На сцене измученный, старый актёр В убитом годами кресле. Давно не артист, а скорей, волонтёр. Сидит, чтоб другие не влезли. Всего-то одна только роль у него – Сидеть, раздувая щёки. Не помнит усталый старик ничего, Но всем раздаёт упрёки. Все знают, что время его позади. Помрёт не сегодня-завтра. Боятся в театре сказать: «Уходи…», Ведь он с первых дней театра Играл и бывал на хорошем счету, Не знал никогда замены… Сегодня играть ему невмоготу, Но хуже – уйти со сцены. Так сложно ему и стоять, и ходить. В подмогу – актёры-студенты. Мечтает: когда понесут хоронить - Звучали бы аплодисменты. Но хочется жить, всем болячкам назло, Играть, как в былые годы. И старому «мэтру» ещё повезло, Что может играть эпизоды. Но все продолжают тоскливо смотреть – Худрук, режиссёры и труппа. Обязаны старого «мэтра» терпеть, Таскать за собой, как трупа. Он в кресле. И снова уходит в астрал. Он в образе – днём и ночью. Все ждут, чтоб старик Богу душу отдал. А тот помирать не хочет. Его, старика, тоже можно понять: Театр – всё, что осталось. Но стоит ли немощью всех утомлять, Скрывая ума отсталость? Сыграет старик свой последний этюд… Повесят портрет в вестибюле… А дня через три снимут и уберут, Чтоб все, наконец, вздохнули. Придёт его час – понесут хоронить, Причём непременно молча… Нет, вовремя надо всегда уходить, Обиженного не корча. Причём уходить на здоровых ногах Походкой звезды-чародея, Чтоб там, на небесных зелёных лугах, Сидеть, ни о чём не жалея. © Copyright: Максим Сафиулин, 2022 | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
