Смерть ведьмы («Вием» навеяло…)

 

…В деревне умерла прекрасная девушка, и слух о ее кончине сразу же распространился повсеместно. Она была не такой как все, чуждой, ее почитали за ведьму, и где-то каждый вздохнул с облегчением. Только один… Сатана был безутешен…

 

Некогда на утренней зорьке она отправлялась гулять в лугах или купалась в холодном лесном озере. А когда над лесом восходила полная и огромная Луна отправлялась в чащу за травами, что в сию пору обретали свою наивысшую силу. Почему же ее считали ведьмой? Она просто родилась такой, необычной, а люди, не могущие объяснить свои беды не иначе как чьей-то злой волей, приписывали ей все, словно она была источником и злым гением. А она даже о них и не думала, она просто была самой собой и стремилась к тому, к чему влекла ее природа. Она входила в этот мир и видела его под особым углом, отличным от общепринятого, точно нитью, на которую нанизывают яблоки, только вместо яблок это были события, в которых она принимала участие. И это был ее – только ее – жизненный путь! Ее жизнь, если можно так сказать, шла в разрез с жизнью общественной, и вместе с тем сливалась с нею. Ее интересовали те вещи, мимо которых многие проходили мимо или в упор не видели, или были чужды им и старались обойти стороной…

 

Но что же такое ведьма? Конечно, в обычном смысле – особа, которая с помощью колдовства и злого умысла стремится причинить вред. Но она не была таковой! Она была одинока, как кошка, и, не желая подчиняться другим, стремилась подчинять себе. У нее просто была иная эмоциональная и сексуальная природа – очень привлекательная, околдовывающая. Особая влюбленность во все темное и грозящее гибелью говорило в ней. Это был своего рода разговор со Смертью, с тем, что стоит по ту сторону от видимой и осязаемой реальности, что противостоит ей и развивает, то, что является не только причиной гибели, но и невероятной плодовитости и роста (словно с растущей Луной все растет лучше)…

 

…Зыбка озерная гладь, на горе перед озером стояла церковь, обветшалая от времени, покинутая. Только ее стены помнили былые времена: сколько душ прошло мимо них, - во время отпеваний и венчаний, во время служб… Поблизости от заброшенной часовни находилось старое родовое кладбище. Деревья шумели над ним. Тревожной и дождливой была пора. «И откуда в мире столько неуловимой и зыбкой поэзии, - думалось Сатане, стоящему подле креста в виде ангела?..»

 

Близлежащая часовня стояла пустой и одинокой, давно здесь не совершались службы, она была забыта, каменный пол покрылся мхом, кругом нависли паутины, до ноздрей доходил тлетворный запах плесени, ютящейся по углам… Сатана пришел проводить свою любовь в последней путь…

 

…Ведьма лежала в гробу в белых одеяниях, худая, стройная, с вороньими волосами и тонкими, еще хранящими красоту губами, такая чистая, красивая, тихая, ослепительно прекрасная и бледная, словно та Луна, что тревожно скользила над облаками, временами появляясь и пропадая, и сейчас глядела в часовню сквозь высокое решетчатое окно. Темные ветви неистово качались снаружи. Надвигалась гроза. Дождь стучал по крыше. В щелях свистел и завывал ветер. Дверь хлопалась, как потерянная… Временами молния рисовалась на мрачном небе, в отсветах которого, словно из небытия рождался крест, смотрящий в вышнюю бездну… Раздавался гром… Юный Сатана стоял на коленях на холодном каменном полу посреди часовни перед возвышающимся открытым гробом, где лежала она, его некогда любимая… Он сжимал и целовал ее холодные руки. Ему хотелось всем сердцем, всей душой, обливающейся внутри слезами, чтобы она ожила, чтобы вновь возвратилась, ибо она была так красива, так молода и любима!.. Но все было невозвратно и трагично, ибо в гибели самой красоты заключен великий трагизм!

 

…Сатана стоял перед ее онемевшем, мертвым телом, словно юный царь Пигмалион перед своей возлюбленной Галатеей, над которым сжалилась Венера и силой своей любви обратила ее к полнокровной жизни… Он был страшнее грозовой тучи и плакал: пусть бы она поднялась в белом балахоне, во всей своей красе, величии и ужасе. Он бы обнял ее. Наивный, его природа говорила в нем, что он может победить зло, полюбив его, при этом, не став его заложником!

 

Но что значит мертвое тело, которое было некогда столь близко и дорого, что значит находиться вблизи него, говорить с ним? Все равно, что говорить с миром мертвых. Он сам, стоя сейчас на коленях подле него, держа его за руку, находился в том мире. Всё – вся окружающая его атмосфера, реальность, потусторонность, все его мысли, - все сошлось в едином – она мертва, мертва!.. В этот момент ударил гром и стекло, разбившись от удара, осколками посыпалось на каменный пол… Холод с новой силой ворвался в часовню. Но ничто на свете не могло возвратить ее к жизни, даже он был бессилен против кругообращения и его законов, он не мог воскресить ее тела... но он мог воскресить ее дух и подарить ему почти вечность в этом мире...

 

Держа ее за руку, он говорил то, что говорило его сердце, все, что изливало оно из своих глубин, все, что помнило о ней... Но природа вещей, окружавших его, была неумолима, она как будто молчаливо, по ту сторону сожалела его горю, но ничем, ничем не могла помочь!..

 

Жизнь, некогда бьющая ключом, навсегда покинула прекрасное и молодое тело, лежащее прямо перед ним, оставила подобно тому, как божий дух сию храмину, словно рак-отшельник – свою пустую раковину… оставила на волю небытию, ибо ничто уже не могло противостоять ему. Последние моменты тления и разрушения были уже столь быстры и неизбежны…

 

Есть в смерти какая-то высшая тайна, даже превосходящая тайну рождения! Путь пройден, человека больше нет, но вместе с его смертью все то, что осталось после него, что не подвластно смерти, по ее же воле обретает новую силу…