Родная земля

 

Батальон отступал. Отступал всю неделю после тяжелого суточного боя под Псковом. Днем отбивались от наседающих фашистов, а ночью, когда не бомбили, спешно уходили в сторону Ленинграда. Всем казалось, что там можно собрать потерявшие управление части в единый кулак и дать, наконец, отпор врагу. Батальон уже лишился большей части личного состава, осталось всего полторы сотни бойцов вместе с примкнувшими, потерявшими свои части, солдатами и ополченцами. И надо же случиться! Позавчера, от прямого попадания бомбы в шалаш штаба, батальон практически лишился командования. Лейтенанту Климову, случайно опоздавшему на совещание, пришлось принять командование батальоном. Более высокие по званию майор и капитан упросили его сделать это, ссылаясь на слабую боевую подготовку. Они прибились к батальону только вчера, когда их обнаружили с заглохшей машиной, доставлявшей боеприпасы и взрывчатку для подрыва мостов в часть, которую в неразберихе отступления найти было невозможно. В батальоне кончались боеприпасы, и случайная находка была очень кстати. Климов, несмотря на усталость бойцов, приказал всем взять кроме патронов и гранат по десятку толовых шашек, похожих на куски хозяйственного мыла. Сначала интуитивно, но потом все яснее и увереннее, он понял, как нужно использовать взрывчатку! Они подорвут где-нибудь за собой переправу, чтобы оторваться от врага, дать отдышаться людям, до крайности измотанным ненавистным отступлением! Где это сделать? Думай, лейтенант, ты отвечаешь за все!

К принятию командования батальоном Климова решительно подвигло то обстоятельство, что они вступили в местность, которую он прекрасно знал. Он родился и вырос в Луге - небольшом, уютном городке, что находится между Ленинградом и Псковом на одинаковом расстоянии—по сто сорок километров в ту и другую стороны.

Да! Кто бы мог представить, что враг за три недели пройдет почти шестьсот километров от границы и появится на пороге его родного города? Осталось всего около тридцати километров! Немцы рвутся к Ленинграду « на плечах отступающего противника» Так и Климова учили боевые уставы действовать в наступлении. Сейчас ему приходится постигать тяжкие правила отступления, которые пишутся кровью его батальона.

Как там дела в Луге? Уехали родители или нет вместе с заводом в эвакуацию на Урал?

Доедут ли? Немецкие летчики охотятся даже за отдельными машинами, а за эшелонами тем более. Лугу бомбят постоянно с аэродромов под Псковом и Новгородом. Наши самолеты редко увидишь в небе. Похоже, война будет долгой. Но мы должны победить! Нас больше! И если каждый солдат уничтожит, хотя бы одного врага – победа будет за нами! С Лугой у Климова связано все лучшее и светлое в жизни. После школы он пошел в военное училище в Ленинграде. Каждое лето проходил военные сборы на лужском полигоне, часто навещал родителей, и только год назад, после окончания училища, получил назначение в часть под Псковом. Служба шла успешно, сослуживцы его уважали за обширные знания по делу и по жизни, которыми он легко, некичась, делился с ними.

В разговорах Климов не терпел вульгарной болтовни о женщинах, о «победах». Он менялся в лице и окружающие быстро примолкали. В «женском вопросе» у него еще со школы особая установка. Начитавшись книг о Верности и Любви, насмотревшись на семейные скандалы с мордобоем, где обычно потерпевшей и жалкой стороной была женщина, он бережно сохранял в себе веру в то, что когда-нибудь встретит Ее, лучшего друга и жену на всю жизнь. Климов знает, что эта Женщина уже мечтает о встрече так же как он. Ему двадцать три года и он все чаще думает, что, пожалуй, готов к этой желанной встрече. Только бы пройти через внезапную и ненавистную войну. Уцелеть им обоим.

Его скрытая влюбленность каким-то образом передавалась девушкам, с которыми приходилось общаться. Интуитивно они улавливали, что сердце Климова уже занято.

Климов уверен, что под Лугой немцев остановят. Там расположены старинные полигоны военных училищ. Курсантов недавно вывезли на ученья. На полигонах хорошее вооружение, опытные офицеры-инструкторы—настал их час показать себя в деле. Задержанные на лужском рубеже, фашисты будут искать возможности зайти в тылы наших частей, лишить их путей снабжения боеприпасами и горючим. С начала войны это им легко удается - сказывается большое преимущество в танках, авиации и хорошо поставленной наземной и авиаразведке.

 

Климов твердо решил дать передышку бойцам, вывести батальон из под главного удара немцев на обходную дорогу-гать, идущую через болото, труднопроходимую для танков. Эту дорогу он хорошо знает. Она пересекает болотистую низину и через полтора километра выходит на большой лесной остров в несколько верст шириной. В былые времена эта земля принадлежала некоему графу, построившему обширное имение. В нем, до войны, был размещен Дом отдыха ветеранов труда. Небольшая деревня-колхоз обеспечивает отдыхающих свежими продуктами. Было замечено, что немцы имение не бомбят, наверное, берегут для себя. Заезд в Дом отдыха из Луги, неплохая дорога, идущая среди болот по одному из песчаных валов-морен, образованных тысячи лет назад ледником, как плугом вспахавшим дно древнего моря. Ледник же нагреб и сам остров, на котором вырос прекрасный сосновый бор. Сколько светлых воспоминаний подарил этот лес Климову! Как многому научил! Часто он со своим другом Генкой приезжал сюда. Они прятали велики в кустах и шли собирать ягоды, грибы. На разреженных полянах бора, покрытых белым мхом, растут самые красивые белые грибы-боровики с грушевидной плотной ножкой и темно-коричневой упругой шляпкой. А на более увлажненных прогалинах с зеленым мхом - белые лядинные, по псковски, грибы с удлиненной ножкой и более плоской шляпкой. Как чудесно, неспешно ходить по бору, собирая грибы, размышляя о таинствах природы, о ее бесчисленных загадках, о своем месте в этом мире под названием Жизнь! Война хочет лишить его, Климова, всего, что зовется Счастьем!

Он исходил весь остров вдоль и поперек во время охоты, которую очень любит еще со школы, и походов на рыбалку на озера, окружающие остров.

Климов торопит отряд. Надо быстрее уйти в спасительный лес, он укроет их, защитит.

 

Немцы, конечно, засекли передвижение батальона. Над развилкой дорог все время кружит самолет-корректировщик, но бомбить, пожалуй, не станут - все их силы на главном направлении. Скорее в лес! Там отдышаться, прийти в себя!

На подходе к лесу, метрах в трехстах от него, гать пересечет переволоку, так называют непересыхающую болотину, соединяющую озера. Сколько здесь уложено деревьев за долгие годы! Болото их постепенно заглатывает, и весной вода часто идет по верху дороги. Здесь они подорвут гать и уйдут от преследования! Но, почему, уйдут? Опять уйдут! Нельзя же все время отступать, терять своих людей под бомбами! Надо упереться! Дать решительный бой зарвавшемуся врагу! Пружина сжата до предела, она или разрушится, или ударит со страшной силой. Врага надо убить! И если не здесь, на своей, родной, знакомой до боли, до кустика земле. То где? Когда? Нет! Они дадут фашистам бой, а потом уйдут и, собравши силы, - снова дадут! Нужно только помнить, - родная земля за тобой и за тебя. Хватит отстреливаться! Надо застрелить! Сколько солдат полегло под бомбами и снарядами, так и не сделав своего выстрела?

Вечерело. Канонада боя на шоссе удалялась в сторону Луги и стихала. Немцы любят распорядок, - ночью надо отдыхать. Ночь! Эта белая июльская ленинградская ночь так нужна Климову и его батальону!

Дойдя до переволоки, Климов приказал бойцам двигаться дальше на край леса, там остановиться на трехчасовой отдых, проверить оружие, костров не разводить. Сам же подозвал своего незаменимого помощника старшину Перменова.

- Слушай, Василий Степанович, приказ. Ты саперное дело знаешь. Подбери парней, здесь заложим взрывчатку, килограммов сто, не зря же несли ее в вещмешках. Подумай, как замаскировать заряд, благо веток и тины полно. Подрывники, двое, залягут на плотике — вон там, метрах в сорока, в высокой осоке. Выбери серьезных ребят, дело рисковое. После подрыва пусть скрытно уходят. Главное! Подрывать будем тогда, когда немцы минуют переволоку. Закроем им дорогу назад и уничтожим!

Климов заметил, как старшина, слушая приказ, все больше принимал стойку смирно. Он все понял и выполнит план Климова, - настоящий надежный солдат!

- Закончишь с минированием, отдохнешь часок, передашь команду сержанту второго отделения, а сам с майором-интендантом, отправляйся в деревню, что рядом с Домом отдыха. Это километра два отсюда. Найдите председателя колхоза или бригадира и договоритесь, если надо, заставьте, выделить нам мешков десять зерна, лучше пшеницы. Будем кормиться, когда уйдем после боя в леса и болота к железной дороге на Питер, в ненаселенку. Попробуй найти нам проводника, хотя карта у меня неплохая. Действуй, Василий Степанович, удачи тебе и всем нам. Увидимся завтра!

Климов обошел лагерь. Солдаты спали на согревшейся за день песчаной земле. Хорошая земля, легко окопаемся и замаскируемся к утру! Линию окопов делать не будем, сделаем ячейки на два бойца в каждой. Вдвоем люди чувствуют себя увереннее. В полночь он созвал командиров взводов и отделений:

- Приказываю! К рассвету окопаться. Маскировку приму лично. Гать заминирована не для того, чтобы задержать врага, а чтобы не дать ему уйти. Бой на уничтожение! Пленных не брать! Победим, уйдем к своим, в сторону Ленинграда. Здесь, на мысу острова, который вдается в болото почти параллельно гати, разместим лучших стрелков. У нас винтовки, расстояние около двухсот метров, каждая пуля должна

найти свою цель. С другой стороны гати, прямо на болоте, на настилах, поставим два пулемета. Главное - выбить живую силу, не дать немцам задействовать их пулеметы и ротные минометы. Они попытаются прорваться в лес, но тут мы их придавим наглухо.

Внезапно появился связной из боевого охранения, выдвинутого в сторону Дома отдыха.

- Товарищ командир! Встретили наших! Два ЗИСа с пушками-сорокапятками. Приехали со стороны Луги. Сопровождает лейтенант. Пушки из ремонта, боекомплект есть. Ищут свою часть.

Вот она солдатская удача! Наверное, она находит того, - кому особенно нужна.

Когда Климов встретился с прибывшим лейтенантом, они крепко обнялись, как будто давно были знакомы и встретились в самый важный и нужный для них момент. Климов быстро повел лейтенанта-артиллериста на релку, где окапывались снайперы. Они выбрали позиции для пушек, Климов выделил солдат, чтобы пополнить расчеты и протащить пушки через лес. В батальоне есть артиллерия! Держись, фашист! Договорились после подрыва гати весь огонь пушек сосредоточить на голове колонны, не дать немцам прорваться в лес, а потом - по обстановке. Снарядов не жалеть! Все равно орудия придется подорвать перед уходом. В машинах почти нет горючего, но, пожалуй, хватит для осуществления, внезапно появившейся у Климова, задумки! Нужно показать немцам, что дорога проходима, иначе их разведчики, которых пускают на мотоциклах вперед, будут осторожничать и могут обнаружить заряд под гатью.

Лейтенант-артиллерист приказал слить горючее в бак одной машины, объяснил водителям:

- Надо поехать по дороге к развилке, занятой немцами, как бы не зная, что она занята. Не доезжая метров триста-четыреста развернуться, пошуметь, погазовать и — назад сюда. Проехать километр в сторону Дома отдыха, машину спрятать, вернуться на позицию. Риск, конечно, есть! Немцы могут расстрелять одинокую машину. Но зачем? Они заинтересованы убедиться в проходимости дороги и возможности зайти по ней во фланг лужского рубежа. Дело добровольное. Что скажите, бойцы?

Шоферы вызвались ехать вдвоем, попросили выделить несколько гранат, на всякий случай.

В шесть часов утра они отправились в смертельно опасный рейс, через полчаса вернулись, проехали в направлении Дома отдыха, чтобы промять свежий след, и вскоре появились перед своим лейтенантом и Климовым взволнованные и счастливые.

Получилось! Немцы поверят! Должны! Остается ждать и готовиться!

Климов, сам растроганный до глубины души, объявил героям благодарность и обещал представить их к награде. Дойти бы до своих, соединиться…Бой им сегодня предстоит главный решительный, но Климов, сделает все, чтобы этот бой был победным. Он еще раз обошел свой рубеж, свой фронт, проверил готовность бойцов, предупредил о строгом соблюдении тишины и маскировки. Немцы обязательно пошлют вперед разведку на мотоциклах. Спугнуть их смерти подобно! Сигнал открывать огонь—подрыв гати.

Около полудня боевой отряд немцев в составе мотоциклистов, двух броневиков, четырех тяжелых машин с солдатами и танка, замыкающего колонну, выдвинулся от развилки в сторону позиции батальона. Три мотоцикла на скорости отделились от колонны, миновали переволоку, вкатились в лес. Немцы посовещались, и один экипаж поехал встречать колонну, а два других устроились отдохнуть и покурить.

Многие бойцы Климова впервые так близко видели врага. Ожидание боя накалило людей до предела. Скорее, - нет мочи ждать!

Мощный взрыв разрушил гать. Замыкающий колонну танк был перевернут, в нем сдетонировал боезапас. Артиллеристы открыли беглый огонь и удачно подожгли оба броневика. Заработали пулеметы. Немцы искали укрытие за горящими машинами, но попадали под убийственный огонь снайперов и орудий.

Все кончилось неожиданно быстро. Фашисты еще пытались отстреливаться, но были выбиты огнем пулеметов, не успели укрыться в лесу. Солдаты Климова неудержимо бросились добивать врага, им хотелось завладеть трофейным оружием. Климову пришлось приказать немедленно уходить, скрыться в лесу. Немцы наверняка уже подняли авиацию, будут лютовать.

Поразительно! После боя в батальоне не было убитых и тяжелораненых, легкие ранения получили только восемь бойцов! Климов спешно увел батальон по знакомой ему просеке от места боя. Вскоре там началась сильная бомбежка. Меньше чем через час, они на окраине деревни встретили старшину и майора с возом зерна. Солдаты разобрали зерно по вещмешкам, и батальон двинулся дальше.

Климов видит, как изменились лица солдат после выигранного боя. В их глазах исчезли, ставшие уже привычными, печаль и усталость. Они подшучивают друг над другом, улыбаются. Это войско! Его войско! Батальон сохранен. Каждый солдат знает свой маневр, как требовал великий воин России Суворов. Мы уходим, но верим, что вернемся в эти родные места, места нашей первой Победы!