"Не убий"

Г.Бог

 

Ольга в восторге. Блюм позвонил ей несколько часов назад. Его бракоразводный процесс окончен. Наконец его жена вняла голосу разума и согласилась прекратить их совместную жизнь, давно превратившуюся в ад. Теперь ничто не мешает Блюму и Ольге. Они созданы друг для друга. Первый шаг на долгом счастливом пути рука об руку — они запомнят этот день навсегда!

Неторопливо, любовно Ольга готовится к вечернему свиданию. Она принимает ароматическую ванну. Китаянки медленно массируют её прекрасное обнажённое тело. Раскинувшись, Ольга ощущает прикосновения умелых рук визажисток, они колдуют над её лицом, кистями и ступнями — каждый её ноготок сегодня будет совершенством. Бодрая и свежая, полная волшебной энергией любви, Ольга спрыгивает с массажного стола. Горничные помогают ей одеться — его любимое атласное бельё, тонкие прозрачные чулки, открытое голубое вечернее платье. Ольга смеётся и вертится перед зеркалом, как школьница, готовящаяся к первому балу, танцует в чулках на мягком пушистом ковре.

Сегодня Блюм устраивает маленькую вечеринку для самых близких друзей. Некоторые из них не одобряют его развода — но они увидят Ольгу и поймут. Блюм объявит об их помолвке. Друзья поздравят — с доброй белой завистью. А потом она останется наедине с любимым!

Ольга перебирает драгоценности, надевает колье и серьги. Блюм любит дарить ей бриллианты: они чарующе отражаются в её глазах, тёмно-карих, подёрнутых мечтательным туманом, будто дымящаяся чашка крепкого бразильского кофе. Охваченные диадемой, мягко струятся по плечам её золотые волосы — как они будут развеваться в танце!

Коленопреклонённая, священнодействуя, юная служанка застегивает пряжки белых бальных туфелек на щиколотках госпожи. Отвинтив крышку хрустального флакончика, Ольга бережно втирает капельку драгоценного мускуса в ложбинку между грудями. Сюда будет его первый поцелуй…

Она готова, и уже пора. Услышав знакомый автомобильный рожок, Ольга подходит к высокому узкому венецианскому окну. Длинный белый лимузин въезжает в ворота замка. Горничная помогает Ольге надеть норковую шубку. Драгоценный, чёрный как вороново крыло мех ласкает обнажённые плечи. Этот шедевр мехового искусства — последний подарок Блюма. Милый только смущённо улыбнулся, когда Ольга спросила о цене.

Ольга сбегает по лестнице и переступает порог. Она останавливается на мгновение, вдыхая аромат тихого апрельского вечера, и идёт к автомобилю по асфальтовой дорожке через лужайку гордым лёгким шагом королевы красоты. Знакомый шофёр улыбаясь, открывает дверцу машины.

…Глухое шлепанье босых ног позади… что-то твёрдое прижалось к правому боку. Выстрел почти бесшумен. Маленький горячий кусок металла пронзает печень Ольги, рвёт ей внутренности, задев позвоночник, по спирали уходит вниз и застревает в левой почке. Согнувшись, прижимая руки к животу, Ольга оборачивается. Перед ней — девушка в грубом свитере и линялых джинсах. Малокалиберный чёрный пистолет в её руке кажется игрушкой. Короткие тёмные волосы девушки взъерошены, синие глаза смотрят на Ольгу с ненавистью:

— Ты убита. Падай, не упрямься.

Девушка толкает Ольгу в грудь стволом пистолета. Ольга отступает, шатаясь на высоких каблуках, спотыкается о бордюр, падает навзничь на лужайку. В глазах темнеет, Ольга пытается снова схватиться за живот, чтобы хоть немного унять раздирающую тело жуткую боль — но руки не слушаются, пальцы судорожно сгибаются, царапая землю, вырывая молодую травку. Девушка поворачивается к шофёру:

— Я убила твою леди. Беги, зови полицию.

Шофёр нерешительно ступает к ней. Девушка вскидывает пистолет:

— Убирайся!

Шофёр поворачивается и вбегает в дом. Девушка садится на бордюр. По-детски обняв свои озябшие грязные босые ноги и положив на колени подбородок, она внимательно разглядывает Ольгу. Ольга в ужасе смотрит на убийцу, пытается подняться на локтях, отползти… Девушка слегка касается её груди, и Ольга падает навзничь снова.

— Кто ты? — стонет Ольга. — Я не знаю тебя… за что?

— Кто я? Это уже не имеет значения для тебя, — задумчиво отвечает девушка. — Но я скажу тебе, за что. За них.

Она гладит мех на плече Ольги.

— Ты знаешь, сколько живых существ было жестоко убито, чтобы ты могла носить это? Сто норок, маленьких ласковых зверьков. Ты когда-нибудь видела норку? Ты знаешь, что такое звероферма? А хочешь знать, как их убивали? Опускали живыми в кипяток, одну за другой, на глазах остальных. Потом сдирали кожу. Они плакали.

— Я не думала… — задыхаясь, хрипит Ольга. — Я никогда не надену этого больше... я скажу всем… Пожалей, пощади…

Слышен приближающийся вой сирены. Полицейский автомобиль въезжает в ворота замка и движется к ним.

— Да, мне жалко тебя, — печально вздыхает девушка. — Ведь и ты была живым существом.

Девушка распахивает шубку Ольги и прижимает ствол пистолета к её пахнущей мускусом груди. Ольга вздрагивает от выстрела, её ноги вытягиваются в предсмертной судороге, голова медленно поворачивается, останавливаются и стекленеют молящие карие глаза.

Девушка кладёт пистолет на бордюр и встаёт. Полицейский автомобиль тормозит перед ней. Толстый пожилой полисмен выкарабкивается из автомобиля.

— Опять ты, юродивая? — ворчит полисмен. — Что ты натворила на этот раз? Всех уже тошнит от твоих глупых демонстраций. Когда только мы…

Полисмен осекается. Бросившись к Ольге, он неуклюже падает перед ней на колени, трогает грудь, гладит лицо, потом с неожиданной быстротой вскакивает, выхватывая револьвер из кобуры:

— Ты арестована! Ты имеешь право…

— Не надо! — пронзительно вскрикивает девушка. — Я знаю мои права наизусть! Я тоже устала от этих бесполезных демонстраций! Никто не слышит меня! Но я заставлю вас слушать! Будет суд, и там я скажу…

Грохот выстрелов обрывает крик. Хватаясь за грудь, девушка оседает на колени и валится ничком, уткнувшись лицом в асфальт.

— Заткнись, грязная тварь!

Дрожа от ярости, полисмен заталкивает в кобуру дымящийся револьвер. Он достаёт носовой платок, обернув им пальцы, поднимает маленький пистолет с бордюра, подходит к убитой, пинком опрокинув девушку навзничь, вкладывает оружие ей в руку. Обернувшись, полисмен сурово смотрит на шофёра и горничных Ольги — они стоят на крыльце, с ужасом глядя на мёртвых.

— Вооружённое сопротивление при аресте. Вы подтвердите это, — жёстко диктует полисмен. — Одной бешеной крысой меньше. Жаль, слишком поздно. Бедная Ольга… и бедный Блюм, как мы скажем ему об этом?