«Обжора роет себе могилу собственными зубами».

Рамбам

 

1

 

Это высказывание великого еврейского мудреца я – любитель поесть – с удовольствием повесил бы над своим обеденным столом. Вот только снимать плакатик с приходом очередных гостей, а потом вновь вешать его на стену было бы лень. А если не снимать, то кое-кто может воспринять замечание про обжор как намёк.

Мне вспоминается одна хозяйка дома, которая, потчуя гостей, неизменно говорила:

– Ешьте, ешьте, гости дорогие!

– А вы, почему не садитесь? – спрашивали гости.

– А я не голодная.

 

Впервые с подобием шведского стола я познакомился в одном подмосковном пансионате много-много лет назад, когда был ещё студентом. Завтраки, обеды и ужины, естественно, порционные. На добавку можно было выпросить у официантки, в лучшем случае, только порцию гарнира. А вечерний кефир работники столовой приносили в фойе кинозала, что в главном корпусе. Ставили на столы подносы со стаканами и уходили. Пей – не хочу!

Вот только незадача: в пансионате двести отдыхающих, и стаканов с кефиром, соответственно, тоже двести. Приходят практически все – уж больно вкусный кефир! Если выпить лишний, кому-то не хватит.

В первый же вечер мои новые знакомые поведали мне, что на кефиропитии меня ждёт маленькое представление: «театр одного актера».

Один из отдыхающих, профессор математики МГУ, представительный шестидесятипятилетний мужчина, оказался страстным любителем вечернего кефира. Причём настолько, что забывал о всяком приличии. Его целью было выпить как можно больше. Ради этого он даже не досматривал фильмы, чтобы быть первым, как только принесут кефир. Минимальная его добыча – четыре стакана. Каков рекорд этого «охотника», мнения разошлись, но предположительно – шесть.

Профессор не догадывался, что все отдыхающие с нетерпением ждут, какую тактику он применит сегодня.

Первый пустой стакан наш герой, как положено, поставил на крайний левый стол. Потом перешел к крайнему правому и взял второй стакан.

«Второй…» – пронеслось по фойе. «Второй, второй…», – тихим эхом отозвалось из разных углов.

Второй пустой стакан профессор поставил на подоконник и вышел на улицу, чтобы через минуту показать присутствующим, будто пришёл только что и впервые.

Войдя в фойе, он бодрым шагом направился к столам за очередным стаканом. Благодарные зрители тут же отозвались радостным шёпотом: «Третий!»

Если бы профессор не был немного глуховат, то он, скорее всего, испуганно отдёрнул бы руку, когда по залу довольно громко и отчётливо прозвучало: «Третий!» Но он не слышал, и поэтому спокойно отошёл со своей добычей в уголок, чтобы насладиться тем, что способствует нормальному пищеварению.

«Интересно, что он предпримет дальше? – подумал я. – Выйдет опять на минутку, приклеит бороду и переоденется? Сменит свой тёмно-коричневый плащ на ярко-болотный?»

Профессор избрал, на мой взгляд, самый примитивный вариант. Он поставил пустой стакан справа, а за кефиром сместился резко влево. Но там кефир уже кончился. Тогда он вновь устремился вправо, где еще стояли последние полные стаканы. И тут он применил, как говорят шахматисты, тактическую новинку: взял сразу два стакана(!!) и потащил свою добычу в тихий угол, подальше от посторонних глаз, так как в это время большая группа ещё неокефиренных отдыхающих входила в фойе, и было ясно, что многие из них останутся с носом.

Благодарные зрители, зафиксировавшие сегодняшний результат – пять стаканов, стали расходиться.

В том, что не всем хватило кефира, нельзя винить одного профессора МГУ. Кое-кто под шумок тяпнул дополнительный стакан, а некоторые и парочку. А невинные «шалости» всеми уважаемого человека только лишний раз напоминали отдыхающим: «Не смотря на то, что мы живём в правовом государстве с плановой экономикой, людям с инициативой живётся немного лучше. По крайней мере, на несколько стаканов кефира, если измерять качество жизни этим кисломолочным продуктом».

 

С той поры прошло много лет. В 95-м году я прилетел в Израиль навестить родителей. В экскурсионной группе, отправляющейся в двухдневную поездку по Югу Израиля, нашлось одно свободное место. Поездка была организована отделом социального обеспечения, поэтому была сравнительно дешёвой, и в автобусе, в основном, находились пожилые люди.

Вечером в кафе, где мы ужинали, еду приносили официанты, поэтому всё прошло спокойно. Но вот утром…

Утром был шведский стол.

Сказывалось близкое расположение кибуца «Йответа», специализирующегося на выпуске молочных продуктов. Сырки, творожные изделия, йогурты, с разными наполнителями, и много-много чего ещё. Такого одновременного обилия продуктов, особенно молочных, мне потом ни разу не доводилось увидеть, даже в супермаркете.

Все мы, набрав понемногу всякой всячины, сидели за столами и спокойно ели. Прозвучало объявление: «Через пятнадцать минут встречаемся у автобуса».

И тут люди кидаются к раздаточным столам и начинают скидывать прямо с подносов всё, что на них лежит в заранее приготовленные большие пластиковые пакеты.

На крики нашей несчастной экскурсоводши и протесты официантов – ноль внимания.

Одна бабуля поставила на стол свой двухлитровый китайский термос и спокойно переливает в него кофе из полуторалитрового термокувшина. А так как место ещё осталось, то она не поленилась пол-литра добавить из другого.

Согнувшись под тяжестью бесплатной «добычи», старички потащили пакеты к автобусу.

Я воздержусь комментировать то, что произошло в этой поездке. Пожилые люди – народ особый. Им много пришлось испытать в своей жизни. Сейчас в Израиле большинству из них, приехавших из разных мест бывшего Союза, ой как не сладко. Почти всё пособие уходит на съём квартиры. А на питание остаётся то, что остаётся… Вот и подсуетились старички.

 

В дальнейшем мне уже неоднократно приходилось питаться в заведениях, где был шведский стол.

Завтраки в гостиницах ФРГ и Швейцарии входят в стоимость оплаты за номер. Если во Франкфурте на Майне постояльцам предлагают большой выбор молочных и мясных закусок, то в Женеве, в довольно приличной гостинице, на столах не было даже намёка на какую-нибудь завалящую колбаску или, скажем, ветчину. А мой шеф, привыкший есть по утрам что-нибудь мясное, громко чертыхаясь, потащил меня в близлежащий «Макдоналдс».

В Израиле мне довелось неделю питаться в армейской столовой. Тот же шведский стол. Единственно, кусок мяса на второе выдаёт повар, а всё остальное бери в неограниченном количестве: гарниры, салаты, фрукты. А в столовых кибуцев и мяса бери, сколько хочешь.

 

Будучи на отдыхе в Коста Брава, я познакомился с одной супружеской парой из бывшего СССР. Очень милые люди. И оба очень полные. За завтраком они сказали мне, что отказались от полупансиона (от оплачиваемого ужина), а предпочитают вечером поесть в одном из многочисленных кафе рядом с нашей гостиницей. Это поможет им сохранить форму, заказывая и платя за определённое количество еды. Вечером я с удивлением лицезрел их в нашей столовой со шведским столом. Они смущённо признались, что всё-таки лучше они будут покупать талоны на ужин в наш ресторан при гостинице – так значительно дешевле, а главное сытнее. «Мы, как никак, на отдыхе, а поэтому «к чёрту самоконтроль!»

 

В конце этой главы мне хочется дать небольшой рассказ, который поможет вам, преодолеть соблазны «обжираловки», если судьба столкнёт вас с таким чудом природы, как шведский стол.

 

2

 

«Бывшему жителю бывшего СССР

шведский стол противопоказан».

 

О, будь оно трижды благословенно, это изобретение человечества – шведский стол! Ибо только он даёт ощущение безграничной сытости.

Однажды, вкусив всю прелесть возможности поесть за те же деньги, но от души, любой другой вид общепита стал казаться мне ущербным, как бы хорош и дёшев он ни был.

Какие, там, Шелтоны и Брегги с их «раздельными питаниями» и «чудо голоданиями»! Напольные весы остались дома. Не тащить же их с собой, чтобы портить себе отдых у моря? И они больше не смущают меня своей наглой стрелкой, которая любит смещаться вправо.

В ресторане нашего отеля со шведским столом я похож на азартного грибника, когда в лесу полно подосиновиков и есть ещё место в корзинке.

Сначала я беру всего понемногу – попробовать. Потом раз пять иду за добавкой. Завершаю десертом. Нет – не еду, а первый этап еды!

Передохнув две-три минуты и отогнав от себя крамольную мысль, что я уже безобразно сыт, начинаю всё по новой.

Только одно мешает мне спокойно пережёвывать и переваривать пищу – сколько же всего, не съеденного мною, останется на раздаче! Даже если я расстегну ремешок и верхнюю брючную пуговицу, мне не одолеть и сотой части того, что лежит там ещё не востребованным.

Во время еды я снисходительно поглядываю на малоежек. Но с лёгкой тревогой провожаю взглядом таких же, как я, любителей поесть, когда они, направляясь к своим столам, проносят мимо меня полные подносы. Будто эти люди взяли на раздаче нечто, предназначенное только мне, а уж никак не им.

Вставать из-за стола приходится осторожно, чтобы (не дай Бог!) живот не лопнул или пупок не развязался. Какое-то время после еды стараюсь быстро не ходить и не делать резких движений.

Ночью сплю плохо. Кошмары снятся. К примеру: «Опять мне не хватило порции сосисок…» или что-то в этом роде.

Просыпаюсь в холодном поту, глотаю таблетки и трижды клянусь себе покончить с этой безобразной обжираловкой.

Но на следующий день, едва переступаю порог нашего ресторана, как забываю всё на свете, в том числе и ночные обещания. Что за чушь я написал в самом начале рассказа?! Что это там и кому противопоказано?! А шведам «русский стол» с его обилием водки, самогона и других благородных напитков не противопоказан? Однако им это ничуть не мешает с успехом опустошать полки со спиртным во всех барах и ресторанах Санкт-Петербурга.

А то, что мы не хуже шведов, ещё Петр I доказал по части и «русского» и «шведского» столов.

И я с ним полностью согласен.