Санек Сашинов, он же Константиныч, он же Александр Константинович. Так издавна повелось в Зуевке. Возможно к приему обращения к людям разными формами прибегают мои земляки из-за частых повторений фамилий в селе.

- Да, на все откликаюсь, - засмеялся Зуев. – Это по линии отца я Санек Сашинов, а по матери - Сазонкин. Кортуновы они, а по подворью Сазонкины. Мало того, помню, дедушку называли Сазоном, а бабушку – Сазониха.

Есть слово, должен быть и смысл. Сашиновой названа гора в Зуевке, где чуть ли не два века стояла Сашинова мельница. Последним мельником там работал Костя Сашинов, Константин Филиппович Зуев, отец моего героя. До Константина работал его отец – Филипп Сашинов. Его мельничному ремеслу научил его отец – Александр Федорович (Саша). И выходило изначально - мельница чья? Сашина или Сашинова. Оттуда и пошли названия «Сашиновы».

Возможно, в то время Сашинова мельница была единственной на одноименной горе. Зато во времена НЭП мельниц ветрянок в Зуевке стало одиннадцать, двенадцатая, на Кулешовку и Зуевку – паровая. Доходные, ветряные мельницы. Двигатель от бесплатного ветра. Наши предки знали в этом толк. Александр Фёдорович Зуев один из них.

- В коллективизацию на мельнице работал мой дед – Филипп Александрович, - рассказывает Константиныч. - Мельников новая власть посчитала кулаками, сослала в Казахстан, в Сибирь, в Караганду. Дедушку, лучшего мукомола – пощадили. Сказали: «Ты Зуев пока работай на колхозной мельнице». Так Сашинова мельница стала колхозной. Все мельницы разорили, а наша до 1975 года так и работала.

ПРЕРВАННОЕ ДЕТСТВО

И не будь войны Сашиновы мужики так бы, и работали мельниками. Возможно бы я в мельники не попал. Родители в шестилетнем возрасте отправят меня к Сазонкиным, склонные к скотоводству. Жил я на Крутеньком до 14 лет. Красивый посёлок, зелёный, с чистым воздухом, с домиком нашим на пригорке. В нём располагалась и поселковая школа. У Василия Борисовича и Татьяны Ивановны кроме меня - два сына и две дочери. Единственным преподавателем в школе – Чириков Дмитрий Федорович, а моими воспитателями и наставниками по труду были дедушка с бабушкой. Они, как и учитель, на каждый день давали мне задание. Скота полный двор, и мы с дедушкой на равных за ним ухаживали.

Надоело как-то со скотиной возиться: сараи чистить, кормить скот, поить. Поиграть бы с ребятами Седых, а некогда. Я дедушку спрашиваю:

- Дедушка, а почему у нас на подворье три коровы, три телка, овец не есть числа, а у Седых одна корова и той кормов не хватает? Они давно отделались, а мы работаем. Играть мне когда?

Он выпрямился, оперся на вилы, вытер рукавицей иней с усов.

- Эх, глупый – Санька голопузый! Нашел чему завидовать. А еще школьник. Ты прикинь грамотей, посчитай: у нас, сколько молока, и у них. То-то же. – Дедушка весело рассмеялся, нахлобучивая мне на глаза шапку.

ВОЙНА ЗАСТАВИЛА ВЗРОСЛЕТЬ,

В июне 41 – го объявлена война, отца в августе забирают, его место на мельнице займет Мишка – шишка Батунин. А брата Ивана на фронт призовут в начале сорок второго года. У матери куча детей: Мария – 11 лет, Валентин – 5 лет, Михаил – 4 года, Колюха на выходе. Забот по дому – уйма, и работы в колхозе. Думаю: «Всё голубчик - детство твоё кончилось». Возвращаюсь домой. Председатель рядом жил, увидел, спрашивает:

- Санек, ты чем занимаешься?

- Матери по хозяйству помогаю.

- Молодец, а колхозу родному не хочешь помочь?

Не мог я Григория Степановича Дорохина ослушаться. Определил он меня на зерноток, где до нового года зерно колхозное взвешивал. В посевную 1942 года в тракторный отряд заправщиком определили. Трудодни для семьи зарабатывал. В декабре учиться на курсы трактористов направили. У механика Кулешовского МТС Ефима Игнатьевича Авдеева учились с Мишкой Тепериным, Настей Дорохиной. К весне на колесный трактор посадили. Пахал весновспашку, бороновал. А на вторую весну я сеялкой загонку засеял. Всходы ровные, виды на урожай хорошие.

В уборочную страду работаю помощником комбайнёра у Анастасии Зуевой. Мне восемнадцать лет, девушке двадцать пять, ее опыт, моя хватка сближают нас, срабатываемся и по намолотам от других комбайнёров не отстаем. В зиму 1942 на 43 год в Борскую школу механизации нас с Иваном Хархординым направили, весной с правами комбайнеров возвратились. В уборочную работаю на комбайне самостоятельно, намолотил зерна вровень с Анастасией.

На следующий год Рагузину Григорию Афанасьевичу потребовался напарник. Два комбайна в сцепе должны были работать, он выбрал меня. Рагузин комбайнер авторитетный, работать с ним большая честь. Но с проблемами мы встретились. Поле не кабинет, там успех дела зависит и от погоды.

Подсолнечник по снегу убирали, то мороз, то оттепель, решетный стан замазывается, чистишь – пальцы мерзнут. Начались поломки, выработка снизилась, на ковер вызывают. Сидит в кабинете Тришкин Андрей Андреевич, директор МТС, с ним из особого отдела – Вагулин. Этот на стол пистолет выложил.

- Саботаж устроили?! На фронт завтра же отправим! – грозится Вагулин. Григорий Афанасьевич в слёзы: - «Пожалейте. Куча детей дома». Я молодой, он их боится, а меня смех раздирает.

- Ах, желторотик! Он ещё смеется! – директор ударяет кулаком о стол. – Каши не дам! Попробуй мне норму не выполни!

Приспособились к уборке, по ночам и утрам по морозу работаем. Намолоты пошли, клеймо саботажников сняли.

СЕМЕЙНЫЙ ПРИЧАЛ

Шло время, набираюсь опыта, лучше разбираюсь в комбайнах и тракторах. Замечает директор, хвалит на собраниях. Уважают в коллективе.

Надо сказать, Александр Константинович способным и уважаемым в коллективе был всегда. Не сомневаюсь, был он и парнем уважаемым. На этот счёт я имел беседу с его Татьяной.

- Мой Санька-то? О, парнем он был веселым и горячим в работе. Из рода Сашиновых он, почетный и теперь видный. В клубе увидела, мне Санька сразу приглянулся. Из комбайнёров ещё, после войны профессия эта почиталась. Колхозники за трудодни работали, а им платили и деньгами.

- Да, с Татьяной сошлись мы по многим параметрам, - подтверждает Константиныч. - Гляжу, в отряде новенькая появилась, горючее возит. До этого можно сказать я ее и не знал. Слышал, фронтовички по демобилизации пришли с войны: Бортникова Настя, Люба Сафронова, Макарова Мария и Татьяна Занина. Она ох и бойка была, в работе огонь - и простая. Отец любил таких, Татьяна ему сразу понравилась. А ко второй снохе - Галине его отношения были недружелюбными. Иван же ее бандеролью прислал, а сам срок дослуживал.

На ее родине в городе Овруч дело было. Галина Васильевна фронтовичка, В одной из предпраздничных встреч рассказывала нам, как встретилась она с Иваном Константиновичем на Западной Украине. Уже после войны дело было, ему Бендеры в драке ножом руку ранили. А ранее демобилизованная Галина Васильевна, работая в поликлинике, лечила его. Потом она будет беременной, Зуев, не дождавшись благословения родителей, отправляет ее в Зуевку.

Решили мы с Татьяной в брак вступать. А тогда все было проще, пришли в сельсовет, Денисов Николай Петрович в бумагах возится, выслушал и сразу расписал. А 12 февраля 1946 года мы сыграли свадьбу. Потом чего вышло, умрешь. Татьяна в военкомат собралась, отец приказывает: «Сиди!» Тут заваруха с Японией назревала, он боялся, стань она на военный учёт, её опять забреют. И Татьяна с документами фронтовыми присела. Поэтому в военкомате не считали ее фронтовичкой. Пенсию маленькую получала, льготами не пользовалась. Зато сельчане и Совет ветеранов считали ее фронтовичкой. Она этим гордилась.

Жили с родителями, их слово – для нас закон. Татьяна походила на разные работы, и в конце 1947 Раю родила. У дедушки причины: внучка появилась, Иван с фронта пришел. Застолье у него, то с Иваном, то с кумом. Они в кузнице работают: лошадей куют, колеса шинкуют. Ребятня с ними, я, когда свободный к ним заглядываю, меха раздуваю. Теперь какая работа? Делаю замечание, мол, ребенку покой нужен. А батя вояка, у него фотография, он в чекистской форме. Воевал и брат Иван. Поэтому мои замечания батю раздражали.

- Молчать тыловая крыса! – цикнул отец.

Тыловая крыса?! Придумают же фронтовики. И не Константин Филиппович первым употребил это выражение в адрес не вояк. Я это не раз слышал от дяди Георгия, от других фронтовиков.

- А мой батя мастер на острое словцо, на потехи разные, - рассказывает Константиныч. - Как-то выпивали они с Михаилом Павловичем. Бутылку уговорили, отец надевает новую телогрейку – пошли к нему. Там выпили, потянуло на кураж.

Михаил Павлович увидел в углу топор, говорит отцу:

- Кум поднимись, - отец поднялся, - сними телогрейку с гвоздя, положи на порог. - Отец выполнил требование. Михаил Павлович с улыбкой взял из угла топор и отрубил оба рукава в телогрейке. Смеясь, сказал:

- Кум у тебя теперь будет жакетка наместо телогрейки.

Отец у кума в долгу не остался. Говорит ему:

- Кум, теперь ты поднимайся, снимай валенки.

- Чего надумал кум? Они новые, семифунтовые.

- Снимай кум, не доводи до греха.

Куда деваться, снял кум валенки, положил голенищами на порог. Отец секанул топором по голенищам. Рассмеялся, идя к столу, сказал:

- Это тебе кум гусарики в отместку за жакетку и наместо валенок. - Так они веселились.

Мне хотелось сына, Татьяна родила Виктора. За ним родила Нину. Последним в семье появился Юрий. Я благодарен жене, мы с ней на равных, у мамы две дочки, у отца два сына.

РАБОТАЮ И УЧУСЬ

В пятидесятых годах с Иваном Хархординым просимся на учёбу в Обшаровскую школу механиков. На моем заявлении резолюция: «В Кулешовском МТС механиков в избытке, нужны хорошие комбайнёры». Жаль. Я в их числе. А фактически директору Тришкину, и главному инженеру Решетову было не до работы. Они оба были влюблены в главного врача районной больницы (Ковалева), не могли ее между собой поделить. И еще Иван Васильевич в это время был в конфликте с механиком комбайнового парка с Дорохиным Сергеем Алексеевичем. Причина тоже меньше производственная, чем личная. Анастасия Никифоровна, жена Сергея Алексеевича, красивая, умная. Ранее она была замужем за Решетовым И.В.. Был слушок, что она и стала яблоком их раздора. В итоге производство от этого страдало. Тришкин, являясь человеком простым, недолюбливал высокомерного Решетова.

Андрей Андреевич идёт ва-банк, освобождает и Решетова, и Дорохина от должностей. Главным инженером ставит Некрасова Николая Ивановича, который прибыл в МТС только что из ремесленного училища №8. А знакомого мне Стешкова (Шмойлова Василия) ставит механиком комбайнового парка. По нему шутили, мол, тесть (Тришкин) на калинке ему эту должность пообещал. К тому же Шмойлов Василий Дорохину С.А. родственник. Так что должность ему не с неба свалилась. Мастерскими в МТС бессменно и неплохо заведовал тоже зуяк - Левашов Платон Кузьмич. Дела в МТС должны были пойти на подъём, но этой нужной организации жить оставалось не долго.

Сначала руководителей – практиков увольняли. На мой взгляд, это была ошибочная компания. Например, Тришкина сменил Николай Иванович Рязанов, городской житель, специалист по кулинарии. Село и производственные дела не знал вообще, и сочинял смешные приказы. Хотя прогресс и в его действиях был. Теперь из Зуевцы пешком на работу в МТС и с работы не ходят. Организована подвозная вахта. Мне повезло, по его приказу 1956 году я учусь на курсах шоферов в Куйбышеве.

А месяцем раньше в Зуевке колхозники изберут председателем Леус Петра Семеновича. Ему позарез нужен шофер. По работе в политотделе МТС он знал мои способности. Леус добивается моего перевода. Работаю у него на стареньком автомобиле, появляются деньги, еду в Горький за машиной ГАЗ - 59. Катаю по полям и фермам то председателя, то завхоза Василия Владимировича Пенькова. Мужики сообразительные, колхоз при них богатеет, покупаем грузовые машины, зерновые веялки, строим мастерские, фермы.

Хрущев распускает МТС, техника передана колхозам, возвратились в село специалисты. Дорохина Сергея Алексеевича ставят главным механиком колхоза, меня механиком. Правление решает – механизировать зерновые тока. Устарели веялки и клевитоны, которые крутили бабенки. Создаю бригаду, копаем ямы три метра на два. Накрываем ямы, спариваем клевитоны, устанавливаем в два яруса на настилы, получилась зерноочистительная машина, приводимая в движение трактором. Позднее в село пришло электричество.

Токарный станок требовался. По заводам шастал, нашел старенький, отремонтировали ребята. Подыскал смекалистого паренька, Лешу Щербина на токаря выучили. Отличный специалист из него получился. Мастером большого цеха у нефтяников потом работал. Повозили от него металла, инструментов. Цены ему нет. Нашлись и для него враги, подсидели. Нашли какие-то заготовки для боевого оружия в его цехе. Подстава может быть. Но дело обросло слухом. Сняли Щербина с работы.

 

РУКОВОДИТЕЛИ МЕНЯЛИСЬ, А ДЕЛА ОСТАВАЛИСЬ

В 1958 году колхозники не голосуют за Леуса и Пенькова (грубое отношение к колхозникам). Руководителем колхоза будет сначала Останков П.М., потом Зуев П.И.. Моя профессия неизменна. При Зуеве мы с Репиным Серафимом Николаевичем с Воробьевских мельниц комплект оборудования привезли и новую мельницу рядом с током выстроили. Раньше там мельница ветрянка Субботиных стояла. Всего две ветрянки к тому времени в зуевке остались. Ветхими стали, да и технически устарели. Их мои сельчане совсем забросили.

Овчинников В.И. приходит к власти в феврале 1965 года. По наводке Елхимова Григория Александровича он сватает меня идти к нему в заместители. Я не соглашаюсь, зная его непредсказуемый характер. Да и должность новая - завгара нравится. Я привык ней, к коллективу, рекомендую в заместители шофера – Бортникова Александра Федотовича. Мужик он немногословный, спокойный, прижимистый. И с легкой руки приживется Федотович в этой должности надолго. И я оказал способности строить, работая механиком, теперь шоферскими силами поручают строить мельницу и пилораму на электроприводе. Богател колхоз, средства появлялись.

В 1968 году его сменит Миронов Николай Иванович. При нём, как и при Леусе колхоз шел в гору. Он сам в работе активным и нам не давал расслабляться. Уже зимой он организовал запарку кормов скоту. Работы шоферам прибавилось, две смены организовали, возим жмыхи, кока – кола с шоколадной фабрики, барду с сахарного завода. Возросли поломки автомобилей, идет интенсивный износ деталей. У Миронова выпрашиваю единицу механика в гараж. Делаю его из водителя Павлова Николая Евдокимовича. Ездили с ним днями, искали запчасти на ремонт. А кто их потерял?

На меня Миронову нашептывали завистники, мол, заведующий автомобильным гаражом ненадёжный человек. Должность главного инженера колхоза занимал Некрасов Н.И., заведовал мастерскими - Курбатов Алексей Михайлович. Миронов оценивает людей по делам. Понравился ему Курбатов за знания техники и способности руководить. Он меняет ролями Некрасова и Курбатова. Между ними разгорается страшный конфликт, в водоворот попадаю и я. Дело в том, что Курбатов заявляет Миронову категорично: «Я уволюсь из колхоза, если Некрасова от меня не уберёте».

Присылает Миронов за мной посыльного, я догадался о причине вызова, в правление не являюсь. Миронов пешочком через мост переходит, является ко мне. Одним словом они сосватали меня заведовать мастерскими. А Николая Ивановича Некрасова избирают председателем Зуевского сельсовета. У него теперь власть и он мне мстит втихаря. Я мужик не сидячий, раздобышной. Это сейчас деньги, если есть, любая вещь тебе доступна. А тогда мы колёса у Татар тайно за наличные покупали. А это судебное дело. И тельфер я приобрел незаконно, будучи уже заведующим мастерскими. Грузы разные на склад приходили: тяжелые, габаритные. Вручную с транспорта их снимать людям не под силу. Купил я подъёмное средство, установил без разрешения и документов. А грабли и те раз стреляют. Произошел несчастный случай, травму механизатор получил, разгружая железки тельфером.

Некрасов ждал такого момента, через родню, инженера по технике безопасности Сафронова А.С. раскручивает это дело. Их комиссия делает предписание председателю колхоза о моём соответствии занимаемой должности. Мысль была уйти с должности. Домой прихожу нервный, там мать более, батя в загуле. Они с кумом закадычным работают на мельнице, там установили движок двухтактный, за ним Михаил Павлович глядит. Монополия мельниц ветрянок заканчивалась. Очереди на размол по причине «Нет ветра» не должно быть, а она есть, кумовья пьют. Решаюсь их проучить. Шуба мучная на гвозде висит. В карман сунулся - ключ от мельницы. Устал, не устал – пойду, погляжу обстановку.

Походил, движком полюбовался, вода не слита. Факел в керосин обмакнул, запалил, шаровую головку подогрел, поршень под сжатие подвел, маховиком крутанул - движок заработал. Кольца темные из выхлопной. Воздуха добавил, кольца пошли светлые. Движок ровно выговаривал: «Ту–ту-ту-ту». Вышел за ворота, с горы Зуевка проглядывается как на ладони. «Услышат мужики, прибегут». Две фигурки на задворках показались. Низкий ростом (батя) катится на гору шаром, долговязый (кум) отставал метров на 300.

Сидели кумовья до розыгрыша в шалмане: ели, выпивали. Заходит сосед Соложенкова - Останков, восклицает:

- О, мельники пьют, а мельница работает?!

- Не неси околесицу, Михаил. Садись, места хватит.

Сел Михаил Иванович, заполнили стаканы - выпили. Останков повторяет: - «Я правду говорю мужики, мотор на мельнице работает».

- Иди кум, послушай, - попросил отец.

Убедился Михаил Павлович, с испуганным лицом входит в шалман, говорит: « А чё кум, убей, не помню, глушил вчера мотор, не глушил?»

После этого они и всполошились. Отец злющий прибежал на гору, остановился в пяти шагах, втянул воздуха. Руки опустились, выпалил:

- Эх, шельмец! С кем ты думал над отцом шутить?! – Повернулся уходить, передумал - рассмеялся. Рассмеялся и я.

К ЗАПЧАСТЯМ НАЙДЕН ХОД

Утром к Игорю Николаевичу Коновалову приезжаю, кланяюсь начальнику АТК «Запчастями помоги». Коновалов говорит:

- Слушай, Константиныч! Есть вариант по запчастям. Но за них надо поработать. – Объясняет что к чему. У них была договоренность с Горьковским автозаводом, их шофера отрабатывали за запчасти на заводе. Предлагалось это и нам.

Я забираю пятерых шоферов из колхоза еду на завод. Начальник цеха Дербенев, курирующий отправку запчастей в страны социалистического лагеря, разъяснил задачу. Упаковываем контейнеры, отправляем запчасти адресатам, обещанный процент запчастей нам плюсуется. Забраковали контейнер, Дербенев отдал его нам. Набрал на машину задних мостов, коробок передач, муфт сцеплений и пр., вызываю машину, чековой книжкой с заводом расплачиваюсь. Дело шло.

Приходит письмо от Татьяны. «Саш, возвращайся, слушок прошел не хороший». А я из водителей вызывал Николая Скокова и Сашку Шмойлова. Ребята надежные. Главбухом в колхозе работал Елхимов, он нас заподозрил. Снимаю ребят с конвейера, отправляю поездом до Куйбышева. У Шмойлова машина с прицепом, груженые запчастями едем домой через Москву.

У ГЕРОЯ В ГОСТЯХ

Двумя годами ранее из Москвы по приглашению школы на открытие комнаты славы приезжал в Зуевку герой Советского Союза Чех Григорий Андронович. Он друг детства отца, ночевал у нас, беседовали, выпивали. Теперь мы к нему решаемся заглянуть. Обрадовались землякам, жена у героя фронтовичка, живут на охраняемой даче. Вины свои в подвале, мы ими просмаковали ночь, пробеседовали. До обеда отдыхали, потом с героем в мавзолей поехали. Сверкает на груди героя звезда, ему военные честь отдают, нам идти с героем приятно.

Приехали в Зуевку, сдаю на склад груз, заявляюсь в правление с отчетом. Миронов доволен, улыбается, а Петр Михайлович брови нахмурил. Ему кто-то наговорил, дескать мы запчасти продавали и налево. Хотя по финансовым документам у нас все сходилось.

Приближалось отчетное собрание в колхозе, работала ревизионная комиссия во главе Полянских Ивана Харитоновича. В комиссии членов много, а толку мало. Не выявили они нарушений и по мне. Николай Иванович приглашает меня, беседуем. Он поделился планами большого строительства в колхозе: жилья, комбикормового завода, водохранилища для орошения полей, животноводческого комплекса. Подчеркнул, для этого ему потребуются единомышленники и надежные управленцы.

РАСТУТ ОЧКИ ДОВЕРИЯ И УВАЖЕНИЯ

Надо сказать, председатель Миронов еще до собрания начал подбирать надежных людей в команду. Он заменил главного экономиста колхоза, поменял бригадиров, заведующих фермами, агрономов. На собрании главного бухгалтера Елхимова он охарактеризовал несговорчивым и заменил молодым, перспективным бухгалтером Кортуновым Александром Петровичем. Перетряхнута была и колхозная ревизионная комиссия, которую возглавил Константинович.

И с этого момента звезды славы на него стали падать как с неба в августовскую ночь. По рекомендации секретаря партийной организации Абердиной (Павловой) его избирают в состав парткома колхоза, избирают председателем комитета народного контроля, депутатом Зуевского сельсовета. К общественным поручениям Константиныч относился не формально, поэтому оставался с ними до ухода на пенсию. Подтверждением его способностям и упорству являются многочисленные благодарности, почетные грамоты, награды. Вот часть из них:

В 1946 году он награждается медалью «За доблестный труд в ВОВ 1941 – 45 годов»

1947 год, почетная грамота. Зуева Александра Константиновича занести в книгу почета областной организации Ленинского комсомола за высокую выработку на комбайне СЗК – 4,9 (норма прямого комбайнирования 250 га, скошено 350).

1950 год. Зуева опять заносят в книгу почета областной комсомольской организации как победителя социалистического соревнования, достигшего высокого намолота зерна на хлебной ниве.

В 1952 году – награждается медалью «За доблестный труд в СССР».

В 1970 году – награждается убилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина. А далее интересная история с наградой.

Год 1972 – й. Председателем колхоза Табунков Александр.

Объяснил я ему, откуда конфликт мой с Некрасовым начинался. Он нахмурил брови, по столу кулаком стукнул, сказал:

- Так, пока я в колхозе хозяин, не Некрасов! Мне решать о твоем соответствии. Иди в мастерские и спокойно работай. – Акт солидной комиссии, которая сделала вывод по мне о несоответствии занимаемой должности, он взял со стола и положил в сейф.

А я председателем ревизионной комиссии в колхозе. Зимой при проведении ревизии перебираю подшивки с документами, попадается тот акт, на ней резолюция Табункова: «В архив».

Но моё согласие Миронову занять место Некрасова аукнется позднее. Оно выстрелит рикошетом. Не важно, авторитет у меня растёт, не растет. Рейды по производствам делаем, выявляем бесхозяйственность, материальную недостачу. С актами выхожу на заседания правления и как колхозный ревизор, и как народный контролер. Авторитетом пользуюсь у коммунистов. Я член колхозного парткома. Вера Францевна Павлова уважает (смеётся), поэтому как секретарь и нагружает поручениями по полной программе. В 1971 и полована 72 года Павлова партийный кабинет не посещала, была в декретном отпуске. Редко приходил в кабинет и Некрасов Н.И., он замещал её. Мы ревизию, поэтому и проводили в их кабинете. Сижу как-то за столом, подшивки документов листаю, чего надо для доклада в тетрадь выписываю. Помню, чего-то потребовалось, выдвинул ящик стола. Среди карандашей, авторучек и прочих концелярских принадлежностей я увидел наградные корочки, дальше лежала коробочка «Орден трудового красного знамени» в ней.

Неудобно разглядывать чужие вещи, но любопытство перебороло. Подумал, в спешке не забрала Вера Францевна уходя в декретный отпуск, исполняющий обязанности секретаря при нас не заходил в кабинет. Я засомневался, не привлекла бы награда кого-то из наших. Ценная вещь. Открываю корочки «Орден трудового красного знамени» Награждается Зуев Александр Константинович.

Яркой желтизной сверкает орден, а в моем теле мурашки, я глазам своим не верю. Не говоря ничего товарищам, кладу все на место, приходя в себя, осмысливаю. Думаю, к торжеству ближайшему они сюрприз мне приготовили. Год 72-й же юбилейный. Приближалась дата пятидесятилетия образования СССР. Пришел вечером домой, жене рассказываю. Но пройдёт юбилей, ещё какое-то время - молчат секретари. Павлова молчит, Некрасов молчит. Закончили ревизию, отдал ключи завхозу от кабинета. Орден в столе оставался. Поздно спросил о награде Павлову, она удивилась «Впервые слышу». Сожалел я долго о награде, да так и смирился.

В 1977 году ему вручается почетная грамота районного уровня за качественный и своевременный ремонт техники к посевной.

В 1980 году Зуев награждается почетной грамотой райкома и райисполкома за активное и принципиальное участие в работе народного контроля.

В 1982 году Зуев награждается почетной грамотой Нефтегорского райкома и райисполкома за активную депутатскую деятельность Зуевского сельсовета.

Чисто человеческий фактор, от него все беды. Пропавшая награда, к сожалению не единственная. Кто с партийной работой был связан, помнят случай в Богдановке. Школьница в Москву письмо написала, в центральной газете статья вышла «Заступница». Награда отца школьницы пролежала в столе секретаря забытой. Шум был большой в районе. Занимался я поиском наград ныне покойного фронтовика. Его военный трибунал незаконно осудил, потом реабилитировали, а награды не возвратили. Писал по интернету во все инстанции, бесполезно.

В девяностые годы партию КПСС ликвидировали так спешно, что тоже заслуженные людьми награды за ненадобностью были выброшены на свалку, в лучшем случае отправлены в архивы. Свидетелями судьбы наградных удостоверений стала тоже ревизионная комиссия, которую я десять лет возглавлял. Как-то дотошный Николай Татаринцев в колхозной архивной обратил внимание на кучу бумаг в углу. Покопался любопытный ревизор в ней и набрал стопку удостоверений, победителей социалистического соревнования пятилетки и дргие. На некоторых стояли печати, фамилии не указаны, с десяток удостоверений с фамилиями. Пошли по селу, кому-то удостоверения вручены были ранее, кто-то благодарил за вручение. Как потом оказалось, они по этим удостоверениям удостоверения «Ветеран труда». Так что Константиныч в этом плане не исключение.

Совестливый он человек, порядочный, работящий и чересчур скромный. Подстатье себе он выбрал и спутницу по жизни – Татьяну. Для ознакомления читателя с ней приведу ее рассказ.

ОТРЕЗОК ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

Биография Татьяны и Александра сходны. Она в 1926 году родилась в многодетной крестьянской семье Заниных: Егора Семёновича и Улиты Уколовны. У Татьяны был брат Иван – 1921 года рождения. Толковый мужик, первоклассный шофёр. Ревизоры сочинили на него версию: «Лес колхозный украл во время транспортировки». Начались гонения, он обиделся, уволился из колхоза. Жил в Кинеле, переехал в Малую Малышевку. Там похоронен. Сестра Мария – с 1910 года (инвалид детства), трудилась в колхозе сначала дояркой, потом заведовала курятником, дала хозяйству миллионы яиц и тонны диетического мяса. За Марией в 1912 году их семья пополнится ещё сестрёнкой. Белокурую голубоглазку назовут Леной. Татьяна вспоминала:

В семье я была самой бойкой, за что и попадало чаще других от родителей. И в прифронтовую часть в 1944 году попала по бойкости и высокого роста. Глянул военком на собеседовании и говорить: «На курсы шоферов девчёнки такие как раз и подходють».- Они тады видать прибавили годков мне, и образование. И пихнули на фронт вместо Клавдии Хариной, которую кто-то отстарывал, хотя она на 2 года старше. Я стала противиться, поняла, что в их бумагах не чисто. А Заниных кто отстараеть?

- Ну ладно, ладно, - приладил он, - поедешь до города, там вернешься. Из Утёвского района на шоферов учиться троих нас и забрили. Паромом через Волгу в село Рождественское переправили, там три месяца учились – стажеров присвоили. Повезли на вокзал, в телячьи вагоны запихнули и на Казанском вокзале в Москве на воздух выпустили. Там больше недели без дела слонялись, думали, забыли все про нас. Запасы домашние закончились, дальше поехали. Выгружаемся в развалинах. «Выборг это», - сказали.

Под вечер старщина в подвал заводить, ни окон в нём, ни дверей. Пол земляной, на стенах пыль, паутина. Переночевали, утром темень на севере, не видим дороги – хоть глаза выколи. Потом засветлело, чумазые наши девки. Смеемся сквозь слёзы, кто плачет, а старшина ведеть дальше. К финскому заливу подвёл, там дом наполовину разбитый. Пришел подполковник, сказал:

- Школу себе будете из этого дома готовить.

Затинетили окна, где фанерой, где стеклом. Учиться и жить стали в этом доме. Управляеть нами и учить этот подполковник. Декабрь стоял, обмундировал нас, валенки домашние отобрал, а сапоги кирзовые выдал. «По уставной форме», - говорить.

Три месяца на шоферов проучились - права выдал говорить:

- Айдате девчата за машинами в Ленинград. – Дурак он ай умный? Март сорок пятого стоял, валенки пришли, он сапоги отобрал, а валенки выдал. По лужам Ленинград до пристани топаем, они город расчищають, развалин дюже много. А говорить подполковнику бесполезно.

- Мо-ол-чать! В строю прекратить разговорчики! – Сам на тебе глазищи выпучить, и ты тут хоть тресни. Писали жалоб много, полковника прислали, когда мы уже полуторки новые получили. Этот наладил порядок. А до него по нас от грязи и от недоеданий вши ползали. Полковник кормить нас по другой норме стал, поджаливал. Лето пришло, он снимаеть машины с расчистки улиц, и отправились мы на посевную в колхозы. Были и на сенокосе. Мы же из деревень для нас работа привычная.

Там нас весть о Победе и застала. Радовались мы ей несказанно. Но домой не отпускають. Сказали: «Шофера 17 автоколонны тут нужны». Базирование ее находилось в старинном городе Пскове. Лето прошло, осенью мы в те же колхозы убирать урожай поехали. Кормили хорошо, поправились. Машины хоть и новенькие, а шофера мы никудышные. Ехали когда колонной на уборку картофеля, глянут колхозники за рулями девчёнки - шарахаются, боятся. Заглох мотор и у меня однова, капот подняла, зажигание проверяю. Председатель подходить, обутый в лаптишки. Спрашиваеть:

- Дочкь, чё случилось у тебе?

- Чё, чё! Мотор заглох, вот чё, - отвечаю.

- Можеть в чём помочь тебе? – он говорить. Я рукоятку подвела ему как надо, к зажиганию полезла.

- Крути, но только потихоньку, - ему командую. Завелась машина. Похвалил председатель, села в кабину и на поле поехала. Хвалили нас и колхозники. Шутка ли, мы им всю уборку сдвинули.

Указ на увольнение в конце 1945 года вышел.

- Ну, девчатки, сдавайте свои полуторки заведующему автобазой и поезжайте домой, - командир говорить. И чё с нами было!? На радостях мы айда обнимать и целовать полковника. Он даже прослезился. Свыкся с нами и мы с ним.

Эх, дети! – обратилась лицом Татьяна Егоровна к школьникам, - вы теперь счастливые. Время такое. У вас есть детство, а у нас, его не было. Без отца наша семья осталась рано. И я как с четырнадцати лет впряглась в работу так из колхозного ярма и не выпрягалась. Немного подросла – обозом хлеб из той же церкви на Богатовский элеватор возила. Ды спасибо Сашки Талдыкину. Он девчёнок выручал, поджаливал. Скажет, бывало: «Вы девчата мешки мне на плечё поднимайте, а я их по трапу таскать буду». - И таскал бедный, спину гнул. Он мне помогал, и бочки с горючим грузить после войны. Хороший был человек, царствие ему небесное.

Теперь и нам время пришло пожелать Татьяне Егоровне царствия небесного. Она заслуживает его. Зуева Т.Е. умной женщиной была, рассудительной, как впрочем, и ее муж. Поэтому и ладили, жизнь долгую совместную разумно прожили. Константиныч жил правильно, с достоинством. Он знал, когда поступать серьезно, когда применять юмор. Его излюбленное изречение: «Надо знать, где ударить и где погнуть», оно работало. Я хорошо знал его отца Константина Филипповича и часто сравнивал их. Сходство большое, но Александр Константинович воспитан временем тоньше. Он лишнего не скажет и не сделает. На могильном холмике, прощаясь с женой, только и сказал: «Прости меня Татьяна за всё. Жили мы вместе долго, и было всё. Была правда и неправда».

После поминок из сказанного он мне кое-что расшифровал:

- Сидим вечером с ней как-то, поужинали, разговариваем. В окно за шторками постучали. Она пошла. Ей доброжелательница там говорит:

- Твой нынче дома?

- Нету, видать на работе задержался.

- На работе ли? А то, небось, опять твой муженёк-то по девкам лазает. Гляди Татьяна, грешок есть этот у него.

Покинула земной мир Татьяна 17 июля 2010 года.

У Зуевых умные дети давно выросли, выучились, выбрали правильную дорогу в жизни. Приобретя по душе специальности, обзавелись семьями и, следуя примеру родителей, упорно и плодотворно трудились и трудятся. А герою моего рассказа Константинычу в 2012 году исполнилось 85 лет. Пожелаем ему еще долго пожить при добром здравии.