ОТ ПОРОГА ДО ПОБЕГА... От порога до порога, от побега до побега Хороша моя дорога, не видна моя победа. Путь от храма до притона, жуть от хохота до стона - Только тихая протока остановит непреклонно. Нет лекарства от ухода кроме совести укола. Жаль, что вывелась порода, эту помнящая школу. Можно бОсыми по снегу, можно с криком: "Стыдно, братцы..." От порога до побега главное - с крюка сорваться! В мире шатком, в мире гулком - опрокинутые лица... А приходишь - на могилку, поклониться, поклониться. ПЕРЕКРЕСТОК Я утром вышел из пальто, вошел в седой парик. Старик с повадками Тельца стучал в литую медь. Шел ветер с четырех сторон, вбивал мне в глотку крик, И шрамы поперек лица мне рисовала смерть... В окно с наклеенным крестом я видел, что бегу Там, где у хлебного стоит, окаменев, толпа – На той проклятой стороне, на страшном берегу, Куда всегда летит шрапнель, бездушна и слепа. Смотрите, я улегся в снег, пометив красным путь, И мамин вой ломал гранит, и гнул тугую сталь... Я там оттаю по весне, вернусь куда-нибудь, И позабуду, что хранит во все века февраль. Я сбросил эту седину, я спрятал в пальтецо Свои промокшие глаза, небывшую судьбу. От страшного рубца отмыл промерзшее лицо, И в памяти заштриховал: по снегу я бегу.... ОКРАИНА. Монолог женщины С битьем посуды, с криком и гульбой, С трясущимися жадными руками – Такой ко мне пришла твоя любовь, Такую заработали мы сами. Окраинный невозмутимый быт, И руки у парней - пожестче терки, А челками зашторенные лбы Тверды, как наши темные задворки. Но утром ты сказал: «Меня прости …» Задумался, добавил мрачно: «Детка», И спряталась рука в твоей горсти - И было на тебя не наглядеться. … Как схоронили – я и детвора, Сгоревшего в работе непомерной, И как потом гуляло пол двора, С битьем посуды, яростно и скверно, И как наутро сын, пьяней вина, Привел в наш дом испуганную Люду… Наверное, была моя вина, Что не сумела вырваться отсюда. Что этот прах не отряхнула с ног, Что всех тянула, ломовая дура… Но по-отцовски громко спит сынок, И вот под боком скрючилась дочура. И можно, тихо вспомнив, расцвести Среди вот этой жизни, злой и едкой – Как нежно он сказал: «Меня прости», И как чудесно он добавил: «Детка…» ВЕТЕР Когда начинается северный ветер, держи паруса, Несет он не только тоску, и песок, и заточенных птиц. Приходит чешуйчатый зверь, и грызет на гремящих часах Минутные острые стрелки, и падают прочерки лиц. Когда начинается западный ветер, пей яблочный сок. Дави эти желтые, красные, в добрые бочки налей. Поднимется пена от сидра, и голос твой будет высок, Тогда золоченые кубки достань, и расставь на столе. И жди: если ветер с востока обрушится ржаньем коней, Наполни разверстые пасти, и заново кайся, и вот Дождешься ты южного ветра. Тогда ни о чем не жалей: Над миром и местом раскосое солнце взойдет. ЛОДОЧКИ Наденешь ты лодочки лаковые, Пройдёшься у всех на виду, И парни, всегда одинаковые, К точёным ногам упадут. Глаза, до ушей подведённые, Стреляют их по одному... У мамки – работа подённая, У батьки – всё в винном дыму. Откроешь с подчеркнутым вызовом Ненужный, но импортный зонт. Витёк, военкомовский выродок, В «Победе» тебя увезёт... Слепая луна закачается, И я, прилипая к стеклу, Увижу, как ты возвращаешься По серым проплешинам луж. Пройдёшь мимо окон, потухшая, В наш тихо вздыхающий дом. В руках – побежденная туфелька С отломанным каблуком. Ушедшего детства мелодия, Дождя запоздалая дрожь... На красной забрызганной лодочке Из жизни моей уплывёшь. ЯБЛОКИ А этот сторож, полный мата. А этот выстрел, солью, вслед... И как же драпал я, ребята, Из тех садов, которых нет, Как будто время их слизнуло – Там, где хрущевки, пьянь и дрянь... И сторож, старый и сутулый Зачем-то встал в такую рань! ...Пиджак, медаль, протез скрипучий - Он, суетливо семеня, Ругая темь, себя и случай, В тазу отмачивал меня. И пусть я подвывал от боли (Кто это получал, поймет) - Грыз яблоко, назло той соли, Большое, сладкое как мед. Я уходил, горели уши, И все же шел не налегке: Лежали яблоки и груши В моем тяжелом рюкзаке. ПРОЩАНИЕ С АРАХНОЙ Арахна, слепая сестра, паутину трясущая жадно. Твой голод терзает и жжет, но пусты обветшалые сети Насмешлив твой сумрачный страх, и его отвратительно жало. И мох сквозь тебя прорастет, ты умрешь, и никто не заметит. Вот так безотказная старость отрежет пути отступленья, Презреньем обдаст, пролетая, никчемная юная муха. Дожив до немыслимых ста, раствориться под ангелов пенье? Прочитаны эти лета. Я увижу величие духа – Как ты, отпустив якоря, в свой последний полет оборвешься. Поймай и вдохни пустоту, в этом небе уже незаметна. Высокий обрыв сентября... Я скажу на прощание вот что: Лети, умирай на лету, стань покоем, закатом и ветром! * * * От моей судьбы цветастой Не осталось даже дыма. Как по миру ты ни шастай, Но пора прибиться к дому, Чтобы тлела у забора Купина неопалима, Чтобы пели птицы хором Непонятное другому… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
