В середине года Крысы, когда мир оказался в щупальцах неизвестной инфекции с

«венценосным»

названием, из Германии пришло ошеломляющее известие о трагическом уходе из жизни хорошей

знакомой по некогда совместной работе - Толмачёвой Ксении. В молодости она вышла замуж за

немца Томаса Гергаузера, была очень счастлива в браке и довольно редко приезжала на малую

родину, предпочитая встречаться с близкими подругами в Москве. Но обо всём по порядку.

Ксению воспитывала мама, Мария Тимофеевна, в трудовой книжке которой значилось лишь одно

место работы - областная библиотека. На вопросы подросшей девочки об отце она обещала

рассказать всю правду, когда та станет достаточно взрослой. Мягкая по складу характера,

добросердечная Мария Тимофеевна была мастерицей на все руки: прекрасно шила, вязала, пекла

изумительные по вкусу пироги и потрясающие торты. Кроме того, имела отличный голос, обладала

удивительной памятью и оставляла впечатление эрудированного и остроумного собеседника. Не

показное гостеприимство, радушие, дружеское общение и тёплая домашняя обстановка - всё это

потом с удовольствием вспоминалось гостями несколько дней.

Ксюша росла ершистым, в меру упрямым, болезненно принципиальным, но очень живым и

любознательным ребёнком. Много читала, освоила игру на шестиструнной гитаре, любила

исполнять бардовские песни, имела завидную фонотеку, писала глубокие по смыслу стихи. В

классе шестом у Толмачёвой неожиданно проснулась сильная тяга к английскому языку, которая

постепенно вытеснила её прежние увлечения. Ещё до выпускных экзаменов девушка настолько

преуспела в своём «хобби», что могла свободно читать в оригинале произведения классиков

мировой литературы и понимать содержание. С блеском сдав экзамены на аттестат зрелости, она

решает поступить в Киевский государственный университет на факультет иностранных языков,

чтобы в дальнейшем получить диплом педагога. В столице Украины жила в то время родная сестра

Марии Тимофеевны, которая, оставшись в одиночестве после смерти мужа, с радостью приютила

общительную и талантливую племянницу.

Ксения легко прошла все письменные и устные испытания, поразив преподавателей высоким

уровнем знаний. На третьем курсе обучения к основному английскому языку добавляется

изучение французского. Толмачёва с головой погружается в новый предмет, «автоматом» сдавая

все зачёты и экзамены. Конечно же, студенческая жизнь Ксении не ограничивалась только учёбой.

Она была одной из самых активных участниц тематических факультетских вечеров, внося в

концертные программы свою изюминку: задушевное пение с прекрасным сопровождением под

гитару. А на философских студенческих диспутах мало кто мог конкурировать с девушкой в

дискуссиях, чтобы так же убеждённо и аргументировано отстаивать правоту своей позиции.

Украина в ту пору по своему экономическому развитию значительно опережала многих своих

сестёр-республик в составе СССР. С привлечением специалистов зарубежных компаний и фирм в

стране быстро возводились корпуса современных заводов и комбинатов. Крупное химическое

предприятие было построено и в Днепропетровске. Основным поставщиком оборудования и

контрольно-измерительной аппаратуры выступила известнейшая в Европе немецкая фирма

«Сименс». В составе группы инженеров - электротехников и наладчиков электронного и

электрического оборудования прибыл и ведущий инженер-электротехник Томас Гергаузер.

Для работы с иностранцами нужны были переводчики. После обращения руководства комбината

за помощью из вузов Киева, Винницы и Львова в Днепропетровск прибыли лучшие

старшекурсники, тем более что инсталляция и испытания аппаратуры по времени совпадали с

началом летних каникул. Вот так впервые на монтажной площадке и встретились две увлечённые

личности: преуспевающая студентка-отличница, русская девушка Ксения Толмачёва и

талантливый, перспективный специалист из Германии - Томас Гергаузер.

Томас, как и Ксения, вырос в неполной семье. Его отец, Якоб Гергаузер, в годы Второй мировой

войны воевал на восточном фронте, но воевал против своей воли, ибо ненавидел и не

поддерживал политику пришедших к власти нацистов. Отказ от службы в вермахте приравнивался

к дезертирству и гарантировал новобранцу неминуемый расстрел, а семье - длительный

тюремный срок или заключение в концлагерь. В ходе наступательной операции Красной Армии в

октябре 1944 года под Ригой Якоб был тяжело ранен. После излечения в госпитале получил

двухнедельный отпуск домой и с великой радостью помчался к любимой жене Брунгильде.

Вернувшись на фронт, солдат вскоре погиб. Оглушённая извещением о смерти мужа, супруга

раньше положенного срока произвела на свет первенца, которого решила назвать Томасом.

После войны Германия довольно быстро зализывала раны. Мирная жизнь постепенно

налаживалась. К удивлению и удовольствию матери, росший как на дрожжах мальчик серьёзно

интересовался устройством домашней бытовой электротехники, которую пытался даже

ремонтировать. Позднее в сферу его интересов попадает и электроника. В доме появляются

технические журналы с паутинами хитроумных схем и подробными объяснениями принципов

действия различной аппаратуры. После окончания школы Томас поступил в самый престижный вуз

Германии – Мюнхенский технический университет на факультет электротехники. Ещё до

окончания университета с отличием, он попадает в сферу интересов руководства компании

«Сименс». Работа в этой фирме была его давней мечтой. И она осуществилась.

Командировка в Днепропетровск вызвала у инженера двоякое чувство. Украина печально

ассоциировалась в его сознании с Россией, в земле которой навечно упокоился отец, а работа на

химическом комплексе сулила Гергаузеру радость, ибо впервые установка и наладка сложного

оборудования будет проходить под его руководством и практически «с нуля».

Широколицую, плотно сбитую, очень симпатичную, но не конфетной наружности девушку с

короткой стрижкой чёрных волос он приметил сразу. Сердце здоровяка сразу ёкнуло, ноги вдруг

стали ватными, а в груди появился холодок от предвкушения неведомых ранее ощущений. Её

восточные слегка раскосые тёмно-карие глаза излучали азартный блеск. А лукавый и даже

насмешливый взгляд скользил по лицам шефмонтажников, словно пичуга проверяла

произведённый эффект от перевода. И только после окончания совещания, чтобы унять нервную

дрожь и волнение, уходила в дальний угол коридора и с наслаждением затягивалась сигаретой. В

такие минуты она была наэлектризована, колко реагировала на любые вопросы, беспощадно

критикуя свои огрехи перевода.

Первое знакомство с Гергаузером не вызвало у неё особых эмоций. Но про себя отметила, что в

отличие от других коллег молодой шеф демонстрировал прекрасную осведомлённость по многим

обсуждаемым вопросам, формулировал и отвечал на них по-военному: коротко и ясно. И

Толмачёва сама не заметила, когда возникло чувство симпатии и расположения к Томасу. Немец

тоже уловил позитивные изменения в поведении и выражении лица переводчицы, когда

пересекались их взгляды.

Однако в присутствии девушки «технический гений», возвышавшийся почти на полметра над

объектом своего восхищения, чувствовал себя «коротышкой» и безусым мальчишкой, несмотря на

разницу в возрасте. У него перехватывало дыхание, когда Ксения с лёгкими следами косметики

на милом лице, источая свежесть и приятный аромат духов, стояла рядом и вполне толково

щебетала о весомых достижениях немецких изобретателей и инженеров во многих областях науки

и техники. В разговорах на темы о литературе, спорте, кино, музыке или живописи Томас часто

ощущал нехватку лексического запаса в английском и пытался перевести возникавшую пикировку

на другие рельсы. Толмачёва понимающе улыбалась и подхватывала новую тему осторожно, чтобы

не ущемить самолюбие собеседника. Оба всё чаще стали понимать, что их встреча не была

случайной. Мужчина, не таясь, оказывал знаки внимания девушке, ухаживал очень галантно и

обстоятельно. Работавшие с иностранцами другие дамы откровенно недоумевали – что такого

особенного нашёл в Ксении с её крепкой «крестьянской фигурой» и полными икрами этот

могучий, рафинированный, интеллигентный красавчик и завидный жених?! Но Томас не замечал и

не слышал глубоких женских вздохов, чувствуя сердцем, что рядом с ним тот самый единственный

человек, который, может быть, и предназначен ему судьбой. В письмах матери, захлёбываясь от

переполнявших чувств, он писал, что встретить девушку своей мечты – красивую, умную,

образованную и невероятно обаятельную – это огромное счастье для мужчины, сравнимое с

событием мирового масштаба. И честно признавался, что эта влюблённость и для него самого

стала полной неожиданностью и подарком судьбы. Дряхлеющая женщина в ответ на

восторженные возгласы о фантастическом везении и встрече сына с первой любовью вежливо

уклонялась от комментариев. Лишь настоятельно советовала беречь своё здоровье, предельно

сосредоточиться на профессиональной деятельности и не размениваться по мелочам. И Томас тут

же вспоминал строгое сухое лицо матери перед отъездом на Украину, её неизменные напутствия

об осторожности в отношениях с прекрасным полом. И акцентировала внимание на том, что

русские девушки, возможно, самые красивые на свете, но жениться надо на своей

соотечественнице. Так ей будет спокойно.

После завершения монтажных и пуско-наладочных работ Томас с коллегами уехал на родину.

Перед отъездом влюблённые договорились поддерживать письменную связь, а при необходимости

звонить друг другу. Гергаузер пообещал, что минимум через год он пригласит девушку в гости и

выразил надежду, что она обязательно должна понравиться матери.

Чтобы порадовать любимого человека, Толмачёва начала самостоятельно изучать немецкий. В

свою очередь и Томас загорелся желанием овладеть русским, но, столкнувшись с грамматикой, -

запаниковал. И однажды написал печатными буквами, что русский язык показался ему таким же

трудным, как и китайский, но он не теряет надежды хотя бы на минимальный успех.

Окончив Киевский университет в числе лучших выпускников, Ксения вернулась в Астрахань к

скучающей матери. Вкусив однажды прелесть работы переводчиком, идти в школу на

преподавательскую ниву ей уже не хотелось. И тут она узнаёт, что в регионе завершается

строительство консервного комбината, в котором большинство производственных линий будут

оснащаться немецким оборудованием, которое уже на подходе. Это был отличный шанс снова

проявить себя. Ксения прошла собеседование и была зачислена в штат переводчиков. А вскоре на

переговоры приехало руководство фирмы, а после него - шефмонтажники. Полученный ранее

небольшой опыт очень пригодился на новом месте. Все наиболее важные совещания

ответственных лиц комбината с прибывшими зарубежными специалистами проводились с её

участием.

Письма от Томаса в связи с его новой командировкой в горячий пустынный Кувейт стали

приходить реже, но от этого их чувства не становились прохладнее. Правда, он не сообщал

Ксении о реакции матери на их знакомство, об идеи приглашения девушки в Мюнхен. Потому что

этой реакции не было. Он понимал, что матушка ничего и слышать не хотела о связи сына с

русской, а узнав о его намерении пригласить девушку в гости, чтобы поближе познакомиться, -

была категорически против. На этой почве между Томасом и Брунгильдой вспыхивали ссоры,

возникали обиды и непонимание. Поэтому командировка в Африку оказалась спасительным

выходом для мужчины. Однако всякий раз, покидая дом, Томас сильно переживал за мать, за её

здоровье. После смерти мужа она так и не смогла найти ему замену. И, в общем-то, не особенно и

стремилась к этому, посвятив всю себя только сыну. В этот раз, будучи в кратком отпуске,

мужчина нашёл в газете объявления о найме домработниц по пригляду и уходу за пожилыми

людьми. Он выбрал женщину средних лет с начальным медицинским образованием и

кулинарными наклонностями. Позвонил и договорился об условиях работы, обязанностях по дому

и оплате. Пригласил её домой. Старуха вначале была излишне строга к чужому человеку и

привередлива, но, в конце концов, согласилась с выбором сына. Окончательно она успокоилась,

когда на следующий день Томас купил на рынке породистого котёнка, которого мать сразу же

нарекла Лордом. У неё просветлело лицо, и она даже повеселела. У сына отлегло от сердца.

Между тем прошло семь лет, а возможности для встречи влюблённой пары даже на

нейтральной территории так и не представилось. Приходилось уповать только на письма и

телефонные разговоры. Оба понимали, что долго так продолжаться не может. И судьба, словно

смилостивившись над ними, подарила просто невероятный шанс.

После окончания командировки в Кувейте Томас был направлен в Ливию. Ксения, завершив

свою деятельность на консервном комплексе и заработав репутацию грамотного «толмача»,

приглашается в Москву, в организацию «Союззарубежгазпром». Аудиенция со столичным

чиновником окончилась тем, что она … тоже поехала в Ливию. На то самое месторождение, где

трудился и Гергаузер. Теперь уже ничто не могло разлучить этих двух сумасшедших, одержимых

друг другом, людей. Там же в Ливии влюблённые и поженились, предварительно уладив все

формальности с Генконсульством СССР и местными властями. Томас отослал матери длинное

покаянное письмо, вложив в конверт свадебные фотографии, в котором подробно описал свои

сильнейшие эмоции от состоявшегося торжественного события, пытаясь заверить и растрогать

мать признанием, что он оказался таким же однолюбом, как и она. Но Брунгильда не клюнула на

эту приманку и теперь с ревностью ждала встречи с невесткой.

Когда супружеская пара прибыла в Германию, Томас предложил Ксении для укрепления

отношений с матерью временно пожить вместе. От услуг домработницы они отказались. Умелая и

работящая жена прекрасно справлялась с домашними обязанностями и с уходом за свекровью,

хотя та отнюдь не была беспомощной. Налаживающийся вроде бы контакт со старушкой испортил

… кот. При первом появлении Ксении в доме повзрослевший, бархатный котяра спрыгнул с колен

старой хозяйки, подошёл к улыбающейся молодой женщины и тщательно обнюхал ноги. Видимо, в

пушистой голове питомца произошла некая «перезагрузка», и с этого момента все свои симпатии

он подарил новому члену семьи. А любимым местом для сна и отдыха он стал считать бёдра

Ксении. Брунгильда напрасно пыталась привлечь к себе потухшее внимание животного, Лорд

сделал свой окончательный выбор. Перспектива «сиделки» молодую жену никак не устраивала.

Ксения уже довольно сносно владела немецким и старалась не упускать случая, чтобы

расположить к себе стареющую фрау. Но всё было тщетно. Это ещё больше подстёгивало Ксению к

действию. Спустя месяц, коллеги Томаса по компании «Сименс» вынудили его раскошелиться на «

свадебный дубль» в ресторане родного города. Предложение было принято. На торжестве шеф

Томаса поднял бокал и произнёс здравицу за счастье и здоровье молодых, а потом вдруг по-

французски продолжил говорить об очень приятном впечатлении от общения с Ксенией, отметив

её ум, начитанность, кругозор, замечательное чувство юмора. И вместе с гостями был немало

удивлён, когда русская невеста на том же языке с прекрасным прононсом поблагодарила босса за

россыпь дружеских напутствий, за тёплую атмосферу праздника и искреннюю отзывчивость. А

потом взяла в руки принесённую гитару и спела несколько песен из репертуара темпераментной

Тины Тёрнер, трогательной Патрисии Каас, триумфально закончив русским романсом из фильма

«Бесприданница». Изумлённый шеф поспешил заверить Толмачёву - Гергаузер, что

обязательно найдёт применение её языковым способностям. А пока посоветовал не терять время и

попытаться получить водительские права.

Ксения всегда была недовольна своей фигурой, считала её несовершенной и тихо страдала от

этого. Пока суд да дело, она всерьёз взялась за себя: бросила курить, стала посещать фитнес-

клуб, плавательный бассейн. И ни о каких пластических операциях, силиконовых имплантатах

или инъекциях ботокса и слышать не желала. Через год её было не узнать: роскошная,

гламурная, загадочная женщина-вамп с шёлковой кожей, прекрасным макияжем, в модном

современном костюме, непринуждённо управляющая сверкающим свежей краской автомобилем.

Встречая мужа, вернувшегося с работы усталым, она, встав на цыпочки, обвивала тонкими руками

его шею и по-русски декламировала: «Маленькая рыбка, глупенький карась, где твоя улыбка,

что была вчерась?» Последние слова супруги заканчивали хором и весело смеялись, хотя Томас не

совсем понимал их смысл, казавшийся ему тарабарщиной. С работой Толмачёвой тоже повезло -

она быстро освоилась и гармонично вписалась в женский коллектив компании «Сименс»,

занимавшийся переводами деловых и технических бумаг.

Под стать сильно изменившейся цветущей жены Томас также выглядел ухоженным, вполне себе

респектабельным и счастливым мужем. Полностью посвятив себя работе, растворившись в ней,

пара даже не задумывалась о пополнении семьи. Их устраивала жизнь без детей и будущий

карьерный рост. Оба прилично зарабатывали. Дом – полная чаша, выходы в театр, концертные

залы, посещения спортивных соревнований, путешествия на автомобиле, проведение отпусков на

дорогих фешенебельных курортах. Красивая, успешная молодая пара наслаждалась жизнью.

С продвижением по службе командировки Гергаузера стали редкими. После возвращения из

кратковременной поездки в Камбоджу в качестве консультанта Томаса стали беспокоить странные

периодические боли в грудной клетке. Вдруг тяжело становилось дышать, учащалось

сердцебиение, наблюдались необъяснимые скачки давления, появлялась слабость и потливость.

Гергаузер мужественно скрывал от супруги свои недомогания, пока однажды не случился обморок.

Ксения забила тревогу во все колокола, настояла на немедленном и тщательном обследовании.

Томас взял отпуск и отметился в нескольких клиниках Германии. Жена тоже взяла внеочередной

отпуск, чтобы постоянно сопровождать мужа. Но странное дело, медицинские светила, несмотря на

свой опыт, всестороннее обследование с использованием суперсовременной аппаратуры никак не

могли установить диагноз. И только беспомощно разводили руками. Мать, почувствовав неладное,

напряжённо вглядывалась в лицо сына, пытаясь понять его внутреннее состояние. И по-прежнему

бросала косые взгляды на невестку, считая её косвенной причиной болезни. Ксения была на грани

отчаяния, но, как и супруг, держалась очень стойко. Когда немецкие врачи расписались в своём

бессилии, Ксения стала хлопотать о выезде за границу, в Израиль, упрямо полагая, что уж они-то

- точно помогут. Документы, медицинская карта с описанием оказанных процедур, принятых

лекарств и медикаментов, страховой медицинский полис, авиабилеты, выделение палаты в

клинике с предварительной оплатой по обслуживанию – всё было заранее подготовлено и

обусловлено. Но и лучшие доктора Тель-Авива, добившись фантастических успехов в лечении

сложнейших заболеваний, создав одну из самых развитых медицин в мире, терялись при попытке

установления точного диагноза и лишь предположительно советовали приём и очерёдность

рекомендуемых лекарств. Ничем не помогли и китайские кудесники, имеющие свои вековые,

уникальные традиционные способы и методы в дестабилизации роста различных болезней.

Последняя надежда оставалась на российских врачей. С этой целью Ксения привезла сильно

ослабевшего Томаса в Москву. В клинике наши профессора подробно расспросили его о

последней командировке в Камбоджу, заострив внимание на еде. Выяснилось, что Гергаузер

перед возвращением домой рискнул попробовать местное экзотическое блюдо из мяса какого-то

животного. Его странный вкус не очень понравился инженеру, но чтобы не обижать хозяев, он

смело съел всю порцию. После комплексного обследования измождённого болезнью пациента

русские врачи смогли выявить и определить причину неизвестного недуга, но драгоценное время

было безвозвратно упущено. А вместе с ним и возможность операционного вмешательства.

Лечащий врач, избегая сложных медицинских терминов, потерянным голосом объяснил Ксении

весь трагизм и безысходность ситуации. Результаты анализов показали, что попавшие вместе с

пищей яйца гельминтов или их зародыши, постепенно прижившись в кишечнике и желудке,

начали свою разрушительную работу. Затем метастазы перекинулись на внутренние органы. Если

бы доктора смогли раньше поставить диагноз и взялись бы за лечение после первых симптомов

болезни, то надежд на выздоровление было бы больше. А теперь после рекомендованных для

постоянного приёма лекарств и инъекций оставалось надеяться только на чудо.

Ксения с мужем вернулись домой. Томас угасал на глазах. Его могучий организм уже не

выдерживал участившихся атак болезни и стал давать сбои. Обезболивающие уколы только на

время заглушали мученические стоны, и больной впадал в забытьё. Толмачёва лишь по

необходимости покидала своё кресло, стоящее впритык к кровати. Вернувшись, бережно

держала в ладонях его вялую руку, прикасаясь к ней губами, и беззвучно плакала. Периодически

взглядывая на настенные часы, Ксения, во избежание пролежней, переворачивала всё ещё

тяжёлое тело Томаса на спину, ласково приподнимала его голову, принуждая принять таблетки и

запивать их водой. Вальяжный кот неоднократно и настойчиво пытался улечься на часто

вздымавшуюся грудь мужчины, но Ксения с грустной улыбкой пресекала все его поползновения.

И тогда Лорд укладывался на колени женщины, впадал в дрёму и негромко мурлыкал, боясь

потревожить рваный сон хозяина. Мать из соседней комнаты через открытую дверь молча

наблюдала за тягостной ежедневной борьбой сына за жизнь, дивясь самоотверженности и

твёрдости Ксении, и замыкалась в себе ещё больше. Иногда она вдруг хватала карты и судорожно

раскладывала пасьянс. Однако - то ли сильно спешила, то ли карты не оправдывали ожиданий,

она, вдруг злобно выругавшись, бормотала что-то невразумительное и резким движением

сгребала их в кучу.

Нередко проведать Гергаузера заходили сотрудники, ни о чём не расспрашивали. Только

расширенными от страха и сострадания глазами взирали на худого лежащего коллегу и при

первых его стонах с извинениями быстро покидали дом. В такой тяжелейшей обстановке

временами неожиданно наступало облегчение и казалось, что Томас сможет выкарабкаться,

благодаря феноменальным ресурсам и сопротивляемости организма, а так же чудодейственным

препаратам от русских врачей. Подумать только: дуэль со смертью продолжалась долгих

нескончаемых 10 лет!!

Но неотвратимо пришёл час, когда и сильнодействующие наркотики оказались не властны над

нечеловеческими болями. А стоны умирающего Томаса всё чаще и чаще стали напоминать

звериный вой. И Ксения отважилась на крайний шаг. Сначала она, давясь рыданиями,

перекрестив и поцеловав мужа, дала ему смертельную дозу таблеток, а затем, вторично

перекрестившись и значительно увеличив их количество, решительно приняла сама… Через

минуты её голова медленно опустилась на уже безжизненное тело супруга. Брунгильде из своей

комнаты показалось, что невестка просто заснула в неловкой позе от чрезмерного напряжения и

усталости.

… В предсмертной записке Ксения слёзно просила прощения у свекрови и коллег за свой

дикий и отчаянный поступок, призывала не винить её за вынужденную жестокость. Призналась,

что к этому решению пришла после долгих душевных терзаний и мучительных раздумий.

Дальнейшая жизнь без любимого мужа представлялась ей абсолютно бессмысленной и

никчёмной, и возникшая пустота рано или поздно убьёт и её. В завещании Ксения отписала

оставшиеся накопления в банке свекрови и племяннице, жившей с мужем в Швеции. Ей-то она и

поведала о своём жутком выходе из создавшегося тупика, точно указав дату смерти. Просила

сообщить об их добровольном уходе подругам в Астрахань, а в Мюнхене поспособствовать с

кремацией и выполнением последней воли. В особой просьбе Ксении выражалась надежда на

захоронении праха не в колумбарии на городском погосте, а… в лесу, чтобы было меньше

свидетелей и зевак. Видимо, и после смерти она не желала расставаться с мужем, и даже

загадочный параллельный мир, который навечно соединил их, не хотела ни с кем делить…

 

Февраль г. Астрахань