*** Домой возвращаясь полночной порой, Я плёл поэтический опус. Курю сигарету. К конечной метро Подъехал гармошка-автобус. Зашёл я в автобус, хотел уже сесть: Один я, сиденья пустые. Табличка над дверью: «666». Крестясь, посмотрел на часы я. Но стрелки обратно неслись на часах, И месяц летел за мгновенье. Рукой почесав у себя в волосах, Я вдруг ощутил измененье. Пропала и плешь, и моя седина, — Вдруг стал я кудрявым брюнетом. Внезапно болеть перестала спина, И грыжа исчезла при этом. Прилив сумасшедших, неслыханных сил Почувствовал я, молодея. Автобус всё дальше меня уносил, Я думать забыл уже, где я. Втянулся живот и объёмистый зад, Что мнил я природы ошибкой, — Я юношей стал, как полвека назад, С большой и счастливой улыбкой. Я вспомнил жену, престарелых коллег, Мне стало немного неловко. Вдруг резко автобус замедлил свой бег, В окошко гляжу: остановка. Я спрыгнул на тёплый московский асфальт, Лишь двери успели открыться. Что делать теперь и в какой детский сад За помощью мне обратиться? СЛУЧАЙ В ЛЕСУ На даче живя, раз пошёл за грибами, Но сбился с тропинки и в чащу залез. Полдня в буреломе плутал меж дубами: Стеною стоит заколдованный лес. От дикой усталости ноги сводило, Я сел на пригорке под старой сосной. Играет со мною нечистая сила: Проказничать леший охотник большой. Похоже, назад попаду я не скоро, Уж вечер спустился, темнеет кругом. Вдруг вижу: поляна светлеет средь бора, А в центре поляны приземистый дом. В таких обитают ворчливые гномы, Их скверные нравы я знаю из книг. Горбун бородатый выходит из дома, В зелёном кафтане — Старик-Лесовик! «Уж больно вы, брат, на грибы стали падки, Всё ходят и ходят, природу губя. Ну что ж, отгадаешь мои три загадки, — Из леса я выведу, путник, тебя. Скажи, что за зверь не боится медведя? Кто в шубе в июле гуляет в лесу? И чем на торжественном званом обеде Журавль угощает плутовку-лису?» «Журавль угощает лисицу окрошкой. (Все русские сказки я знал наизусть). Медведю не след повстречать нашу кошку, Я сам её в гневе ужасно боюсь. А в шубе в июле — сосед нетверёзый, Он сильно набрался, озяб с похмела». Вдруг прямо за пнём обгорелой берёзы Я дачу увидел. Такие дела. *** Тридцать первого апреля Был последний вешний день, С крыш текли ручьи капели, А в полях цвела сирень. Небо звездное алело, Тихо падала листва. Я втроем шагал на дело, Про себя твердя слова: «Я спою вам соло хором, Я чужому не родной. Я шагаю по просторам: Я один и я со мной». Наконец, доехал шагом, Доскакал мой быстрый конь. Первый-я хватаю шпагу, Я-второй открыл огонь. Третий-я ограбил кассу И пустился наутёк, Для сугреву выпил кваса И в кусты с Марусей лёг. Тут с мигалками погоня, Вижу я: кругом менты. Одолели люди-кони: Первый-ты и третий-ты. Только сдался я не сразу, В рюмку водки я нырнул. Нахлебался там заразы, И, конечно, утонул. Откачали с похмелюги. А жена твердит любя: «Вань, на свадьбе у подруги Превзошел ты сам себя!» *** «Едем в «Победу»! — Андрюха сказал. В восемь часов мы вошли в кинозал. Гулко забились десятки сердец: То был показ «Властелина колец». Толкина любим и я, и мой брат, Каждый из нас этой книги фанат. Видим: над миром нависла беда, В Гондор нахлынула орков орда. Глядя опасности грозной в лицо, Фродо несет колдовское кольцо. Гэндальф, почуяв враждебную злость, Крепко сжимает волшебную трость. Вот наступает решительный бой. О, Эовин, я погибну с тобой! Я по-эльфийски вскричал: «Эвер-Ильм!» В тот же момент я попал в кинофильм. Мчусь на подмогу, не чувствуя ног, В руку беру Арагорна клинок. Смрадом в лицо мое дышит Шаграт, — Бью, и колю, и рублю наугад! Тысяча эльфов сражалась за нас, Метко из лука стрелял Леголас, Гимли в крови утопил свой топор, — Оркам мы дали достойный отпор. Черный вдали возвышается трон, — Это, наверное, сам Саурон. На Светозаре к нему я скачу, Скоро узнает он цену мечу! На Властелине багровый наряд. Я присмотрелся… Андрюха, мой брат! Взглядом в труху превратил он коня. Силы земные, спасите меня! *** Я в джунглях родился, не знал свою мать, Меня воспитала волчица. Учился животных язык понимать И мясом кровавым кормиться. Я в детстве лишён был веселья и игр, Жизнь била и в пропасть толкала. Меня ненавидел прожорливый тигр, А я ненавидел шакала. Мог ловко кусаться и громко реветь, И крепла в себя моя вера. Был другом моим престарелый медведь, Подругою лучшей — пантера. Однажды, гуляя по дальним лесам, Я сбился с привычной дороги. Тогда по лианам в заброшенный храм Меня унесли бандерлоги. Король обезьян там устроил притон, Меня угостил он бананом. Но вдруг появился огромный питон, И худо пришлось обезьянам. С врагами в одной из решительных драк Я бился кинжалом из стали. Прогнали мы полчища рыжих собак, Я стал вожаком нашей стаи. Я к людям ушёл, жил у них много лет, Привык к их повадкам и пище. Для них ничего нет важнее монет, А звери добрее и чище. Я в джунгли вернуться хочу, а для вас, Чтоб глубже в дела мои вникли, На днях записал мой правдивый рассказ Редьярд по фамилии Киплинг. *** Я был фараоном великой страны, В Египте богов было много. Решил подойти я с другой стороны: Назначить единого бога. Я выбрал Атона в соперники Ра, Он солнышком с неба светился. Когда же реформа прошла «на ура», Я лег на кровать и забылся. Назавтра проснулся, кругом темнота, — Проделки коварного Тота! Хоть выколи глаз, не видать ни черта, И душно, и кушать охота. Я встать захотел — вздулась шишка на лбу, И тут я лишился отваги. Я понял: лежу я в просторном гробу, Точней, в золотом саркофаге. Наверное, впал в летаргический сон, — В том знак мне божественный явлен. Иль ты ни при чём тут, великий Атон, И свитой я недоотравлен? Я в стенки уперся, и мышцы напряг, И крышку я сдвинул. О чудо! Я вижу: в гробнице стоит саркофаг, Повсюду оружье, посуда. Любимых наложниц скелеты лежат. О Господи, вот твоя милость! И тут словно грома раздался раскат: Стена предо мной обвалилась. С киркой человек устремился в проём: «Здесь золото, Джек, посмотри ты!» Но вдруг он взглянул в направленье моём И замертво рухнул на плиты. *** Однажды мой знакомый гном, — Зовут его Андрюшка, — С утра ко мне вбегает в дом И шепчет мне на ушко: «Наш серый волк сошёл с ума, Он разоряет норы, Он губит шахты и дома, Ходы и коридоры. Решил я в этот трудный час Из леса выйти к людям. От гибели спасите нас, И мы вас не забудем». Сказал Андрюшке я: «Привет! Я помогу соседям. Сейчас я заведу мопед, И к лесу мы поедем». В лесу стоял густой туман. Был март, была суббота. Я взял двустволку и капкан И вышел на охоту… А вечером того же дня Пришли на праздник гномы И обнимали все меня, Хоть не были знакомы. И песня сложена навек: «Мы победили волка! Мы сила: гном и человек! Да здравствует двустволка!» Мне подарили хризопраз И два ведёрка мёда. Я частый гость у них сейчас. Да здравствует свобода! *** Тот матч я помню как в тумане: Летали бутсы по траве, Голландцев били россияне С голландцем мудрым во главе. Семшов мячом по полю шарил, И за ударом шёл удар, И чудеса творил Аршавин, И был бессилен ван дер Сар. Сдержав атак голландских бремя, Шли силой в триста мегадин, И в дополнительное время Мы победили: три - один. Игрой свершившейся волнуем, Я вышел вон, не в силах спать. В тот поздний час Москву ночную С трудом любой бы мог узнать. Как на параде, вились флаги, Орали «йесс!» одни другим, С ментами нищие бродяги В обнимку распевали гимн. Был взор их радостен и мутен, И пили мы страною всей. Я видел: сам Владимир Путин Бухал на крыше «Жигулей». Принять российское гражданство Хотел знакомый мой индус, И кто-то там в порыве пьянства Уже назвал ребёнка Гус. С ума сходила вся столица, Победу празднуя три дня. Кто скажет «это небылица», Получит в рыло от меня! МЫ С КОНЁМ С детства я очень люблю лошадей, Ловкий джигит и умелый жокей. Мы с Карагёзом сдружились навек, Он благороднее, чем человек. Раз прогуляться приспичило мне, Еду я в лес на своем скакуне. В чаще дремучей я сбился с пути, Но повезло мне тропинку найти. Вечер, над лесом сгущается мрак, Тропка, петляя, уходит в овраг. Конь мой несётся, не чувствуя ног, Вот впереди перекрёсток дорог. Камень огромный лежит на пути: «Живу не быть, коль направо пойти, Ехать налево — потеря коня, Прямо — быть пьяным три ночи, три дня». Прямо скачу я, ведь выбора нет. Скоро вдали различаю я свет: Пляшет-танцует огонь у межи, Видно, костёр разложили бомжи. Слез я с коня, — у костра в тот же миг Вдруг появился какой-то старик, Странный старик: молчалив и суров, Мне самогонки налил до краёв. Выпили с дедом мы целый флакон, Ух, и ядреный же был самогон! Выкатил дед из кусточка бадью, «Выпьем её, —говорит, — и адью!» Пили с конём мы три ночи, три дня, Конь выпил впятеро больше меня. Помню, я плакал, растроган до слёз: «Я уважаю тебя, Карагёз!» СЛУЧАЙ В ЭЛЕКТРИЧКЕ Едва мы отъехали от полустанка, Хлопком я был вырван из логова сна: В вагон электрички заходит цыганка, Протяжную песню заводит она. Сюжет этой песни о страсти и боли Сумел за собой мое сердце увлечь. Цыганка юна, миловидна собою, Цветастая юбка и серьги до плеч. Допев, наконец, про любовь и разлуку, Пошла по проходу и села за мной. Я сунул десятку в чумазую руку, Поймав на себе ее взгляд озорной. «Спасибо, красавец мой! Щедрый гусар ты! Удачи в любви и здоровья тебе! Давай, мой хороший, раскину я карты, Скажу, что таится в туманной судьбе!» И вот замелькали тузы и валеты: «О горе! Узнай, что за следующий час По воле злых чар и судьбы амулета Погибнуть успеешь ты целых пять раз!» «Как так?» — не успел я закончить и фразу, Как с рельсов сошёл наш электросостав. Я выпал в окно, покатился, и сразу Сшиб столб головой и свалился с моста. Пробив толстый лед, под водою я скрылся, Хлебнул мышьяка зараженной реки. Ушибся, убился, утоп, отравился, На крюк подцепили меня рыбаки. Спасибо еще не за шею, — за свитер, А то бы уж точно я «дернул стоп-кран». Я вылез на берег, лицо свое вытер… С тех пор не люблю я, ребята, цыган. АТЛАНТИДА Безумие вОлнами паник, Шумя, разливалось везде. Осел под напором «Титаник», Растаяв в холодной воде. Я тоже кричал не по чину, Судьбу напоследок кляня, Но вот ледяная пучина, Вздохнув, поглотила меня. Очнулся в тепле, на кровати: Туман и искренье в очах. Гляжу: в золотистом халате Склонилась фигура врача. Похож на античного грека, Красавец годов тридцати, — По виду он был человеком, Но ростом три метра почти. Не веря врачебным талантам, Бегу я из здания прочь. Навстречу — гиганты-атланты, На улице темная ночь. Я парень ни капли не глупый, Смекаю, попал я куда. Мерцает над городом купол, Над ним — океана вода. Припал я к стеклянному своду: Как скрыться из тутошних мест? Полез я по воздуховоду, Все выше и выше я лез. Я вылез к поверхности моря, Как головоногий моллюск, И был у Гренландии вскоре Подобран подлодкою «Курск». ПРО ЙОГОВ Много проблем у людей на работе, За день, как лошади, вы устаёте. Дома — жена, за квартиру счета. В общем, не жизнь, а одна суета. Йога же, став разновидностью спорта, Дарит нам чувство покоя, комфорта. Каждый, кто хоть мало-мальски не глуп, Ходит на йогу теперь в фитнес-клуб. Для организма есть множество плюсов В этом учении древних индусов: Тянется плоть, расслабляется ум, Нас покидают заботы и шум. Выполнил десять статических асан, — И результат тренировки прекрасен: Освобождаясь, энергия янь Хлещет потоками в нижний даньтянь. Я позабыл о гантелях и штанге, На полчаса я застыл в чатуранге. Гнусь в пополаме, всем телом дыша, Хочет парить в микрокосме душа. Раньше с соседом буянил я спьяну, Нынче сижу и впадаю в нирвану. Палыч один «раздавил» пузырёк И просветлился, хотя и не йог. Он две недели лежал на кровати: Очень сильно состоянье сомати. Сердце не бьётся, ничто не болит, Палыч смеётся и Будду бранит. Он в предвкушении полной нирваны Взглядом легко наполняет стаканы. Я засмотрелся — шагнул из окна. БУМ! Просветление! Или хана. МЫ С ДЕДОМ Мой дедушка утром приходит домой: Такая у деда работа. Всегда с нетерпеньем я жду выходной, Скорей бы настала суббота. Придёт он — и сразу ложится в кровать, Зашторив все окна в квартире. И может весь день напролёт он проспать, Проснётся часа лишь в четыре. Недавно в Румынию ездил мой дед, Привёз нам кровати из дуба. «Каких там чудес, — говорит, — только нет, Но жить лишь в России мне любо». Пришли, наконец, выходные деньки, Я радуюсь, как именинник. В берёзках вдвоём собираем грибки, Не любим соваться в осинник. Нам бабушка вкусный готовит пирог, С уменьем печёт и с любовью. Мой дедушка не переносит чеснок, Он жарит говядину с кровью. Под вечер мы с дедом выходим вдвоём, Нас ждут именитые гости: От многих смердит первосортным гнильём, Видны только кожа да кости. В движеньях они чрезвычайно легки, Хоть многим тут более века, И в тот же момент выпускают клыки, Как видят вдали человека. Мы очень смелы, хитроумны, сильны. Дед манит улыбкой своею, А я подлетаю с другой стороны, И вместе впиваемся в шею! *** Папа приставку купил мне вчера: После уроков начнётся игра! Только звонок — я домой побежал, В двери ввалился и кнопку нажал. Вот на экране возник мой герой: Едет на танке, плывёт под водой, Злобных пришельцев защиту прорвал, Сотню врагов уложил наповал. Вот через пропасть он, прыгнув, летит, Мчит на ракете одной из орбит. Вдруг он шатнулся от множества ран, — Воин, упав, провалился в экран. Передо мною лежит супербой, В тёмной крови, с рассечённой губой. Я за аптечкой скорее бегу: «Не умирай, я тебе помогу!» Я возвращаюсь с зелёнкой, бинтом, Вижу: очнулся мой воин-фантом. Встал он, как прежде, силён и могуч, — Рыщет по комнате лазерный луч. Взрыв раскатился, обрушив бетон, — Я в диком ужасе выбежал вон. Быстро вскочил я на велосипед. Мало ему виртуальных побед! Жму на педали, пока не убит, Воин за мной над землёю летит. Слышу я крики и возгласы: «Гол!», Люди на площади смотрят футбол. Бьются друг с другом команды двух стран. Воина вмиг затянуло в экран. «Вон он, по полю бежит, посмотри!..» Мы победили: четырнадцать — три. *** Стремглав нажимаю на кнопку, и сразу Исходит струя реактивного газа, — Взлетел истребитель в мгновение ока, Сопло регулирует мощность потока. На стёклах — проплешина лунного блика, За мною взлетают другие два «МиГа». Я курс уточняю и мчу с разворота: Я сердце и мозг моего самолёта. Вдали, за огнями большого пожара, Видна оболочка огромного шара. Выходим на точку атаки объекта, И я выпускаю две первых ракеты. Ракеты стремительно к цели несутся, Но, клюнув, внезапно сбиваются с курса. Одна улетает за грань атмосферы, Другая взрывается около сферы. Растерянно в землю глядит авиатор, И в тот же момент отрубает локатор, — Сбоит электроника, гаснут приборы, Я падаю в «штопор», не чуя опоры. Я к шару стремлюсь по неясным орбитам, Как будто бы «МиГ» стал электромагнитом. Рычаг катапульты я рву торопливо, Меня накрывает лавиною взрыва… Очнулся, лежу на поверхности шара, Защитный костюм меня спас от удара. У ног возвышается странная штука, — Я вижу, что это подобие люка. К нему осторожно иду я вприсядку, Приладившись, дёргаю за рукоятку. Распахнута крышка проржавленной жести, С волненьем и дрожью смотрю я в отверстье… ЦАРЬ РЕКИ Про подводные глубины Я вчера смотрел кино: В батискафе опустились Ихтиологи на дно. Я надел баллоны, ласты, Маску туго натянул, Кирпичину для балласта, — И в Москву-реку нырнул. Я до дна добрался сразу: Всюду мусор, грязь и муть, Рыбы нет, одна зараза, — Как бы тут не утонуть! Вдруг из ржавчины С хвостами выплывают мужики: Побеседовать, мол, с вами Очень хочет Царь реки. Я поплыл за ними следом, От испуга чуть живой. Вижу: мятая «Победа», В ней дедуля с бородой. Царь, в короне, словно в сказке, Представительный такой. «Это кто ещё тут в маске Нарушает мой покой? Нет у нас в реке порядка: Воду мутят, я молчу. Ну, давай, пляши вприсядку, Я хотя б похохочу!» Я на дне сучу ногами, Дед хихикает в авто. Отпустите к папе-маме! Чёрт возьми тебя, Кусто! В ЗАБОЕ Из книг и рассказов седых ветеранов Мы знаем фамилию эту: Стаханов, — Он стал образцом для трудящихся масс, Он норму превысил в четырнадцать раз. Во мраке подземных глухих коридоров Работает дружно бригада шахтёров: Для нас Люцифер не опасен и щедр, — Мы чёрное золото вырвем из недр! Тружусь я в забое, от пыли весь серый, Озлобленно уголь мы рубим с Валерой. Вдруг видим: внизу, бесконечно далёк, Мерцает и гаснет во тьме огонёк. Забыв про работу, мы лезем навстречу: Как мог забрести сюда сын человечий? И вот из дыры, где кончается лаз, Выходит мужчина, небрит и чумаз. Одетый в рванину, высокий и узкий, Он начал нам что-то твердить не по-русски. Валера воскликнул: «По виду он бомж, Но что говорит, — ничего не поймёшь!» «Постой-ка, братишка, — сказал я Валере, — Да это же Данте, итить, Алигьери! Я слышал, что Данте облазил весь ад, И вот, наконец, он вернулся назад!» «Да ладно! — вскричал мой напарник невольно, — Тот свет повидать — это дико прикольно! Вверху не бывает подобных чудес!» — И в тёмной дыре моментально исчез. Я крикнул: «Валер, чтоб не сгинуть в могиле, Там гид есть один, по прозванью Вергилий!» Не слыша ответа, я выдохнул: «Эх!», И мы с Алигьери полезли наверх. ПРИЗРАК ОПЕРЫ С мамой и сестрёнкой Зиной Я на оперу ходил, Очень громко и красиво Пел там дяденька один. Я пробрался за кулисы, Чтоб автограф взять тишком. Вдруг по холлу некий призрак Просвистел под потолком. Я спросил: «Ты популярный Призрак Оперы коварный?» «Друг мой, что за моветон! Я куда страшней, чем он!» Мчусь за Призраком в подполье, — Вниз крута была тропа. Всюду там ловушки, колья, Человечьи черепа. Под землёй река большая Сквозь дворец его течёт, И от края и до края Освещён обширный грот. Предо мною он явился С жуткой маской на лице: «Друг, с тех пор, как я влюбился, Мысли только о конце. Так и есть. Я умираю. Я и был уже мертвец. А тебе я завещаю Маску, шпагу и дворец». И в зловещей эйфории Он запел «Аве Мария». Я накинул алый плащ, — Как я грозен и грозящ! РОДНИК В лесу, у кочки, мы нашли Холодный чистый ключ: Он бьёт струёй из-под земли, Прозрачен и певуч. Хлебнул воды из родника, — Не помню, что потом: Тумана тяжкая рука Накрыла крепким сном. Очнулся в сумерках один, Кругом дремучий лес. Родник, что лился из глубин Куда-то вдруг исчез. А компас крутится юлой, — Отчаянье души, — Как выбираться мне домой Из этакой глуши? Я наугад сквозь бурелом Полез, давя грибы. Глядь: у берёзы дом — не дом, Подобие избы. Стучу в избушку я стократ, Ору, как дикий зверь. Старуха с космами до пят Мне открывает дверь. Во тьме с упавшего плетня Взлетела пара сов, Впустила бабушка меня И заперла засов. Старуха затопила печь, Посуду теребя. «Что ты на ужин будешь печь?» Ответила: «Тебя». НОВЫЙ ПРЕЗИДЕНТ Мы на выборы однажды Все пошли в воскресный день, В избирательную урну Опустил я бюллетень. Утром радио вещает Про внезапный инцидент: Мол, Владимир Жириновский — Это новый президент. И у нас в стране отныне Просто полное «ку-ку», И у каждой страшной бабы Есть теперь по мужику. Президент орёт ретиво, Кнопкой ядерной тряся: «Мы великая Россия, Нас в дерьмо совать низя!» Возразить ему не могут Президенты прочих стран, Мы шагаем сапогами — Мыть в Индийский океан. В государстве изобилье. Кризис? Нет у нас его. Нас в торжественной манере Принимают в ВТО. На работу не хожу я, Я теперь пишу стихи: Важно, чтобы вышло громко, И побольше чепухи. Президент сказал, послушав, Что поэта лучше нет, — Я теперь во всей России Популярнейший поэт! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
