В столовой пансионата «Голубой залив», что огромным зданием устроилась в посёлке Коктебель на побережье Чёрного моря, близ города Феодосия, за одним столиком во время обеда оказались молодой мужчина в палевом костюме, с модной стрижкой и вальяжный отдыхающий в светлом льняном одеянии и кожаных сандалиях цвета слоновой кости. Лёгкая седина отсвечивала на висках приятного лица правильной формы, светлые волосы зачёсаны назад. На лацкане значок МГУ.

 

- Вижу, вы только приехали, - сразу начал разговор молодой, исключительно культурный человек. – Будемте общаться свободно. Мы не на приёме. Отдых всё-таки. Откуда изволили посетить сей прелестный уголок?

 

- Вы правы, пару часов, как из Симферополя. Я живу в Питере, а там солнце не очень балует жителей. Да и здесь пока не уверен, что вода позволит купаться от души.

 

В середине июля жары ещё не предвиделось, напротив, иногда небо супонилось и крапал дождь.

 

- Я жду мою начальницу. Но она сегодня уже возвращается в Москву, а у меня в запасе целая неделя.

 

Молодой протянул руку: «Сергей», в ответ услышал: «Прохор Ильич».

 

Пока знакомились, подошла дама среднего возраста просто, но модно одетая. Фигура стройная, как у девушки, макияж скромный, идеально сделанный, украшения оригинальные, но не броские, к месту и времени. Сумочка марки "Fendi".

 

- А, нашего полку прибыло, - улыбнулась и чуть дольше обычного задержала взгляд на новом соседе.

 

Молодой человек торопился на экскурсию, отобедал поспешно и распрощался до вечера.

 

- Понравился ли обед, Прохор Ильич? – спросила дама.

 

Отдыхающий вздрогнул, даже покраснел.

 

- Маруся! Ты ли это? – поднялся от неожиданности.

 

- Узнал, значит. Хоть не сразу, но узнал.

 

- Ты и раньше была знатной девушкой, а теперь-то просто княгиня, как тут быстро узнаешь? – оправдывался ошарашенный мужчина. – Да и прошло лет тридцать.

 

- Двадцать восемь. Последний раз я видела тебя, когда справлял двадцать два года.

 

Нетерпеливые жесты Прохора и беспокойные глаза выдавали большое желание узнать как можно больше, и женщина предложила прогуляться по набережной.Солнце робко проглядывало сквозь тучи, и было непонятно, осмелеет ли совсем или окончательно стушуется.

 

- Сергей сказал, что ты – его начальница и живёшь в Москве.

 

- Да, всё так. Я очень хотела получить престижное образование и горела желанием работать, чтобы не зависеть ни от кого. Два года бегала на автозаправке, копила деньги, брала чаевые, родители подключились, бабушка дачу продала, да и вообще помогла…

 

Маруся замолчала, искоса взглядывая на спутника.

 

- Ну, вот и наскребли общими усилиями на Гарвард, бизнес и экономика.

 

Прохор остолбенел. Он и без дальнейших объяснений понял, какой пост можно занимать после одного из самых известных университетов мира. К тому же такая умная и красивая женщина, как Маруся, могла сделать головокружительную карьеру. Расспрашивать об этом не имело смысла, и без слов было ясно.

 

- А что мы всё обо мне. Ты как жил после того, как бросил меня, Прошенька? Помнишь, как я звала тебя? С семнадцати лет бредила тобой, - голос набух, будто голосовые связки, подобно промокательной бумаге, впитали лужу воды.

 

- Маруся, не держи зла. Меня судьба за всё наказала. От первой жены ушёл сам. Понял, что это клетка, идти в которую каждый день – мука невыносимая. Детей не было. Вторая не ужилась с моей матерью. Третья оказалась ни рыба, ни мясо. Ты была самым светлым в моей жизни. Промотал я свою жизнь на ерунду. Сейчас скитаюсь один, потеряный и несчастный.

 

- Красивый ты был парень, - задумчиво сказала Маруся, - этим и притянул меня к себе, как цветок молодую пчёлку. Самостоятельности в тебе не было, о себе не мог позаботиться должным образом, где уж семью заводить?

 

- Ты, конечно, нашла самостоятельного?

 

- Я не была замужем, Проша.

 

Спутник снова остолбенел и не мог поверить в услышанное.

 

- Так вот... Только ты стоял перед глазами. Любовь не знает времени, вечность для неё - не срок. «Несчастной любовь не бывает, даже если она убивает». * Помнишь, читал малолетке?

 

- Не может того быть! Значит, ты меня простила?

 

- Нет, не простила. Слёз моих перед тобой простить не могу. И никогда не смогу.

 

- Маруся, может, ещё не поздно…

 

- У меня самолёт скоро. Я тороплюсь. Прощай.

 

За ужином мужчины сидели вдвоём, никого к ним не подсадили.

 

- Сергей, наверно твоя начальница – очень строгая?

 

- Нет, почему вы так решили? Она - замечательная. Вот сын её – серьёзный парень. Приехал с таким дипломом, что все перед ним в струнку выстраиваются, хоть и лет ему не больше двадцати пяти-семи. Реальный молодец, ничего не скажу против.

 

- Сын? Да ведь она не замужем!

 

-Ну вы даёте! Кто же у женщины, да ещё такой, спрашивает про эти дела? Повернитесь-ка в профиль, пожалуйста. Да сын Марьи Николаевны – вылитый вы.

 

Сергей от души засмеялся: «Сознавайтесь, Прохор Ильич, было дело?».

 

Увидев, как покраснел и взмок собеседник, добавил: «Не берите близко к сердцу. Я неудачно пошутил». И заговорил с официанткой по поводу завтрашнего меню. Это помогло Прохору вернуть себе достойный вид.

 

А на душе у него разрывалась бомба: «Какой же я был болван! Создатель подарил мне лучшую девушку, о какой только можно мечтать, а я ничего не разглядел, дубина стоеросовая. Она отдала мне три десятка лет и всю себя. А как любила! Вспомнить страшно. И сладко. Я же струсил. Правильно она определила. Живу, ем, сплю, а сын не знает меня. Оно и лучше, что не знает. Стыдно даже показаться».

 

Он забился в самые глухие кусты, сел на пенёк и обхватил голову руками.

Низко кланялись соседние деревья, молнии, быстрые, резкие, прорезали небо.

 

P.S. * - Борис Заходер