Ну кто же поможет с детьми, как не родная бабушка? Хотя язык не поворачивался называть её бабушкой. Арина успела выйти на пенсию в пятьдесят пять лет, а муж продолжал работать в ожидании жизни, которую можно будет посвятить себе, а не государству. Арина была стройной и модной женщиной, на ухоженный вид которой часто оборачивались. К тому же - энергична и весела от природы.

 

Если бы не бабушка, внучка Таня восьми лет не смогла танцевать в самом лучшем в их городе коллективе, шестилетняя внучка Света не учила бы английский язык в настоящей Кембриджской школе в часе езды от дома. А семилетний крепыш Костя, первенец сына Арины, не превратился бы в чемпиона клуба по шахматам в младшей возрастной группе. Всё потому, что родители не успевали уделять детям столько времени, сколько хотели бы. Работа, работа и ещё раз работа.

 

Бабушка же обожала внуков и с огромным удовольствием отдавала им всё время, часто в ущерб себе. Даже, если дети просто носились по детской площадке, Арина бегала за ними почти по пятам, чувство опасности у неё было развито чрезмерно. Она понимала, что это не её дети, а внуки, за которых она отвечает. Поэтому не позволяла себе ни присесть, ни ответить на звонок телефона.

 

Конечно, бабушке приходилось нелегко, но она чувствовала в себе большой запас стойкости духа и поддерживала в любую свободную минуту физическую составляющую: плавала в бассейне, ездила на велосипеде в выходные дни дочери и сына, занималась в спортивном зале, любила и тренажеры. Была уверена, что внуки, когда вырастут, и их родители будут ей благодарны. То есть, что не пропадёт «ваш скорбный труд и дум высокое стремленье», как писал Пушкин.

 

Когда младшему брату девятилетнего Кости исполнилось четыре года, Арина повела обоих на ярмарку, как подарок за хорошее поведение. В стороне от прилавков с разной продукцией часть площади отдали для детских развлечений. Красочным шатром казался надувной батут. Туда и устремились братья. Бабушка вместе с другими родителями просто радовалась радости детей, которых набралось не меньше десятка.

 

Вдруг сильный порыв ветра поднял, как пушинку, надувной аттракцион в виде замка. Наблюдающие лишь подкинули головы к небу, как батут там развернулся, дети попадали на асфальт, словно переспелые яблоки с яблони, а батут сверху шлёпнулся на них и накрыл шатром. Всё заняло не более минуты.

 

Взрослым не нужно было приходить в себя, чтобы понять: произошло несчастье. Больше того – трагедия. Одна девочка от удара головой о бетонную твердь умерла сразу, её младшую сестру без сознания первой отвезли в больницу. Через пять дней, как стало известно позже, и она скончалась. У Кости оказался перелом левой руки ниже локтя и сотрясение мозга. Малыш же только испугался и, видя толпы обезумевших взрослых и слыша громкие рыдания, сам ревел без остановки на плече у бабушки.

 

Как только Костю поместили в палату, Арина примчалась туда. Сын смотрел в окно. "Мой мальчик возмужал, он - настоящий мужик. Сильный, крепкий", - отметила с гордостью.

 

- Сынок, - протянула обе руки, - что сказали врачи?

 

Сын не отвечал.

 

- Я думаю… - начала было бабушка.

 

- Если бы вы поменьше думали, нас вообще не было бы в больнице, - невестка ходила туда и обратно, не могла и не хотела сдерживать гнев и ненависть к свекрови. – Мы бы спокойно сидели дома, понимаете, д-о-м-а – здоровые и счастливые!

 

Сын по-прежнему не отвечал и не поворачивался к матери.

 

Арина поцеловала внука, который слегка улыбнулся любимой бабушке и показал большой палец здоровой руки. Бабушка в ответ улыбнулась мальчику, сделала ободряющий жест, мол, держись, и вышла.

 

А душу раздирали в клочья убийственные мысли. Ведь её вины не было ни грамма. Мальчишки радовались. Кто мог предположить, что природа взбрыкнёт? Или что аттракцион не будет установлен должным образом? Почему же в момент общей беды не сплотиться? Зачем сын так жестоко обошёлся с родной матерью?

 

Вечером муж утешал Арину, доказывал то, что она и сама прекрасно понимала, вытирал слёзы, которые не желали останавливаться. Проводил жену с опухшими от слёз глазами к кровати, уложил, заботливо укрыл одеялом. Сам, чтобы не беспокоить, ушёл в зал на диван.

 

Арина уснуть не могла. Видения кошмарного падения детей, спина сына, пропитанный ядом голос невестки смешались в единое месиво. Вдруг одна мысль ошарашила.

 

- Если бы, не дай, Бог, с моими внуками случилось то, что с погибшей девочкой и её почти неживой сестрой, сын и невестка разорвали бы меня на куски. Сомневаться не приходится. Наш мальчик, считай, отделался почти благополучно, однако они отвернулись от меня и безобразно оскорбили. Ничего хорошего, что я делала их детям, не вспомнилось, словно и не было многих лет, отданных мною для них. Господи, что же это? Наверно, я такая дрянь и есть, как крикнула невестка.

 

Арина долго ещё пыталась разобраться, понять, найти объяснение для сына, для себя.

 

- Ариша, - заглянул утром муж, - пора вставать.

 

Жена не шевельнулась. Мужчина кинулся к бездвижному телу и отшатнулся. Что? Куда? Как? Мысли кидались в разные стороны, сердце выскочило бы, будь у него такая возможность. Бросился звонить сыну. Тишина. Усилием воли взял себя в руки. Зачем ему кто-то? Он что, не мужик? Он сам должен сделать всё, что положено в таком случае. Дочь помогла. Ни на похороны, ни на поминки сын с невесткой не явились. Когда и от кого они узнали, что матери уже нет, не имеет значения.