Рассказ писателя Довлатова «Встретились, поговорили» навел меня на довольно безрадостные размышления о судьбе нашей многострадальной родины. Просто мне показалось, что автор в своем произведении не просто описывал очередную судьбу очередного человека, он метафорично, в виде притчи показал всем нам всех нас. Самих же себя в этом искаженном зеркале писательских образов узнавать было неприятно, однако сам факт узнавания вселяет в нас надежду на то, что духовное исцеление от увиденной нами болезни еще возможно.

Итак, Головкер – собирательный образ советского обывателя. Усредненный показательный человечек, вобравший в себя все плюсы и минусы миллионов и потому сведший все характеры и таланты к нулю. Он – символ всего российского общества, где на каждого таланта приходится сотня идиотов, а «средняя температура по больнице всегда 36,6». Или, как шутят математики – каждая точка, это сумма бессчетного количества разнонаправленных векторов. И вот мы видим, что и жизнь у Головкера самая что ни на есть усреднено-стандартная, и что нет в ней ни особой любви, ни надежды, а только медленное и бесполезное существование. И Лиза – тоже образ безусловно собирательный, это типичный суммарный образ всех женских советских характеров, которые привыкли сами становиться мужчинами из-за постоянного отсутствия мужиков. Хорошо показано как женщина уже не ждет от своего избранника ухаживаний и предложений, кольца в подарок или подвига во имя ее. Нет уже таких романтических героев, поизмельчал человек, и заманить его в брак разве что и можно только призывом разделить под вечер постель. Выполняет поручения, послушно сидит под каблуком и не имеет ни малейшего уважения к себе – уже хорошо, уже и этого достаточно российской леди, лишь бы не пропойца, и на том судьбе спасибо. Вот в такой стандартной обстановке незатейливо и до судорог в скулах типично протекает жизнь российских обывателей.

Но тут грянули новые ветры. И Головкер, в смысле собирательный образ типичного мужичка, обратил свои взоры на Запад. Он узрел жизнь иную и она показалась ему лучше не потому, что действительно была лучше, а просто потому, что была другой, а другое всегда кажется ярче. А поскольку у Головкера ни любви, ни веры никогда и не было, то он с легкостью бросает свое отечество и начинает жить по западному. Многие, многие наши обыватели, не умея увезти в Америку свое тело, отправили туда свою душу и считают, что живут уже в цивилизованном капиталистическом мире и гуляют уже по Бродвею, ходя на самом деле по тем же самым помойкам нашей грешной Родины, что ходили и 20 лет назад. Да, новые ветры позволили многим середнячкам вмиг разбогатеть, улучшить свое благосостояние в то же самое время, как бывшие советские таланты, не сумевшие вмиг вывернуть душу наизнанку в угоду веяниям, замерзали у привокзальных заборов или умирали от голода в своих клоповних квартирках.

Просто изумительно показана автором взыгравшая вдруг гордыня в этом самом Головкере. Что такого совершил этот человек, чтобы вдруг возомнить о себе? Может спас кому то жизнь, может написал прекрасную музыку, может подал руку хоть одному падшему на социальное дно товарищу? Нет, просто он вдруг почувствовал, что накопил барахла достаточно, чтобы считать себя человеком высшего сорта, и этим самым своим повышением в человеческих рангах он и хочет блеснуть перед простой российской женщиной, перед своей Родиной, ведь как известно, нашу страну всегда символизирует женщина и все названия нашего государства только женского рода. Вот и кичливо тащит свое барахло Головкер, дабы бросить пыль в глаза своей стране-жене, с которой у него всегда был только секс и никогда не было любви, и с которой никогда уже не будет у него общего потомства. Тащит и придумывает диалоги, как бы блеснуть и удивить свою женщину своим американским статусом, как бы погорделивей кинуть словцо-другое в измученное лицо своей страны. Но не нужно оказывается Лизе ни барахло, ни сам этот Головкер, эта пена и шлак давно выкипевшей перестройки. Это поколение потерялось навсегда, и нет отныне нигде у них родины, и только местным проституткам теперь и будут интересны его прозападные фразочки и его деньги.

Конфликт двух идеологий, двух разных систем изумительно показан в рассказе через судьбы простых людей. В принципе ведь все, что и есть на свете – это лишь судьбы людей, просто когда их складывается слишком много в одном из направлений – то и возникает то или иное государство, та или иная идеология. А когда люди, создавшие этот вектор, исчезают, постепенно исчезает и сам созданный ими образ, и на его место приходит новый, созданный судьбами уже их детей или внуков. СССР развалилась не в 91 году, и даже не в 85. Эта великая страна начала испарятся в тот самый момент, когда ушли последние герои-энтузиасты гражданской войны. Когда в 60-е годы началось массовое поклонение молодежи ценностям и обычаям другой станы, когда под дудку идеологического врага вдруг начинали плясать дети героев Великой Отечественной. Невозможно себе представить, чтобы например во времена Смуты и постоянных войн с Польшей в нашей стране в моду вошла бы польская речь, одежда и образ жизни. Дико представить себе, чтобы во временя крестовых походов арабы одевались бы в латы заклятых своих идеологических противников крестоносцев и пели бы их песни, поедая свинину. Но в нашей стране такое безумное бурление имело место быть, о чем и показывает нашумевший фильм «Стиляги», и это самое бурление и убило постепенно нашу родину, нашу веру и женственность наших женщин. И вот вместо Сергея Лазо и Александра Покрышкина наружу изо всех щелей полезли вот эти Головкеры, мозг которых был заражен лишь одной мыслью извне (а своих у них и не было никогда) – копи барахло и гордись этим, не стремись любить, не пытайся верить, продолжать свой род, только собирай прах и тлен вокруг себя и этим вызывай уважение у привокзальных проституток, ибо именно ради их мнения ты и делаешь это все. Иначе как дьявольским наваждением, ничем другим это назвать нельзя, и как обычно и происходит, человек под этим наваждением становится постоянно и глубоко несчастным, вот и мечется он по другим странам, вот и умоляет слезно Лизу-Родину потанцевать с ним еще хотя бы разок, но некогда ей: опять завтра на работу, нужно еще и детей растить. Какая гениальная фраза дана нам в тексте этого произведения: «…лица, в силу многих причин оказавшиеся за рубежом». Довлатов характеризует всех наших головкеров одной этой фразой настолько четко и блистательно, что хочется только зааплодировать Лизе, несколько раз повторяющей ее. Лица, именно лица у нас с вами оказались за рубежом, а голым своим задом наше общество сидит в той же самой помойке. На лице нашей с вами страны появились уже и спа-салоны, и рестораны без хамства, и дорогие авто, но стоит глянуть чуть ниже, и все та же извечная непролазная грязь на просторах нашей земли и наших душ вновь и вновь застилает взор. И хочется рыдать от бессилия осознания того, что ты не можешь ничего изменить, в одиночку бессилен помочь своей России-Лизе, которая из века в век так и будет дремать по вечерам, потому что с утра ей снова и снова на вечную работу.

Итог рассказа неутешителен, от него веет могильной безысходностью и глубокой печалью. Автор показывает нам, что даже если все головкеры разом вернут свое лицо из-за рубежа обратно на родину, то не смогут они ничего сделать, потому что умеют лишь покупать и продавать, представлять интересы и подставлять других, но не строить, сеять, учить или воевать. А значит так и исчезнет Лиза-Россия, выработает свой срок и испарится, оставит после себя сироту-девочку, без отца и матери, точно также не знающую ни любви, ни веры.