Слово "Аскат" до недавнего времени мне ни о чем не говорило. Слышала, что в Чемальском районе расположено такое село рядом со знаменитым Аносом – местом, где жил первый алтайский художник Григорий Чорос-Гуркин.

 

Но скоро судьба повернула так, что пришлось побывать в Аскате - маленьком селе на живописном берегу Катуни, поразившем не столько удивительной природой, сколько большим количеством талантливых людей, как будто специально собранных в одном месте. Но начну с начала.

 

Село основано старообрядцами в 1866 году.

 

Слово «Аскат» - в переводе с алтайского означает «каменные россыпи». Писатель И.Катунский указывает еще одну версию – если слово «аскат» расчленить на «ас и кат», то это переводится как «мало ягоды» или «мало женщин», что, впрочем, одно и то же.

 

Еще недавно здесь жило не больше ста человек. Сегодня Аскат называют Городком Мастеров. И не зря – здесь живут и трудятся много талантливых, одаренных людей, как местных, так и приезжих. Здесь жил талантливый мастер Шутов, славившийся умением возводить деревянные мосты через бурные горные реки, резчик по дереву - Кузьма Басаргин, чье творческое наследие хранится в республиканском музее имени А.В.Анохина. Аскат славится живописцами, мастерами художественной керамики. Наконец, в Аскате живет молодая художница, Дарья Головань, рисующая акварельными красками на японском шелке. Направление, в котором работает, близко к направлению гиперреализма. Ювелирно, с помощью красок и кисти передает красоту окружающего мира.

 

Мне посчастливилось пожить в Городке Мастеров, поработать экскурсоводом в картинной галерее семьи Головань, подышать этим чистым воздухом, пропитанным мощнейшей энергетикой, подаренной людям Катунью. Катунь зарядилась ею на высочайшей вершине Сибири, Белухе. Относительно Аската Катунь оказалась щедра. Частичка этой светлой энергии досталась и мне.

 

За три месяца жизни в Аскате привыкла разговаривать с Катунью. По ночам через открытое окно доносился спокойный, уверенный шум, принося спокойствие и уверенность.

 

Ежедневно, выходя утром из дома, видела реку и мысленно здоровалась. Катунь отвечала.

 

С места на полянке, где выполняла упражнения, через резную калитку виднелась река, сверкающая в лучах восходящего солнца. Стоящие слева и справа этого блеска не видели, а я любовалась. Впечатление каждый раз было такое, как будто впереди волшебная дверца в сказочный мир. Река манила, поддавшись этому соблазну, каждое утро после зарядки бежала на берег.

 

- Здравствуй, Кадын (госпожа), - уважительно говорила и входила в живые воды, не глубоко. Так надо - Катунь не любит беспечных. Омывала лицо и руки, брела по песчаному, местами каменистому дну, пока ноги не коченели от ледяной воды. Потом выходила и садилась на прибрежный камень. Сидела тихо, чтобы слышать голос реки, говорившей и говорившей, как будто соскучившейся за ночь. Волны тихонько шевелились, сплетая и расплетая причудливые лепестки. Катунь казалась неземным, благоухающим цветком.

 

- До свидания, Кадын, до вечера...

 

Вечером, после работы, снова у ног реки, приберегшей разноцветные камешки, от которых невозможно оторвать глаз. Набираю мало, зная - не любит жадных.

 

Вижу, как в нескольких местах шевелится песок - роднички, торопящиеся породниться с Катунью. Река благосклонно принимает. Родники - родные.

 

- До свидания, Кадын, родная, до завтра...