Жизнь начинается тогда,

когда мы впервые осознаём,

как близок её конец.

 

Марсилин Кокс

 

Шёл третий час ночи, гудела центрифуга, вытяжка из бокса и кондиционер. Армейские ботинки сдавливали ноги, а под спецкостюмом скопилась влага. Под ложечкой ныло от голода. Губы пересохли, как символ обезвоживания. Чистая питьевая вода закончилась ещё днём.

С 7.00 утра мы посетили три деревни в местности Зика леса, в Уганде, в Центральной Африке. Был сезон дождей, дороги размыты, машины тонули в глине, лежали на обочинах. У нас был самый мощный джип – единственный, который мог проехать сквозь джунгли. Даже он стал похож на осиный дом, облепленный красной глиной со всех сторон.

Мы собрали кровь людей, живущих в этой местности. Теперь нужно было получить из неё лейкоциты. Шёл обратный отсчёт времени. Если мы не продолжим работать, то собранный материал придёт в негодность через несколько часов. Шёл 20-й час непрерывной работы.

Ночью несколько раз из-за погоды отключалось электричество. Приходилось заново перезапускать центрифуги. Закончились материалы. Пришлось искать на складе замену. Сломалась особая пипетка, и осталась одна, у меня в руках. Все были обездвижены и обезоружены обстоятельствами.

Американские военные уже сидели на полу, прислонившись к стене, и молча смотрели на цифры центрифуги, будто умоляя её крутиться быстрее.

– Ребята, возвращайтесь в лагерь спать, – сказала я.

– Нет, Мэм. Мы останемся с вами, – отвечали они.

Через полчаса они стояли по стойке «Смирно» около меня с готовыми пробирками.

– Мэм, всё сделано.

– Отлично, спасибо, вы свободны.

– Да, Мэм. Спасибо, Мэм.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Мэм.

Этот рассказ можно было назвать благодаря им: «Меня зовут Мэм».

Итак, я осталась одна, доделывать работу. Африканская ночь гудела незнакомыми звуками, давая волю фантазиям. Мозг не обладал достаточной информацией о природе и фауне этого континента. Поэтому пользовался ограниченными представлениями из телепередачи “В Мире животных”. Вот сейчас трещал сверчок. А это жужжали мухи, наверное, Цеце. А если что-то шипело, то, наверное, змеи. Точно, вот те, что с трещоткой на хвосте.

И вот в лаборатории появился Таракан, Таракан, Тараканище. Эти чёрно-бардовые семь сантиметров неспешно зашли в комнату, остановились в центре и посмотрели на меня.

– Привет, – сказала я, неожиданно для себя.

Мне почему-то не хотелось быть одной сейчас этой ночью, и я ему обрадовалась. Он уважительно пошевелил усами, продолжая смотреть на меня.

– Знаешь, я хочу есть, – поделилась я с ним. Он махнул усом, разделяя мои желания.

Далее я продолжала говорить с ним, шутить и делиться впечатлениями. А он внимательно слушал. И как-то веселее стало в лаборатории. И работа пошла быстрее. И, наконец, была закончена.

– Дружище, спасибо за компанию. Мне нужно идти. Приходи завтра, поболтаем.

Таракан пошевелил усами, последний раз взглянул на меня, повернулся в сторону и поплёл в угол. Как будто это был старейшина лаборатории, и ему приходилось следить за порядком в ночное время. Мне показалось, что он понял меня, возможно, он помахал мне усами в знак прощания. Я ещё раз взглянула на него и увидела на спине крылья. Летающий таракан! Я на секунду представила, как могла потерять самообладание, если бы он не приполз, а прилетел бы ночью в лабораторию. К моему счастью Тараканище уже исчез в щелях стен.

Я вышла на крыльцо и вдохнула пряный свежий воздух. До нашего гостевого домика можно было дойти через джунгли за 15 мин или по автомобильной дороге вокруг леса за 40 минут.

Голод и усталость выбирали короткую дорогу вопреки здравому смыслу. Ибо сил на пеший поход в 40 минут не оставалось. Нужно было срочно выпить препарат от малярии, комары уже активизировались и атаковали. Хотелось есть, пить и спать.

Я включила фонарик и пошла по тропинке через густой лес, руководимая мечтой о вкусной пище и тёплой постели. Лес сгущался и издавал животные звуки, как в классических фантастических триллерах.

И конечно, как это следовало ожидать, вдруг, навстречу на тропу мне вышло ОНО. Фонарик осветил два больших жёлтых глаза на уровне метра от земли. Больше ничего не было видно. Ни тела, ни цвета, ни размера.

Я остановилась. Мы стояли на одной узкой тропе друг напротив друга в центре джунглей в три часа ночи, в самое тёмное время суток, и оценивали обстановку. Я слышала, как стучит моё сердце и движется кровь по венам.

Кажется, мне было понятно, что это последние 2 минуты моей жизни. Бежать? Куда? Прыгать на дерево? Вокруг болтались жидкие лианы и не гарантировали, что по ним я смогу забраться на вершину.

Смерть смотрела на меня жёлтыми глазами из темноты и считала секунды 59, 58, 57....

Кто это? Пантера? Шакал? Обезьяна? Нет, у меня не было физического превосходства над этим животным. В любой схватке я бы проиграла.

Последние секунды жизни 49, 48, 47...

«Какая нелепая глупая смерть», – думала я. Вот так, ночью, в джунглях центральной Африки, быть растерзанной диким животным. Я могла бы использовать свою жизнь гораздо эффективнее, сделать ещё что-то полезное. Как глупо умирать сейчас. При таких обстоятельствах.

И жизнь пронеслась перед глазами от рождения до настоящего.

29, 28, 27 секунд.... Дыхание становилось шумнее, сердце выпрыгивало из грудной клетки.

– Слушай, давай с тобой договоримся? – вырвалось из моих уст. Я обращалась к глазам. – А давай ты пойдёшь своей дорогой, а я своей? Иди домой, и я пойду домой. Мир?

Глаза моргнули, и двинулись на меня.

9, 8, 7..... я перестала дышать, да и зачем теперь дышать...

Ко мне подошло ОНО. Это был огромный пёс, лохматый, чёрный с большой пастью. Наверняка и он был удивлён встретить человека ночью в джунглях. Он аккуратно понюхал мою руку, последний раз взглянул на меня и пошёл своей дорогой в другую сторону леса.

3, 2, 1....

Я стояла, как ни в чём не бывало, посреди джунглей: живая, целая, с осознанием ценности жизни и с фонариком в руке. Это была перезагрузка, как будто мне выдали новую реинкарнацию на земле.

Я возвратилась домой, забралась в кровать под антималярийной сеткой с едой и водой, закуталась в одеяло, и смотрела в окно на это прекрасное звёздное небо с перевёрнутой луной, как когда-то в Иерусалиме. В эту чудесную глубокую вселенную с её возможностями и свободами. Сон как рукой сняло. Разве можно было спать в первый день твоей новой жизни?

Из Африки я вернулась с новыми представлениями о жизни, об инфекциях, о людях и о гармонии с природой. Каждая такая поездка встряхивала табуированные суждения о мире и неоспоримо формировала мою личность.