Целую вечность кошки смотрели на мир своими колдовскими глазами.

Мимо пылили века, шлейфом растягивались тысячелетия. Океаны разливались до немыслимых границ и снова возвращались к истокам, пышно расцветали и шли к закату древние цивилизации…

Не менялись только кошачьи глаза – заглянув в них, время таяло, теряя свою власть. Эти бездонные колодцы несли в себе отражения многих поколений; для людей они так навсегда и остались - окнами в другой мир, где совершенно не нужны слова... Где молчание – венец всего.

 

1. Лапка

В корзинке было тесно: котята живым клубком окружили маму – подошло время покушать, и их пушистые животики настоятельно требовали молока. Кошка покорно подставила пронзительно пищащему потомству соски и закрыла глаза, в душе умиляясь немедленно начавшейся около неё возне. Малыши толкались, прокладывая себе дорогу к заветным местечкам, откуда тянет таким вкусным теплом.

Лапке, самой младшей и маленькой кошечке, как и всегда, пришлось труднее всех. Сил, чтобы растолкать старших и гораздо более крупных котят, у неё не было. Но и без молока оставаться она совсем не хотела – голод, знаете ли, не тётка…

И котейка задумалась: а чего бы такого сотворить?

Через минутку она уже знала, что делать. Немедленно перейдя от теории к практике, Лапка вцепилась тоненькими, как иголочки, зубами в хвост своего самого задиристого братца. Тот в ответ на такое неуважительное и, скажем прямо, вызывающее поведение, яростно зашипел. И тут же, забыв про еду, кинулся наказать нахалку.

Но кошечка была готова к ею же спровоцированному нападению. Она ловко увернулась от юного громилы и быстренько завладела всего лишь на миг освободившимся соском.

Через несколько минут Лапка, облизывая испачканную молоком мордочку, окончательно уверилась: миром правит всё, что угодно. Только не сила…

 

2. Тишка

Птичий рынок гудел множеством голосов, напоминая пригородный вокзал в час пик. Каждую секунду здесь кого-то продавали и покупали – торговля живыми душами всегда шла бойко…

Вот обласканные элитные «персы», оберегаемые даже от дуновения случайного ветерка, нежатся в своих отдельных квартирах. Рядом – изящные «сфинксы», больше похожие на инопланетян, всматриваются в потусторонний мир своим раскосым взглядом. Соседствующие с ними философы – сиамцы, занятые исключительно своей персоной, вообще плевать хотели на всю эту суету…

В конце «кошачьего» ряда стоял аквариум, литров на двадцать. Он был полон пищащих, обречённо скребущих коготками по холодному стеклу, совершенно беспородных котят. Здесь они оказались разными путями: кого-то подобрали у окрестных мусорных баков, кто-то оказался «не ко двору» - нежеланным потомством загулявшей по весне домашней любимицы. Да разве уследишь за всеми кошачьими судьбами…

Тишку, едва ещё открывшего глаза, принесли сюда три дня назад. Он ничем особым не выделялся среди орущей хвостатой братии: обычный - полосатый, с белыми лапками и туманно-голубыми младенческими глазами. Котёнок никак не мог понять, куда же подевалась тёплая, такая вкусная мама? И почему его никто ни разу не покормил за эти бесконечно медленные, тягучие часы?..

Рядом с ним тихо сидела рыженькая кошечка. Тишка подвинулся к ней поближе – так вроде бы стало теплее, но ненадолго: она вдруг судорожно зевнула – раз, другой – а потом вытянулась и стала холодеть… Её тоже не кормили несколько дней. Копеечный товар не жалко и выбросить...

Тишке стало страшно. Ужас когтями вцепился в сердце, и котёнок в безумном, непреодолимом желании вырваться из этого прозрачного ада, кинулся на стеклянную стену. Лапки скользнули, издав чуть слышный скрипящий звук. От этого последнего усилия малыш совсем устал; он лёг на дно аквариума, закрыл глаза и затих.

Вечером в канаве за рынком, в куче палой листвы, мальчишки нашли нескольких мёртвых котят – совершенно беспородных…

 

3. Симона

Будь у неё день рождения, ей даже нечего было бы пожелать. Всё у неё сложилось: красавица с глубокими синими глазами, изящна, обожаема окружающими, боготворима в собственных глазах…

Сима родилась под счастливой звездой: она была сиамкой самых высоких кровей. Буйные голосистые кавалеры постоянно устраивали рыцарские турниры под её окном, а она взирала на них свысока, неторопливо облизывая лапки, и ужасно скучала, в который раз наблюдая все эти низменные проявления кошачьих страстей.

Хозяева тщательно подбирали для неё будущего мужа: он должен быть только хорошей, аристократической фамилии, безупречно красив и обязательно из богатой семьи. Ведь полезные связи ещё никому не помешали…

Однажды Симона, как обычно, задумчиво смотрела в пространство, отделённая от мира прозрачной преградой окна. Весна ещё только начала ступать своими лёгкими шагами, окутав почти незаметной зеленоватой дымкой разоспавшиеся за зиму деревья. Солнышко лениво пригревало, нагоняя сон. Кошка выгнулась, картинно полюбовавшись на свой маникюр, и поскребла когтями шёлковую подушечку…

Вдруг – повеял лёгкий ветерок, и Сима повела носом. Через приоткрытое окно до неё донёсся совершенно незнакомый, одуряющий аромат: она не знала, что это был запах пробуждающейся жизни, от земных её форм до небесных, но почувствовала, что не может перед ним устоять. Кошка пружинисто подпрыгнула, на мгновение оглянулась назад и – буквально вылетела через форточку в тот самый мир, который ещё вчера так презирала.

Её нашли только через несколько месяцев; точнее, она нашлась сама, приведя к порогу дома целый выводок весёлых и толстеньких, игривых разномастных котят. Она смотрела на кувыркающуюся у её лап детвору своими прекрасными синими глазами, только взгляд её совершенно изменился: в нём больше не было той высокомерной скуки и холода.

 

4. Сфинкс

Массивная голова, украшенная знаками царской власти; пронизывающий пространство взгляд. Мощное тело и сильные львиные лапы, способные легко покарать всех неразумных, вдруг вздумавших ослушаться его – царящего над временем и всем живым на земле.

Он видел многое за пролетевшие, как сон, тысячелетия. Что они – для камня? Лишь песчинки… Жизнь его только началась, и ничто не сможет её остановить.

Нил разливался у его ног и уходил в другое русло; ему молились и о нём забывали; его боготворили и пытались унизить, разбивая ему лицо. Сфинксу было всё равно: живя в ином потоке времени, он просто не замечал этих событий, значимых для человечества, а ему казавшихся не более чем призрачными картинами на фоне звёзд и солнца, полосами прочерчивающих вечное небо…

 

- Мам, а давай купим этого котика! – голос малыша прозвучал звонко, перекрывая даже шум восточного базара.

- Какого котика? – женщина невольно остановилась: сын напористо потянул её за руку.

- Да вот этого, на лёва похожего – видишь, вон та-ам! – он потащил ничего не успевшую понять маму к витрине, буквально заваленной всяческим сувенирным хламом.

- Вот же он, котик…

Через пыльное стекло прилавка Сфинкс всё так же невозмутимо смотрел вдаль - сквозь наш мир.