1. С эпохою в ритмах совпасть – облегченье большое: Качают спокойные волны твою колыбель; Созреешь, волна тренирует своей крутизною; А в старости, нежно журча, ставит плотик на мель. Но часто поток не баюкает, он заливает Скорлупку с младенцем; на старость – приходится шторм; А парусник зрелости в штиле глухом застывает Иль бьётся боками о мощный, огромный затор. 2. Моё поколенье рождалось в начале тридцатых В стране, что, ступая по жертвам, спешила вперёд. Нужны ей станки, а младенцам, пришедшим некстати, Здоровые мамы нужны, молоко и уход… От голода плачет малюсенький, жалкий комочек, Но нет молока у измученной мамы совсем. И тоненьким плачем заполнены тяжкие ночи. Страна занята воплощением планов и схем… Сокрыта убойная цифра погибших детишек. На сколько тогда поколенье усохнуть могло? Скелетик – дистрофик, что в голод тот всё-таки выжил, Годами болел, хоть не помнил исходное зло. Потом стало легче, и мамы уже улыбались, И в память ребёнка катились, как вишенки, дни. А то, что арестов и папы, и мамы боялись, Забылось, коль всё-таки дома остались они. Запомнились садик, аквариум, в клетке синичка, Скакалки, салазки, и сказочной ёлки краса, Восторг демонстрантов и бравых военных петлички, И шарик, отпущенный в солнечный день в небеса... В войну нам казалась вся жизнь предыдущая – раем. И в девять ответственность в душу вошла, как игла. Терпели все беды, о нашей победе мечтая. Не жизнь, только хлебная карточка детской была. Кто выжил, лишенья тех лет позабудет едва ли. Счастливцам достались лишь голод и холод, и страх. Другие – под бомбы, снаряды попали; пропали В блокаде, в Освенциме, Бабьем и прочих ярах… Победа пришла! Ощущенье восторга, единства. Горды мы страной, что спасла всех от жуткого зла. И нам посчастливилось в этой державе родиться! Нас ждут коммунизм и достойные песен дела! Пологих путей для себя мы тогда не искали, Мечтали о том, чтобы больше отдать, а не взять. Честь, совесть и труд были в юности нам маяками. Мы верили, будет счастливою Родина – мать. Короткая «Оттепель» с юностью нашей совпала. Ах, как плодотворно с эпохой в созвучии жить! Готов ты творить, и препятствий ломаются скалы. Мы можем, нам должно большие деянья сверешить. И есть ещё силы и гибкость сверять представленья И в стойкость – наследье войны человечность внести. Мы сердцем отвергли и культ, и кнуты подавленья. Казалось, нас ждут лучезарные жизни пути. Мы в небо рвались, но накрыло трясиной «Застоя». «Застой» затянулся на тридцать удушливых лет. На пике возможностей наших мы, винтики строя, Ржавели в болотной воде, где не виден просвет. Нам тридцать, нам сорок, уже пятьдесят на исходе, Страна вяло дремлет, под лозунг «ты мне – я тебе», Кому-то по сердцу зевотно-застойные годы, Творцам и умельцам они, точно воры в судьбе… Свершенья давались с трудом, равнодушья заслоны Мешали, но всё-таки кто-то взлетал в небеса. Всё ж, возраст есть возраст. Его вековечны законы. И пенсия близко. Какие уж тут чудеса?! Вдруг чудо пришло. С «Перестройкою» мы молодели. Шумели на митингах, новое шли защищать… Но как-то алисы с базилио нас одолели. И путь зачеркнув, предложили с нуля зашагать. А нам, с молодыми тягаться, нет сил и здоровья. И нищая старость досталась в удел большинству. Опять не совпало: эпохи богатой застолье Для наглых и сильных, все их корабли наплаву... 3. Уходят, уходят остатки моих однолеток. Любимые в дали уходят, уходят друзья. На смерть отложив «гробовые», уходят за Лету. Уходят достойно, без жалоб, упрёков, нытья… Своё уважение к жизни, свою человечность, И честность, и верность, и стойкость хотелось бы им Оставить в наследство способным потоку перечить Цинизма и алчности, всем устремлениям злым. Потомкам попутного ветра, счастливых созвучий С течением времени. Впрочем, так редок сей дар. До нас же доноситься скрип допотопных уключин… Пусть слышит его только тот, кто, действительно, стар. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
