…Останкам Астарты*,

смятенью потерь -

Дорога - на паперть,

сквозь мертвую дверь.

 

Любви и развлечений!...Торжественно отдаваясь в руки неминуемого брака, любая женщина вправе требовать, по крайней мере, эти две прелестные «вещицы»; две ажурные ленты, на которых и суждено подвиснуть кокону семейного счастья. Достаточно подрезать одну из них…, и он будет болтаться дальше. Конечно, если оборванная связь не относилась к развлечениям.

С тех пор, как Юлька вышла замуж, прошло более трех лет, и за эту пропасть времени – всего-то дважды была в ресторане. Ну, чем не повод - отцепиться от некогда сумасшедшей любви! Она спорхнула, словно бабочка с пустоцвета и приземлилась на милое блюдце родительского дома. Конечно, переживала и плакала: что-то ей было жалко, кто-то был виноват…

Тем не менее, усилиями высокого собрания - «мама-дочка», острые углы разлуки были скоро сглажены, а гениальное решение - принято:

«Надо наставить ему рога! И чем быстрей, тем лучше!»

Благо – помощники такого рода дел всегда толпятся у дверей, и приглашение в ночной клуб - отметить день рождение подружки детства, было встречено с восторгом и умилением.

Выпихивая «дочу» из дома на ночь глядя, мамаша ойкала и задыхалась, но пропечатанная, под копной свежевыкрашенных волос, инструкция заканчивалась ответственным словом: «НАДО!»

Надо? Значит надо… сказать, что Юлька была не дурна собой, правда, маловата ростом, но в сочетании с «идеальной» фигуркой этот недостаток многими мужчинами расценивался, как достоинство: «Куколка!»

Еще - она была романтична, сентиментальна и большинство стихов «про любовь» доводили ее до слез. Кстати, строки, вынесенные в эпиграф, есть не что иное, как отрывок сетевого стихотворения, увлекшее ее разобраться в магическом призыве: пронести трупик любви сквозь неведомо-где-находящуюся мертвую дверь.

Теперь все двери на ее пути подвергались «профессиональной» оценке, и, переступая порог ночного клуба, она с легкостью поставила диагноз входному полотну с отпечатками ног: «Эта «пациентка» пребывает в коме».

Из «ночного кафе» в «ночной клуб» заведение только-только переместилось резким скачком, без существенных перемен в интерьере и распорядке. А зачем? Бизнес процветал, а это значит - оскорбленная денным бытом сторона, за ночь получала здесь полную сатисфакцию.

Праздничный стол был заранее сервирован, и семь человек - три семейных пары и Юлька, на мгновение зависли вокруг мимолетного шедевра.

Еще в полете к стульям, представители сильной и, бесспорно, ловкой половины умудрились выпить за именинницу, по силам поддерживая возвышенную традицию предоставления форы.

А после того, как с Юлькой потанцевал один из «парных», молодые дамы, наконец-то, усмотрели фальшь в лицеприятном благородстве, и поспешили дружно, из под стола, показать остренькие кулачки своим благоверным. Теперь, во время «медленных» танцев, она оставалась одна, и огромный зал, заполненный тягучим блюзом, только усиливал обостренное чувство одиночества. Юлька уже была готова принять какое-нибудь непопулярное решение, как вдруг, из-за спины, ее поприветствовал молодой человек:

- Привет! А я думаю – ты это или не ты!

-О, привет! – также восторженно ответила Юлька, хотя зарисовки памяти об этом «появляшке» были в весьма мрачных тонах.

Десять дней в одном санатории, в соседних номерах – это, конечно же, повод - тепло поприветствовать друг друга. Но они там почти не общались: во-первых это была пора ее «медового месяца», а во-вторых, Эдуард, так звали … «чертика из табакерки», предпочитал компании, в которых что-то праздновали. Он быстро стал объектом сплетен. Слух был повсеместен и устойчив: Эдик - халявщик еще тот.

Довольно бессмысленно - подробно описывать человека, шаги которого безошибочно предсказуемы. Их направление, уважаемый читатель, обязательно совпадут с вашим богатым воображением. Смело выдвигайте версии – одна неправдоподобней другой, и по «халявщику», даже менее «маститому», чем Эдуард, не промахнетесь.

Однако, для полного обзора событий этой ночи, вернемся немного назад.

 

***

Дверь ночного клуба монотонно впускала и выпускала толерантный ко времени суток контингент: одни - выходили проветриться, кто-то, надышавшись, возвращался обратно, потирая свежий, еще красноватый «фонарь» в районе глаза, некоторые пары только прокладывали путь к парковым кустам, другие, неторопливо, шли им навстречу...

Разрезая толчею на входе, матерясь и отталкивая, приветствуя и улыбаясь, в вестибюле клуба появился завсегдатай заведения Эдуард. Это был молодой человек лет тридцати, выше среднего роста, уверенный в себе, и с полным отсутствием рефлексии о ярме Гименея.

Он покрутился у зеркала, поправляя прическу, рубашку, ремень. Удовлетворившись собственным отражением в профиль и фас, направился в основной зал клуба – в огромное помещение с высоченным потолком, по всей площади которого самоварная иллюминация пыталась скопировать провинциальное звездное небо. Свой штрих, в виде туманности, псевдо звездам добавляли табачный дым и пыль, поднятая танцующими адептами, зато гул сорока, в основном всегда заполненных столиков, безжалостно разрушал общепринятые характеристики безмолвного космоса и романтической ночи.

У противоположной входу стены, справа, располагались бар и место диск-жокея, а слева – полу-этажный подиум, огороженный перилами. На нем стояло еще пять столиков для «своих людей». Именно туда и направлялся наш герой.

Разглядывая посетителей, иногда здороваясь, он вальяжно пересек зал и поднялся на «этаж». Отсюда был прекрасный вид, и Эдуард, облокотившись на перила, чувствовал себя главнокомандующим некой армии перед решающим сражением.

Тепло поприветствовав «галерку», он поспешил уединиться, чтобы внимательно изучить копошившихся внизу «новобранцев».

Юльку он приметил, еще шествуя через зал. Но помня о ее высокомерном взгляде и неразлучности с мужем, Эдуард сдерживал и отворачивал от себя напирающий поток фантазий. Теперь он лишь изредка посматривал в ее сторону. Спустя некоторое время, скучающая в одиночестве Юлька превратилась в объект беспрерывной слежки, а еще чуть позже, он понял, что сегодняшняя ночь может стать самой яркой в его жизни. Ранее недосягаемая, заоблачная цель зачем-то спустилась на землю, и ему осталось лишь слегка приблизиться и выстрелить…

Подождав пока Юлька останется одна, он без колебаний направился вниз…

 

***

- …Позвольте пригласить вас на танец, одинокая леди, - выдавливая непосредственность, атаковал Эдуард.

- Думаю, музыка скоро закончится, - ответила Юлька. Она, действительно, не хотела менять свое одиночество на неоправданную суету.

- Тогда я бронирую за собой следующие три танца, - продолжал наступать «великий стратег».

- Обещаю - один, но зато ближайший, - сдалась Юлька.

После небольшой паузы, видя, что Эдуард не собирается уходить, она пригласила его за стол: «Будут знать, как оставлять меня одну».

«Широко» празднующая день рождение компания, понимающе отнеслась к запоздалому гостю, и без «штрафной» не обошлось. Эдуард, растроганный всеобщим вниманием, с видом «блудного сына», легко перенес «наказание» и целиком пожертвовал собой в пользу Юлькиного самолюбия. Захлебываясь неподдельным азартом, он каждое ее слово встречал одобрительными кивками и очередью из местоимений: «да-да-да-да…»

Ответы на «Как, так?» и «Почему?», касающиеся Юлькиного семейного положения, являлись ему из шуточных реплик со всех сторон, и, слаживаясь воедино, проплывали перед ним огромным розовым счастьем.

«Юлька развелась с мужем! и через пять-десять минут, во время танца, я окончательно разрушу ее оборонительную систему и сверну в своих объятиях в теплый, мягкий клубок!» – ликовал Эдуард.

С первыми нотами блюза он вскочил со стула и торжественно пригласил Юльку на танец.

Кстати, она также не скрывала радости. Ее новый ухажер внешне гораздо превосходил изрядно подпорченных браком мужчин.

Они протиснулись поближе к центру, и Эдуард сразу крепко прижал ее к себе. Юлька пару раз попыталась выбраться из «сумасшедших» объятий, но гора каменных мышц, наоборот, поглощала ее все глубже и глубже в свои жаркие недра.

 

Опасаясь влияний извне на столь нежную Юлькину эйфорию, Эдуард, после размашистых колебаний, решил поступиться праздничным столом, и предложил после танца «подняться на облака».

 

***

 

Пока Эдуард, метался в поисках салфеток, более мягкого стула, доставляя из бара мороженое и кофе, Юлька, уже «прибывая на облаках», отметила для себя, что прошлым летом она, из-за мнительности бывшего мужа, поспешила с оценкой этому мачо.

Постепенно коньяк своими чудодейственными свойствами превратил в хлам и вытряхнул из Юлькиной сумы остатки обид и переживаний. Ее плечи, освободившись от тяжести, приподнялись, небольшая грудь обрела весьма-весьма привлекательные формы, а выразительные карие глаза щедро осыпали собеседника блестками нежданного счастья.

Они танцевали, вспоминали прошлогоднее лето…, и вопрос: «Что предложить Юльке в качестве «продолжения банкета»?», все чаще подкатывался к Эдуарду за правдоподобным ответом. Он уже готов был заплатить за номер гостиницы, как вдруг, идея, достойная романтичной «Дульсинеи», осчастливила его своей реальной и, главное, незатратной стороной.

- Душно сегодня на улице! – посетовал Эдуард – Мы бы хорошенько с тобой поплавали. Я помню, как ты превращалась в едва заметную точку, а твой недоделанный муж бегал по берегу и махал руками.

Юлька с радостью поддержала морские фантазии:

- Да, сейчас бы я с удовольствием заплыла за буйки!... Хотя, я уже, наверное, там. – Последняя фраза немного скомкала удовольствие от предполагаемого заплыва, но Юлькино настроение продолжало поднималось вверх по неизведанным тропам.

- А давай, прямо сейчас, махнем на городской пляж! – выпалил Эдуард. - Обещаю - теплую водичку и небо с настоящими звездами, - с насмешкой указывая кивком на потолок клуба, для сравнения с «ненастоящими».

Неожиданно Юлька сразу согласилась. На нее магически подействовало собственное звездное небо, и отказываться от такого подарка не было ни сил, ни желания.

От столь скорой победы лицо Эдуарда, не выдержав напряжения, отрыгнуло откровенную улыбку.

Выдохшись от тяжести добродушных масок, он уже не мог сдерживать свойственных ему эмоций. Узнав, по мобильнику, у знакомого таксиста, где тот находится, сообщил Юльке, что через полчаса «карету подадут к крыльцу».

Она, хотя и заметила кардинальные перемены в своем спутнике, ответила ему в том же духе – о необходимости «переодеться в бальное платье», и удалилась в дамскую комнату.

Эдуард, потирая ладошки, пересел за соседний столик. «Облака» оживились, и пустой, беззаботный смех то и дело взрывал монотонный гул этого огромного улья.

- Эдик, ты нам сегодня совсем не нравишься, - разоткровенничалась одна из его подружек, - какой-то – щедрый, вежливый. Стихи, наверное, всю ночь читать будешь.

- Скоро я и до вас доберусь, непоэтичные мои, - уверенно пообещал Эдуард.

- Доберись-доберись. Теперь нам и сон – не сон, все ждать будем: когда же до нас доберутся, - поддержала шутку другая подружка.

Пока на «этаже» мусолили все возможные и невозможные варианты захвата, пленения и эротической экзекуции над обделенными вниманием дамами, Юлька поправляла у зеркала макияж.

Вдруг, за спиной, она увидела Эдуарда, который с одиозной улыбкой, намеривался поцеловать ее в шею. Она оглянулась, но сзади никого не было. Тело обмякло, помада вывалилась из рук и по щекам потекли слезы.

Спустя две-три минуты, справившись со своей «бедой», Юлька позвонила мужу и сообщила ему, что она находится в ночном клубе и - ей угрожает опасность. Договорились встретиться в вестибюле.

Тем временем, одна из «непоэтичных», доложила Эдуарду, что Юлька - в дамской комнате и просит всех «оставить-ее-в-покое». Он сам попытался вести переговоры через непрерывно работающую дверь туалета, но разговора не получилось. А вскоре, у входной двери появился Юлькин муж, Олег, с телефоном в руке.

Быстро оценив свое положение, разгневанный Эдуард преградил ускользающей паре путь к выходу.

- Тебе, что, бабу найти? Здесь их знаешь сколько! А хочешь две?! – кричал оскорбленный «Казанова», обращаясь к Юлькиному мужу.

Олег, хотя и не был явным «ботаником», но по комплекции Эдуарду безоговорочно проигрывал:

- Вас кажется, Эдуардом зовут… Так вот, Эдуард! Если на одну чашу весов, в пользу одиночества, совокупить все аргументы, генерирующие положительные эмоции, а на другую – традиционного уклада семьи, то следствие нашей нехитрой практики нам ясно даст понять - о двух «бабах» лучше и не мечтать.

По зависшему взгляду Эдуарда было ясно, что родная русская речь не смогла войти в него в данной последовательности и, столпившись на входе, побуквенно просачивалась в нутро, теряя всякий смысл.

Воспользовавшись ступором оппонента, Олег уверенно отодвинул его в сторону и быстро направился к выходу, увлекая за собой Юльку.

Когда они были в двух шагах от двери, Эдуарда попустило, и он, усилив возмущение, но потеряв голосовую и лексическую стройность, прокричал:

- Я на-на-наё сегодня две штуки потратил!

Олег достал из кошелька две тысячи рублей и бросил их под ноги идущему по пятам вымогателю. Затем, пропустив вперед Юльку, вышел из клуба и сильно хлопнул дверью.

Между тем, поспешно собирающего с пола дензнаки, Эдуарда кто-то подтолкнул, и летевшая со всего маху дверь звезданула его по голове…

Юлька оглянулась. Через стекло второй, неподвижной части двери она увидела сидящего на полу несостоявшегося ухажера. Его голова плавно описывала траекторию невидимого ореола, а глаза быстро двигались в непредсказуемых направлениях.

- По-моему она ожила… Олег, дверь ожила, – попыталась донести Юлька новость о незаурядном событии.

- Солнышко, какая дверь! Давай пойдем немного быстрей. Я машину оставил у входа в парк. - Он чуть сильней сжал ее руку и прибавил шаг. – Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, хорошо… Олег, она ожила! – немного отрешенно настаивала Юлька. – Мы с ней здорово выручили друг друга! – и она не громко, стараясь попасть в такт быстрой ходьбы, стала читать:

 

На две половины расколот приют,

Часы половинки и четверти бьют.

Весь мир рассечен пополам, и сейчас

Никто полцены за обрубок не даст.

 

И зря подставлять под живицу ладонь –

Весна отсечений не лечит водой…

Останкам Астарты, смятенью потерь

Дорога - на паперть, сквозь мертвую дверь.

 

Там бал лихорадки и пошлости зуд,

Там всё алогично… и вам подадут

На волю, а вольником сбившись с пути -

На право фальшивое – дважды войти…

 

После прочтения, пауза затянулась…, предполагая напористый разговор. Действительно, когда машина завелась, Юльку стали окутывать, словно выхлопные газы, слова, фразы, предложения поучительной речи.

Олег вещал о том, что большинство людей необходимо оградить барьером от интернета, ибо редкий фильтр выдержит такое количество грязи…

.Что большинство авторов, не имеющих репутации литератора, вероломны в своей погоне за славой, и запросто вмешивают в бредовые метафоры или некачественный сюр неокрепшие или уже сломанные жизни таких вот, как она, Юлька…

Что - не мешало повышать собственный интеллект, дабы отличать подлинное искусство от разовых побрякушек…

И еще - о цинизме, о хамстве, о ложной теплоте…

В ответ «выверенным определениям» и «логическим развязкам», Юлькина скованная улыбка легко переросла в истерику с обилием слез и многократно повторяющейся просьбой - отвезти ее домой.

Только с обещанием Олега - выполнить «любое ее желание», Юлька успокоилась, достала из сумочки салфетку и то и дело промокала глаза.

Далее ехали молча. Дорога казалась ей долгой, а общество Олега - неприятным.

Когда машина остановилась, они сказали друг другу «пока», Юлька вышла, и быстрым шагом направилась к дому.

Спустя некоторое время, за ней громко хлопнула подъездная дверь…

Живая ли, мертвая?…

 

*Астарта — греческий вариант имени богини любви Иштар, заимствованной греками у финикийцев.