Возвращаясь с курсов, беспокойно поглядываю на часы: без четверти десять. Мама будет недовольна.

Быстро перебегаю дорогу, кутаюсь в шарф, стараясь спрятать лицо от ледяного ветра. Никогда не любила зиму.

Поднимаюсь на лифте и, наконец-то, открываю дверь.

- Мам, я дома! - кричу я, на ходу снимая шапку. С удивлением отмечаю, что в коридоре нет таких знакомых замшевых сапожек.

Мамы нет дома?

Словно в подтверждение, свет во всех комнатах выключен, и никто не отзывается на мои слова. Мама не выходит, как обычно из кухни, не спрашивает, почему я задержалась, и не зовет ужинать.

Я и забыла, ее просто больше нет дома.

В изнеможении падаю на колени, так и не сняв сапоги. Из зала выбегает кошка Тыква, названная так из-за серо-рыжей шерсти. В полумраке коридора ее глаза напоминают два ярких изумруда. Она тихо мяукает, садится рядом и тычет своим влажным носиком в мою ладонь.

- Сейчас покормлю тебя, - рассеяно говорю я ей и чешу за ушком.

- Я должна привыкнуть к одиночеству, - словно заведенная, повторяю я.

Пока Тыква ужинает, захожу в мамину спальню. Она оставила много вещей, и потому я никак не могу привыкнуть к ее отсутствию.

Неожиданно раздается звонок домашнего телефона, беру трубку. В полумраке комнаты мне становится немного неуютно.

- Юлька, привет, - на том конце провода слышится веселый голос Димы, парня, с которым мы вместе ходим на курсы. – Не разбудил?

- Нет. Я только что домой вернулась.

- О, значит, ты была сегодня на занятиях. Это хорошо. Можешь дать мне конспекты?

- М-м-м… Ладно, - не слишком охотно соглашаюсь я.

- Тогда я зайду к тебе завтра. В три тебе удобно?

- Да, конечно.

В трубке слышится детский голос, а потом смех. Это, наверное, Анюта, младшая сестра Димы.

- Ладно, Юль, я пошел. Анютка просит поиграть с ней, хотя ей давно уже пора спать, - по-доброму усмехается Дима и, бросает напоследок, - С меня тортик!

Отключается.

- Пока! - только и успеваю сказать я.

В квартире тут же становиться тихо и очень одиноко. Захожу на кухню, ставлю чайник. Я не ела часов с пяти, и хотя аппетита нет, нужно заставить себя поесть. Машинально включаю телевизор, сажусь на диванчик, с боку тут же пристраивается Тыква. Она довольно урчит, когда я чешу ей живот, и в скором времени засыпает. После этого я действительно остаюсь одна.

Никогда не думала, что буду испытывать такое острое чувство одиночества, ведь мама всегда была рядом. Теперь она за четыре тысячи километров. У нее новая жизнь, новая семья, которая требует много внимания. К тому же другая страна, культура и язык (с которым у нее проблемы). Маме некогда звонить мне каждый вечер и спрашивать о прошедшем дне. К тому же разница во времени, дорогие международные звонки – разделяют еще больше.

Да, пытаюсь заглушить обиду. В глубине души я рада, что у мамы, наконец-то, появился человек, которого она любит и который любит ее. Она больше не будет вспоминать папу и все плохое, связанное с ним, не будет плакать. Она счастлива, и это главное!

Мелодия из детского мультика прерывала мои размышления - этот ринг-тон стоит у меня на одного-единственного человека…

- Привет, мама! – задыхаясь, кричу в трубку.

- Юленька, привет! Как ты, моя родная? Все хорошо? Все в порядке? Ты поела? Я ведь знаю, как поздно ты возвращаешься со своих курсов.

- Да, мама, я поужинала. У меня все в порядке, - на самом деле мне так много хочется ей рассказать, но что-то сдерживает.

Мама начинает рассказывает о Риме, о том, как ей там нравиться и как с трудом осваивает итальянский.

Когда разговор подходит к концу, понимаю, невыносимо хочется спать. А лицо уже болит от этой натянутой улыбки, но ради мамы держу эту маску. Ей вовсе не необязательно знать, как мне плохо без нее, иначе она первым рейсом вылетит в Россию. А этого допустить нельзя.

Ложусь в постель, натягиваю одеяло до подбородка и из-за всех сил стараюсь не заплакать. И все-таки ловлю себя на мысли о том, что на самом деле я не осталась одна... Со мною Тыква, а завтра придет Дима. Все будет хорошо… Я справлюсь… я смогу, мама…