мысли? Развяжи меня, наконец!» - возмутился Рэм.

«Я тебя развяжу. – Глаза Ромула зловеще блеснули, - Развяжу, но при одном условии.»

Бывший рыбак, а ныне Бог нового мира, пригласил всю четверку не в старую башню, а в свои королевские покои. Теперь он нисколько не напоминал ни скрюченного отчаявшегося рыбака в «Лукоморье», ни доброго старика – вождя заговорщиков. Перед ними был сильный немолодой мужчина, высокого роста, в железных латах с царственной походкой и взглядом.

Они проехали через тройные ворота огромного, стоящего на скале, замка. Внутри замка помещался дворец, оснащенный всеми возможными в средние века удобствами. В окна были вставлены стекла, хоть и мелкие, но прочно сидевшие в рамах. Все щели прекрасно законопачены. И тут не было сквозняков, так характерных для древних замков. Полы покрывали не циновки, а настоящие ковры. На стенах висели гобелены, изображавшие рыцарские баталии.

Они прошли через несколько комнат, и оказались в довольно просторном помещении, где стояли приземистые диваны, круглый полированный стол. В шкафу блестела золотом посуда.

Боги расселись на диванах, и удивленный Звенислав тут же поинтересовался: «А в каком веке ты жил когда-то, почтенный?... Кстати, мы ведь с тобой так и не познакомились. Имени твоего я тогда не спросил.» Бог только хмыкнул в бороду: мол, тогда тебе не было дело до имени простого рыбака, а теперь зовут меня Звенард Гордый. И он с вызовом посмотрел на четверку Богов, но потом все же смутился и счел нужным пояснить: «Имя я себя взял в честь тебя, Звенислав, но не копируя. А прозвище здесь мне уже за дела мои дали»

«Вот как раз и расскажи нам о своих делах» - вмешался Утренний свет: «И, кстати, ты так и не ответил на вопрос Звенислава, в каком веке жил и откуда ты, простой рыбак, знаешь все тонкости дворцовой жизни?»

«Что ж, гости дорогие, рассказать, расскажу. Да только позвольте сначала угостить вас всем, что имею. А то на пустой желудок почетных гостей рассказами не потчуют. Да и с дочкой своей познакомлю» Он дернул за шнур, и где-то вдалеке зазвенел колокольчик. Сначала появился солидный дворецкий. Учтиво поклонился, выяснил, на сколько персон подавать обед и что гости хотели бы пожелать особо. Проголодавшиеся Боги претензий не предъявляли и готовы были есть все, что дадут. Поэтому вскоре на столе появились различные напитки, а потом блюдо сменяло другое с поразительной быстротой. Боги и сами не заметили, что уминают все яства как проголодавшиеся крестьяне. И лишь когда подали десерт, и все умиротворенно развалились на диванчиках, в дверях скромно появилась девушка удивительной красоты. Гордый отец встал и подвел ее за руку к гостям. Она поклонилась им, потупив глаза, а потом, украдкой взглянув на Звенислава, сделала попытку поцеловать ему руку. Но тот сам расцеловал девушку в обе щеки, от чего она зарделась, и усадил рядом на диванчике. Все остальные не поскупились на комплименты, и хозяин дома, наконец, начал рассказ.

«Что же это? Какое условие?» - с замиранием сердца спросил Рэм, чувствуя недоброе.

«Ты будешь моим двойником». - Отрубил брат.

«Как?» - поразился Рэм: «Все же знают, что нас двое братьев… Мне и дракон говорил.»

«Ах, дракон! Ты и с драконом успел подружиться?!!!» - Казалось, Ромул был вне себя от ярости: «Так вот мы всем скажем, что дракон тебя съел. Я ведь все равно тебя отсюда просто так не выпущу.»

«Но зачем тебе двойник?» - не уставал удивляться Рэм.

«Как же? Во-первых, я не могу везде успевать. А мне теперь два города достраивать надо, чтобы они, как ты верно заметил, слились в одну империю. Кроме того, ты будешь заменять меня на каком-нибудь опасном мероприятии. На войне, например.»

Рэм не мог не усмехнуться: «Ну, а если меня убьют на войне, брат? Что тогда?»

«Не беспокойся. Я воскресну. Если ты это имеешь в виду. И тогда стану еще более великим и уважаемым.» - оскалил зубы Ромул.

«А если ты будешь одновременно в двух местах, тоже ведь никто не поверит. Все поймут, что этого не может быть.» - цеплялся за соломинку Рэм.

«Это тоже не проблема. Скажу, что владею великими колдовскими силами. Меня будут бояться.»

«Все-то ты продумал.» - угрюмо заметил Рэм: «Ну, если я не соглашусь, я уже понял, мне не жить. Но, допустим, я соглашусь. А потом тут же нарушу клятву. И всем скажу, что я – это я.»

«Не беспокойся. Я и об этом позаботился.» - зловеще засмеялся брат: «Твое растерзанное тело покажут всем твоим людям. Оно будет иметь вид человека, которым пообедал дракон, но все же что-то будет, по чему тебя можно будет опознать. Например, кулон на шее, который висит у тебя с младенчества. У меня, кстати, такай же. Только там мое имя. ..А остальное – лицо будет обглодано, а волосы похожие на твои, твой рост и какие-нибудь еще детали. Что скажешь, достаточно, чтобы твои люди поверили?»

«Рэм тяжело вздохнул и поинтересовался: «А что если я тебе неправильно опишу моих людей? И не те имена назову? Ты придешь на мое место и тут же вляпаешься?»

«Ха-ха-ха! И это я продумал. Ты думаешь, мы первый день наблюдаем за твоим строительством? Мои разведчики о твоих фаворитах все мне доложили. А простолюдинов мне знать не надо.» - Злорадствовал Ромул: «И ты прав, я тебя сразу на замену не пущу. По крайней мере в твой город. Сначала в моем потренируешься. Посмотрим, как ты моих людей сможешь обмануть. И только попробуй трепыхнуться!»

«Брат! Зачем тебе все это нужно? Неужели нельзя по-человечески?» - взмолился Рэм: «И, кстати, насчет медальона, тебе не приходило в голову найти наших настоящих родителей?»

Ромул даже подскочил от возмущения: «Сколько тебе говорить – моя мать волчица. И не смей больше поднимать эту тему.»

«Вот уж воистину, человек человеку – волк.» - вздохнул Рэм и закрыл глаза, чтобы не видеть предателя.

Скажи: «Нам рано уходить.

Пред нами мир открыт.

Длиннее наших жизней нить

Зовет любить и жить».

Скажи. Я знаю, ты соврешь.

Но это ничего.

Ведь главное, что ты идешь

Дорогой одного.

И нет с тобой твоих друзей.

Есть только боль и страх.

А одиночество страшней,

Когда все канут в прах.

Удобно расположившись в мягком, явно не средневековом, кресле, бывший рыбак, а ныне повелитель собственного мира, начал рассказ: «Родился я в XIX веке во Франции. Был, как вы, господа, давно поняли, из семьи рыбака.

Вернее, не совсем так. Семья рыбака меня подобрала. Выловила в реке плывущую корзину с младенцем. Надо сказать, эту семью недавно постигло несчастье. Был мор. И все детишки умерли. Отец и мать, видно, были более крепкими, и выжили. Но уже совсем отчаялись, что детей у них больше не будет. И тут такой подарок. Они очень обрадовались. И никому рассказывать не стали, что я не их ребенок. Жили они на отшибе. Иногда только отец ходил в деревню в пивную. Или ездил в город, за необходимым в хозяйстве. А рассказывать о найденном младенце они не стали потому, что тогда было бы начато расследование, а поскольку ребенок был завернут в дорогую ткань, то неизвестно, чем бы расследование закончилось, но простым рыбакам меня точно бы не отдали.

Все это они рассказали мне, когда я вырос. Но я продолжал считать их своими родителями. Так как никаких отличительных примет, как монограмма, например, на пеленках не было, то не имело смысла искать настоящих родителей. Да и зачем? Раз бросили, значит, была на то причина. И подумал я: «На все воля Божья».

Осиротел я рано. Родители ведь были уже не молодые, когда я проплывал по речной глади. Первой умерла мать, когда мне было четырнадцать. Отец с горя запил. Почти не выходил из пивнушки, а я лихорадочно ловил рыбу (меня с раннего детства приучали владеть этим мастерством), чтобы покрыть отцовские долги. Но как это сделать бедному рыбаку? Отец умер во время очередной попойки, а ко мне пришли и забрали дом за долги. Остался я с одной лодкой, не имея крыши над головой.

Но тут мне повезло. Жила в деревне молодая девчушка. Красавица необыкновенная. Дом у нее был богатый, родители лавочники, а она – единственный ребенок в семье. Я на нее даже смотреть боялся – не про меня такая. А она на меня, как потом выяснилось, поглядывала. Уж что нашла в замызганном рыбаке, не знаю. Родители ей уже пару присмотрели – пухлого сына мельника. Но как в народе говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло – поехали навестить ее матушка с батюшкой заболевшую крестную, а болезнь оказалась заразной. Так они, не вернувшись в свою деревню, там и скончались. Девушка осталась одна. И родственников больше никого. Тут же к ней начали свататься кто попало. Всем хотелось богатую лавку к рукам прибрать. Женихи перегрызлись между собой. Девушка на улицу выйти боялась и лавку закрыла. И вот шел я как-то по улице. А надо сказать, что жил я в тот момент в заброшенном сарае на окраине деревни, так своего дома у меня тогда уже не было. Темнело. И вижу, в ее окно пытается влезть какой-то здоровенный парень. Окна у нее на первом этаже закрыты были, так он сразу на второй. Подставил садовую лестницу. Я его вместе с этой лестницей и скинул. Сломал он себе что-то при падении. Крик. Народ сбежался. И парня осуждают и меня, что я так грубо влез, бродяжка, как меня называли. И тут выскакивает моя красавица, хватает меня за руку и говорит при всей толпе: «Это мой жених». Народ рты пооткрывал. А куда деваться. Я подтвердил. И через несколько дней нас в церкви обвенчали.»

Возьми меня с собой святой Дракон,

Где правишь ты огнем или мечем.

Давай презреем божеский закон,

И растворим своих тиранов в нем.

Нам вечно жить. И пусть нам служит Тьма.

В бессмертье, к нам придет на помощь Свет.

Нам подчинится белая луна,

И в солнце нам преграды больше нет.

Пусть мы дадим невеждам новый путь.

А смелые проложат его сами.

Но только мы постигнем жизни суть.

И вся Вселенная под нашими ногами.

Лети Дракон. Возьми меня с собой.

И не забудь, что мы единой крови.

Мы вместе сладим с дикою ордой.

Мир против нас. Едины мы в любови.

Связанного Рэма с заткнутым ртом, везли на повозке, укрыв кучей тряпок. Ромул гордо восседал на резвом скакуне. Рядом с ним ехал рыцарь, якобы отбивший останки Рэма у Дракона и отвезший их родному брату.

Спектакль был разыгран по нотам. Вот только как выйдет на самом деле? Задавал себе вопрос Рэм. И не сомневался, что брата также мучает этот вопрос.

Ромул решил не медлить. Он вообще спешил. Ему хотелось как можно скорее установить свою власть над обоими крепостями. Тем более что, объяснил он брату, соседи тоже не медлят. Они древняя цивилизация. Не то, что здешние варвары. Им уже известно о зарождающейся империи, и они не потерпят соперников в этом мире. У них хорошо тренированное, закаленное в боях войско. «Не то, что твой сброд.» - Презрительно фыркнул Ромул. Рэм напомнил брату, что его сброд недавно разгромил авангард врага. Но прозвучало это неубедительно для них обоих. Потому что они прекрасно знали, что была это всего лишь разведка. И если нагрянут основные силы, в чистом поле бой не выиграть, поэтому и нужны срочно крепости, чтобы встречать противника на стенах, укрепленных башнями, подъемными мостами, рвами. Закрома должны быть заполнены пищей, чтобы все могли выдержать долгую осаду. Именно по этой причине город Рэма был предпочтительнее города Ромула, поскольку строился среди естественных укреплений – гор.

«Это ты своим строительством накликал беду. Так что теперь страдай.» - зло сверкнул глазами Ромул: «На мои холмы они бы еще долго не покусились.» Рэм покачал головой: «Как знать»

Но все было решено Ромулом, и теперь Рэм трясся связанный на повозке, гадая, как далеко им еще ехать до его города, и в каком состоянии строительство. Не разбежались ли все, после исчезновения вождя. И как примут брата.

Вот послышались крики: «Стой! Кто идет?» Значит, караул не дремлет, порадовался за свой город Рэм. От брата, как он понял, поехал парламентер. Вот он возвращается. Их пропустили. Что это за крики отчаяния? Неужели Ромул показывает его людям изуродованное тело пойманного разбойника, которого он решил выдать за Рэма? Вот люди рассмотрели медальон. «Еще бы!» - Горько подумал Рэм: «Он ведь всегда висел на виду.»

Крики, плач. Проклятия. «Неужели меня так любили?» - растрогался Рэм: «И что дальше?»

Вот слышен уверенный голос вожака. Это Гром. Он взял власть в свои руки на время отсутствия короля. Он так и сказал сейчас Ромулу. Нет, он не согласен признать королем брата Рэма. У Ромула, слышали они, свой город. А откуда им знать, что это тело их короля? Может, медальон украли? «Молодец Гром» - восхитился про себя Рэм.

Но остальные люди были не столь несговорчивы. Им был нужен сильный мудрый король. Почему не Ромул? Он уже успел прославиться. И постепенно начали раздаваться приветственные крики. Сначала тише, потом громче.

Но дело испортил сам Ромул. Уже заранее войдя в образ правителя, он с благословляющей рукой, царственно объезжал своих новых подданных. И тут какой-то мальчонка сунулся прямо под ноги его коня. Истошно закричала мать. А оруженосец Ромула вытянул ребенка плетью, тот завизжал, и, падая, попал прямо под копыта коня Ромула.

Толпа взвыла и ринулась на нового короля, столь неудачно начавшего свое царствование.

И тут небо потемнело. Прямо на них спускался Дракон. Люди с криками разбегались. Дракон же, схватив Ромула, очень ловко выхватил Рэма из под груды тряпок, так что все сразу увидели, что вот он их любимый король, связанный, но живой. Дракон моментально разорвал путы, но вместо того, чтобы поставить Рэма на землю, закинул обоих братьев себе на спину, начал подниматься в голубую высь. «Я вернусь!» - успел крикнуть своим Рэм и толкнуть локтем обалдевшего брата: «Держись, а то свалишься.»

Во время рассказа отца, девушка сидела тихо. Даже не поднимала глаза на именитых гостей. Но сейчас пришла пора сладкого, к которому слуги подали ликер. Боги удивленно уставились на хозяина. А тот улыбнулся: «Ну, я же Бог в этом мире. Значит, могу сделать у себя что угодно. Рецепт этого ликера, кстати, я взял у бармена в «Лукоморье». И вообще, я же все знаю про новые века. Могу и самолет построить. Но стараюсь обходиться средневековыми методами. Только у себя дома позволяю небольшие изыски из новых времен.

«А, кстати, почему ты выбрал для себя средневековый мир?» - поинтересовался Утренний свет.

«Ну, это просто. Мне с детства нравились рассказы о рыцарях. Вот я и решил перенести это в реальную жизнь.» Старик задумался и, помолчав, сказал: «Как хорошо, что Звенислав дал нам всем возможность создавать свои миры, путешествовать по времени… Я ведь в начале не понимал тебя – обратился он к Звениславу, - особенно когда ты мою девочку в начале отказался спасти, сказал, что я сам могу это сделать. Но я еще не понимал как. Но когда ты показал, я понял, что вся Вселенная открылась передо мной.»

«Вот видите, - обратился к внимательно слушающим Богам довольный Звенислав – Я же говорил, не все сразу могут свои миры создавать. Слишком долго им внушалось, что они винтики, или же рабы Божьи. Что взять с раба? С рабской психологии. Но если им немного помочь, то все получится. ..Я сам вначале думал, что достаточно моего примера. Но оказалось, что это не так. Нужно кардинальное лечение. И вот – результат» - он с улыбкой показал на нового Бога.

«Ну, хорошо, а что было дальше.» - нетерпеливо спросил Император, видно не потому, что ему так уж хотелось услышать продолжение истории, а из легкой ревности к тому, что молодой Бог Звенислав преуспел там, где оплошал настоящий владыка.

Неспешно потягивая ликер, старик продолжил рассказ: «Что потом? Поселились мы у моей жены. У самого-то меня, как помните, дома не было. Сначала все шло хорошо. Она вновь открыла лавку. А так как на меня косо смотрели, что какой-то замарашка увел лучшую невесту, я не стал ей мешать. И сам занялся ловлей рыбы. Тем, что умел. Заодно и перед посетителями лавки не мелькал, чтобы не злить. Моя жена была большим профессионалом. Всегда знала, что надо заказать в городе, в чем будет нужда, и что лучше продается.

Через год родилась у нас дочка – красавица. Вся в жену. Радости, казалось, не было предела. Все дела ладились. Дочка росла. Жена ее учила искусству продавать, а я не раз брал с собой на рыбалку. И вот однажды, когда мы с дочкой отлучились рыбу ловить, произошло несчастье. Нагрянул в нашу деревню полк солдат. Постучались и к моей любимой. Она не могла отказать в постое. Не принято это было. Полагалось солдат размещать. Но сразу предупредила, мужа, мол, нету дома, скоро вернется. Но лихой солдатик дожидаться не стал. Начал приставать к моей голубушке. Она отбиваться. И упала, головой прямо об каменный угол печи стукнулась. Солдат, конечно, сбежал. Так его и не нашли. Вернулись мы с дочкой прямо к похоронам. …И опять на меня косо смотрели: такую женщину не уберег. Лавку пришлось закрыть. Никто у меня покупать не хотел. Да и не сведущ я в этом мастерстве. Одна у меня осталась отрада – дочурка ненаглядная. Вся в мать. Но и с ней недолго мы были. …Встречала она меня как-то на причале. Я кинул ей канат. А шторм уже начинался. Она схватила, да не удержала. И вместе с канатом в воду. Я, конечно, из лодки выпрыгнул, ищу ее, совсем ведь у берега ко дну пошла. И утонуть не должна была – я ее уже плавать учил. Да, видно испугалась, или ударилась обо что-то. В общем, выловил я уже бездыханное тело.» - рыбак долго молчал. Девушка совсем глаза потупила. Хоть и не помнила она всех своих переживаний, когда умирала – об этом Звенислав как раз и позаботился.

Наконец, после тягостных раздумий, рыбак продолжил : «Совсем я чуть с ума не сошел с горя. Спился бы, наверное, как отец мой. Но тут как раз грянула революция. Мне надо было куда-то накопившуюся боль и гнев девать, и я перебрался в столицу и пошел со всеми на штурм дворца. Вот тогда и насмотрелся на жизнь королевскую. Я все подмечал. И посуду, и утварь, и все думал, вот бы мне так жить, и чтобы близкие со мной были. А я бы народу счастье дал.»

«Чем же все кончилось?» - не утерпел Михаил-Архангел.

Старик фыркнул презрительно: «Чем все кончается? Попал я на плаху. За что? Вот бы ведать? Небось кто-то из моих же товарищей настучал. Тогда на гильотину отправляли по первому навету. А кто и за что меня сдал, вроде никому я зла не делал, так и не знаю…. Но теперь меня это и не интересует. Хорошо мне в новом мире. Еще раз спасибо тебе, Звенислав»

Дракон, между тем, набирал высоту. У Рэма начала кружиться голова, и он видел, то брат тоже судорожно вцепился в чешую Дракона. А тот еще, видно, решил с ними поиграть. Он то набирал, то снижал скорость. А потом начал выделывать в воздухе пируэты. Хорошо еще, что кверху брюхом не перевернулся, а то бы им точно не удержаться. Но Рэм догадывался, что Дракон просто решил их проучить, а убивать не собирается. Но Ромул думал иначе. «Эй! – закричал он во всю силу легких – Ты там поаккуратней.» Дракон в ответ сделал еще один мастерский пируэт, после которого Ромул надолго замолчал, но потом снова не выдержал: «Куда ты нас тащишь? Съесть хочешь? За меня все мои люди мстить будут. Найдут твое гнездо. Разорят, детенышей убьют!» - надрывался он. Разозленный не на шутку Дракон, повернул к ним свою пасть и зашипел. А Рэм закричал брату: «Да заткнись ты, идиот. Можешь помолчать хоть недолго, владыка неудавшийся!» Оскорбленный Ромул попытался ударить брата ногой, но чуть было не потерял равновесие и не свалился с такого ненадежного коня, и после этого затих окончательно.

Дракон же, снизил скорость и высоту. Они летели невысоко над землей, и перед ними простиралась выжженная равнина. Рэм с изумлением смотрел на эту картину. Вот показался обожженный скелет какой-то деревушки. Дракон снизился еще больше, и можно было разглядеть одинокую собачонку, уныло воющую на цепи, возле сгоревшего хозяйского дома. Конуру огонь почему-то не тронул, прихотливо обойдя языками пламени. «Давай спустимся, освободим ее!» - закричал Дракону Рэм, но тот полетел быстрее. И вскоре невдалеке показался город. От города, впрочем, тоже остались одни развалины. Дракон завис практически прямо над внушительными, башнями. Картина, которая им предстала, была еще страшнее, предыдущей. И тут, и там, валялись трупы людей в самых замысловатых позах. Видно было, что враги ворвались в город с помощью какой-то хитрости, потому что ворота открыты настежь. Таран их явно не коснулся. Погибшие люди на улицах были, судя по всему, мирными горожанами, которые и не собирались ни с кем сражаться. Они были празднично одеты. Ни у кого не было видно оружия. Однако было понятно, что расправились со всеми самым жестоким способом. Женщины лежались в позах, не оставляющих сомнения о насилии, дети…. На детей лучше было вообще не смотреть. Они были изуродованы страшнее всех. Даже циничный Ромул затаил дыхание и вытаращил глаза.

Тут Дракон повернул к ним голову: «Ну, как насмотрелись? Понравилось?!» И, не отводя желтых глаз от Рэма, он проворчал: «Ладно уж, вернемся, захватим твою собаку.» И сделав крутой вираж, быстро полетел в сторону сгоревшей деревни.

Собака по-прежнему выла. Дракон приземлился, и Рэм, соскользнув с его спины, кинулся освобождать от цепи бедное животное. Псина, как будто почувствовала добрые намерения, притихла и даже слабо вильнула хвостом. Ромул же, воспользовавшись приземлением, тоже соскочил со спины Дракона и опрометью бросился бежать. Но куда там! Дракон настиг его в мгновение ока. Схватил своей страшной пастью … но, видно, вреда не причинил. Потом он зажал трясущегося от страха Ромула передними лапами и сказал устрашающе: «Вот теперь ты у меня так полетишь. Да веди себя смирно, а то я ведь и отпустить могу.» - и изобразил что-то наподобие ухмылки. Рэму же крикнул: «Ну, давай, забирайся со своей собакой быстрее. Нам уже недалеко лететь осталось»

Когда он и вновь взвились в воздух, собака заскулила и плотнее прижалась к Рэму. А Ромул, висящий в лапах Дракона, похоже, обделался.

Но лететь, и правда, было недалеко, и вскоре Дракон опустился в чаще леса на обширной поляне. Он грозно посмотрел на братьев и спросил: «Ну, драчуны, и что делать будем?»

Пусть рыцарем через века

Несется Дон Кихот.

И будет глубока река,

Но он ее пройдет.

И снова черствые сердца

Смеются над борцом.

Он ниспровергнет подлеца,

Но только что потом?

Боги, между тем, продолжали обсуждение. Они уютно развалились на мягких диванчиках и Утренний свет, от нечего делать, спросил:

- Ну, а жена-то твоя где? Дочь показал. А жена-красавица? Где ее прячешь?

Боги заулыбались. Старик вздохнул:

-Не все ей в моем мире нравится. Вот она часто к своим родителям и убегает. Там ей как-то привычнее, чем королевой быть, а то и богиней. Ну, да ничего, видимся.

- А что же ты не предложил ей мой вариант, чтобы одна часть ее души, которая к родителям стремится, там жила, а что с тобой хочет остаться здесь? – Спросил Звенислав.

- Да как-то не поняла она про делимость души. Наверное, сущность у нее такая. Нравится ей бывать, то здесь, то там. Как в гостях. – Улыбнулся Звенард.

- А теперь, друзья мои, расскажите, что в других мирах делается. Да и историю Звенислава я еще не слышал. Как ты на земле жил, хотел ли там мир облагородить? И что за эксперимент вы все совместно проводили? – начал в свою очередь задавать вопросы хозяин.

… Боги заерзали на своих местах, словно всем как-то неудобно стало. И дружно покосились на Звенислава: начинай, мол.

Звенислав вздохнул тяжело и заговорил:

- Ну, что, ребята, не буду же вам я свою историю от последнего рождения рассказывать. Как в анкетах пишут. Вас ведь не это интересует. Как мир хотел перестроить? … Что ж, жил я в одной стране. Все в ней было, да как-то не так складывалось. И земля хорошая, и люди, вроде, хлебосольные. Да все какие-то напасти, то войны, то мор, то эксперимент опять же (70 лет мир свободы и равенства строили, да так ничего и не вышло), потом Перестройка. Развал государства, которое веками создавалось. И стали мы уязвимы для тех, кто всегда искал щель в братстве народов, чтобы туда лом просунуть, разорвать и, как говорили римляне, devide et impere (разделять и властвовать). Я, чтобы этого не допустить, вначале хотел поставить нам нормального властителя.

-Эх, Звенислав, узнаю тебя – поставить! Нет, чтобы самому стать. И здесь ты такой. Вечно кого лучше себя ищешь! – не выдержал и перебил Архангел Михаил.

- Да, и подскажи нам, как ты, обычный смертный, решил взять да правителя поменять? – ехидно подначил Император.

Звенислав усмехнулся и подмигнул владыке:

- А я подумал, что я хуже других? Глупее? Быдло какое? Почему бы мне не сделать это? Главное придумать талантливую идею-многоходовку. Ну, и как ее реализовать, естественно. Да и потренировался я предварительно. Менял уже более мелких владык. Каждый так может. Всем же об этом говорил. Этому учил народ.

- Каждый, да не каждый. Сам видишь. – Проворчал привычно Император.

- Конечно, говорил я тебя, люди творцами должны быть, а не рабами божьими! – Встрепенулся Звенислав.

- Ну, ладно, ладно, завели о том же. Сколько уже говорено. Мы еще об этом века рассуждать можем. – Примирительно произнес Архангел Михаил – Ты, Звенислав расскажи лучше, что дальше было, а потом, может, мы и придумаем, что делать со всей этой ситуацией.

- Да. И с мирами странными, в которые чужие Боги лезут. – Напомнил старик Звенард.

И Звенислав продолжал свою историю.

Идет гроза. Сгустился черный мрак.

И ветер рвет плащи, гремит кольчугой.

Примчался грозной тучей новый враг.

Орда пылит, сжимая кольца, с юга.

Сосед сегодня снова не помог.

Он будет рад чужому пораженью.

Он думал: «Этот кочевой наскок

Война других», и не вступил в сраженье.

Брат с братом ссорились на радость чужакам.

И штурмом ночь кровавая кипела.

С зарей взлетели души к облакам

Всех, кто считал: «Война не наше дело».

Споет былину старенький гусляр.

Историк ее бережно запишет.

Вздохнут мальцы по прошлым временам.

Но будущей орды никто не слышит.

Ромул и Рэм по-волчьи из под лобья смотрели на Дракона.

- Куда это ты нас притащил? – Наконец поинтересовался Ромул.

- Ну, что на пожарища полюбовались? На убитых и истерзанных людей тоже? – Вопросом на вопрос ответил Дракон.

Спасенная собака, между тем, виляя хвостом, бегала вокруг Рэма.

- Покормить бы ее. – Не в тему заискивающе попросил Рэм.

- Он сейчас ей самой накормится, и нами заодно. – Зло буркнул Ромул.

- Зачем ты так, брат! – Укоризненно начал несостоявшийся король: – Я знаю, у тебя в переметной суме еда была. Вино, хлеб, мясо. Давай покормим.

Собака, словно понимая, подняла внимательные глаза на Ромула.

Тут опять вмешался Дракон:

-А ведь недаром именно тебя. Рэм избрал я из двух близнецов-братьев. Добрый ты. Умный. А самое главное, интуиция у тебя колоссальная. Вот, смотри, ты один эту собаку приметил и настоял, чтобы освободить ее.

- Так она же погибла бы на цепи! Как же не освободить живое существо. – Воскликнул Рэм.

- Да, но больше ты ничего не почувствовал? – Допытывался Дракон. И сам ответил:

- В деревне той родители ваши жили. Отец, мать, бабушка, сестренка. И собака эта ваша. Вот Рэма она признала. Ну, а тебя, Ромул, сын волчицы, как ты гордо себя называешь?

- Матушка! Помню ее. – Воскликнул Рэм: Помню еще, что как волчица пришла, все и разбежались.

- Это потому что мужики за кольями кинулись, а вы, два несмышленыша, вцепились ей в шерсть мертвой хваткой. А волчица только что детей своих потеряла. Убили их, пока она на охоту бегала. Молока у нее много тогда было, вот она с вами, держащимися за нее, в лес и побежала. Долго вас потом искали, да не нашли. – Снисходительно объяснил Дракон.

- А какой же изверг родителей наших убил, деревню разорил? – Воскликнул Рэм, и слеза незаметно поползла по его щеке. Ромул же стоял, насупив брови, мол, мне все нипочем. Хотя притворялся, скорее.

- Вот об этом и хочу я с вами поговорить, короли недостроенного царства. – Дракон удобно расположился на земле и пригласил присесть братьев, добавив:

-Да ты, Ромул, не жмотничай. Открываю свою суму. С братом винцом поделись, собачке мяса дай. Ну, а я уж потерплю пока…. Есть вас не буду! – И захохотал, показывая желтый ряд драконьих клыков. Юмор у него такой был.

Ромул неохотно подчинился и кинул кусок мяса собаке, поделив с братом хлеб и вино. Рэм все еще не мог прийти в себя от пережитого.

- Неужели мы так близко от наших родителей были. Ведь дома еще дымились, а мы опоздали и ничем не помогли. – Стонал он.

- Ты, герой, теперь думай, как всем остальным помочь. – Прикрикнул на него Дракон.

- Облетал я здешний мир и обозревал картину. И вот, что у меня вырисовалось. – Начал он свое повествование.

- Жили в этих местах мирные люди, землепашцы. Ни на кого не нападали, ни каких войн не вели. Да вот два брата, выращенные волчицей, почему-то ( никак предвидение у них было) в одно и то же время, да только в разных местах решили возвести великие города-крепости. Ромул на семи холмах. Рэм среди естественных укреплений – гор. Кстати, знаю, что Ромул в честь себя город решил назвать: Рома, или, как некоторые неместные переиначили : Рим. А ты, Рэм, как город назовешь?

- Андорат. – Не задумываясь, ответил молодой король. – Местные жители так горы эти называют, ну или почти так.

- Да скромности у тебя побольше, чем у брата. – Похвалил Дракон и продолжил:

-Так вот, откуда ни возьмись, появился в этих краях кочевой народ. Скачут на лошадях, пьют кобылье молоко. Кониной же и питаются, в конские шкуры одеты. Нет у них понятий о чести, достоинстве, благородстве, милосердии. Да и непрактичны они. Куда бы ни пришли – девок насилуют, мужчин убивают. А потом все сжигают. Нигде сами на земле не осели. Так и кочуют. Вот только крепости брать не умеют – Хитро прищурил желтые глаза Дракон. – Кони, как известно по стенам лазать не умеют. А кочевники эти больше на простых селян нападать привыкли, и организованного сопротивления не ждут.

Дракон помолчал немного, разглядывая братьев, и добавил:

- Ну, так, что скажете, дадим вместе отпор врагу или братскую войну начнем на радость чужакам?

Первым, конечно, откликнулся Рэм:

- Конечно же, отпор! Мы же братья! Когда чужак наших родителей убил, мы друг с другом ссориться будем? – и возмущенно посмотрел на Ромула. Тот неохотно кивнул.

- Да вот как только нам лучше сделать? Как общим мир создать? Королевство единое? Чтобы не ссорились? И чтобы наши отдаленные города в единое государство слилось? – Продолжал допытываться Рэм.

- А вот для этого я познакомлю вас с одними экспериментаторами. – Хитро прищурился Дракон. – Они даже, Боги, пожалуй. Да вот сейчас не совсем. У них тоже проблемы возникли. Может, вместе вы и разберетесь, что делать, и кто виноват. Поскольку, подозреваю я, все проблемы у вас из одного источника.

- Как так? – Поразились братья. – Боги и не всемогущи?

- А вот направимся к ним, и все сами увидите. – Сказал Дракон, медленно поднимаясь с насиженного места.

Звенислав вздохнул и отпил прекрасного вина из королевских погребов.

- Да что тут рассказывать, ребята. Идею с новым энергичным правителем я начал, я же провалил.

- Почему? – Изумились боги.

- Мне он сначала казался прямо каким-то честным, чистым, непорочным. – Звенислав усмешкой покосился на Императора.

-Да потом я понял, что он слабовольный человек. Всем все обещает. Поэтому его и на, условно говоря, трон посадили. Он ведь был не главой государства, а одним из первых. А я его совсем первым сделать хотел. Была такая идея – он очаровывать людей умеет. Вот пусть и займется этим на международном уровне. Но ведь стране и сильный экономист нужен, верно? Им будет премьер-министр.

-Ты и такого нашел? – Восхитился Архангел.

-Нашел, да не совсем. Был тот человек крупный олигарх. Из ничего деньги сделал. В советские времена был научным сотрудником. Мужик головастый. Наворовал, конечно, хорошо, но я убедил высшее руководство, что, став, наконец, признанным, он не только все деньги обратно принесет и последние штаны снимет. Но и страну из кризиса вытащит. Откуда такая уверенность, спросите вы? А из знания психологии. Да и советовался я со знающими людьми. Человек этот самолюбив до крайности. Ему не деньги нужны, а слава. Он бы все отдал, только бы его, как маленького по головке погладили, и народ его портреты на митинг понес.

- Так в чем же дело? – опять вмешался Архангел. – Вроде все правильно. Или эти двое характерами не сошлись?

- Да характеры ерунда. – Отмахнулся Звенислав. – Они не только не сошлись, один ( тот, кого я роль главы государства прочил) олигарха нашего чуть не посадил. Враги были смертельные. Вот только это не проблема для умных людей. Я изложил ( каждому в отдельности, естественно), все перспективы. Они тут же клюнули. И готовы были терпеть друг друга. Надолго ли? А вот тут я был нужен, чтобы их контролировать и, по возможности, близко друг к другу не подпускать. Это по аналогии с моей фирмой, которая когда-то у меня была. Я, и руководитель одного отдела, друг друга ненавидели. Бесили мы друг друга одним только видом. И что мне делать? Ценного сотрудника увольнять ради тех, с кем чай пить хорошо, да работать он не умеет. Нет, так только плохие руководители поступают.

- Подавляющее большинство. – Вставил Утренний свет, мстительно метнув взгляд в сторону Императора.

А Звенислав продолжал:

- Поэтому, чтобы и работа ладилась, и мы друг друга не раздражали, поставил я между нами промежуточное звено – секретаршу. Она к нему идет, передает мои поручения. Потом возвращается, приносит его ответ… Да вы не смейтесь! Мы же правда работать умели, никто из нас не зарубал хорошие инициативы и ценили мы работу друг друга. Только лично видеться не могли.

- Ну, хорошо у тебя получается. Все роли распределил, всех убедил. Дальше то что? Почему не жили в раю процветающем? – продолжал спрашивать Архангел.

- А узнал я, ребята, что тот, кого я на главного прочил, висит не на одном, не на двух, а целой сотне крючков. Ну, поймите, он никому не отказывал. В том числе и криминалу. А выполнять-то не выполнял. Они ему должки и записывали. И компромат на него собирали, где он там налево пошел и всякую такую чушь. А они ошивались около него. Теперь представьте, он во главе государства – тут и начнется драка под ковром за близость к телу.

- А ты один хотел? – Хмыкнул Звенард.

- Ничего вы не поняли. – Плюнул Звенислав. – Хотите верьте, хотите нет, но мне вообще это не надо было. Я просто хотел страну из дерьма вытащить. И пасти своих президентов в мои планы не входило. Ленив я и не честолюбив. Иначе правы Вы, сам бы стал.

- Так как же ты выпутался? – хором спросили Боги – Дело-то уже на мази было.

- А просто. – Улыбнулся Звенислав – Я просто свел этих двоих прокурора и олигарха, чего делать никак нельзя было. Они только через меня общаться должны были, чтобы я мог противоречия сглаживать. Или, в крайнем случае, при мне. А я пустил на самотек. Они как пообщались, так и разругались в пух и прах. Так-то.

Дракон снова поднял в воздух двоих братьев и старого пса. На этот раз, когда страх перед неизвестностью покинул их, они сидели на спине чудища гораздо спокойнее и даже проявляли любопытство к окружающему миру.

Пес ластился к Рэму. А Ромул искоса погладывал на брата. Под ними расстилалась плодородная равнина, не тронутая руками человека.

- Эх, заселить бы все эти пространства. Засеять поля. – Мечтательно сказал Рэм.

- Ага, а тут как раз вражеский набег. – Вставил Ромул.

- Ну, почему, брат, все время воевать нужно? – Укорил его Рэм. – Откуда у тебя звериные замашки. Волчица к тебе добра была?

- Ты ее не трогай. – Зло огрызнулся Рэм. – И потом все мы звери. Инстинкт - убей слабого.

- А как же он? – Рэм показал на Дракона. – Смотри, он самый сильный. Кто может с ним сравниться? А зовет к добру.

- Может, он притворяется только. – Проворчал юный Ромул.

- Моя доброта от мудрости долгой жизни. – Повернул к ним голову Дракон. – Но и веков не хватит, чтобы осознать доброту тем, кто сердцем черств.

Не успели братья вступить в полемику, как пес отчаянно залаял, и они разглядели под ними на земле черный клуб пыли. Так двигалась орда.

- Что будем делать? Неужели дадим опять напасть на мирных поселян? – Взволнованно воскликнул Рэм.

- А они еще ни на кого не нападали. Вот нападут, тогда посмотрим. Ты, брат, за доброту и милосердье ратуешь, а, может, они мирные кочевники, а ты на них нападать собрался. – Хмыкнул Ромул, а Рэм покраснел и опустил голову.

- Тем более, как это вы нападать собрались? – Вмешался, весело поблескивая огромными глазами, Дракон – Спустить, что ли вас на землю и идите – воюйте. Вон их там тысяч пятьдесят.

Рэм и Ромул покрепче вцепились в шкуру Дракона.

А кочевники, между тем, на небо не смотрели, а приглянулся им вдалеке городок, стоящий на неказистом холме и огражденный деревянным частоколом. Заметив его, питомцы степей, с гиканьем развернули своих коней и поскакали в сторону города.

- Ну, теперь-то вмешаемся? Не дадим людей разорять?! – Умоляюще воскликнул Рэм.

А Дракон, снизив скорость полета, произнес:

- Вот теперь я вас, молодцы, выслушать хочу. Вы ведь стремитесь спасти город?

Рэм и даже Ромул поспешно закивали.

- Тогда пора вам воинской стратегии учиться. Вот поглядите – холм, на котором городок стоит хоть и небольшой, но достаточно крутой. Да еще и частоколом защищен. Кони вроде по крепостям лазать не умеют, а? – Подмигнул он братьям.

- Вот и посмотрим, что эти кочевые ребята предпримут. Противника, прежде чем на него очертя голову кидаться, изучить надо. – Наставительно закончил Дракон. А потом как бы самому себе добавил: «Интересно мне, на каком уровне развития сейчас этот народец. Лет триста его не встречал. Может, у них предводитель толковый появился, а то больно лихо они к крепости рванули. Или, напротив, совсем дураками стали. Раньше-то они никого не трогали, коз, да верблюдов пасли. Резали, правда, друг друга из-за пастбищ, когда к одному лугу или роднику сразу два рода подходило. Думал даже, что перебьют они друг друга в междоусобице. Ан, нет. Вот они, голубчики.»

Дракон повернул голову к братьям и сказал, видно приняв окончательное решение:

- Итак, занимаем наблюдательный пост. Смотрим в оба. И решать будем по обстановке.

- Но ты же поможешь людям, если те их убивать начнут? – Жалобно воскликнул Рэм.

Дракон, вздохнув, взглянул на юношу с каким-то оттенком нежности. Или это показалось? Какая нежность может быть у сурового мудрого Дракона?

- Ну, конечно, помогу. Иначе, зачем мы здесь? Но только если люди этого города сами не справятся. – Добавил он строго.

Доедая грушу, Утренний свет поинтересовался:

- А как ты решил объединить мир? Или я что-то путаю?

- Это была другая история. – Улыбнулся Звенислав. – Я не мир объединял тогда, а лишь часть мира. – Я ведь жил в своей стране. И хоть родом я из Франции. Мои предки Пэры, но родился-то я в России. Что ж, мне бежать туда, где лучше, где нас нет, туда, где кто-то построил счастливую жизнь за нас, а мы на готовенькое.

- Да ты не горячись. Поведай, как есть. – Вставил император.

- Верно. Так вот, решил я, что страна моя в начале XXI века находится в стадии феодальной раздробленности. Другие объединяются. Мы разъединяемся. Еще немного, и на нас вся орда двинет… Ну, не надо ведь, Боги, объяснять, что за орда?! Вот и решил, пора создавать новый Союз. Не Российскую Империю. Не СССР. А что-то другое, но подобное. Где мы вместе кулак. Сила. В границах Великой Российской империи, какой бы она была, если бы Ленин революцию не устроил. То есть с Балканами, Польшей, Финляндией и остальными. Ведь нормально жили. И никто на нас не бросался. А как произошел октябрьский переворот, да еще Троцкий сказал : «Ни мира, не войны. Армию распустить.», так на нас 14 стран напали. И союзники в том числе, заметьте. Потому что, кто не сопротивляется, тех бьют.

- А как же не сопротивления злу насилием?

- А как же подставь другую щеку? – Хором выкрикнули ухмыляющиеся Император с Архангелом.

- Да, пошли Вы! – разозлился Звенислав.

- Когда Толстой это писал, видать совсем не в себе был. Не мог он, переживший севастопольскую осаду, где на каждый квадратный метр ядро легло, не знать такой простой вещи, так завоевания и совершаются – когда сопротивления нет… А про Христа уж лучше вообще помолчите. – Звенислава скривило, и он мстительно взглянул на друзей: - А то возьму и морду набью.

Раздался дружный хохот. Все еще не забыли ни пути Звенислава, ни его достопамятного разговора с Апостолом. Еще во время первых странствий.

- Ладно, герой. Ты давай, говори, что ты на земле затеял, чтобы Евразийский союз создать. – Поторопил Звенард, не желая участвовать в балагане.

- Так вот, подумал я, нужен нам лидер. Но не простой. Не должен он быть русской национальности. Поскольку, так пиарщики постарались, что русский, пытающий союз возродить, будет опять шовинистом считаться. И на Западе сразу вой начнется.

-Вой. И денежный поток, чтобы это развалить. – Вставил Утренний свет.

- Точно. Поэтому нужен нам грамотный нацмен. Лидер обязательно. Он и Запад с толку собьет. Будут долго еще считать, что он их ставленник. И под себя все республики подтащит… Вот только умным он должен быть. Чтобы понимал, нельзя привести свой клан в государство Российское.

- Короче, Сталин. – Вставил Архангел Михаил.

- Да. Только красивый, яркий, с ораторскими способностями. И, самое главное, с любовью к этому государству и одинаковым отношением ко всем народам.

- Неужели нашел такого? – Засмеялись Боги.

- Найти-то, нашел. – Задумчиво сказал Звенислав. – Он как раз переворот в своем маленьком государстве устроил и Президентом стал. И умно поступал все время. Да вот, как я с ним лично встретился, понял я, что Он ничего не понял.

Последняя фраза экспериментатора потонула в дружном хохоте.

Кочевники приближались к селению неумолимо. Люди, вышедшие работать на поля, поздно заметили клубящееся облако пыли – не привычны они были к набегам. Но все равно, кто подхватив свой инвентарь, и пытаясь увлечь за собою скотину, кто так, пустились к спасительному частоколу. Бежали они обходной дорогой – холм в том месте, куда направлялись кочевники, был слишком крут. И для степных лошадей крутоват, и для пашенных быков.

Оказалось, что с интересом подметили Рэм и Ромул, у мирных поселенцев был все же предусмотрен секретных вход, перегороженный решеткой. Был он сбоку холма. Дорога шла в низину. Люди успели скрыться в основной своей массе. Решетка захлопнулась, и упали сверху еще какие-то каменные оковы. Так что подобраться с этой стороны у степняков никак не получилась бы.

Но так как враг на своих неказистых, но быстрых лошаденках, приближался слишком близко, поселяне, всех замешкавшихся ждать не стали, и захлопнули запор прежде, чем добежали последние.

Рэм вскрикнул, когда увидел, как какой-то степняк, с веселым визгом, словно хвалясь своей удалью, всадил с пяти метров копье в спину мальчонке, видно приходившему в поле, помогать бате.

Ромул скрипнул зубами, разглядев как могучий воин на полном скаку подхватил на седло отчаянно вопящую русоволосую девку.

- Что же мы ждем? – яростно сжав кулаки, закричал Рэм. – Им сейчас помощь нужна.

Но Дракон, видевший на своем веку много смертей, переживший поколения и столетия, выжидал. Он хотел знать, что же предпримут отчаянные степняки, оказавшись перед непреодолимой крепостью.

И точно. Перед холмом кочевники остановились. Рэм и Ромул отчетливо могли видеть, как судорожно готовятся защитники к обороне. Из-за частокола выглядывали лучники, ожидая удобного момента. Где-то повалил пар, это бабы срочно кипятили воду, чтобы обливать кипятком противника, вздумай он лезть на холм.

Но предводитель распорядился иначе. Подозвав к себе нескольких , видимо, начальников, он что-то приказал им. И орда тут же неспешно отступила от холма.

В городке поднялся радостный крик и ликование.

-Рано радуетесь – Проскрипел Дракон, напряженно всматриваясь в происходящее. – Что-то они задумали.

И точно, несколько воинов отделились от основной массы. Были они тяжело экипированы, чтобы стрелы не пробили, и несли какие-то странные на вид шары. Вспыхнул огонь. Огромный степняк раскрутил над головой веревку с глиняным шаром и … шар полетел прямо в частокол, разбился о него. … Рэм и Ромул ахнули, а из города понесся, как будто из единой груди, вырвавшийся стон. Шар раскололся, из него вылился жидкий огонь, жалкий частокол запылал по всему периметру. Даже второго, уже приготовленного шара, не понадобилось.

- Греческий огонь. Нефть. – Прокомментировал Дракон ничего не понимающим братьям. – Ладно, Одна преграда разрушена. Как с холмом быть? – Задал он вопрос самому себе.

Это тоже оказалось просто. Кочевники, под причитание жителей, подтащили к холму что-то наподобие детских качелей, которые ходят, то вверх, то вниз, в зависимости, кто от доски отталкивается. На одну сторону поставили горшок с чем-то. Что это Рэм и Ромул не видели. А Дракон вдруг вздыбил чешую, злобно хмурясь, но по-прежнему, ничего не предпринимая.

Раз! Двое воинов прыгнули на «качели» и подброшенный горшок, полетел в город. За ним последовал следующий. Потом еще один.

Видно жители быстрее братьев разгадали, какие «подарки» преподнесли им враги, потому как поднялся в городе крик несусветный.

-Что это такое? – Недоуменно повернулся к Дракону Ромул. Но не успел тот ответить, как братья отвлеклись на другую картину. Побросав горшки в город, десяток мужчин степняков покорно встали на колени и были расстреляны из луков своими сородичами.

- Летим отсюда. Нечего здесь больше делать. – Дракон так сверкал глазами, что с ним спорить было опасно. Но Рэм уперся:

-Нет, ты нам объясни, что происходит. И жителей ты обещал защитить. Как же так мы их бросаем?! – С негодованием воскликнул он.

- Все. Считай, нет больше жителей – Тяжело вздохнул Дракон – Перехитрили меня, гады. Сначала нефтью их деревянную крепость сожгли, а потом в каком-то поселении, где уж, не знаю, поотрубали мертвые головы умерших от чумы. Да искали, наверное, не долго. Тут недавно мор по округе был. Своих же преступников пообещали или милосердно казнить – стрелами, если они поручение выполнят. Или по изуверски. Понятно, что те выбрали. Вот они засунули чумные мертвые головы в горшки и закинули в город. Этого достаточно, чтобы из городка мало кто выжил.

- Но зачем им это надо? – поразились братья, увидев, что кочевники спокойно развернули коней от города и поехали дальше своей дорогой.

-Они же даже не поживятся. Разве не ради грабежа они нападают?

- Вот поэтому и велел я смотреть во все глаза за этими ребятами. Не нравятся мне они. Технология у них замысловатая. Уже даже бактериальное оружие на самом примитивном уровне знают. Действуют грамотно. А к чему все это? Не ради поживы. Верно вы сказали. … Нет, надо к богам лететь – совета просить. И помощи.

- А что тебе одному слабо с таким отрядом разделаться? – презрительно сплюнул Ромул. Глаза его налились кровью и сверкали прямо как у его приемной матери-волчицы.

- А ты думаешь, это один отряд? Беда идет! Поэтому я тебя, дурака, пощадил, скоро все силы понадобятся! – Разозлился Дракон. – А с этими справиться – раз плюнуть. Смотрите, коли охота справедливость хоть здесь восстановить.

С этими словами, Дракон взмыл в небо. Туша его низко опустилась над отрядом кочевников, чтобы они могли его хорошо разглядеть. Но потом он резко пошел вверх, опаляя своим огненным дыханием все, что двигается. Зрелище было не для слабонервных.

-Хорошо кони погибли быстро. – Прокомментировал жалостливый Рэм.

А победу Дракона радостно приветствовали криками горожане.

- Мы поднимемся к ним? – Робко спросил Рэм, когда Дракон, пыхтя, опустился на землю. На месте орды была только гигантская выжженная воронка.

- Мы же помочь им должны. – Настаивал Рэм.

- Им не поможешь. Они все равно умрут. Если мы сейчас улетим, у них еще останется надежда, что кто-то выживет. Они попробуют спастись, и будут умирать медленно. Но не всех вирус берет. Кто-то в живых останется. А если хочешь, можно по-другому помочь – Сверкнул глазами Дракон – Я и их спалить могу. Смерть быстрая.

- Нет, что ты! – Даже отшатнулся Рэм. Но потом неожиданно твердо сказал:

-Только обещай мне, что мы сюда вернемся, и если кто в живых останется, тем поможем.

- Скажи, Звенислав, а посему ты так упорно боролся с Богом на земле? Почему говорил, что Сатана лучше?

- Неожиданно спросил Император.

- А все просто. – Улыбнулся Звенислав. – Даже в моем XXI веке, когда не осталось костров инквизиции, и по Конституции провозгласили свободу веры, были не только фанаты этой веры. Не важно какой. Главное, что своим фанатизмом они несли зло, а не добро. Они говорили, что надо поклоняться Христу или Магомеду. И чем кончалось? Взрывами «неверных» или, в лучшем случае, призывам сжигать книги. Далеко ли от инквизиторских костров сжигание книг? Ведь у людей должен быть выбор. Ибо они творцы. Мне как-то сказали, что люди не могут делать ничего благого. Они снова построят Вавилонскую башню. Но, скажите, что же в ней плохого? Бог, вернее, б-г, покарал людей за ее строительство? Почему? Чего он боялся? Что они станут равными ему? Он создавал себе рабов? Вот я и сказал, что не нужен мне такой Бог. И все эти поповские россказни о том, что раз ребеночек умирает, значит, так Богу угодно… Значит, подлец ваш Бог!

- Но-но, опять разошелся! – Нахмурился Император. – Ты теперь сам такой. Не забывай.

-А я и отвечу за глупость, ошибки, зло. Я уже сколько раз исправлял то, что сделал неправильно. И вы меня поправляйте. И люди – Звенислав указал на Звенарда. – Это правильно, признавать свои ошибки. Но почему этого не делает Бог?

- Как же не делает? – Ухмыльнулся Утренний свет. – Он признал свою ошибку, послав Христа, а потом Магомета.

- И что изменилось? Мир стал лучше? Нет! Война разгорелась с новой силой! Вот смотрите, - разглагольствовал молодой Бог – Если человек идет и видит, что кто-то бьет ребенка. Какова его реакция? … Ну, во-первых, она прописана в Уголовном кодексе - Оставление в опасности наказуемо. Да и чисто по человечески, если этот человек пройдет мимо, человек ли он? Так почему же мы вещаем, что когда с людьми – детьми Бога случаются несчастье, то на все ЕГО воля. Что же это за Бог? Рабовладелец, и в наручники его! – Последние слова Звенислав выкрикнул, так сверкая глазами, что даже сам Всемогущий отшатнулся.

И в это время, крыша с треском развалилась. И в покои нового бога Звенарда камнем упал огромный Дракон, неся на спине двоих парней, похожих друг на друга как капли воды, и жалобно скулящего пса.

Все ужасы моей души,

Лишь жизни миг.

Умри, казалось, не дыши,

Раз пустоту постиг.

Но что там, в этой пустоте?

За смертью боль и мрак.

И даже в яркой красоте

Быть может, скрылся враг.

Нам не дано предугадать,

Что за вратами ждет.

И остается лишь страдать,

И знать, что все пройдет.

Но неизвестный страшный миг

Незнанья – наша боль.

Никто бессмертья не постиг.

А жизнь – слепая роль.

17 ноября. 2005.

Хорошо, что апартаменты нового бога Звенарда были достаточно велики, а каменный пол крепок. По крайней мере, никакого ощутимого урона туша Дракона с тремя седоками не нанесли. За исключением, конечно, поломанной мебели и раздавленных фруктов.

Боги повскакивали с мест, сбиваясь в кучу. Что-то одновременно выкрикивали. Спокойствие сохраняли только сам хозяин разрушенного дома Звенард и Император, который взирал на все происходящее с грустной улыбкой. Ему казалось, что все это уже когда-то было в его вечной жизни. Он переживал очередное дежа-вю. Ему было неинтересно. Еще когда начинался эксперимент Звенислава, Император был весел и бодр. Он сам увлекся игрой, ему хотелось внести свежую струю в свое затхлое существование с этой проклятой, надоевшей Вселенной.

Но на четвертой стадии он уже недоумевал, поскольку он, создатель всего, перестал что-либо понимать, и события развивались без его непосредственного участия. Когда он потерял силу, он возмущался и вел себя как глупый смертный. Но сейчас, хоть он и не разгадал загадки появления его собственного клона, почему-то ему было все равно.

«Наверное, я устал» - подумал Император, проведя ладонью по лбу. И вспомнилось ему спокойное озеро, холщевые штаны, в которых он ловил рыбу после переворота, осуществленного Утренним светом и Звениславом. Но и отдых быстро приедается. Поэтому он пустился, на манеру этого молодого выскочки Звенислава, во всякие приключения. То на рыцарский турнир. То, пошел на поводу альтернативных богов, предложившим стать третьим. А тут еще блок развалился, из тройки превратился в две оппозиционные двойки. И он оказался в одном блоке со своим прежним ненавистным противником.

Потом они весело играли в Олимп. Потом, как и полагалось, было воссоединение всех, и образовалась четверка. И все это время люди на земле, ради которых ставили свои эксперименты боги, продолжали жить, умирать, страдать, любить и ненавидеть, молиться им, и просить каждый что-то свое. А все вместе одно и простое – счастья!

И что великие Боги? Они спорили о том, как дать это счастье таким разным и странным людям. Непохожим, и похожим одновременно на них, богов.

И вот тут-то заварилась какая-то непонятная каша, в которой сам создатель никак не мог разобраться. Тут бы ему и проявить всю мощь своего интеллекта, показать многовековую мудрость, объяснить этим зеленым новичкам, особенно Звениславу, что к чему. Но он не мог. На него напала какая-то странная апатия. Он устало опустился в кресло и закрыл глаза. А вокруг продолжалась возня, которая вовсе его не трогала.

Очнулся от странного воцарившегося молчания, резко контрастирующего с выкриками, ругани, собачьим лаем.

Император открыл глаза и увидел, что все присутствующие смотрят на него. Он понял, что все уже угомонились. Дракон кое-как расположился на полу, боги устроились на уцелевших диванах. Братья-близнецы нашли себе пару не сломанных стульев, а собака сидела прямо перед Императором и вопросительно смотрела прямо-таки человеческими глазами. «Они что-то спрашивали меня, а я не слышал», - Догадался Император.

Но у него так и не появилось шанса, узнать, что же все от него хотели, и что, собственно, происходит, потому что во дворе отчаянно заголосили трубы, залаяли сторожевые псы, а королевские покои Звенарда настойчиво постучали.

Красавица-дочка Звенарда, тоже присутствовавшая здесь как незримая тень, практически скрывшись за ширмой, открыла дверь.

В покои ворвался было стражник, но, увидев Дракона, выпучил глаза, и, отступив назад, зацепился шпорой о порог и грохнулся на пол, звеня всеми своими многочисленными доспехами. Это могло бы быть смешно, но не в данный момент.

- Ну-ка, Арнольд, не паясничай! Драконов не видел! – Прикрикнул на него владыка данного мира.

-Немедленно поднимайся и доложи, что случилось.

Звенислав с Михаилом помогли незадачливому стражнику подняться, а он, все еще глазея на Дракона, который, дразня его, показывал желтые, но крепкие зубы, все же доложил по форме:

- Государь, тут переполох случился с Вашей опочивальней -. Он снова взглянул на Дракона. И мстительно продолжил:

- Когда эта тварь к Вам ворвалась, мы кинулись на подмогу. Но…-Что же дальше? Почему такой шум? – Властно прикрикнул Звенард.

- Да, дело в том, что противник опять пошел на приступ.. – Жалобно вымолвил стражник и добавил совсем уж горько:

- И тьма его тьмущая. А тут еще и Вы в плену у этого чудовища.

- Никакое это не чудовище. Это наш друг. Он будет нам помогать. И великие короли Ромул и Рэм на подмогу пришли. – Решительно заявил Звенард.

- Так что без паники. Докладывай толком, опять те черти из дыры лезут?

- Да, и уже лестницы к стенам приставили. И еще у них камнеметная… - Стражник не успел договорить. Огромное ядро с треском обрушилось на башню. И Звенард скомандовал:

-Все на стены. Каждый помогает, чем может.

Первыми рванули неутомимые Звенислав с Михаилом. Руки у них так и чесались дать отпор гнусному врагу, что их в зловонной яме едва не утопил. Утренний сет тоже не мешкал. Ромулу и Рэму и приказывать не надо было. Мальчишки еще, они с радостными криками, кинулись в сечу. Престарелый пес тоже вроде обрел былую силу и поддержал громким лаем.

Дракон потянулся и сказал лениво:

- Ну, подеритесь пока. Я чуть позже вмешаюсь. Я пока… Пока виноград у вас вкусный.

Звенард несколько секунд смотрел на не тронувшегося с места Императора, но потом, стряхнул оцепенение, и решительно принял командование на себя, поскольку именно его цитадель атаковал неизвестный противник.

В результате в помещении остались лишь Император с Драконом. Император чувствовал, что не может двинуться с места, ему полностью изменили силы. Он сидел и смотрел в желтые глаза Дракона, читая в них, непостижимую другим истину.

Когда Звенислав выбежал во двор, он обнаружил, что везде падают камни, запускаемые мощными камнеметными орудиями противника. Кое-где была пробита брешь, а защитники суетились на стенах, пытаясь сталкивать приставные лестницы. «Везде не поспеть» - промелькнуло в голове Звенислава, когда он услышал громовой голос Звенарда прямо над ухом:

- Всем разделиться. Звенислав – восточная стена. Утренний свет – прикрывай западную. Михаил – северную. С юга им не подобраться. Я со своим отрядом к воротам, а то они уже разваливаются.

У Звенислава на мгновение в голове промелькнуло: а где же главные – император с Драконом, но он моментально выбросил эту мысль из головы, уворачиваясь от огромного каменного ядра, которое врезалось в стену рядом с ним и рассыпалось на мелкие осколки. «Прямо как шрапнель», - успел подумать Звенислав и бросился на верх, вверенной ему башни. Там он обнаружил, что противник все же сумел вскарабкаться по приставным лестницам и бой идет врукопашную. Звенислав, моментально ввязался в драку, срубив своим огромным неподъемным для простых смертных мечом, сразу двоих противников. Рядом тявкнула собака, и он, обернувшись, на ее голос, успел отскочить от налетевшего на него детины с палицей. Только тут он заметил, что Ромул и Рэм, не получившие приказания от властителя цитадели, побежали вместе с ним. И сейчас, растерявшись, они тыкались как слепые щенки, не зная, куда податься. Тем более, что коротенький меч был только у Ромула, а Рэм и вовсе был безоружным.

- Ну-ка, ребята, хватайте эту доску – Скомандовал Звенислав, Встаньте у края стены и дружно сбрасывайте лестницы. Да не так! Надо вместе и одним махом! Вот. Получилось.

Последний враг, сумевший зацепится на башне Звенислава, скорчился в нише, жалобно поскуливая, и прося пощады. Но кто-то из бойцов Звенарда, не подумав, махнул мечом. Когда Звенислав заорал:

- Не трогай, пленника возьмем! – Мозги, смешанные с кровью уже брызнули из-под кожаного шлема.

Но зато теперь можно было перевести дух. Звенислав вытер лоб и посмотрел, что делается на других стенах. Архангел во всей красе , разил врагов так, словно и божественной силы не лишался – Эх, Миша. А огненный меч тебе бы все равно более к лицу был. – Подумал про себя Звенислав, но тут на его стену опять пошли на приступ. Но не успел Звенислав скомандовать, как неизвестно откуда возникла пышная деваха, которая с лихим уханьем, опрокинула на головы противников бадью с кипятком. Тут уж и Ромул с Рэмом не понадобились. Противник с диким визгом полетел с лестниц.

На других стенах дела обстояли не хуже. Было видно, что приступ в целом отбит. Утренний свет свесился вниз и перерезал веревки, на которых висели недруги, зацепившись за зубцы стены железными крючьями.

А как там внизу? Ворота треснули, но не раскололись. Звенард со своими срочно крепил на них железные блоки.

- Наша взяла! – Закричал Звенислав, приветствуя товарищей. Но тут противник как по команде прекратил наступление, а из глубокой тьмы выдвинулось что-то пугающее своими размерами и мощью.

- Они передвижные башни к стенам тащат. – Первым разглядел Архангел Михаил.

- Ну, теперь держись. – Сквозь зубы пробормотал Звенислав – Ведь, пожалуй, и не выстоим. Башни многоярусные. На них камнеметные орудия, а сам кожух пропитан водой – не поджечь! Да вот они и сами огни зажгли. Видно греческий огонь применят.

- А то и похуже что. – Рэм неожиданно оказался совсем рядом – В прошлый раз они мертвыми головами кидались. Чумными.

- Кто же это? Кто?! – В ярости закричал Утренний свет, снова на мгновение теряя свой облик прекрасного юноши, и превращаясь в хищное чудовище, которое поймали на крючок более удачливые рыболовы.

- И где Император, черт его дери? – Послышался голос Михаила – Хотя от него все равно никакого толку. Архангел сердито сплюнул.

И тут они увидели как над Дон Джоном медленно и красиво поднимается и расправляет крылья Дракон. «Уррра» - Дружно приветствовали его близнецы. Остальные же не произнесли ни звука.

И противник тоже, словно онемел, а потом случилось неожиданное – враг стройными рядами, вовсе не напоминающее бегство, начал отступление. Дракон же, так и плыл в воздухе, не применяя никаких карательным маневров до тех пор, пока вся армия противника, оставив свои осадные сооружения на поле боя, не нырнуло снова в свою неведомую дыру. Откуда они каждый раз и появлялись.

По окончании битвы, Звенард велел своим войнам наскоро заделать пробоины, а Боги и остальные высшие лица ( включая собаку) снова собрались в Дон Джоне Звенарда, на этот раз выбрав для себя менее комфортные, зато целые от Драконьего пришествия, покои.

Первое, что потребовал хозяин дома, это немедленной работы кухни. Все, само собой, проголодались. Да и рядовым стоило выдать по чарке с закуской.

Заседали они на нижнем этаже, с крепким каменным полом. Это помещение значительно больше напоминало средневековье, нежели тот изысканный стиль, который предпочитал на верхних этажах Звенард.

Когда Боги перестали гомонить, споря на тему, кто же их таинственный противник, когда он в следующий раз может появиться и каких неприятных сюрпризов от него можно ожидать, а также наскоро набивали животы свежим запеченным окороком, румяным хлебом, запивая красным вином, все, наконец, посмотрели на двоих самых странных участников ( вернее, как раз, не участников) событий – Великого Императора и Дракона.

Дракон привычно щурил огромные глаза и делал вид, что все происходящее здесь отношения к нему не имеет, и он вообще фигура маленькая.

Император же пристально смотрел на собаку Рэма, так, как будто ничего другое его в данный момент больше не занимало. «Величайшее из Величеств!» - Наконец, не выдержав паузы, ехидно окликнул его Звенислав:

- Может, Вы все же поясните нам, своим верным подданным, почему Вы не соизволили вмешаться в битву? Ведь, хоть Ваша святая и великая сила и иссякла ( а, может, нет?), все равно польза от Вас помнится по прошлому сражению была немалая.

- Сколько же тебе лет, друг? – Задумчиво спрашивал между тем, Император, гладя пса – А ведь дождался хозяина, узнал его, когда он вырос. И от другого парня – тоже, вроде своего хозяина, поскольку уж они близнецы, отличил. Ну, и ну. Знавал я в прошлые времена одного такого пса. Сказки народные его образом пропитаны. Не ты ли возродился в нем? И кем ты будешь в этой жизни? Добро ли зло принесешь людям?

- Как и ты, Великий. – Опять не удержался от ехидной реплики Звенислав.

Но Император не слушал. Он говорил с псом:

- Стар ты, однако. Еще немного и лапы переставлять не сможешь. И сейчас ведь на последнем издыхании держишься.

- Нет. – Рэм вскочил и, умоляюще глядя на Императора, упал на колени:

- Великий Владыка, но ты же можешь помочь? Ведь можешь?

- Никто здесь ничего не сделает. – Фыркнул Архангел Михаил. Все мы свою божественную силу потеряли. Мир такой. Будто не наш он.

- Не наш? – Поднял невинные ясные глаза Утренний свет:

А чей же тогда? Разве не все миры наши? Или, если это экспериментальный мир Звенислава, что так и есть, то Звенислав и должен здесь во всей силе быть, а это не так.

- Может, это мир самого Звенарда – Неуверенно произнес Звенислав.

- Да? Ну, тогда давай Звенард, сотвори какое-нибудь чудо. – Так же делано наивно предложил Утренний свет.

- А я мог! Ведь мог! – Яростно вдруг выкрикнул Звенард – Помните, пришли вы ко мне мокрые, ободранные. А что ждало вас? Одежда каждого на его размер и вкус. Это я одной мыслью сотворил. Но как только вы тут расположились, чувствую, и я ничего не могу. Пропала сила.

- Тогда, может, нам удалиться? Да вот куда? В ту зловонную яму? Да и вернется ли к тебе сила после этого? – Продолжал философствовать Утренний свет.

- А вы спросите у своего Императора, может, он все же что-то сможет сделать для бедного пса. – Неожиданно подал голос Дракон, до этого момента казавшийся мирно спящим под шумок у камина.

Все снова уставились на Императора, а он, жестом подозвав пса, положил ему на голову руку и пристально взглянул в глаза. И вот уже помолодевший пес радостно скакал, оглушая всех своим громким лаям, ластясь одновременно к Императору, но все же держась ближе к Рэму, тому, кого сразу и навечно принял за своего хозяина и повелителя.

- А еще что ты можешь? – Подозрительно уставился на Императора Утренний свет.

- Больше ничего. – Беспомощно развел руками Император.

- Ну, хоть за собаку спасибо. – Буркнул Звенислав. – Может, к нам всем постепенно начнет сила возвращаться. А теперь, - обратился он к Дракону, - расскажи толком, что стряслось, откуда взялся убитый братом, как мне было известно из курса истории, Рэм, и зачем ты их всех сюда приволок.

Дракон, полу прикрыв глаза, начал неспешное повествование о том, что произошло в мире Рэма и Ромула, прерываемый иногда комментариями братьев.

- Так что же это за орда такая? – Решил подвести итоги Утренний свет. – Как я понимаю, все неприятности и в том мире, и в этом, имеют один источник. То есть, следует исходить из постулата, что появился новый грозный бог, что по определению, невозможно, поскольку, не надо всем объяснять, что Создатель у нас один. И хотя он дал известную волю на эксперимент, и мы даже успели перессориться, и снова помириться, но все равно, он единственный господин и владыка.

При этих словах, Император, церемонно склонил голову, отдавая дань уважения своему бывшему яростную оппоненту.

- Что же происходит в мире? Откуда взялся клон нашего создателя, потому что только равный ему по силе, или превосходящий, может сотворить такую вещь, как превратить богов в обычных смертных?– Продолжал Утренний Свет.

- Может, все же существуют другие Вселенные . – Высказал мысль, типичную для XX века, Звенислав.

- Вот что, хватит спорить. Давайте наведаемся в тот мир, из которого прибыли Рэм с Ромулом и посмотрим все на местности. - Закончил дискуссию Михаил Архангел.

- Именно это я и хотел Вам предложить, друзья. – Высказался, наконец, Дракон. – Для этого и привез Вам братьев. У Ромула там довольно жалкая пока крепостенка, а вот бастион Рэма имеет много перспектив, так как находится в закрученной горной спирали. Никаких дыр, из которых могли бы полезть чудовища, я там не знаю, поэтому предлагаю дружно приняться за строительство. Тем более, что те кочевники, которые атаковали при нас город с помощью жидкого огня и мертвых голов, вероятнее всего и направляются к Андорату.

- А как же моя крепость? – Хором выкрикнули Ромул и Звенард и посмотрели друг на друга: что они будут делать без помощи богов?

- Есть у меня почему-то подозрение, что куда мы переместимся, туда и главные силы врага рванут. – Усмехнулся Дракон. – Так что оставьте караул и тех, кто сможет сообщить, если что не так пойдет. А самим быстро достраивать цитадель Рэма. Так и проверим мои догадки.

- Ой, что-то ты не договариваешь. – Прищурился Утренний свет.

Но тут вмешался Рэм, который возбужденно воскликнул:

- Я предлагаю стены сделать наподобие того, что у Звенарда стоят.

- И то верно. - Согласился Звенислав. – Это ты хорошо задумал, Звенард, - внешнюю стену сделать без переходов и с битым стеклом наверху, А внутренняя стена, которая идет по короткому периметру, должна быть широкой, по которому наши воины могут перебегать от башни к башне, если противник все же хоть на одну из них залезет. Ширина башен у тебя, - он прикинул, - около пяти метров. Да, тут не попрыгаешь. Высота метров 15. Тоже годится. Поэтому если противник с дури на стену лезет, он оказывается на битом стекле, если спускается вниз – попадает между двумя стенами, и очень хорошие надо приспособления иметь, чтобы с одной стены, на другую – широкую перепрыгнуть.

- Так вот почему они не на стены, а на башни лезли – Наконец догадался Ромул. – А я еще думал, почему они стену не стремятся пробить.

- Да, брат, потому что толку от этого мало. Там сразу другая стена окажется. – Подмигнул Рэм.

- Что же ты молчишь, Владыка? – Тихо, пока шло обсуждение фортификации, - Спросил у Императора Звенислав. – Странно мне тебя таким видеть.

- Не знаю, друг-бог. – Тяжело вздохнул Высший. – Сам не знаю. Сил моих совсем нет. Устал я, апатия какая-то.

- Ну, ну. - Только присвистнул Звенислав, и все они начали грузиться на Дракона, чтобы срочно переправится в мир Ромула и Рэма.

А в мире Рэма, между тем, творилось что-то невообразимое. После того, как сначала Ромул пытался предстать их новым господином, а Гром его разоблачил, потом последовало похищение обоих братьев Драконом, народ, разумеется, всякую работу бросил. Сначала они пешие, а некоторые конные преследовали безуспешно, исчезающего в небе Дракона. Затем, кто-то заявил, что без пол литра в таких делах не разберешься, и, не смотря на протесты Грома, откупорили все же неприкосновенный запас, и пошла пьянка.

Буянили дня три, пока окончательно не закончились припасы. И похмелье стало совсем уж невыносимым. А похмелиться, разумеется, было нечем. Тогда кто попытался вспомнить навыки лесных разбойников и отправится на охоту, кто ловил рыбу, кто просто пил из ручья. Собрать всех в единую команду ни Грому, ни его друзьям так людей и не удалось. Слишком много их набрело из самых разных поселений. В возвращение своего надежи командира Рэма они уже не верили, а Грому подчиняться – так чем он так уж лучше их. И, главное, что он может предложить? Какую, как сказали бы наши политики, национальную идею?

Гром попытался провести карательные меры и вместе со стреляной девой и бывшими бандитами, они повесили пару бунтовщиков, зачинщиков, которые предложили построенную уже часть крепости разобрать на дома для мирных поселенцев, а о создании громадного государства забыть. От кого, мол, защищаться? И что самое обидное, идею эту высказал как раз тот воин, который вместе с Громом и Рэмом в дозор ходил. Именно он помогал спустить с обрыва незваных пришельцев. И без сомнения в тот миг понимал, что вооруженные гости не шутят. И что вернутся они с подмогой, понимал тоже. Но то ли дух боевой пропал у парня, то ли упился он окончательно, но он-то и подкинул идею хорошие камни себе на жилища пустить. А крепость, зачем им? Нет от нее никакого толку. Да и короля у них теперь нет. И что за король такой был, которого раз – и Дракон похитил.

Увещевания Грома, что от Дракона защищаться тоже крепость нужна, не подействовали. Все еще хмель в голове у мужиков гулял, а бабы с детишками попрятались во времянки от греха подальше.

Но стоило того бунтовщика на ближайшем дубу вздернуть, получился абсолютно иной результат, чем ожидал Гром с друзьями. Мужики вместо того, что бы струсить, поджать хвосты и покориться, начали точить колья, а у некоторых ведь и настоящее оружие было.

И вот сидел теперь Гром на самой высокой, достроенной почти до конца, башне, и кидал увесистые булыжники в наступавших на него бывших соратников и подчиненных, переданных под его попечительство. А мысли у Грома были самые скорбные:

- И почему у меня язык не так хорошо подвешен как у этого мальчишки Рэма? Вроде он тоже образования никакого не получил. Волчицей вскормлен. А говорить как умел! Любой разбойник бы уши развесил и за ним последовал. А я, хоть режь, так не могу. Вот и настал, видно, мой смертный час.

Но не успел Гром спихнуть нескольких, особо жаждущих его крови с башни, как вдруг все дружно закричали и стали показывать в совершенно ином направлении. Гром повернулся на крики и увидел, что к ним приближается отряд с явно недружественными намерениями. Шли они со стороны города Ромула. Вооружены были как придется. В основном простое мужичье, кто колы заточил, кто секиру соорудил, кто с цепой. Но были и профессиональные войны. Благо не много.

Двигались они не быстро, с учетом того, что бы ли пешими, но орали весьма зловеще. А население будущего великого Андората все и проглядело за своим ором и попыткой скинуть временного предводителя с его укрепления.

Вот тут уж народ повернулся к Грому и начал умолять, простить их, неразумных, и организовать оборону.

- Хорошо еще, что части отстроенных стен и башен порастащить не успели. – Ворчал Гром, спускаясь к населению.

Но был он скор в решениях. И в военном искусстве понимал неплохо. Поэтому уже всем выглядывающим их времянок бабам велено варить кипяток. Детишкам лезть на стены, но прятаться хорошо от возможных стрел, и вытаскивать, если они будут, горящие стрелы противника, из деревянных конструкций, которыми окружали башни во время строительства. Остальных он загнал за ров, куда они покидали припасенный еще Рэмом «чеснок», чтобы противник не переправился, не пропоров ногу. Лучники заняли места у бойниц. Наиболее сильные встали на стенах, чтобы лестницы противника скидывать или веревки в «кошками» резать (что было вероятнее, не похоже, что те сильно вооружились, во всяком случае, гуляй-башен при них видно не было).

Мечникам Гром велел занять позицию у недостроенных ворот. Туда же погнал копейщиков. А коннице отводилась особая роль – они должны были спрятаться и ждать в засаде в ближайшем леске, за пределами крепости. И пойти в обхват противнику, напав с тыла.

Видно, что дело свое Гром хорошо знал, потому повиновались ему в данном случае беспрекословно.

И вот вся армия была готова к бою. Каждый на своей позиции. Гром снова поднялся на самую высокую башню, прихватив боевой рог, чтобы трубить сигналы.

Противник, ободренный тем, что защитники попрятались при их приближении, затихли, и вроде бы, испугались, припустились бегом с громкими, но не очень уверенными криками. Могло бы их насторожить то, что странный дымок поднимался над замершей крепостью, но их это не удивило. Неопытные были. Недавно от сохи. А Гром велел камнеметные орудия экономить для врага посерьезней, а с этими хотел справиться запуском горящих деревянных ядер, пропитанных легко воспламеняющимся маслом.

Вот уже армия противника на расстоянии полета стрелы. Лучники прищурились, ориентируясь по ветру и ожидая команды, но тут солнце словно тучей заволокло, и над группой наступающих возникла огромная тень. Это и был Дракон с необычными седоками на спине.

Наступающая армия резко притормозила, при виде такой небывальщины. Некоторые, наиболее шустрые, тут же побросали оружие, и бросились удирать со всех ног. Но кто-то застыл, пооткрывав рот.

Первым со спины Дракона спрыгнул Ромул и так грозно закричал на своих бывших (а теперь, понятно, что и будущих) подданных, что все бежавшие сразу остановились, а временно оцепеневшие, попадали на колени перед грозным королем.

- Да, вот это я понимаю, правитель. – Одобрительно хмыкнул между тем, Дракон. – Сразу видно, что поданных в железной узде держит.

Но вот на землю неспешно спустился Рэм, и Андорат огласился не просто радостными криками, а буквально, ликующим ревом.

- А вот этого правителя не столько боятся, сколько любят. – Снова прокомментировал Дракон.

И Боги постепенно начали ссаживаться на землю.

Они наблюдали, и как Ромул орет на свою армию, и как так же медленно и не спеша, как сам король, с главной башни Андората спускается ближайший помощник Рэма, Гром, приветствует своего господина, по-рыцарски встав на одно колено. Делает знак воинам, и те шеренгами выходят из ворот и строятся в ряды. За ними следуют даже бабы с ребятишками. При чем видно, что все жители этого недостроенного государства при деле. И все они (может, за исключением младенцев) при деле.

- Вы чего сюда поперлись без моей команды? – Не замечая того, что твориться за его спиной, орал между тем Ромул - Кто разрешил? Я такую команду давал? Ну, я спрашиваю!

Из войска Ромула вышел хорошо одетый человек. Видно вельможа. Поклонился и начал лепетать, что дошли до них слухи, что короля их великого Ромула, незабвенного, враги похитили. Они и поспешили на выручку.

- Да, врет он. – Послышалось из задних рядов. – Сам хотел власть захватить и на другое королевство напасть, чтобы пограбить, а то и там государство прибрать, коль оно бесхозное, раз всех владык Дракон, как мы слышали, похитил.

Разозленный не на шутку, Ромул съездил вельможе по уху и грозно прокричал:

- Кто это сказал? Выходи из строя.

Но, во-первых, и строя-то никакого не было. Была сбившаяся в кучу толпа, а, во-вторых, никто, конечно, не вышел.

- Догадливый парень – Ухмыльнулся Звенислав. – Сразу понял, что не за наградой его король зовет.

Тут Дракон решил вмешаться. Поднявшись метров десять над землей, он для острастки пустил струю дыма по направлению к разношерстому сборищу под названием войско Ромула. А когда, все шарахнулись, провозгласил трубным голосом:

- Хорошо, что пришли, воины! Вот Ваш король. Живой и невредимый. Вот Ваши братья, он мотнул головой в сторону Андората. Вон их король стоит. И это наши герои – кивок в сторону Богов. Всем нам предстоит с одним противником сразиться. Возражения есть?

Последовала драматичная пауза.

Все вновь прибывшие были распределены по времянкам. Кому их не хватило, были вынуждены отстраивать себе временное жилье самостоятельно. Впрочем, жаловаться никто не рискнул.

Рэм, как хозяин, и весьма неплохой хозяин Андората, принял командование на себя. Он отряжал отряды охотников за дичью. Рыбаков, пополнять съеденные в его отсутствие запасы рыбы. Интендантской команде было велено вести снабжение прежним способом. Не безобразничать, и людей не грабить.

Строители оживленно принялись достраивать крепость. Горные инженеры, крепить тоннели.

Дракон, облетая всю территорию, вернулся довольный, и сказал, что крепость государство практически достроено. Конечно, речь пока не шла ни о каком комфорте. Никто не возводил роскошных жилищ, обещанных даже самым бедным землепашцам, великолепных дворцов для высшего сословия. При чем Рэм твердо настоял на том, что бы привилегированные дворцы получили достойные, а не те, кто когда-то числился чьим-то сынком из знати. О замке для Рэма уже подумывали: составляли планы, зодчие трудились над макетом, Рэм и Звенислав ( Иногда в процесс вмешивался с умными замечаниями Дракон), проводили на карте подземные ходы, отмечали точки колодцев, в которые должна была поступать родниковая вода из подземных, и недоступных врагу, ключей. Замок на плане выглядел абсолютно неприступным. Особенно с учетом того, что в кладовые предполагалось заложить объем копченого мяса, сухарей и соленой рыбы, сушеного винограда, достаточно для того, чтобы весь Андорат мог выдержать осаду в течение не менее трех лет. Рэм предусмотрел и подземное водохранилище, на всякий случай. И, конечно же, многочисленные ходы, на волю, минуя стан противника, каким бы широким кольцом не обложили город. Сами горы составляли спираль и были прекрасной естественной крепостью. Внутри нашлось место для пастбищ и даже для полей земледельцев. Хотя сама земля была не слишком плодородной, но нельзя же хотеть слишком многого. Самое главное, Андорат становился государством крепостью посредине цивилизованного мира. Он делил этот мир на две части. В нем предусматривались официальные ворота, и дорога для караванов купцов. На этой пошлине, которую бы собирали жители, и полагалось богатеть и процветать государству. Ворота были, естественно, не одни, и укреплялись предельно. Дорога находилась под постоянным обстрелом. Шла напрямик. Но по бокам ее высились лишь отвесные обрывы, с лучниками на них. Так торговцы или враги под видом мирных купцов, лишались возможности, напасть, уже будучи пропущенными в Андорат.

Больше всего вся эта задумка нравилась Михаилу Архангелу, который просто сиял, поглядывая на точные продуманные штрихи на плане, и Утреннему свету, который привык вести войну и сейчас даже завидовал такому небывалому размаху.

Ромул занимался обучением своего небольшого войска. Что ему еще оставалось делать? К картам и схемам, а также в секретные точки строительства его не допускали, а когда он пробовал возмущаться, резонно объясняли, что строят сейчас не его город. А вот когда Андорат будет достроен, тогда все дружно помогут и в строительстве города Рома.

Император в основном отдыхал. Попивал вино и грелся на солнышке. В дела не вникал и проявлял несвойственное ему равнодушие.

Звенард, обнаружив, что Андорату пока ничто не угрожает, вернулся к своим подданным, чтобы продолжить укрепление собственной крепости. Да и голубь принес ему сообщение, что появилась жена. Лучше ему быть дома, а то, как бы, не дождавшись, она опять к родителям не вернулась.

В общем, все шло своим чередом, а противник пока нигде не объявлялся. На разведку, как и полагается, отправился Дракон. Он мог быстро и в полной для себя безопасности, облететь не только окрестности, но и дальние места. Посмотреть, как Звенард, не нужна ли срочно помощь. Что поделывают жители недостроенного Рома, прикрикнуть на них, что бы тоже пошевеливались. И, конечно же, навестить ту зараженную чумой крепость, за жителей которой так просил Рэм.

Во время отсутствия Дракона, командование общей группой принял на себя Звенислав. По рангу это вообще-то полагалось Императору. Но в последнее время он вел себя вяло и даже, надо заметить, странно. Друзья косились на него, но приставать с вопросами не стали. Все равно ведь толку не будет.

Рэм невозмутимо руководил своими людьми, и в жизнь Богов не вмешивался. А Ромулу скоро стало скучно муштровать своих солдат, и он все подкатывался то к одному, то к другому Богу, заставая их, по возможности, в одиночестве, и старался узнать, где взять божественную силу. Ведь настоящим единственным творцом был Император. А остальных богами сделал Звенислав. Замутив воду, и разрушив все традиции. Ну, Звениславу соизволение на это дал сам Император. Так что чего его спрашивать. Впрочем, Ромул спросил. Получил рассказ о злоключениях людей и самого Звенислава на оставленной им земле, и бунт души во дворце Императора. Ромулу этого было мало, потому что ничего не объясняло.

Неудовлетворенный Ромул, пристал к Утреннему свету. И сразу понял, что зря он это сделал. Утренний свет ходил в последнее время мрачный. Все никак не мог понять, что происходит с Императором, и что за «птица» этот Дракон. Да и история Утреннего света и так всем известна. А как он освободился из объятий ночи, об этом еще Звенислав не поленился рассказать. Поэтому Люцифер только состроил самую страшную из своих гримас. И Ромул моментально ретировался.

У Архангела Михаила, который был самым близким другом Звенислава, Ромул пытался выяснить самое главное: как богом стал Звенард. Ну, все они – это понятно. И Архангел, конечно же, тоже. Он, как известно, с сотворения мира существует, и Императору всегда был первым помощником. Но Звенард! Рыбак из деревни! И не просто король ( сам Ромул король). Нет – Бог. Это больше всего возмущало и раздражало Ромула. Почему Звенард Бог. Почему он не лишился силы? Как он ее приобрел?

Михаил искренне хотел помочь, измученному выкормышу волчицы и пустился в долгие объяснения, что Звенард внимательно слушал Звенислава, как каждый человек может стать творцом. И у него получилось им стать. Он создал свой мир, где он и является Богом. А остальные Боги в его мире силу потеряли. Потому, наверное, тут Михаил задумчиво, поскреб крылом затылок, что Бог должен быть один. Но сам он не был в этом уверен, поэтому и Ромула не убедил.

- Ну, а как же этот мир? – настаивал Ромул – Почему я и брат не Боги?

- Так, видно, это мир, созданный не вами. Вы в нем только родились. Вот смогли выдвинуться, проявили лидерство. Стали королями. – Увещевал Архангел. – Смотри, твой брат строит свой город и не ропщет.

Но Ромула ему убедить смириться не удалось, и тот ушел злой и неудовлетворенный, сердито поглядывая на невозмутимого брата, который занимался своими делами. И, казалось, все ему ни почем было.

Наверное, Ромул бы устроил все же какие-то неприятности. Бунт, например. Но тут, через несколько дней отсутствия, вернулся Дракон.

Весь народ сбежался, что бы посмотреть на Дракона и узнать новости.

Дракон летел непривычно медленно, едва двигаясь низко над землей. Причину этого, все скоро узнали. Оказывается, он нес на спине нескольких человек, и, что особенно поразительно, лошадь, и трех гусей.

При виде этого зрелища, озорные «молодые боги» Звенислав и Михаил, засвистели, а Утренний свет взмахнул рукой. Народ ответил изумленным гомоном.

Император так и не вышел из покоев.

Надо сказать, что к моменту возвращения Дракона, все приготовления были практически закончены. Крепость достраивали небывалыми темпами. Припасов наготовили на несколько лет вперед. Даже Ромул сумел отмуштровать свою армию так, что они подчинялись дисциплине, отличали правую руку от левой. И даже овладели некоторыми редкими специальностями. Что стало особой гордостью и секретом Ромула.

Противника же, по-прежнему, не было видно. И люди уже начали строить не времянки, а настоящие жилища. К ним прибывали все новые и новые земледельцы и скотоводы из окрестностей. Город пополнялся. Богател. День назад прошел большой купеческий караван, который безропотно заплатил пошлину за проезд.

В общем все устраивалось. И Андорат можно было уже считать городом в процессе не строительства, а скорее, раннего расцвета. Более того, люди Ромула, не рвались покидать эту крепость, сравнивая мысленно ее с куцыми стенами своего нового города. И некоторые стали потихоньку строить себе внутри стен жилье, показав таким образом, что собираются остаться здесь навсегда.

Когда Дракон отдуваясь и шипя от натуги, приземлился на большую площадь за пределами крепостных стен, народ кинулся с громкими криками, ему на встречу.

- Это все, кто уцелел в зараженном поселении. – Отчитался Дракон перед Богами, и свидетелями нашествия, Ромулом и Рэмом.

- Зато эти – Дракон кивнул на слезающих с его спины людей и живность, теперь самые крепкие. Им уже ничто не страшно.

В этом они немедленно убедились. Девочка лет шести, не успев слезть с Дракона, вдруг выдула изо рта довольно большой огненный шар. Все изумленно и испуганно отшатнулись.

- Всю дорогу ее учил – С гордостью признался Дракон.

- Это противоречит законам природы. – Пробормотал Звенислав. – Или… или магия опять начинает действовать. А, может, только в случае с Драконом?

Мальчик, лет десяти, выхватил из-за спины лук и, небрежно прицелившись, выбил стрелой из руки своего ровесника, стоявшего от него не менее чем в пятидесяти шагах, яблоко.

Так же со спины Дракона слезла молодая красивая женщина, глубокий старец и древняя старуха.

Но больше всех поразил зрителей вороной жеребец с трепещущими ноздрями. Он мигом слетел со спины Дракона (как он вообще мог на ней удержаться), громко заржал и сделал круг на бешеном аллюре вокруг собравшихся.

Сразу несколько людей, понимавшие толк в лошадях, кинулись его ловить. Но не тут-то было. Конь становился на дыбы, брызгал пеной, делал немыслимые скачки.

Звенислав и Михаил с завистью посмотрели на горячего коня. Но в драку за него вступать не стали. Несолидно это Богам. К тому же, им крылатые кони полагаются.

Зато Ромул и Рэм яростно вступили в противоборство за обладание горячим скакуном. Все понимали, что это первый приз. Рэм вскочил было на спину вороного красавца, но тут же был сброшен и чуть не растоптан, если бы вовремя не подоспел Ромул.

Зато этот молодец мертвой хваткой вцепился в гриву и удержался на спине скакуна. Конь сделал еще несколько резких движений, но внезапно перешел на шаг, и, казалось, покорился воле человека. «Это западня» - Одновременно подумали Звенислав и Михаил, но ошиблись. Минута, и конь уже принимал лакомство из рук Ромула, который с торжеством победителя поглядывал на окружающих. Посрамленный Рэм срочно ретировался, сопровождаемый псом, и заспешившей за ним девой, а Дракон глубокомысленно заметил:

- Да, этот подарок для тебя, мальчик. А для всех нас есть еще хороших подарок – И он указал на гогочущих гусей.

Народ засмеялся:

- Господин Дракон, нам эти три птицы на один зуб. Даже на сто человек не хватит, если по одной косточке.

- А я не для еды их привез. – Строго прикрикнул Дракон.

- Смотрите хольте, лелейте их, заботьтесь как о родной маме.

Ничего не понимавшим людям, поспешил пояснить, знавший историю, Звенислав:

- Он прав. Гуси эти нашими спасителями могут стать. Так что заботьтесь о них, как он сказал.

Остальных, сошедших со спины Дракона, распределили так: Михаил тут же вцепился в бойкого мальчонку. Ему давно хотелось иметь такого помощника. А, может, сына? Девочка досталась Люциферу. Она сама пошла к нему, ни сколько не испугавшись дурной репутации поверженного в свое время Ангела. А он был рад неимоверно. И стало понятно, что они вскоре сдружатся.

Старуха, ни кого из Богов себе не выбрала. Она деловым шагом направилась на кухню, со словами:

- Лекарка я. Сейчас пришлите мне нескольких молодух. Буду их учить целебные зелья варить.

Старик стоял на месте и прямо смотрел в глаза Звенислава. Тот, почувствовав какую-то силу, исходящую от этого немощного старца, невольно подошел поближе:

- Ты что-то хочешь сказать мне, почтенный отец? – Неуверенно произнес Звенислав.

- Астролог я, Бог Звенислав. И хоть родился я в незапамятные времена, когда еще Вещий Олег нас почитал, да не слушал, пришел я, чтобы сказать тебе свое слово. Ибо другого Бога, кроме тебя не признаю.

И слегка растерявшийся Звенислав, пригласил старца в отстроенные уже по вкусу молодого Бога покои в Андорате.

Звенислав провел старика астролога в свои покои. Так как Звенислав в своем XX-XXI веках всегда тяготел к средневековью, то у него не было новшеств Звенарда. Да и не нравились они ему.

Какая разница, как изогнута будет спинка у дивана, на котором все равно неудобно сидеть? И если в замок Рэма нельзя провести электричество, телевидение и прочие новшества, о чем Звенислав ни сколько не жалел, то не лучше ли простые каменные стены, огромный очаг с полыхающими поленьями. А канализацию, как известно, изобрели в Древнем Риме, и здесь она как раз и была построена. Ванна регулярно наполнялась горячей водой прилежными слугами. Поэтому гнутые ножки и резные шкафчики Звенислава не занимали. Он предпочитал простоту. В ней тоже был своеобразный комфорт – огромная кровать, без нововведений XVIII века, когда врачи внушали пациентам, что спать надо сидя, чтобы не заболеть воспалением легкий. И такую кровать у себя установил сначала Петр I, а потом купцы и мещане гораздо позднее. Стол был большим и деревянным без лакировки и разных узоров. Скамьи Звенислав вообще хотел поставить каменные, но вовремя сообразил, что на них будет холодно сидеть. Поэтому каменные скамьи он приказал установить ближе к окнам, на случай жаркого лета вместо кондиционера.

Единственную роскошь, которую он позволил себе – было застекленное окно. При чем Звенислав не позволил оправить стекла в свинец, как это было принято в те времена, поскольку знал, насколько это вредно.

И вот в это неприхотливое жилище он и пригласил астролога. При чем, был несколько сконфужен тем, что не может ничем путным угостить гостя, так как сам ел весьма мало. А когда был Богом в силе, и вообще, порой без пищи обходился. Но тут выручила кухня – всем гостям главный повар распорядился подать отменный обед.

И тут, насытившись каплуном и свежеиспеченным хлебом, старик признался:

- На самом деле, я не астролог. То есть по звездам не читаю. Я сказал это, чтобы понятнее тебе было. Я волхв.

- А в чем разница? – Удивился Звенислав.

- Я знаю, что здесь происходит. И почему. - С ударением ответил старик.

- А мне расскажешь? – Вытаращил на него глаза Звенислав. - Потому что, похоже, этого никто не знает. Даже сам творец мира.

Старик открыл было рот, но тут прозвучала боевая труба, и весь замок ожил.

- Враг под стенами! – Крикнул дозорный.

Появившийся неизвестно откуда Дракон, досадливо проговорил:

- Как же я его проворонил? Видно летел с другой стороны, а они наступали в это время совсем не оттуда, откуда предполагалось.

Когда Звенислав выглянул с дозорной башни, он ахнул. Внизу черно было от вражеского войска. И куда ни кинь взгляд, везде были враги. Казалось, они заполнили все пространство, сколько хватает взгляда.

Они хорошо подготовились. Было видно, как люди тащат на себе, как муравьи, стенобитные машины. Камнеметные орудия готовили к бою. Гуляй-башни, «одетые» в сырую кожу, чтобы не загорелись от подожженных стрел, двигались по направлению к башням Андората. Противники деловито готовили штурмовые лестницы, крюки, чтобы забрасывать их на стены и карабкаться по лестницам плетеным. Звенислав обратил внимание, что в эти веревочные лестницы вплетены какие-то растения. «Наверное, чтобы их обрезать было труднее.» - Подумал он.

Чуть поодаль готовили лучники горящие стрелы. А еще дальше разжигался греческий огонь. Но пользоваться им явно не спешили, поскольку, видимо, считали, что следует использовать его в последнюю очередь, если город нельзя будет взять штурмом, то они его просто спалят.

Мертвых голов для метания тоже видно не было.

- Они пришли сюда не для того чтобы уничтожить город. Они собираются в нем жить. – Мелькнула страшная мысль у Звенислава.

- Ну, теперь надежда только на Дракона. – Послышалось внезапно над ухом. Звенислав вздрогнул и обернулся. Рядом в доспехах стоял Архангел Михаил.

- Ага, или на Императора. Если он обретет силу. Творец все же. – Хмыкнул рядом Утренний свет.

- Да, или мы силу обретем. – Вздохнул Звенислав – Как бы тогда просто было.

Рэм уже дал команду лучникам. И первый залп был дан на упреждение со стен Андората. Но враг тоже не медлил. Стрелы полетели и на защитников города. Кое-кто со стоном свалился, сраженный небывало меткими стрелками.

- Дракон! Где же ты! – Закричал Звенислав.

Но Дракон уже был в полете. Из его пасти низвергся огонь, испепеливший сразу немалую часть войска противника. А на месте, где они находились, осталась черная выжженная яма.

Тут Звенислав почему-то обернулся, как будто его подтолкнули, и увидел полу сонного Императора, который тоже поднялся на башню и сейчас удивленно взирал на происходящее.

Дракон же, дернулся, взглянул туда же, куда и Звенислав, и неожиданно кипящая лава из его пасти полилась на защитников северной башни Андората, на которой находилось немало народу.

Противник издал радостный боевой клич. А Михаил с Люцифером дружно заорали на Дракона:

- Ты что обалдел? Своих бьешь?

Звенислав в оцепенении смотрел на Императора, когда его от мелькнувшей догадки, отвлек решительный голос старца – волхва:

- Да. Да, ты прав. Это ведь его Святой дух. И выполняет маразматические приказания Верховного владыки, который совсем запутался в своих творениях. И теперь воюет сам с собой.

- Вот я ему как сейчас дам по башке! – разозлился Звенислав. И твердым шагом направился в сторону Императора, с явным намерением выполнить свою угрозу. Император смотрел на него осоловелыми глазами, явно до конца не понимая, что же он сам творит. А Дракон зато, словно взбесился. Он распылял свой огонь по всем, кого можно было достать. Вращая глазами, он крутился в воздухе, и от него теперь приходилось спасаться как армии противника, так и защитникам Андората.

- Всем прочь со стен и башен! Затаиться! - Эти грозные слова прозвучали как во время Страшного суда. Это первым опомнился Люцифер. И сейчас он был, как никогда, страшен. Защитников как ветром со стен сдуло. Им и в голову не пришло хоть на секунду усомниться в этом командире, и его праве отдавать здесь команды.

На главной башне осталась только четверка богов, да старый астролог. Звенислав добрался до Императора, встряхнул его за шиворот и закричал прямо в лицо: «Ты что творишь, негодяй?! Чужим мирам позавидовал?!»

- А? Что? – Не понимал Император.

- Выруби его. Он не соображает, что творит. – Посоветовал Архангел Михаил, двигаясь с максимальной скоростью на помощь Звениславу. Бог экспериментатор так и сделал, шарахнув закованным в броню кулаком творцу по макушке. Тот начал медленно оседать, а Дракон, который уже испепелил практически все, что было построено человеческими руками в Андорате, вдруг сжался. Сделал кувырок в воздухе, в мгновение превратился в голубя и нырнул прямо в открытый рот своего владыки.

Армия же противника улетучилась так, словно ее и не было.

Зато в образовавшемся пространстве на месте бывших стен и вражеского войска, сошлись на смерть два противника. Рэм, с горящими ненавистью глазами, кинулся на брата. Пес его, превратившись в громадного, с капающей слюной, гигантской пастью, монстра, чуть было не проглотил Ромула целиком. Но тут, откуда ни возьмись, появился конь Ромула. Он тоже был огромен и страшен. С морды брызгала пена, копыта выбивали дробь. Два мифических противника сошлись в небывалой битве. В руках у Рэма был нож. И намерения не походили на шуточные.

- Рэм, остановись! Ты что! – Дружно закричали боги.

Но не тут-то было. Вся благодать, которой веяло от этого чистого юноши, куда-то делась. Лишь злобный оскал, сверкающий нож. Поединок решил сказочный конь, проломивший копытами хребет Куршу. Но пес все же достал его своими огромными зубами, и конь рухнул, поднимая тучи пыли. Этим воспользовался Ромул, поставив незаметно подножку брату и тот, падая, напоролся на собственный нож. Подняв глаза, в которых уже гас свет, он лишь прошептал сквозь зубы: «Ненавижу». И скончался в судорогах. А Ромул, удивленно обернулся и посмотрел вопросительно на Богов. Он словно только что очнулся.

- Как же так? – Воскликнул Архангел. – Ведь, казалось, Рэм гораздо лучше брата.

- Эх, Архангел, - Вздохнул волхв. – Мало ли что нам кажется? Мы так часто готовы ложь и лицемерие принимать за добро. Да, если хочешь знать, Рэм еще в младенчестве чуть не задушил Ромула. Вот и вернулось все на свои места. Пора заканчивать.

-Что? И как быть с Императором? Он же творец? Что теперь делать? – Отчаянно воскликнул Звенислав.

- Император позавидовал в глубине души твоим творениям. Но не властен он здесь распоряжаться, если ты ему не позволишь. – Строго проговорил старик.

- Но разве Звенислав может? Мы же силу потеряли! – Вступился за друга Михаил.

- Это потому что подсознательно Звенислав РАЗРЕШИЛ Императору и здесь править. А ему, тоже подсознательно захотелось развлечься в чужом мире. – Назидательно объяснял волхв. – Друзья мои, неужели даже вам, богам, надо объяснять, что не все такое, каким кажется.

- Так что же делать? – Не унимался Звенислав.

Волхв яростно сверкнул глазами и стукнул посохом:

- Правь, бог Звенислав. Ибо ты здесь единственный творец и повелитель. Как скажешь, так и будет.

Звенислав на секунду закрыл глаза, осознавая случившееся, а потом развернул плечи, глаза горели. Все поняли, перед ними Бог.

Император сжался, но Звенислав жестом отправил его в обгоревшие покои, чтобы он оттуда не показывался.

Андорат догорал. Расплавленные башни снова стали горами, Ромул собирал народ строить свой город, и вскоре повел нестройную толпу подальше от всех этих темных дел.

Боги собрались в единственном уцелевшем помещении.

- Куда ты теперь? – Жалобно поинтересовался Архангел.

– Я? – Задумчиво откликнулся Звенислав. – Пожалуй, посещу вотчину Звенарда, а потом обратно, на землю.

- Меня возьмешь? – Безнадежно спросил Михаил.

А Звенислав улыбнулся:

- Конечно, Миша, почему бы нет?

- А нам куда деваться? – Допытывался поникший Утренний свет.

- Ты? – Звенислав обвел глазами небосвод:

- А не стать ли тебе Утренней звездой, которая сияет когда уйдет луна, но еще не взошло солнце? Чтобы людям путь освещать? Я наведаюсь к тебе. Потом решим, что дальше. А этот – Он кивнул в сторону впавшего в оцепенении Императора, - пусть сидит в своих райских садах. Все равно счастья от него никому нет. Да и ему самому, откровенно говоря, тоже. Кому интересно все время как растение жить? Ни приключений, ни борьбы, ни любви. А ты, - Обратился Звенислав к мудрому старцу, - пойдешь со мной. Ты мне еще многое должен рассказать.